Массаж

— Мам, ну не хочу я ходить никуда! — Это не обсуждается, Маша! — Ничего у меня не болит, вот зачем? Сама посуди! Занимать чьё-то место, когда кому-то это гораздо нужнее! — пыталась переубедить женщину дочка. — Мария, будешь препираться — накажу! — уже на повышенной тональности проговаривает мать и покидает комнату блондинки, которая из последних сил сдерживает слезы. Мама девушки никогда не слушает собственную дочь, делает что хочет. Может экспортировать ребёнка в своих целях, как и сейчас, например. Татьяна — мать Третьяковой — записала на массаж собственную дочь не потому, что так посоветовал лечащий врач блондинки, хотя и поэтому тоже, но это идёт как отговорка для Маши со стороны матери. Реальная причина была совсем иная, абсолютно другая – в поликлинике работают трое массажистов, среди которых есть Лаура Альбертовна Лукина, бывшая одноклассница Тани, которой ещё со школьных времён пытается всеми способами ухудшить жизнь Третьякова-старшая. И вот, спустя 25 лет, Лукина была найдена, а мать девушки принялась за старое.

***

— Вставай, через двадцать минут выезжаем, — будит мать девушку, которая уже ненавидит наступивший день. Быстро меняет пижаму на повседневную одежду, делает пару глотков воды, проходит через ванную, складывает необходимые вещи в рюкзак и открывает входную дверь. — Как закончишь, поезжай в школу: на два урока успеть должна, — крикнула мать выходящей на улицу девушке, которая сделала вид, что ничего не услышала. Её уже ждало такси. Маша соблюдает все законы "вежливых девочек", здороваясь с водителем, мило улыбаясь ему, аккуратно усаживаясь на заднее сиденье, после чего без усилий закрывает дверь, вызывая лёгкое удивление на лице мужчины, сидящего за рулём. Машина трогается с места, а блондинка впадает в очередные раздумья. Ещё со вчерашнего дня она думала о том, как ей договориться с врачом о взаимной помощи, которая заключалась в том, чтобы Лаура не прилагала никаких усилий и просто отпустила её минут через двадцать. Зувучит выгодно. — Приехали, — проговоривает водитель, заставляя Машу вновь окунуться в реальность и покинуть машину, перед этим поблагодарив водителя, всё так же продолжая соблюдать правила "хороших девочек". Снаружи больница выглядит довольно неплохо, учитывая то, что зданию далеко не двадцать лет, а гораздо больше. Стоит только зайти внутрь, как можно приятно удивиться. Новый ремонт, сделанный относительно недавно. Из-за чего всё играет яркими цветами, на стене висят номера кабинетов. Практически у входа девушка замечает регистратуру, к которой незамедлительно подходит и протягивает справку, которая обеспечивает для пациента бесплатные услуги. Пока рыжая персона ищет что-то в компьютере, кареглазая вновь осматривает помещение, подмечая, что народу очень мало. Странно... Хотя сейчас довольно рано, да и, к тому же, это платная клиника. — 108 кабинет, это прямо и направо, — показывает на указатель рукой девушка, объясняя блондинке путь до кабинета. — Спасибо, — проговаривает Третьякова, направляясь в указанном направлении. Идти пришлось недолго. Ничем не примечательная дверь, на которой красуется её номер и табличка врача, сидящего за ней. Блондинка стоит недолго, собираясь с мыслями, после чего стучит в дверь, чуть приоткрывая её и спрашивая разрешения войти. Получив положительный ответ, девушка заходит в кабинет, избегая прямого взгляда со стороны шатенки. — Здравствуйте, Вы — Мария Третьякова? — на всякий случай уточняет женщина, не веря своим глазам.

***

— К тебе завтра придёт маленькая девочка. Она — бывшая гимнастка, получившая серьёзные травмы: спина, колено, голеностоп серьёзно повреждены. Сидит на обезболивающих, но курс вскоре должен завершиться, поэтому надо сделать так, чтобы после у неё ничего не болело. Предупреждаю, девочка она не очень сговорчивая, — после мужчина делает незначительно маленькую паузу, усердно печатая что-то на компьютере, понимает Лукина по звуку клавиш. — Я отправил тебе все снимки, дальше уже всё в твоих руках, Лаура. Удачи! — заканчивает свой ознакомительный монолог оппонент противоположного пола. — Хорошо, спасибо, Лёша, — кратко проговаривает женщина, открывая присланные фотографии будущей пациентки, сбрасывая вызов.

***

— Да, — отвечает блондинка, продолжая стоять у входа, пока Лаура не приглашает её пройти вглубь и сесть напротив. — Скажи, пожалуйста, свои инициалы полностью, день и месяц рождения, а ещё приблизительно свой рост и вес, — решает зайти издалека женщина, узнавая не менее важную информацию, приготавливаясь записывать данные в карточку, находящуюся в ноутбуке. — Третьякова Мария Владимировна. Тридцатое ноября. Рост – метр семьдесят два, вес – пятьдесят девять килограмм, — немногословно отвечает кареглазая, внимательно следя за пальцами женщины, которые с бешеной скоростью летают по клавишам ноутбука. — Хорошо. Теперь смотри: мы можем сделать массаж всего сразу, или же сначала спину, а через двадцать пять минут ноги. Что скажешь? — Можно второй вариант? — задаёт вопрос младшая для того, чтобы точно убедиться в том, что такой вариант и правда возможен, разглядывая окно за спиной шатенки. Впервые ей страшно посмотреть в глаза женщине, которая без стеснения изучает её. — Конечно, — отвечает старшая, наблюдая за реакцией пациентки, которая до сих пор не посмотрела на неё. — А, Лаура Альбертовна, может быть... — девушка пытается подобрать слова, наконец-то заглядывая в голубые глаза женщины, растворяясь в них, окончательно забывая, что хотела. — Может быть? — выводит из своеобразного гипноза старшая, мило улыбаясь девушке, довольствуясь про себя её реакцией. Щеки покрываются румянцем, который распространяется и на уши. Младшая пытается импровизировать, но эти глаза так манят, что невозможно думать о чём-то. — Мария, если у Вас есть идеи или пожелания, то говорите — я обязательно прислушаюсь, — продолжает слегка давить женщина, пытаясь узнать мысли Третьяковой. Ухмыляясь тем, как заворожила девушку одними лишь глазами. — Может быть, получится растянуть время сеанса? — замечая лёгкое недопонимание, продолжает, — просто не хочется в школу идти, — проговаривает девушка, придумывая всё на ходу. Щеки окрашиваются повторно. Маша вновь отводит взгляд, разглядывая календарь, на котором красиво оформлены цифры, а прямоугольный бегунок выделяет двадцать девятое ноября. *Завтра день рождения, классно...* Только девушка всё равно его не празднует, просто ждёт своего шестнадцатилетия. Всё-таки возраст согласия, как-никак, хотя парня у девушки нет, но он и не нужен... — Если хочешь, то мы можем сделать всё сразу, а потом ты просто посидишь здесь сколько тебе нужно и уйдёшь, как тебе такая идея? — Мне нравится, — улыбается Маша, вновь встречаясь с тёплым взглядом старшей. *Какая она красивая, а её глаза, её губы, наверное, такие мягкие... Так, Третьякова, какие губы?!* — Отлично, тогда проходи за ширму и раздевайся, а когда будешь готова — позовёшь, я подойду, — в кратце объясняет последующий план действий женщина, замечая, как постепенно страх отображается на лице пациентки. — А, полностью раздеваться? — Верх полностью надо снять, а низ можно оставить в шортах, которые я ранее порекомендовала взять, — с едва заметным упрёком сказала женщина, чуть прищурив глаза. — А я взяла! — незаметно обрадовалась младшая, но на самом деле было очень видно смену эмоций, ну, по крайней мере, для Лауры. — Молодец, — похвалила старшая, но сама огорчилась, не понимая даже причину, из-за чего вдруг. Младшая ушла готовиться, а шатенка взглянула на график приёма, осознав, что завтра тридцатое число, а следовательно, её пациентка празднует так называемый возраст согласия. *Интересно* — Лаура Альбертовна, я готова, — чуть громче, чем обычно, сказала девушка, отвлекая старшую от пошлых мыслей, за которые она уже мысленно себя отчитала. Но воображение не спрашивает разрешения, когда начинать работу. Заходит за ширму, по привычке оглядывая тело. Довольно мускулистая спина, тонкая талия, упругие ягодицы, худые ляшки, подтянутые икры... *Засмотрелась* — Так, начнём со спины, — проговаривает вслух старшая, информируя девушку, которая заметно напряглась. — Раслабься и просто наслаждайся, — чуть тише говорит женщина, начиная поглаживать спину. Изучая изгибы юного тела, запоминая его особенности. — Если будет больно — говори! Старшая продолжает движения, постепенно переходя к растиранию, увеличивая силу соприкосновения. Маше нравится: такие мягкие руки вызывают странные чувства, а внизу живота начинает тянуть, но сейчас это не так важно, ведь с каждым касанием блондинка тает от приятных ощущений, в то время как Лаура удивляется мягкости кожи. Лёгкий аромат доходит до носа, дурманя разум. *Ммм, ваниль...* Лукина проходится по рёбрам, успевая пересчитать каждое: слишком выпирают, ведь кареглазая чересчур худая. Мышцы постепенно расслабляются, а кареглазая не знает, куда ещё ей подняться, ведь от ощущений находится уже в самой атмосфере. Настолько уж космические ощущения... — Так, теперь надо сесть, — шепчет на ухо старшая, вызывая мурашки у Третьяковой. Маша принимает положение, которое необходимо, лишь потом осознавая всю свою наготу до пояса. Быстро прикрывается, а Лауре приходится отвернуться, смакуя ранее увиденную картину в памяти. Теперь низ живота напряжён не только у девушки. Сейчас это ой как чувствуется, ведь тогда все мысли были только о её коже, изгибах, красоте, пропорциональности... — Простите, я что-то задумалась, — выдаёт, смущаясь, кареглазая, походя на самый настоящий помидор, если разглядывать её щёки. — Да я ничего и не успела увидеть, — спешит успокоить Лукина, присаживаясь на корточки перед девушкой. Теперь пошлые мысли посещают и блондинку, а когда Лаура вновь к ней прикасается, то терпеть теперь уже сильное возбуждение становится невероятно сложно. Младшая старается отвлечь подсознание, переключаясь на внешний вид женщины. Только вот помогает не особо. А когда рука светлоглазой поднимается выше, девушка сдерживает дыхание, которое становится рваным, стараясь не выдавать эмоции от ощущений. Напряжённое лицо, едва заметные морщины, лёгкий макияж, помада, меняющая цвет губ, делая их более яркими, выраженными. Всё это надолго будет в памяти, но глаза будут вечно в мыслях, их невозможно забыть, они не поменяются завтра, послезавтра, через неделю, год, десятилетия, в отличие от помады, которая сменит свой оттенок в подходящий момент, макияж, который изменится или пропадёт... — Всё, — оповещает старшая, принимая всем телом вертикальное положение, постепенно выпрямляя ноги, из-за чего в следующие секунды оказывается непростительно близко рядом с губами блондинки. Мимолетная пауза, от чего желание поцеловать переходит в потребность, и старшая едва ощутимо касается губ девушки, резко отстраняясь. — Прости, — едва успевает произнести женщина, как ощущает ещё одно прикосновение, похожее на предыдущее, теперь совершенное по инициативе младшей. Лаура пытается проникнуть внутрь, но младшая сильно сомкнула губы, отчего приходится отстраниться, но ненадолго. — Приоткрой чуть ротик, — шепчет старшая, вновь втягивая девушку в поцелуй. Теперь всё получается, отчего кареглазая выпускает едва слышимый стон, который и то теряется в поцелуе. Шатенка приподнимает девушку за бёдра, дабы изменить положение, садясь на стул рядом с кушеткой, аккуратно отпуская Машу, которая не отрывается от губ старшей. Лаура целует с напором, иногда играя с языком младшей. Рука поглаживала бёдра, чуть задевая ягодицы, пока кареглазая крепко обвивает шею старшей. Губы становятся припухшими, но дам это не волнует. Лукина отстраняется, но лишь для того, чтобы перейти на шею, прокладывая к ней дорожку из поцелуев. Младшая наклоняет голову в противоположную сторону, придавая больше пространства женщине, которая не спешила оставлять следы. Третьякова приподняла одной рукой голову старшей, отрывая от увлекательного занятия, но даря не менее захватывающий поцелуй в губы, теперь уже начиная борьбу за главенство собственноручно. — Лаура Альбертовна, здравствуйте, можно? — раздаётся незнакомый для Третьяковой голос уже стоящего в кабинете человека. Старшая дарит последний поцелуй, после чего, пытаясь выдавить из себя максимально холодный тон, произносит: — Я позову, — услышав характерный щелчок, вновь целует девушку, которая уже собирается покидать уютное место на коленях старшей. После нескольких минут возбуждённые до предела представительницы прекрасного пола заканчивают сладкую пытку друг для друга; женщина приводит себя в норму, восстанавливает дыхание, после помогает младшей одеться, целует на прощание, перед этим крепко обнимая, и приглашает следующего пациента, пытаясь оставшееся время не думать о девочке, которая только появилась, а уже стала важнее всех остальных. Маша вышла довольная и на радостях пошла в школу, где толком не получилось вникнуть в суть основного потока информации из-за женщины, которая окрасила мир красками, убирая из него все оттенки серого. Невероятная... Это образовательное заведение впервые покидает счастливая Мария Третьякова, которая не очень-то спешит домой, стараясь сохранить полученное счастье подольше. Ведь мать заберёт всё и потребует ещё. — Ну, как в школе? — с порога спрашивает Третьякова старшая, крича с кухни. — Хорошо, — по шаблону отвечает девушка. — И на массаже тоже хорошо, — опережает Татьяну дочь, отвечая на следующий вопрос, который не был озвучен. — А как там эта... — пытается сделать вид, что не помнит имя той, ради которой всё и затеяла, — Лаура, Аль..? — заканчивает мать, продолжая строить из себя актрису мирового класса. — Лаура Альбертовна, и у неё всё прекрасно, — начинает говорить правду девушка назло матери. — Да? А как там у неё вообще дела обстоят? — как бы невзначай интересуется женщина, надеясь услышать только плохое. — Ой, да я и не знаю. Пациентов много, вся в работе, документами завалена, — скармливает лапшу девушка, которую и ожидала съесть её мать. — Понятно. Я там ей ещё пациентов нашла, среди которых её бывший муж оказался, представляешь! — злорадствует дама. Пока. — Тебе своих забот мало? Что создаешь их другим? — не выдержала Маша — слишком уж долго терпела. — Ты мне что тут? Её защищать будешь? Перечить мне вздумала! Неблагодарная, я же тебя обеспечиваю. Живёшь ты в моей квартире, а собственную ма... — Квартира не твоя, а отца, которая по документам моя! Поэтому это ты живёшь в моей квартире и Я терплю тебя! И это ТЫ, — направляет указательный палец в сторону матери девушка, — живёшь в МОЕЙ квартире! А про родство давно забыть пора! Оно ведь у нас просто по крови, даже ни о какой семье речи не идёт после смерти отца! — женщина только собирается открыть рот, как блондинка её прерывает. — Либо ты живёшь в этой квартире и ни единого слова не говоришь мне, либо убираешься из неё! — ставит условия кареглазая. — Да что ты можешь сделать мне, даже если я останусь? — усмехается мать, чувствуя своё превосходство. — Продать, и при том очень легко, даже юриста знаю, который меньше, чем за час сможет оформить все документы, ну и предполагаемые клиенты тоже известны, — вгоняет в испуг девушка, блефуя. — Неблагодарная, я тебя родила! А ты, ты... — Я дам тебе время подумать. — заключает кареглазая, обрывая слова матери, которой она говорила неограниченное количество раз, а девушка всё терпела, терпела как её били, как унижали, как использовали... Татьяна собирается ударить собственную дочь, которая уже не боится её. Она хватает руку матери прямо за запястье, крепко сжимая. — Я тебя ненавижу! — кричит девушка, толкая женщину к стулу, после разворачивается и покидает кухню, после чего, не накидывая и куртки, саму квартиру. На улице тепло, холодно, одним словом — погода соответствует настроению, которое паршивое. На кухне была такая смелая, а сейчас даже не знает, куда идти, но эти жертвы того стоили. Наконец-то она высказала матери всё то, что терпела пятнадцать лет, всё то, что так давно хотела. Ноги сами идут, как кажется, в неизвестном направлении, сталкиваясь с кем-то, кто очень спешит. — Извените, — проговоривает девушка, пытаясь разглядеть лицо незнакомца, который делает несколько шагов, останавливаясь. Погода начинает портиться, одаривая маленькими каплями Машу и неизвестную персону, которая всё ещё стоит спиной к девушке, пытаясь найти что-то в сумке. Далее свет от фонарика поражает лицо блондинки, ослепляя младшую, от чего так вынуждена зажмуриться. Оппонент, воспользовавшись ситуацией, быстро оказывается рядом и целует с чувством, с толком. Секунда, и младшая узнаёт человека, отвечая на поцелуй, крепко обнимая старшую. — Ты чего так поздно гуляешь? — Да так... Просто, — решает не докучать своими проблемами девушка, продолжая обнимать шатенку. Дождь словно чувствует состояние младшей, усиливаясь с каждым мгновением, а девушка снимает маску "сильной", давая волю эмоциям. Лаура чувствует всё, аккуратно поднимая голову девушки, заглядывая в глаза. — Всё будет хорошо, я рядом, — после чего следует долгий, чувственный, солёный и одновременно мокрый поцелуй, только вот мокрый не от слез, а от ливня, который на данный момент можно сравнить с душем, включённым на максимальную мощность. Романтика. — Пойдём, — без объяснений куда, старшая просто обхватывает запястье девушки, которая даже не интересуется направлением движения. Она готова доверять Лауре во всём, как сейчас. Если та захочет её убить, то пусть убивает, захочет избить — пусть, — она доверяет ей. Единственному человеку, покорившему её сердце, после того, как её отец умер. Она снова полюбила — полюбила по-настоящему. Уши разрезает приятный звук разблокировки машины, куда старшая усаживает блондинку, а после обходит транспорт, занимая соседнее сиденье. Заводит машину и включает печку, выкручивая на максимум показатель тепла, проделывая тоже самое и со скоростью подачи тепла. Младшая дрожит от холода, что заметно даже в темноте, ведь это очень хорошо ощутимо, а дальше ничего не надо. Лаура быстро снимает с себя насквозь промокшую куртку, замечая, что Третьякова была без неё, мысленно ставит галочку разобраться с этим, только позже. Расстёгивает кофту, после чего берёт ладонь девушки в свою, сжимая, чуть потягивая на себя. — Давай согрею, — шепчет практически в ухо шатенка, слегка приподнимая младшую за бедро, притягивая в свою сторону. Маша, не выдержав напора, поцеловала такие манящие губы женщины, которые вновь оказались непростительно близко, не замечая в порыве страсти, как оказалась уже сидящей на старшей. — Теперь мне жарко, — отстранившись на секунду, после чего вновь продолжила получать удовольствие от настойчивых поцелуев. Дождь дарил приятный звук, бросая свои капли на автомобиль женщины, не планируя ослаблять сильный напор. В салоне давно стало тепло, а дамам и подавно. Лаура, не замечая того, в порыве страсти прокусила губу младшей, почувствовав привкус металла, и отстранилась. — Машунь, давай доедем до дома, а после продолжим? М? — предложила старшая, выключая печку, которая хорошо поработала. — Угу, — грустно вздохнула девушка, пересаживаясь на сиденье рядом. После пристегнулась, и Лаура завела машину, поставив дворники на максимальную скорость и автономную работу. Дом старшей был относительно далеко от больницы, так как даже без пробок занимал треть часа, учитывая постоянную скорость в 60 км/ч. Ливень прекратился так же быстро, как начался, а на улице заметно похолодало. Автомобиль был припаркован на территории дома чересчур долгое количество времени, по мнению Лукиной, которая успела позабыть о нахлынувшим возбуждении, полученным в одно мгновение. Кажется, стоит только моргнуть, а уже всё... Сдержать себя становится сложнее и сложнее. Старшая поворачивает голову на блондинку, которая давно спит. Причём так сладко, что женщина потеряла счёт времени, смотря на это чудо, покорившее её сердце за такой короткий срок. Будить её, конечно же, не будет. Лауре не составило труда вынести её из машины, на руках пронести до спальни, где и расположила юную девушку, снимая лишнюю одежду, накрывая столь соблазнительное тело одеялом, при этом не разбудив спящую красавицу. После чего легла рядом буквально на секунду, ведь после погрузилась в сон, который украл её в своё царство. Утро следующего дня. Женщина просыпается от вибрации в кармане телефона, который пытается её разбудить около сорока минут. Время подходит к первому приёму, на который записана мирно спящая блондинка, у которой вдобавок сегодня день рождения. — Маш, Маша, вставай, мы опаздываем на приём, — с огромным камнем на душе будит Лаура, нежно целуя в лоб. Девушка спит крепко, вынуждая Лукину предпринимать экстренные меры, спускаясь к губам. Недолгие махинации, и долгожданный ответ не заставляет себя ждать. — Доброе утро, — улыбается сквозь поцелуй старшая, вырываясь из объятий младшей. — И тебе, — протягивает довольная девушка. — Маш, у нас всего сорок минут до начала приёма, надо выезжать, — протягивает шатенка, вызывая отзывчивую реакцию, после чего и блондинка покидает уютную постель, натягивая одежду. Все утренние процедуры не занимают много времени. Младшая успевает осмотреть хоромы женщины, удивляясь от их размеров. Глаза давно можно сравнивать с медными монетами, но стоит только дамам покинуть обитель Лукиной, как Маша застывает на месте от шока, оглядываясь на автомобили, стоящие на парковке. Вот-вот, и челюсть можно будет поднимать с пола. — Лаур, а... Откуда такие богатства? — скромно интересуется девушка, пристёгиваясь. — Наследство, — обманывает женщина, не желая раньше времени раскрывать место основной работы и вид деятельности. Младшая кивает в ответ, акцентируя всё внимание на меняющихся с огромной скоростью картинками за окном. Конечно, в её голове успевает созреть и не один вопрос, который она хочет задать, но Лукина опережает юную персону, расспрашивая о причине вчерашних слез с неподдельным интересом и беспокойством, заставляя девушку рассказать всё как есть. Лаура с трудом слушала эту историю, не веря в то, что блондинка до сих пор радуется жизни после таких издевок со стороны матери, смерти отца... Обещает помочь с продажей квартиры, а точнее купить её, если мать всё же не уйдёт оттуда. После чего телефонный звонок прерывает рассказ кареглазой, слегка разбавляя напряжённую обстановку, пока шатенка, стараясь говорить как можно скрытнее, договаривается с кем-то о том, чтобы что-то занесли в её кабинет. *Странно,* – подмечает младшая, пытаясь не думать об этом. Машина занимает почётное и специально выделенное место на парковке, после чего представительницы прекрасного пола буквально летят в больницу, ведь время не ждёт. Но не всё так просто... Около кабинета стоит незнакомая для Лауры женщина, которая узнала блондинку. Пазлы складываются, а когда незнакомая персона поднимает глаза на старшую, то и вовсе готовая картина предстаёт перед Лукиной. — Так, Маша, сейчас мы идём домой, и больше ты никуда не пойдёшь! — заявляет Татьяна, надвигаясь на кареглазую, которая заметно испугалась. — Таня, отстань от дочери, ты её потеряла! — не подпускает мать к Третьяковой Лаура, вызывая охрану, которая уводит разьяренную женщину из больницы. Настроение пропадает, что подмечает шатенка, запуская Машу в кабинет, где за столом женщины аккуратно располагается торт в честь праздника. Третьякова победно выдыхает, благодаря Лауру взглядом, чувствуя свободу, которая ранние могла только сниться. Наконец-то её мать кто-то поставил на место, зрелище, которые дорогого стоит. — Спасибо! — проговаривает девушка, не скрывая удивления, а когда старшая закрывает дверь, прижимает её к твёрдой поверхности, целуя с огромным желанием. Лаура берёт всё под контроль, подводя Третьякову к кушетке, успевая по пути откинуть верхнюю часть одежды младшей, оставляя ту в одном лифчике, что следом продолжает и Маша, не отрываясь от манящих губ. Младшая оказывается сидящей на довольно мягкой поверхности, ощущая первый засос на своей шее, не сдерживая себя. Лукина находит застежку от лишней части белья на теле девушки, которая спадает с юного тела, отправляясь в свободный полёт в порыве страсти. Поцелуями спускается ниже, сжимая одно полушарие, срывая очередной стон с губ младшей. Руки девушки проделывают тоже самое не с первого раза, теряясь в ощущениях от столь приятных ласк. Повторяет то же самое, что недавно чувствовала на себе, получая прекрасную награду в виде тихого приглушенного стона, который теряется в трепетном поцелуе. Лаура слегка приподнимает именинницу, стягивая штаны, которых ожидает та же участь, что и остальные вещи, успевшие испытать эффект свободного падения. Младшая заметно напрягается, ощущая через насквозь пропитанную ткань трусов руку женщины, которая разрывает поцелуй, приближаясь к органу слуха. — Доверяешь? — шепчет старшая, прикусывая мочку уха. Неосознанное согласие в виде кивка появляется тут же, вовлекая в очередной поцелуй Лукину. Женщина не спешит, аккуратно отодвигая резинку белья, которое давно пора снять, но излишние движения не нужны: не хочется терять время. Собирает влагу, пальцами проходясь по половым губам, получая ответную реакцию в виде движений бёдер в такт руке. — Наслаждайся, — проговаривает, отстранившись, Лаура, втягивая в очередной страстный поцелуй Третьякову, которая так и продолжает терзать спину старшей, не зная, куда деть руки. Женщина не спеша входит одним пальцем, приглушая довольно громкий стон, вырвавшийся из уст младшей от острых ощущений. Пара движений, и второй палец аккуратно проникает в эпицентр наслаждения, пока большой задерживается на клиторе, массируя тот. Темп нарастает постепенно, как и тональность звуков, которые успешно удаётся заглушить поцелуями. Девушка приближается к разрядке, что замечает и старшая, чувствуя лёгкую дрожь в ногах. Толчки становятся ещё быстрее, приближая девушку к оргазму, который она получает, преодолевая последнюю ступень приятных ощущений, вызывая заоблачные. Последний протяжный стон, и девушка крепко обнимает старшую, пытаясь отдышаться. — С днём рождения, моя хорошая! — поздравляет Лукина, не разрывая объятия. — Спасибо, люблю тебя! — И я тебя люблю! Последний, заключительный чувственный поцелуй, подтверждающий взаимные чувства дам, случается после их признания, призывая очередные бабочки. — Пойдём чай с тортиком пить! — Пойдём.