Мгла

      Сев на своё любимое место — последнюю парту у окна, Скарамучча облегчённо выдохнул. На стул рядом приземлился Тарталья, с ухмылкой смотря на темноволосого. Скарамучча лишь нахмурился, одаривая рыжего взглядом, полным злости и возмущения.       Скарамучча осмотрел класс: Ху Тао, на удивление, села на первую парту второго ряда, да ещё и одна. "Видимо, решила закидать своими историями Чжун Ли. Ему то явно не хватает Европы какого-то там века," — подумал темноволосый. Сяо, со своим белобрысым дружком, сидел в середине третьего ряда. Горо с Хэйдзо сидели во втором ряду, прямо за ними сидела Кирара, периодически говорящая что-то парням. Первый ряд, за которым и сидел Скарамучча с рыжим балбесом, был почти пустой, лишь на первой парте молча сидели Эмбер и Венти, хотя как-то контактировать они явно не были намерены, вместе сели, видимо, для галочки? Или, чтоб одиноко не было. Скарамучча нахмурился: и с каких это пор его это волнует?       Закончив рассматривать одноклассников, будто впервые в жизни их увидел, Скарамучча таки соизволил перевести взгляд на Чжун Ли, который, видимо, совсем не ценил такого дара судьбы (как никак, обычно на уроках голубоглазый смотрит куда угодно, но не на учителя), и просто напросто вышел из класса, оставляя учеников самих с собой. Ну и ладно. Больно надо было.       — Ну и что ты всегда такой хмурый, а? — пытается завести диалог Тарталья, но, по яростным огонькам в глазах Скарамуччи, понял, что это была не лучшая идея…       — А что? Может, мне тоже начать пялиться на нашего историка, как на произведение искусства? Хотя, пожалуй, оставлю эту роль тебе, ты с ней прекрасно справляешься, — съязвил в ответ Скарамучча, прекрасно зная о влюблённости своего друга. Хотя, он не удивится, если об этом знает уже вся школа. По влюблённым взглядам Тартальи сложно не понять.       — Эй… Ну, не хочешь общаться — как хочешь… — едва обиженно произносит рыжий, отворачиваясь и укладывая свою голову на руки прямо поверх, не пойми для чего здесь лежащей, тетрадки.       Чжун Ли, наконец, соизволил вернуться, ещё и ведя под руку двух учеников: одна — девушка с длинными бело-голубыми волосами, глаза — один цвета утреннего неба, другой вечернего. Это, вроде, гетерохромия… Или что им там говорили на биологии пару лет назад. Ладно, неважно. Итак, второй — парень, блондин, а ещё, судя по его красным глазам и почти белой коже, альбинос. Где-то в чёлке затерялась красная прядка.       Преподаватель провёл обоих учеников к доске, давая им возможность представиться перед классом, а сам встал чуть поодаль, смотря в какие-то бумаги на столе, хмуря при этом брови. И Скарамучча, о чудо, второй раз за день перевёл взгляд в сторону доски. Блин, да он сегодня расщедрился, надо будет не смотреть в сторону препода ещё минимум полгода, чтоб компенсировать.       — Всем привет! Меня зовут Фокалорс, можете обращаться Фока… Я раньше в другой стране училась, недавно сюда перевелась… Я надеюсь, мы подружимся! — уж слишком радостно выпалила длинноволосая, и тут Скарамучча вспомнил её имя, это же она девушка той неугомонной торпеды под названием Ху Тао. Ну пиздец, судя по приветствию этой Фокалорс, она тоже будто радиацию вместо кофе хлещет, так что теперь эти две гиперактивные дамы либо разнесут всю школу, либо убьют друг друга где-нибудь за школой в порыве страсти. Скарамучча тяжело вздохнул, медленно и лениво переводя взгляд на парня с красной прядкой, пока Ху Тао с голубоглазой обменивались влюблёнными взглядами.       — Здравствуйте. Я Каэдэхара Кадзуха, можно просто Кадзуха. Рад знакомству, — бля, а у него красивый голос… Да и сам он неплохой… Скарамучча хмыкнул, в принципе, он мог сказать так про любого человека, чья внешность хоть немного отличалась от его. Фокалорс тоже была красивой, и голос у неё тоже неплохой… наверное.       Скарамучча перевёл взгляд на Тарталью, влюблённо смотрящего на историка и, кажется, ничего, кроме него, вокруг себя не замещающего. Ну ладно, не велика потеря. Темноволосый прибавил музыку в наушниках почти до максимума, ложась на парту и прикрывая глаза.       Парень лежит так, размышляя о чём угодно, лишь бы не об истории.       Парень лениво отрывает голову от парты, беря из приготовленной учителями стопки на парте учебник истории и открывая первый параграф. Что они там проходят… Скарамучча вообще не помнит, чтоб они проходили что-то кроме древнего Рима, а проходили они его… эм, в пятом классе?.. Впрочем, неважно. Меньше знаешь — крепче спишь. Темноволосый благополучно закрыл учебник, так и не долистав до нужного параграфа, и отложил его в ту огромную стопку, как бы "вернув на место".       Скарамучча вновь осмотрел класс: Фокалорс села к Ху Тао, и те уже активно что-то обсуждали. Кадзуха же сидел за партой перед темноволосым, лениво листая страницы учебника. Кажется, ему тоже не сильно нравилась история первым уроком в понедельник. Зато Тарталье нравилась, ещё чуть-чуть, и светиться начнёт. Скарамучча достал телефон и зашёл в электронный дневник, проверяя расписание. Блять. Две истории подряд. Кажется, Бог решил над ним поиздеваться. Скарамучча чуть не взвыл, когда проверил время. Блять, ещё полтора урока сидеть с этим дедом, зачитывающим какую-то хуйню про… про что вообще? Ай, ладно, похуй. Не впервой.       Скарамучча вновь лёг на парту, переключая песни и листая что-то в телефоне. Будто и не на уроке. Кирара особенно активно начала что-то рассказывать, а, отчего-то смутившийся, Горо зажал ей рот, переводя виноватый взгляд на Чжун Ли. Тому, в целом-то, было всё равно, лишь бы не дрались и урок не сорвали своими орами. Скарамучча, отложив телефон, абсолютно бесцеремонно притянул к себе тетрадь Тартальи, начиная рисовать там какие-то завитушки, на что рыжий чуть нахмурился, а после, поймав яростный взгляд темноволосого, так и кричащий "что не так?!", расслабился, отдавая бумагу в полное распоряжение своему другу.       Скарамучча нахмурился, сильнее сжал ручку в руках и резко с нажимом перечеркнул всё, что рисовал. Блять. К горлу подкатывает тревога, подпитываемая внезапной вспышкой агрессии. Темноволосый утыкается лицом в парту, крепко жмурясь. Хочется курить и ещё, пожалуй, сделать себе очень больно. Он вцепляется пальцами в свои волосы, грубо с силой оттягивая их. Тарталья переводит обеспокоенный взгляд на друга, замечая его очередной "приступ". Рыжий нежно касается своими пальцами чужих, аккуратно разжимая их и выплетая из тёмной копны волос. На глазах темноволосого выступают слёзы. Ну вот. Теперь ему грустно. Блять, как же его это заебало. Темноволосый быстро утирает слёзы — они всё ещё на уроке, и вокруг всё ещё есть посторонние люди, которые не должны ничего знать.

***

      Звонок становится для Скарамуччи благословением. Тарталья смотрит всё ещё немного обеспокоенно, нежно поглаживая друга по ладони. Быстро заверив его в том, что всё в абсолютном порядке, Скарамучча выходит из кабинета, не забыв прихватить с собой телефон.       Завернув в мужской туалет и зайдя в последнюю кабинку Скарамучча садится на крышку унитаза, смотря в пол. Тревога разрастается в груди, глаза стекленеют. В голове каша из непрерывного потока мыслей, из которого не получается выудить ни одну. Всё путается, картинка перед глазами мутнеет, дыхание сбивается, выступают слёзы. Нет, только не сейчас… Паника накатывает волнами, не давая и шанса вылезти сухим из воды. Дрожащими руками Скарамучча тянется к телефону, поднимая его с пола и поднося к лицу. Зубами поддевая край чехла, Скарамучча снимает его. Беря такое необходимое сейчас лезвие, парень задирает рукав. По ещё не зажившим порезам на плече вновь проходится острый край металлической вещицы. Скарамучча рвано вздыхает от боли. Дрожащей рукой он держит лезвие, вновь и вновь рассекая им кожу на плече. Действие кажется привычным, обыденным, будто так и должно быть. Скарамучча постепенно успокаивается. Хотя, это, скорее, лишь иллюзия. Ночью, сидя у открытого окна, лезвие уже не поможет. Ничего не поможет.       Парень встаёт, и, открыв дверь кабинки, шатаясь подходит к раковине. Он быстро смывает кровь, убирает лезвие обратно под чехол, натягивает на лицо выученную полу-улыбку и выходит из туалета, не желая лишний раз задерживаться перед зеркалом.

***

      В классе не было никого, кроме Каэдэхары, уткнувшегося в телефон. Скарамучча понаблюдал за ним пару секунд, после чего прошёл к учительском столу и поднял с него ручку от окна. Подойдя к ближайшему окну, он открыл его нараспашку, высовываясь из него почти наполовину.       Вдохнув свежий прохладный воздух, голубоглазый почувствовал небольшое облегчение. Паника отступила, затаившись где-то в груди, но не решаясь "атаковать" снова. Темноволосый попытался вдохнуть полной грудью, но сразу закашлялся — убитые лёгкие не давали наслаждаться чистым воздухом в полной мере.       Парень посмотрел вниз, всё было усыпано листьями. Скарамучча никогда не находил в этом чего-то красивого, он в принципе не видел в жизни хоть чего-то положительного.       Природа засыпала, листья опадали, укрывая разноцветным одеялом дороги, площади, здания. Ветер уже был довольно холодным, не смотря на то, что сегодня лишь первое сентября. Скарамучча хрипло вздохнул, переводя взгляд ввысь, в небо. Облачно. И тучи есть, кажется, сегодня будет дождь. Успеть бы проскочить раньше него…       Из раздумий парня вырывает лёгкое прикосновение к плечу. Темноволосый вздрагивает, смотря на нарушителя своего спокойствия. Каэдэхара Кадзуха стоял рядом, смотря на него с улыбкой. Что ему надо?       — Кадзуха, — зачем-то представляется красноглазый и протягивает ладонь вперёд.       — Я в курсе, ты представлялся, — слегка раздражённо произносит темноволосый, но Каэдэхара на это лишь улыбается ещё шире, и парень таки сдаётся, пожимая руку в ответ. — Скарамучча.       — Приятно познакомиться, Скара, — добродушно ответил Кадзуха, проигнорировав колкость собеседника. Каэдэхара сразу обратил внимание на тонкие ледяные пальцы Скарамуччи, которые отличались чуть красными костяшками, но с вопросами не лез.       Пф, ну, хотя бы не "Мучча", уже спасибо. Хотя, ладно, в исполнении этого белобрысого придурка всё звучит неплохо ужасно.       — Мхм, — парней прерывает звонок, оповещающий о начале ещё одной пытки с названием "история". Скарамучча закрывает окно, небрежно откидывая ручку на стол историка. Он проходит к своей парте, падая на стул и доставая телефон. Каэдэхара тоже садится, но более спокойно, нежели Скарамучча.       В класс заходит Чжун Ли, обречённо вздохнув при виде всего двух учеников. Остальные приходят в течении последующих пяти минут, Тарталья приходит последним.       — Хули так долго? На историка дрочил? — злобно выпаливает темноволосый, не заботясь о громкости своего голоса. Упомянутый учитель тяжело вздохнул, опуская взгляд в отчёты на столе и хмуря брови.       — Нет, на тебя, — также язвительно бросает Аякс, посмеиваясь над скривившимся лицом своего друга.       — Пиздец, лучше бы на историка, он хотя бы… — но договорить ему не даёт голос, в очередной раз упомянутого, мужчины, кинувшего в их сторону злобный взгляд и начавшего говорить что-то про Европу ХХ века.       Чжун Ли прокашлялся, продолжая вести урок, Скарамучча вновь уткнулся в телефон, Каэдэхара начал рисовать что-то в тетрадке, Тарталья взглядом продолжал облизывать учителя. Ху Тао с Фокалорс обсуждали какие-то проблемы вселенского масштаба, например: почему их любимая группа не выпускает песни уже несколько лет. В принципе, ничего необычного, радует только, что теперь никому из класса (по крайней мере Скарамучче) не придётся выслушивать нескончаемый поток слов изо рта темноволосой. Ну, он хотя бы надеется на это, и молится всем богам, которых знает, чтоб голубоглазая не заболела и отходила каждый день.

***

      День прошёл бы просто замечательно, если бы на перемене, перед пятым уроком, Скарамучча не посмотрел расписание, увидев там две алгебры подряд… А потом ещё и геометрия бонусом. Тяжело вздохнув, темноволосый рухнул на диванчик в коридоре, откидывая голову назад и ударяясь затылком о стену. Что ж, наверное, стоило подумать дважды, прежде чем идти в класс с математическим уклоном...       Свежие порезы на плече до сих пор побаливали, но, о чудо, не кровоточили. Тревога, плотно засевшая в груди, не даёт вдохнуть полной грудью и Скарамучча уже какой раз думает, что удушиться галстуком всё же неплохая идея.       Со звонком зайдя в класс, предварительно раз двадцать помолившись, чтоб их стервозная математичка заболела и не пришла (а лучше умерла), Скарамучча готов заплакать, увидев перед собой её — Кудзё Сару. Женщину, которая ведёт у них с пятого класса и всей душой ненавидит темноволосого, впрочем, хоть где-то в жизни он может проявить взаимность.       Мысленно подготовившись к очередной за сегодня пытке, Скарамучча садится за последнюю парту. Безусловно, он прекрасно понимает, что, даже если сядет в соседний кабинет, его всё равно вызовут к доске и завалят кучей уравнений, которые, кажется, взяты из программы МГУ, ведь иначе объяснить то, насколько они сложные, темноволосый не может. Пытаясь направить мысли в хотя бы частично положительное русло, Скарамучча грустно вздыхает, прикрывая глаза и врубая очередной трек в наушниках.

***

      Впрочем, как и ожидалось, Скарамучча первый, кого вызвала отвечать эта женщина. Парень готов расплакаться, в сотый раз беспомощно смотря на уравнение, написанное на электронной доске, надеясь, что оно решится как-нибудь само. Темноволосый переводит умоляющий взгляд на непреклонную Сару, продолжающую сидеть за своим столом как ни в чем не бывало.       Нет, Скарамучча, безусловно, учился довольно хорошо, закрывал триместры без троек, и всё прочее. Но, блять, уравнения, которые пишет эта дама, не сможет решить не то, что среднестатистический ученик одиннадцатого класса, да даже Архимед охуеет, увидев этот пиздец.       Спасение приходит неожиданно, когда, не вызывающий подозрений Каэдэхара, встаёт и выходит из класса "в туалет", по пути сунув Скарамучче в руку бумажку с ответом.       Постаравшись как можно незаметнее (благо, его молитвы сбылись, и Сара отвернулась в этот момент) развернуть клочок бумаги, темноволосый быстро переписывает решённое уравнение на доску, мысленно возводя Кадзухе памятник.       Сара, кажется, ничего не заметила, или сделала вид, но, в любом случае, скрипя зубами, поставила Скарамучче пять, отпуская замученного парня обратно за парту к рыжему. Темноволосый за это время успел проклясть всё и всех, и, сев на стул, отпинать Тарталью, "за то, что не помог".

***

      Отсидев в этом, явно предназначенном для пыток, классе, ещё два урока, Скарамучча, наконец, выходит в коридор, перед этим поблагодарив Каэдэхару и получив в ответ его искреннюю улыбку. Темноволосый быстро сбегает по ступеням вниз, на первый этаж, а после выходит из здания.       Стоя на улице перед школой, парень вздрагивает от холодного ветра, так и норовящего пробраться под рубашку. Темноволосый отходит, садясь на бордюр чуть поодаль от школы и доставая пачку сигарет из полупустого чёрного рюкзака.       В ожидании, когда Тарталья налижется с историком и соизволит выйти из ненавистной школы, Скарамучча подносит к губам сигарету, поджигая её всё той же, подаренной Аяксом, зажигалкой. Не заботясь о том, что его, вообще-то, могут увидеть учителя и даже директор, парень затягивается, вдыхая едкий дым.       Листья опадают с деревьев, мелькают перед глазами разноцветными пятнами, шелестят, подхваченные порывами ветра. Скарамучча выпускает изо рта дым, наблюдая, как он красивыми струйками танцует в воздухе, постепенно растворяясь. Из своеобразного транса парня вырывает чужая рука на макушке, небрежно растрепавшая тёмные волосы.       Скарамучча переводит хмурый взгляд на Аякса, хватаясь рукой за его рубашку и поднимаясь на ноги, молча направляясь в сторону своего дома.       — Хэй, Мучча, знаешь, как зовут людей без ног? — темноволосый тяжело вздыхает, понимая, что Тарталья продолжит рассказывать этот невъебически смешной анекдот независимо от того, сколько раз ему прилетит по голове (проверено). — Без разницы, они всё равно не придут!       Скарамучча обречённо вздыхает, прямо на середине дороги садясь на корточки и накрывая голову рукой. Тарталья тут же заходится смехом, кажется, для него анекдот был действительно смешным. Спустя пару секунд, темноволосый всё же поднимается, поднося почти закончившуюся сигарету к губам, затягиваясь в последний раз и выкидывая окурок в ближайшую урну.       Тарталья смеялся ещё долго, периодически пересказывая самые идиотские анекдоты, например: «Еврейский мальчик копался в пепле, немец его спрашивает: "Кого ищешь?"».

***

      Подойдя к подъезду дома Скарамуччи, темноволосый нервно вздохнул, всё же, как бы он не проклинал Тарталью, он действительно считал его своим другом, причём лучшим, и с ним было довольно уютно. А тут, приходится идти домой, где его наверняка ждёт, уже пришедшая с работы, злая мать…