Наши сердца бьются в унисон

/Местонахождение: Сеул/ Мимолетные 4 года превратили грязного и забитого гадкого утенка в прекрасного лебедя, который к своим 23 годам стал довольно востребованной моделью в Корее. Даже сейчас, читая в журнале новую статью о себе прекрасном, Чонгук ехал на очередную фотосессию. Только вот не время сделало его таким, а он себя сам: на следующий день после произошедших событий, Чон в последний раз зашёл в родительский дом, чудом угодав, когда никого не будет, забрал все свои оставшиеся нужные вещи, прибрав к рукам черную записную книжку, которую отец тщательно прятал, отмылся от грязи, начерканил тому записку, чтобы не пытался его искать, и захлопнул за собой злосчастную дверь (для себя уже навсегда). По началу было действительно страшно, что он станет искать его и заставит вернуться обратно, но спустя пару месяцев понял, что больше ничего не боится, да и к тому же, он стал совершеннолетним, а значит теперь вправе сам разбираться со своей жизнью. Как выяснилось в последствии (и о чём школьник давно догадывался), в чёрной книжке была вся чёрная бухгалтерия отцовского бизнеса, который Чонгук с особым пристрастием потопил в дерьме. Уйдя из дома, альфа довольно удачно познакомился с начинающим журналистом по имени Намджун - тот пытался найти какое-нибудь громкое дело со знаменитостью, выслеживая жертву в клубе, в котором работал Чонгук, но потерпев очередную неудачу наклюкался там же за барной стойкой, начиная утомлять бармена распросами и жалобами на свою никчемную жизнь - мол, только выпустился из универа, кое-как нашёл работу, но поскольку у него нет никаких сенсационных статей - платят гроши. Тогда-то они оба и выяснили, что могут быть друг другу полезными: Чону предоставился уникальный шанс отомстить отцу за долгие годы издевательств, Намджун же получить свой лучик славы и повышение за то, что разоблачил нечестного на руку бизнесмена, которым после заинтересовались органы власти. Где сейчас отец и что с ним стало Чонгук не знал и, в принципе, даже знать не хочет. В данный момент его волновало только одно - когда уже закончится гребанная пробка?!

***

Телефон Юнги разрывался от звонков, которые тот игнорировал с самого утра, но настойчивый абонент не собирался отступать просто так - он обязательно дозвониться. Мин устало потёр глаза, переворачивая телефон вниз экраном и поднимая взгляд на учеников, пишущих контрольную, которую учитель заботливо организовал для них в качестве подготовки к самому главному экзамену в их жизни - Сунын. Он сразу приметил тех, кто пытается списать, тех, кто старается сдать сам и тех, кому всё равно на какую оценку они напишут. Последние обычно сидят в самом конце класса за самой последней партой, мечтательно выглядывая в окно и фантазируя о свободной взрослой жизни. "Чонгук был таким же" - невольное сравнение уже не в первый раз внезапно всплывало в его сознании, заставляя нервно сглотнуть от нахлынувших следом воспоминаний. Мин понимал, что поступил максимально подло, понимал, что скорее всего этим своим поступком сделал больно школьнику, но к тому же понимал, что не сбеги он тогда в другой город - захлебнулся бы в проблемах, ибо осознал, что сопротивляться этому нахальному пареньку был абсолютно не в силах. Прозвенел звонок, ученики хором досадно вздохнули и по очереди сдали свои работы. Мин же вздохнул с облегчением - наступил конец рабочего дня. Нет, он действительно любил свою работу, любил преподавать и дарить ученикам знания, но общая усталость сказывалась на нём не лучшим образом - охота уже просто банального отдыха, который непременно себе организует, как только доберётся до дома. Разобравшись с бумагами, Мин вышел из школы, направляясь к своему авто и не замечая никого и ничего - есть только он и мысли о доме. - Ты самый мерзкий человек, которого я знаю, - парень со всей своей злостью смотрел на Юнги, готовый выпустить тому потроха. - Полагаю, трубку ты брать не собирался? Мин даже глаза не поднял на говорящего и, полностью игнорируя, подошёл к машине, собираясь сесть в неё, только вот пассажирское место моментально заняли, от чего учитель обречённо вздохнул. - Чимин, выметайся из моей машины, - Юнги предупреждающе зыркнул на парня, словно говоря: "не выйдешь сам - вытащу". - Ты думаешь я хотел к тебе обращаться? Ты самый последний человек, к которому я пойду за помощью, - Чим состроил недовольную гримасу, выдавливая из себя: - и, к сожалению, сейчас ты - последний... Иначе мне придётся начать бомжевать... - Господи, как ты вообще дожил до своих лет с вечными проблемами? - Мин, уселся за руль, небрежно бросая: - Чё у тебя там случилось? Чимин проследил как Юнги завёл машину и тронулся, потянув тем самым время - надо сделать всё, только чтобы его не выгнали. - Подняли аренду. Сначала за зал. Мы кое-как тянем такую сумму, а вчера сообщили, что и за комнату поднимут в следующем месяце. Мне такое не по карману, - Чимин опечалено посмотрел на альфу, стараясь вызвать как можно больше жалости к себе. - Так распускай свою группу бредовую и иди работать на адекватную работу, тогда и деньги будут, - Мина таким не пронять - он бывал в ситуациях и похуже, только вот ему не к кому было бежать, ему приходилось справляться со всем самому. Даже в первые месяцы после переезда в Сеул Мину пришлось жить по разным саунам и общежитиям с клопами и тараканами, пока не нашёл работу и квартиру за нормальную цену. - А адекватная работа, по твоему, это ботрачить на какого-то дяду 24/7 без какой либо видимой перспективы, прям как ты? - съязвил парень; Мин уже и забыл за что так не переносит своего брата, а теперь внезапно вспомнил - за его длиннющий язык. - Я так не хочу. Наш бойз-бэнд уже начинает пользоваться популярностью. Нас пригласили выступать по вечерам в один кафе-ресторан на постоянную основу. Так что, дела постепенно идут в гору. Просто такой период. Юнги решил, что если сейчас что-то ответит, то выйдет очередная колкость в сторону младшего, и они снова нещадно посрутся. Так было всегда: всё детство оба брата постоянно дрались и спорили по всяким мелочам - уступать друг другу какие-то вещи никто не собирался. Старшего брата бесило вечно наглое поведение младшего, который считал, что всё, что он хочет, непременно должно быть его, и не важно, что эта вещь принадлежит альфе. За это Юнги не давал спуску Чимину, несмотря на то, что тот был омегой, который дрался наравне с альфами, пока те не подросли и не смогли отвечать побольнее. Младшего такой расклад вообще перестал устраивать, и, как только он прознал о существовании блокаторов, которые, естественно, отрыл в комнате брата, стал тайком их пить и, лишь бы в глазах других не выглядеть жалким, начал выдавать себя за бету. Родители, конечно, затрубили тревогу, что у их золотого сына внезапно пропал только начинающийся появляться запах, но врачи разводили руками. Хотя, стоит признаться, эти лекари вызывали огромной вопрос в своей компетентности. Может быть поэтому они не смогли найти ответа на проблему века, но оплачивать кого-то подороже финансы не позволяли. Чимина же эта гиперопека в конце концов достала и, как только закончил школу, свалил из дома. Родители, конечно, пытались воспрепятствовать, но омега был упертым, решив идти за своей мечтой - создать свою музыкальную группу и стать популярными. А Юнги вообще было насрать, что там происходит с "драгоценным" Чимином - у него своих проблем было по горло: как только он начал обретать аромат, одноклассники выбрали его своей целью для издевок, потому что запах японского перца их, видите ли, раздражал. С тех самых пор альфа зарекся выходить из дома благоухая. Но даже принятие подавителей на постоянной основе мало чем помогло - попавшись в капкан, ты уже наврядли сможешь из него выбраться. Спасся Мин только тогда, когда поступил в универ, где и повстречал Джина, который научил Юнги не стесняться себя, однако привычку скрывать свой запах так и не выкорчевал. Единственное что он смог с этим поделать - снизить дозу и уговорить парня не применять таблетки, когда тот находится дома. "Здоровье ни за какие деньги не купишь" - постоянно повторял Сокджин, и, кажется, он был прав. Проходя вглубь небольшой квартиры и таща за собой сумки брата, Юнги никак не мог отделаться от стойкого ощущения неправильности своих действий: всё нутро просто громогласно орало, что он совершает нереально огромную ошибку. - Так, давай сразу установим правила, - Мин поставил сумки на пол, решив прервать внутренний монолог своим голосом. - В квартиру никого не водить, соблюдать чистоту, мои вещи не трогать, - на что Чимин лишь незаметно усмехнулся: да он был рождён, чтобы таскать вещи брата - это у него в крови. - Ты спишь на этом диване, - Юнги указал пальцем на предмет мебели в гостиной, а после перевёл тот же палец на брата, предупреждая: - и даже не вздумай лезть в мою комнату - вылетишь отсюда, как пробка из шампанского. Парень скрестил руки на груди, внимательно наблюдая, как брат распыляется своими угрозами - Чимин уже давно не маленький мальчик и таким его не пронять. - Да уж, ты нисколечко не изменился, - хмыкнул он, кидая взгляд на свои сумки. - Спасибо за помощь, можешь быть свободен. О да, Чимин испытал огромный кайф, когда увидел побагровевшее от злости лицо старшего брата - вот чего ему так не хватало, вот по чему он так сильно скучал. Юнги мысленно одернул себя, стараясь не дать волю чувствам и не задушить паршивца, который явно нарывался на такой исход их совместного сожительства. "Он твой брат! Потерпи немного и потом с чувством выполненного долго без зазрения совести сможешь выкинуть его из квартиры! Месяц. Всего лишь месяц потерпи... " - упрашивал сам себя Мин, уходя подальше от нахальных глаз. Чимин проводил брата взглядом и устало рухнул на диван: слабость и недомогание вот уже несколько лет сопровождали его повсюду. Причину этого явления парень узнал совсем недавно - гормональный сбой от постоянного применения подавителей. "Всё влечёт свои последствия" - в голову Мина внезапно пришла умная мысль, только непонятно почему она не посетила его тогда, когда это действительно было нужно. Теперь же ему приходится лечиться - именно по этой причине у омеги нет средств снимать комнату, аренду которой никто не поднимал и поднимать не собирался. А последствия и вправду стали слишком серьёзными: развились сердечно-сосудистые заболевания, мигрени, обмороки, а ещё произошёл сбой в выработке собственных гормонов, в следствие чего пропал аромат. Кажется, вот оно - мечта сбылась! Он больше не источается аромат, который принижает его достоинство, и на него не кидаются пачками альфы, как на других омег, но от этого почему-то где-то в глубине сердца зародилась обида на собственную глупость, ведь он и взаправду потерял свою индивидуальность - превратился в бету. Чимин с тоской вздохнул и, достав из кармана штанов таблетки, начал крутить их в руке, внимательно рассматривая. - Хватит пускать нюни! - обратился к самому себе парень, сжимая упаковку и вставая с дивана. - Пора собираться. Сегодня по расписанию выступление в кафе-ресторане "На гребне волны" - новый шанс для него и группы. Может, их случайно заметит какой-нибудь продюсер или важная шишка в индустрии развлечений. И совершенно не важно, что кому-то, скорее всего, придётся лечь под папика-толстосума - об этом можно будет подумать уже потом, когда проблема возникает непосредственно. *** - На гребне волны, - прочитал вывеску Чон. - Это то самое место, куда ты хотел меня сводить? Альфа вопросительно изогнул бровь, поворачиваясь к другу, который вместе с ним последовал внутрь. Не то, чтобы заведение вызывало у него какие-то противоречивые чувства, но к интерьеру было больше вопросов, чем ответов: никакой тематики с водой или пляжем замечено не было - наоборот, все было выполнено в каком-то ковбойском стиле. - Да не обращай ты на всякие мелочи внимание! - Возмутился Намджун. - Главное здесь - атмосфера и еда. Разве не так? Чон не стал спорить, лишь утвердительно кивнул, зная о необъятном пристрастии друга к искусству - даже если оно весьма сомнительное, - и перевёл взгляд на администратора, которая приветливо улыбалась им. - Здравствуйте, у вас заказан столик? - Девушка учтиво поклонилась, вопросительно смотря на гостей, которые утвердительно кивнули, назвав имя бронирования. - Следуйте за мной, пожалуйста. Их место располагалось по левую сторону от небольшой сцены, на которой уже были выставлены инструменты, и несколько парней бегали туда-сюда. - Будет концерт? - Присаживаясь уточнил альфа у друга. - Нет, - Нам улыбнулся, - по вечерам здесь всегда играет живая музыка, а недавно ресторан пригласил на постоянную основу какую-то группу. Хочу послушать. - Так вот почему ты посреди недели вытащил меня сюда. Значит, не соскучился по мне? - Чон прищурил глаза, беря в руки принесенное официантом меню. Намджун улыбнулся, собираясь ответить на эту колкость каким-нибудь ехидством, но его внезапно прервал голос, доносившийся из динамиков, и бета повернул голову в сторону сцены. - Здравствуйте. Меня зовут Чимин, я солист группы "Winter". Сегодня мы впервые будем выступать здесь! Надеемся, что понравимся Вам! Спасибо за внимание, - парень улыбнулся и поклонился, отходя в сторону своей группы и включаясь в бурное обсуждение. - Надо же... - Намджун повернулся обратно к Чонгуку и не смог сдержать тихий смех, - Чон, Ау! Я тут! Бета помахал перед альфой рукой, призывая обратить на себя внимание. Подвисший Чонгук внимательно наблюдавший за сценой, не сразу заметил эти его потуги, от чего самому стало как-то не комфортно - они же вроде пришли вместе, а он не сводит глаз с какого-то парнишки. - Я просто засмотрелся, - хмыкнул Чон, вернувшись к изучению меню. Намджун лишь кивнул, улыбнувшись, а в глазах читалось: "Ну да, ну да, засмотрелся он". Однако из дальнейшего анализирования поведения альфы его вырвал официант, который вернулся за заказом. Мужчина наспех выбрал блюда, а точнее, просто заказал тоже самое, что брал и в прошлый раз, и снова было хотел завести разговор с Чоном, но как только поднял на него взгляд, понял, что тот его совершенно не слушает, а сново увлечённо наблюдает за сценой. "Забавно видеть его таким..." - Намджун откинулся на спинку стула, складывая руки на груди и продолжая внимательно наблюдать за другом. Чон уже давно поклялся себе, что никогда в жизни больше не пойдёт на поводу у чувств, что никогда не станет с кем-то встречаться, и уж тем более никогда не влюбится. Никогда. А теперь он пристально следит за парнем с крашеными розовыми волосами по имени "Чимин", который так самозабвенно исполняет свои песни. Гук, конечно же, совсем пропускает смысл текста, не ловит обращенные к нему взгляды от друга, не замечает гул заведения, он как будто бы выпал из реальности, где время остановилось для всех, кроме этого очаровательного парнишки и его самого - словно это специальный концерт для него одного. "Дурак! Хочешь наступить на те-же грабли?" - здравый смысл одёргивает альфу, давай жёсткую ментальную пощёчину. - "Хочешь снова собирать себя по осколкам? Хотя, что там собирать-то? Ты же так и не доклеил то, что разбилось. Вроде начал, но не закончил." Чонгук хмыкнул своим мыслям, переводя взгляд на друга, который просверлил в нем уже сотню дырок, но так не произнёс и слова, словно давая возможность самому разобраться в себе. А в чём разбираться, собственно говоря? Разбираться абсолютно не в чем: раз дал себе обещание, значит нужно его держать. Чон хотел было что-то сказать в своё оправдание, но вскоре поймал себя на том, что уже давно снова смотрит на солиста, а все данные обещания, маячащие в глазах красным сигналом "Осторожно! Опасно!", попусту игнорируются. В принципе, любоваться издалека ему никто не запрещал. - Чон, - альфа ощутил, как его треплют за плечо, - Чон. - Намджун пощелкал пальцами перед глазами. - Уже первый час ночи. Мне завтра рано вставать, может по домам? Альфа перевёл взгляд на бету, стараясь осознать, что ему пытаются донести. Домой? Но ему вообще не хочется домой, альфа хочет остаться тут ещё и насладиться ласкающим уши приятным голоском того парня на сцене, который уже третий час дарит ему ощущение безмятежности. - Ты иди, я посижу ещё, - Чон мягко улыбнулся другу, а Нам понимающе кивнул, не говоря больше ни слова. Зачем они нужны, если и так всё понятно? Намджун не из тех, кто станет лезть в чужие дела, тем более он спокоен за друга - он знает о его своеобразном "обете". Чонгук не станет совершать необдуманных поступков, не станет переходить какую-либо черту - он уже достаточно настрадался. Бета до сих пор помнит, как однажды, напившись, альфа всю ночь лил крокодильи слёзы о том, что его предали - тот, конечно, не вдавался в подробности как именно, но было понятно, что связано это с любовной темой. Намджун поднялся из-за стола, оплатил счёт и, кинув ещё один взгляд на альфу за дальним столиком, дабы убедиться, что тот в порядке - просто так, для успокоения души и совести, - вышел из заведения. Чонгук следил за парнем на сцене, жадно впитывая образ на подкорку сознания - он хочет запомнить того до мельчайших деталей, чтобы в нужный момент достать из глубины и воспроизвести в самых откровенных подробностях.

Пухлые губы вокалиста нежно скользят вниз по разгоряченному телу альфы, оставляя за собой цепочку жгучих поцелуев вперемешку с засосами и останавливаясь только на линии резинки трусов, которые Чимин моментально подцепил своими маленькими пухленькими пальчиками, высвободив сочившийся соком половой орган альфы. Вокалист облизнул свои губы, от чего те стали пошло поблескивать в свете тусклого источника, а после этот же юркий язычок прошёлся по всей длине возбужденного члена.

- Спасибо большое за то, что вы оставались с нами, - Чонгука резко вырвали из фантазии, заставляя сфокусировать взгляд на сцене. - Надеемся, наш формат Вам понравился и Вы придёте послушать нас снова. До встречи! Чимин ярко улыбнулся людям, которые вряд-ли обратили на него какое-то внимание, поклонился и вместе с группой покинул сцену, оставляя после себя чувство пустоты в сердце одного единственного преданного зрителя, который чётко для самого себя решил, что обязательно придёт сюда ещё раз. Чонгук поёрзал на стуле ощущая некий дискомфорт, а через секунду осознав, что это из-за того, что джинсы адски ему жмут, усмехнулся с самого себя, толкая языком щеку - словно школьник возбудился от своей же фантазии. Но теперь он уже взрослый парень и не пойдёт как раньше в туалет - лучше всего добраться до дома и уединиться там со своими мыслями. Альфа поднялся с насиженного места, направляясь к выходу и проверяя телефон: время 3:07 и 13 пропущенных. - Твою-то мать, - время, конечно, позднее, но это не критично. Большую тревогу вызвало такое количество звонков от менеджера, который точно начнёт зудеть из-за того, что он ушёл не предупредив. Чон быстрым шагом вышел из здания, уточнив об оплаченном счёте, и набрал номер мистера Пака. - Где тебя носит? - трубку подняли моментально. - Ты хоть знаешь сколько времени? Если тебя кто-то узнает - будут огромные проблемы! Ты это понимаешь? Быстро возвращайся обратно. Бесит. Чонгука бесит, когда кто-то пытается контролировать его и начинает отдавать приказы: он сам себе хозяин, он больше никому не позволит вытирать об себя ноги, и, в конце концов, он не сделал ничего противоречивого, чтобы так себя вести с ним. Злость начала закипать внутри него, подступая к горлу: будь этот человек в пределах досягаемости - Чон прославился бы как модель-убийца своего менеджера. - Кажется Вы, мистер Пак, забылись, - Гук пытается говорить спокойно, но всё таки выходит весьма агрессивно, - это Вы на меня работаете, а не я на Вас. И если Вы не надумали утром увольняться - советую впредь быть со мной весьма учтивым и осмотрительным... Гук собирался сказать ещё что-то, но его отвлекли спорящие голоса где-то за рестораном. Он оторвал трубку от уха, расслышав последние слова менеджера: "Простите, Вы правы... Пожалуйста, только не создавайте проблем для нас всех... ", и сбросил звонок. Чон не собирался создавать проблем, а вот неосознанно влезть в них - всегда пожалуйста.