Вино из твоих цветов

Вы видели, как распускается цветок, как он тянется к свету, чтобы выжить. Это всего-навсего маленький организм, пытающийся справиться со сложным миром снаружи: плохая погода, неприспособленная для чужой жизни почва, большие человеческие ноги, так и стремящиеся затоптать, лишив шанса на выживание. Цветок ещё не знает всех ужасов этого опыта. Он не хочет знать. Он просто хочет цвести, и дело даже не в приношении и дарении своей красоты другим — это просто стремление не превратиться в ничто. Из тихой пустоты пока никто не выбирался, а маленькое нечто желает просто прожить отведенный ему срок. Возможно, прожить даже немногим дольше, однако это всего лишь цветок. Как правило, он не имеет чувств: клетки и ткани — это всё, чем маленькое и беспомощное растение может похвастаться. Цветы — хрупкие и беззащитные создания, созданные для того, чтобы на них смотрели, не трогали. Они рождаются и погибают, но всегда продолжают быть прекрасными. Их не осквернишь чужими чувствами, их разум не испортишь, они не живые. Но с ними можно разговаривать, делиться своими мыслями, а если сильнее присмотреться к цветку, то можно увидеть частичку своей души. Разве это не прекрасно? Люди цветам придают немалое значение, их дарят на праздники — рождение и смерть, ими украшают комнату, делают украшения, по ним гадают, так как у каждого цветка есть свое значение, делающее его особенным. Это всё очень красиво и прозаично, даже романтично, ведь сами цветы, как понятие чего-то трепетного ассоциируются. А из лепестков и стебельков делают гербарий, пытаясь подольше оставить это чувство, приятное телу, и вид, радующий глаза. Однако все цветы вянут в конце концов, все рождаются для того, чтобы потом найти свой конец и безмятежное спокойствие где-то за гранью человеческого понимания.

Every Works Out in the End — Kodaline

Над своим мучительным концом Тэхен думал каждый месяц примерно в одно и тоже время: от трех дней до недели, это уже было дело обычное и привычное, хотя не сказать, что к этому так легко привыкнуть. Просто немного подстраиваешься под новый ритм жизни, немного таблетки помогают, а вот отвлекаться на что-то другое получается с трудом. Буквально все мысли заполнены тем, как ты переживешь очередной переход из одной фазы в другую, и так из месяца в месяц, наверное, до конца своих дней. Ким ещё не видел полноценного лекарства от своего недуга, да и врачи не зря безвыходно вздыхают. Уже почти два года они просто смотрят на анамнез своего пациента и пожимают плечами, ведь не он первый и не последний такой. Его просто отправляют домой пить таблетки и не буянить почём зря. Иначе могут в психиатрическое запихнуть, а там такого наслушаешься да насмотришься, так вообще всё желание на дальнейшее лечение пропадает. Кажется, ещё чуть-чуть и станешь таким же неуравновешенным и психом. Тэхен не хочет лежащих людей в больнице так называть, но и верить, что им что-то поможет, он тоже не в силах. Обычно больные морально люди там на всю жизнь и остаются, страшно представлять, что он туда попадет. Считай, всё, сдался и повиновался своему диагнозу, словно и не боролся никогда. Просто лёг на маслянистую воду и плывешь по мутному течению в грязной реке с противным на ощупь дном, где ещё между этим водятся ядовитые змеи, желающие тебя проглотить заживо, а то и разорвать, или мучительно откусывать по кусочку от свежей и молодой плоти. А жабы угрожающе будут квакать и выпускать свой язык на обозрение, их водянистые глаза пугать и не отпускать, а тело парализует волной страха и беспомощности. И так до самого конца, пока не сгинешь от передоза таблеток и своей же руки, потому что это отдельное кольцо Ада, выход из которого даже сама Смерть не обещает. Тэхену поставили биполярное расстройство личности почти два года назад, когда он, обеспокоенный своим новым поведением, почти влетел в больницу и ждал прием сначала у терапевта, а потом психиатра. На слова первого о том, что дело в голове, а не в теле парень не хотел верить. Всё было нормально, как и в другие дни. Ничего не случалось, его не насиловали, он не потерял всё, что у него есть, не потерял близких, которых у него фактически и так нет. Отчего тогда мозг так сработал, было непонятно. Уже у психиатра Ким поделился своими переменами в жизни. То, как его радовала обычная погода, и то, как он плакал от обиды, когда не смог купить сладкий попкорн в магазине, не забыв упомянуть, что так его хотел, что даже прервал свой обряд пробуждения и ломанулся в магазин. Ещё он рассказал, как поссорился с одним нахальным незнакомцем, хотя для угроз ничего такого не произошло, по крайней мере так думал Ким. Немного стыдливо опустив голову, он рассказал, что через две недели после этих событий он лежал в кровати и ничего не мог с собой сделать, даже голову поднять. Хоть это и было всего пару дней, однако настроение было такое же подавленное. А ещё многое другое, что показалось вполне нормальным, но в душе всё равно как-то не так отзывалось. Покивав несколько раз головой, поспрашивав некоторые вопросы и записав всё в свой, видимо, новый блокнот, психиатр поставил предположительно Тэхену биполярное и попросил проверить щитовидку, потому что от её состояния тоже многое зависит. Ким смотрел на врача, как на дурака, мол, что вы такое говорите, какое биполярное, вы что. Но наперекор не пошёл и сдал анализы. Нарушения, как оказалось, были, хоть и небольшие. Жить можно. Только теперь остается пить таблетки, регулярно ходить к врачу и поддерживать здоровый образ жизни. В тот момент психиатр сказал, что Тэхен находится в состоянии мании или гипомании, будет понятнее, если пациент будет отслежить своё состояние и поступки. — Вы можете себя сейчас прекрасно чувствовать и быть вполне здоровым, у вас будет много энергии и будет становиться настолько классно, что будет попросту стираться грань, за которой заканчивается просто хорошее настроение, а будут начинаться бредовые идеи, импульсивные поступки, и чтобы такого не было, вам, Ким Тэхен, нужно принимать таблетки. — Тэхен нервно отбивал ногой под столом и сильно кусал нижнюю губу, стараясь уложить в своей голове слова врача. — А надолго это? Мне это долго терпеть? — Тревожно. — К сожалению, это хроническое заболевание, оно на всю жизнь. Мы только можем приглушить её таблетками, чтобы вы дольше оставались в ремиссии. Жизнь без рецидивов я не могу обещать, но мы постараемся приложить все усилия. — Ким уже не слушал, он просто кивал, ковыряя ногтем катышек. Спустя время склонившись над наброском статьи Тэхен не заметил, как зажал букву л и напечатал её уже целую страницу. От посетивших мыслей он содрогнулся — до мурашек по телу не хотелось осознавать, что он может с легкостью скатиться в яму своей болезни и остаться там навсегда. Не хотелось бы об этом думать сейчас, не хотелось вспоминать день, когда он узнал о своем диагнозе. Конечно, он не перечеркивал всю жизнь парня, это не смертельная болезнь. Но, может, и Тэхен не такой сильный, чтобы продолжать нормальную жизнь. Прошло два года, а он так и не смирился. Да и это не признак слабости, признак слабости — это когда ты хочешь покончить с жизнью. Не видишь смысла и желания, но нужно пробовать до конца. Не нравятся люди — переедь, не устраивает работа — уволься, и так со всем. Не нравится — меняй, не меняешь — не ной. Ким снова писал статью о биполярном аффективном расстройстве и причинах его возникновения. Чем вам не новая идея диссертации. Только сейчас у Тэхена нет на это сил и времени, в мыслях лишь побыстрее закончить со статьей и лечь в кровать, спокойно уснуть на мягкой подушке, пустить по ней слюни и провалиться в сон. Туда всегда выигрышно сбегать, когда плохо, грустно или просто скучно. Даже если сон не лечит, то он хотя бы не приносит новую порцию боли, мыслей и самобичевания, через которые Киму приходится частенько проходить. Он просто там прячется, как в старом домике, который был у него в детстве и который всегда спасал от настойчивости родителей. Но сейчас нужно снова вернуться к статье, и, к сожалению, от неё не спрячешься в домик, хотя так хочется. — По-моему, мне нужно перестать думать. Ким посмотрел на время, прошёл уже почти час с момента, как он сел за работу. — Долго же я думал, чтобы прийти к этому заключению. Тэхен раздраженно хмыкнул и, попивая уже остывший чай, впился взглядом во фразу на мониторе ноутбука. О чем он вообще пишет, смысл потерялся уже минут десять назад, и мозг устало переваривает информацию, отчего уже начинает вскипать голова. Время тянется медленно, а сознание погружается в дымку непонимания происходящего, сигнализируя о том, что пора отдохнуть. Написав ещё пару предложений о чём-то умном, крышка монитора медленно закрылась, чуть скрипя, как и мысли её хозяина. Облокотившись на спинку стула, Тэхен опустил руки и тяжело выдохнул. Неизвестно откуда взявшаяся усталость насильно прикрывала глаза и вгоняла в сон. Ким не смел с ней бороться, скоро придет сон, и всё остальное не имеет значение. Сейчас главное пройти эту фазу, хотя внутренне не хотелось бы — через пару дней не захочется вовсе вставать с кровати, под глазами появятся синяки размером с Марианскую впадину, на голове вырастет колтун размером с теннисный мячик, тело будет выглядеть помято и неухоженно, губы станут сухими и искусанными, в холодильнике повесится очередная мышь, и было бы большим плюсом, если Тэхен не забудет про таблетки. Не то что он сам сильно переживает по этому поводу, просто организм может опять взбунтоваться, а там и до чистой и неконтролируемой агрессии недалеко. И так каждый месяц, почти каждый — за этим невозможно уследить, это как если бы делать расчеты, куда пойдёт ураган, направо или на тебя. Уже на кровати Тэхен посмотрел на время — было ещё не поздно, но глаза всё равно завершили свою работу и организм ушёл в сон.

***

Pretty Mitchell — Another Love (Solo Piano In F Sharp Minor)

А вообще, тяжело не от знания диагноза, а от того, что временами даже не чувствуешь себя больным. Спокойно ходишь по своим делам, каждый день чувствуя прилив сил. Даже появляется ощущение, что можешь и правда диссертацию написать, а потом ещё и небольшую собственную автобиографию. Готовишь кофе по утрам, в случае Кима самый молочный латте, читаешь книги, развиваешься духовно. А потом реальность бьёт по голове огромной железной битой и остается только тихо скулить от моральной боли, немного переходящей в физическую, ждать мучительно катарсиса. Тэхен называет этот процесс пережевыванием внутреннего дерьма. Он просто лежит в кровати, удивляясь, как только пролежни не остались на слегка загорелой коже, и было полбеды, если бы все только на этом заканчивалось. Для него это был бы рай, но у жизни самые плохие сценаристы и они не всегда справедливы. А точнее вообще никогда. Всегда дело доходит до фрустрации и кажется, что ты способен только лежать. Полностью бездарен, ужасный неумеха, мусор этого мира. Было бы справедливым задать вопрос как можно так сильно нагрешить в жизни, чтобы потом мучиться? Тэхену только двадцать с хвостиком, а уже представляет зачем люди хотят умереть. Он для этого ещё слишком мал, слишком не взрослый, слишком не опытный для желания своей смерти, а тем более для мыслей о способах суицида. Идеи о том, что он может скоро уйти на покой должны были лишь мельком пробежать в пятьдесят, сильнее загрузить голову в семьдесят и только в восемьдесят дать основательный повод, что тело не железное, цветы тоже со временем сохнут. Только не так рано, чтобы потом люди написали на его надгробии то, кем он мог бы быть, но не стал. Тэхену казалось, что он тонет, задыхается в своих мыслях, ведь каждый раз когда пытается вдохнуть свежий воздух, дурное заболевание тугим узлом стягивает горло. Не дает успокоить сердцебиение и привести тело в норму. Ким считал, что при таком расчете и до нервного тика недалеко, и он ему уже ручкой машет на пароме, но все было хуже, временами даже намного. Это просто не хотелось вспоминать. Нагружать свой мозг снова и снова, чтобы воспроизвести картину прошлого и понять, что с ним происходит и что потом рассказывать психиатру. Когда с тобой происходит невероятно непонятная хрень, при которой ты думаешь как не умереть бы, то тут явно нет времени на листочек и ручку, чтобы записать как дышалось и что думалось. Тэхен знал, что не умрет, при панических атаках ещё никто не умирал, вроде никто, но страх то был и причём огромный. Тогда Киму требовалось полчаса, чтобы отойти от этого состояния. И слава небесам и сладкому попкорну это всё происходило дома. Не перед толпой народа, когда появляется ощущение, что тебя не только твой страх хочет убить, но и все люди, находящиеся рядом. Дома по-настоящему было хорошо, этот факт нельзя отметать или засовывать в коробку всяких ништячков. Большим трудом и тяжелыми уговорами Тэ отвоевал право жить один, без родителей, хотя те были очень против и не желали оставлять единственного сына одного в квартире. Они не представляли, что их маленький мальчик, только недавно закончивший школу, способен обойтись без помощи. Родителей можно понять, они переживают о здоровье сына, его материальном благополучии, а также о компании в которой он гуляет, точнее гулял бы, если бы его раньше выпускали из дома дальше мусорки, но Тэхен не понимал. Его это душило, было просто невозможно жить. Не хватало кислорода. Ким не слишком переживал по поводу не наличия каких-то близких знакомых, все-таки одному тоже неплохо быть. Главное, уметь правильно себя развлекать, а если и что-то мучает, то смело можно сходить к психологу и там всё решить. Без друзей здорово, это правда. Без друзей одиноко, это тоже правда. И чтобы заполнить эту пустоту он включал себе музыку, чтобы немного разогнать щупальца очевидного одиночества.

Angels on My Side — Hippie Sabotage

После этого Тэхен просто танцевал по своей в меру большой и уютной квартирке, еле заметно улыбался себе в зеркале, в такт виляя бёдрами. В этот недолгий период времени забывалось вообще всё, был только просто парень и просто мелодия. Она перетекала под кожу с осторожностью кружа вокруг клеток, бурным поток бежала по венам, насыщая организм таким нужным разрядом удовольствия. Как цветок тянется к солнцу, так и Тэхен тянулся к музыке. Это было похоже на действие наркотиков, это был как полет в пурпурных облаках, навстречу ветру, это было новое рождение в великом поле цветов. Ким очень чувствительно относился к музыке, а может это она выделяла его среди других людей и сама рассказывала о случившихся историях. Было действительно странно так думать, а может просто таблетки были довольно сильные, Ким точно не знал, как и не знал ощущение запретных веществ. Просто внутри был уверен, что это происходит именно так, словно этот опыт уже был в его жизни. Мелодия просто наполняла его чашу, не давая ни на минуту снова стать пустой. А Тэхен был только рад снова отдаться долгим потаптыванием у зеркала и немного глупым квадратным улыбкам, дарившим чувство свободы и прекрасного восприятия себя. В такие моменты ему не нужны были другие развлечения, он наслаждался моментом, легко и по человечески, так, как мог только он сам. А там и одна мелодия сменяла другую насыщая тело новой энергией, неизвестной, но такой же приятной. Появлялись новые движение, к бедрам присоединялись руки, потом спина и теперь это были не просто топтания на месте, а целый танец, историю которого знает только один Тэхен. А это вызывает лишнюю улыбку. Нет, Тэхен не пьёт алкоголь по утрам и перед сном, просто его тело так чувствует окружающий мир, а он привык отдавать этому миру всего себя. На интуитивном уровне так получалось. В этом и весь расчет. Как бы банально не было, чем больше опускаешь и отдаешь, тем больше получаешь. И подсознательно Тэхен знал об этом. Так было с самого детства, у маленького мальчика кроме своей души и возможности говорить с самим собой почти ничего и не было, поэтому он с самого детства пытался понять себя, но видимо плохо пытался, ведь в голове до сих пор не укладывалось, когда смог подцепить эту «заразу».

Alien Blues — Vundabar

Так один из дней не задался с самого утра, а потом всё повалилось комом, что только бежать успевай и с каждой минутой всё быстрее и быстрее. А там уже и не за горами снежная облава. Понять, что все идет наперекосяк можно не сразу, обычно в такие моменты неведомая сила скрывает от нас до последнего тот факт, что что-то не так, а когда момент осознания приходит, то становится ясно, что всё случившиеся уже необратимо. А маленьким людишкам приходиться лишь смириться с планами треклятой судьбы. Тот роковой день означал точку не возврата, хоть процесс был запущен раньше и вряд ли его можно было бы как-то предотвратить или исправить. Тэхен все равно перестал любить понедельники, окончательно. День же обещал быть весьма творческий и радостный, ведь Тэ заканчивал свою работу над картиной, которую так старательно целую неделю рисовал свежим взглядом, каждый раз добавляя что-то новое, немного обновленное. А потом раз, и оказалось настолько всё худо, было просто невозможно смотреть на этот кошмар, это был бы полной провал его, итак, анонимной карьере, поэтому он просто изрезал её ножом. Это холодное оружие было первое, что попалось ему на виду. Импульсивно и безжалостно. Тэхена свое агрессивное поведение не удивило, ведь раньше мог в страстях порвать тетрадь или бросить кружку на пол, уже было нормально. Но со временем он стал подлавливать себя на каких-то гнетущих и тяжелых мыслях, на новых привычках, теперь было странно, потому что раньше Ким за собой такое не замечал. Вместе с этим он больше стал уставать, дольше спать и медленнее передвигаться. Не хватало сил буквально ни на что. Первым делом в голову пришло предположение, что это всего лишь хандра средних лет, нужно только поболеть пару деньков и само всё пройдет. Только Тэхену только двадцать четыре и никакой хандры и в помине не должно быть. Он чувствовал себя обычно, просто более уставшим и измученным, поэтому взял выходной от всего мира на пару дней. Это было отличной идеей, ведь выгорание как раз никто не отменял, лучше сейчас отдохнуть, чтобы потом и его не заработать. Вечером того дня Ким включил себе слабую белую гирлянду и небольшие лампочки по всей квартирке, чтобы придать ей небольшой особенный шарм, как в старых фильмах; сел за немного неудобное, но не менее любимое кресло, все-таки уже несколько лет с ним; взял в руки какую-то новую книгу и кружку латте. Ничего удивительного кроме того, что он не пьёт кофе в любом виде. Всё было довольно хорошо, вечер прошёл без великих происшествий, только сосед слишком громко включил осточертевшую песню, она повторялась из раза в раз, словно у него в колонках заела, но и это не испортило настрой Тэхена, он надел наушники и забылся в мелодиях.

Ylang Ylang — FKJ, (((O)))

Утро его встретило привычными красками за окном, ярко голубыми и жёлтыми под стать летней погоде. Немного потявшувшись всем телом Тэхену не дало той энергии, которая была раньше. Но списав всё на легкую болезнь, Ким зевнул и направился на поиски завтрака. Мягкие тапочки привычно шаркали по полу, такое обычное действие приносило уют и покой. Стабильность давала чувство защищенности, потому что уже был определенный порядок вещей, нарушение которых грозило эмоциональным беспокойством. Пройтись после сна на кухню, поставить чайник, затем умыться — все эти вещи приносили определенный порядок в душе Кима. Так и сегодня, всё произошло по заранее проложенному плану, хотя не обошлось и без изменений — вместо ванной Тэхен пошёл на балкон, встретить утреннее солнце и улыбнуться его теплым лучам. В наслаждении каждым моментом должна состоять вся наша жизнь, так считала его новая сторона личности. Тот самый свежий взгляд, которым он одаривал свои картины почти каждый день. Только Тэхен ещё немного знал о ней, а точнее вообще ничего, почти ничего. Она любит латте и утреннее солнце. После небольшого любования природой ноги сами поспешили делать кружку вкусного кофе, теперь Тэхен думал не каким купить следующий чай, а какое молоко, чтобы было вкуснее пить необычный для него напиток. Но это ещё ничего, он до дрожи в коленках захотел попкорн, сладкий такой, точнее карамельный. Никогда его не ел, но именно сегодняшнее желание не мог побороть. Усмехнувшись от странных предпочтений организма Тэхен поспешил быстрее выдвигаться за сладостью. Магазин был довольно недалеко, поэтому идти не спеша и рассматривать всё вокруг было в приоритете, причём погода была располагающей, а настроение тем более. Выходя на улицу был сразу же заметен лёгкий ветер, нерасторопно гнавший старые листки деревьев и маленькие пушинки. Солнце пробивалось сквозь высотки и переменно слепило глаза, отчего приходилось зажмуриваться. В воздухе видал запах бананового молока, а рядом как раз прошла маленькая девочка, держа в руках то самое молоко, от которого во рту слюнки собирались. Тэхен считал этот напиток самым вкусным на свете, по его мнению вкуснее бананового молока может быть только вода из райского сада, хотя даже это вряд ли. Настолько оно было вкусное.

When You Find Me (Bonus Track) — plenka

Пропуская мимо ушей сигналы машины с проезжей части, Тэхен переходил улицу и не оглядывался по сторонам до момента, пока не почувствовал левым бедром приступ яркой и неожиданной боли. Когда осознание, что его немного сбили, вошло в голову, Ким тихо пропищал. Он точно не ожидал, что это солнечное и радостное утро повернётся к нему большим задом, а точнее передом почти до блеска накрахмаленной машины. В глазах появились звёздочки и тогда в голове пронеслась мысль, что ни одна попкоринка ему не попадёт в рот, после такого уж точно. А ещё и этот запах бананового молока сильнее усилился так, что Тэхена до жути сильно затошнило, ещё чуть-чуть и вчерашний ужин окажется на проезжей части. Полежав ещё секунд пять секунд, хотелось думать, что это всё какое-то недоразумение. Не может так всё быстро произойти, невозможно так быстро попасть под колеса какой-то злосчастной машины, а ещё казался невероятным тот, кто собственно вышел из этого исчадия Ада на колёсиках. Однако Тэхену было вовсе не до этого, он тихо скулил от боли, прижимая руки к поврежденному месту, чтобы хоть как-то избавиться от ноющего чувства, а нижнюю губу кусал почти до крови. — Парень, ты бы уши прочистил перед тем, как на улицу выходить. Я тебе сигналил, ты чего не оглянулся? Жить надоело? — У мужчины, что так стремительно вылетел из машины, явно в голове не было и мыслей о том, что виноват. Он подходил к Тэхену, точно коршун, желающий съесть того и не подавиться. — Нет, — протяжно, через силу ответил Ким. — Я просто вышел за сладким попкорном, а ты меня не то, что обломал, ты меня сбил. От таких слов мужчина опешил, можно было ожидать что угодно, крики, извинения или просто плачь, но никак не желание маленького ребёнка от уже достаточно взрослого парня. Потерев пальцами переносицу, в голове стала появляться картина, как всё произошло: разговор по работе, взгляд на экран телефона, а потом парень в двух метрах от столкновения. Это ещё ничего, если бы Чонгуку рано утром не сказали курировать нового неизвестного художника. Бред какой-то, он уже таким не занимается. Знает он всех этих художников, а потом их ищи на члене сраного режиссера. Про себя проклинав всех Богов, Чон подошёл к парню, чтобы помочь встать. Тэхен уже немного приходил в себя, фокусировал взгляд на его без пяти минут убийце. — Как больно то, ты за скидкой на новую кожанку гнался что ли? — Тэхен подбородком показал на приметный образ мужчины напротив. Порванные, обтягивающие джинсы, свободная футболка и поверх неё рубашка в клетку, на ногах были берцы. Цепочки были, как сначала показалось парню, были по всему телу. В губе было железное колечко. — Ага, две по цене одной. А ещё жвачка в придачу. — Чонгук фыркнул от дерзости молодого паренька, бережно растиравшего ушибленное бедро. — На твоё счастье с машиной ничего не случилось. У Тэхена глаза на лоб полезли. Это на его ли счастье? А ничего, что его только что сбили на машине? Он был надул грудь колесом, но нога не давала сделать лишнее движение. — Это ты молись на ножках боженьке, чтобы я на тебя заявление не написал. Оглянись сколько вокруг очевидцев, давай погадаем, насколько быстро у тебя заберут зализанную игрушку? — Ким недовольно сощурил взгляд на мужчину, пока тот закатывал глаза. — Слушай, парень. — Безэмоционально. — Это ты слушай, парень, — передразнив мужчину, Тэхен старался подняться на ноги, попутно отряхивая грязную одежду. После более менее удачных попыток избавиться от пыли, Ким посмотрел в глаза вредителя его настроения, а те были на удивление красивые. Не карие, как у большинства корейцев, а чёрные-чёрные, будто заглядываешь в саму темноту. А она в свою очередь либо тебя окутает, либо утопит в своей необъятности. Тряхнув как бы невзначай головой, Тэхен сжал губы. — Выглядишь так, словно важнее жопы воробья. Прекращай. Договоримся мирно, мне важно, чтобы со мной ничего серьёзного не случилось. Ничего и никуда я писать не буду, при условии, если со мной всё в порядке. А если нет, будешь всю жизнь за это расплачиваться и ухаживать за мной до конца моей жизни. Чонгук на слова незнакомца только фыркнул, но не ушел, а остался стоять и ожидать следующей тирады парня. Тот, было видно, как сжался на месте, чувствовал себя неуютно. Наверняка, Чон его больно приложил машиной к дороге. Видимых повреждений не было, как и крови. Хоть что-то хорошее. Было предложено съездить в больницу, провериться, но Тэхен отрицательно покачал головой. Ему туда явно не хотелось, или был случай, при воспоминании которого туда не хотелось возвращаться. Кто этого паренька поймет. — Если тебе не нужна моя помощь, то прошу меня простить. У меня своих проблем хватает. — Чон подбородком кивнул на свой хендай, якобы говоря, что его проблемы спрятаны в ней. Тогда он развернулся к машине, не желая больше терять время. Ким прикрыл глаза, нервно выдыхая. А солнце уже и не так ярко светит оказывается, и ветер совсем не успокаивает мысли. Обычная погода, обычный день. Что только Тэхен напридумывал себе в голове. Для чего. Это всё лишь дурацкое выгорание, меркурное затмение или как там ещё такие дни называются. Всё не так романтично, как кажется на самом деле. Романтизация нужна этому миру лишь для того, чтобы с ума окончательно не сойти от скуки. И всего то.

Hey baby (Drop It to the Floor) — Pitbull feat. T-Pain

Прикусив губу, Тэхен аккуратно развернулся, и сделал пробный шаг в сторону магазина, идти в который отпало желание, однако раз пошёл, то нужно дойти, или в его случае дохрамать. Неприятное ощущение избитости наносило сильный удар по настроению Кима. Попкорн хотелось только капельку, лишь бы попробовать. Но уже вряд ли он принесёт должное наслаждение, которое принес бы в самом начале этого затяжного путешествия. Услышав сзади себя звук проезжающей машины Тэхен поджал губы. — Засранец, сбил и умотал. Все они одинаковые. Чтоб его машину голубь клюнул. — Ага, и тебе всего наиголубейшего. — Ким ещё и не подозревал, что за его спиной губы украсила очаровательная улыбка. Всё случилось слишком спонтанно. Чонгук не ощущал себя виноватым, это великое чувство стыдливости покинуло ещё тогда, когда он к молодому учителю свои шары подгонял, что, к слову, вышло весьма удачно. Его первый поцелуй, как и первый секс, был украден преподавателем по корейскому, а заодно по койкскому (от слова койка). Это было неплохое время, но Чон быстро закончил учебный год и решил закончить также на этих недоотношениях. Однако при взгляде на этого паренька сердце сжималось, больно пришибленно тот выглядел, да и Чонгук не много потеряет, если хотя бы до дома довезёт. От слов уже знакомого голоса Тэхен вздрогнул, но поворачиваться не решился. Как-то за одно мгновение весь свой ударный пыл растерял. — Чего молчишь? Или ещё при падении язык прикусил? — Тэхен издал смешок. Голос всё ещё издавался где-то сзади, и вряд ли он был настолько далеко насколько хотелось. Вариантов не оставалось, нужно было собрать всю свою силу в кулак и так же ударить уверенностью этого на вид нахального мужчину. — Смотри свой не прокуси, когда тебя на машине собьют. — Тэхен чуть сжал кулаки и, насколько это было возможно, резко повернулся. Мужчина стоял напротив, буквально в двух метрах. — Даже не извинился. — Ким поджал губы. — Парень, если тебе и правда так полегчает, то прошу прощения за принесенные неудобства. Я обещаю, что больше так не буду и буду хорошим. — У этого парня вообще-то имя есть. — Тэхен скрестил руки, явно показывая своё недовольство. — Опережу твой вопрос, я Ким Тэхен. — Ким Тэхен, — На языке незнакомца его имя звучало довольно красиво. А тот, словно пробовал его на вкус, определяя подходит ли это блюдо к его ужину или очередные помои. — А это не твой ли номерок я видел на соседнем столбу? Буквально на соседней улице? — Чонгук скрестил руки на груди, ухмыляясь. Чтобы выпустить пар нужно прибегать хоть к каким-то действиям. Лучше так, чем потом паренек устроит истерику в его машине.

Combination Pizza Hut and Taco Bell — Das Racist, Heems

До Кима сначала не доходило о чём говорит этот странный покушатель на чужие жизни. Но потом, кажется, пазл стал собираться по кусочкам, а осознание того факта, что его приняли за искусителя по телефону, ещё больше возмущало его задетую натуру. Разве Тэхен похож на кого-то такого, кто продает свой голос за деньги? Нет-нет и ещё раз нет. Он конечно красивый, насколько сам себя таковым считает, матушка природа не обделила его обаянием или ещё чем-то таким, чарующим. Ещё хорошая одежда и правильно подобранный одеколон делали своё дело, чтобы вскружить голову любой девушке, да и парню тоже можно было, при сильном желании. Чтобы его так называли, ещё никогда не было такого. Это же так противно. Секс по телефону это просто собачья чушь. Никогда в жизни Ким не будет таким заниматься. Ни за что на свете. — Что?. Ты. Нет, — Тэхен округлил глаза, как два блюдца и зачарованно смотрел на мужчину. От противоречивых чувств даже лишился дара речи. Он понимал, что его обманывают, но вскоре среагировал и был даже не против немного потренировать свои навыки общения. Все таки врожденное актерское мастерство позволяло это сделать. — Быть того не может. Чонгуку было только в удовольствие следить за такой последовательной реакцией парнишки, почти все стадии принятия. Было просто забавно, а если это так, то зачем прекращать? — Да-да, тебя подвезти до того объявления? Да и я когда мимо проезжал, то думал: не может быть, сам Ким Тэхен, и таким занимается. Я не верил до последнего. Честное панковское! — Чон поднял руки в сдающимся жесте, уже не скрывая свою довольную улыбку. — Придурок. Пусть голуби. Да пусть вся твоя машина будет в голубином дерьме. — Щеки Кима вспыхнули, его забавила их небольшая перебранка. Было бы неплохо делать такую практику раз в недельку другую. Может, чуть чаще, при необходимости. — Ладно тебе, Тэхен-и, меня Чон Чонгук зовут. — Однако Чон не протянул руку в вежливом жесте. Он просто остался стоять на небольшом расстоянии от Тэ. Ким закатил про себя глаза понимая, что тот явно не образован в простой вежливости. Тэхен прищурился, заново оглядывая Чонгука и примечая, что из-под рукава большой рубашки показываются небольшие татуировки. Смотрелось неплохо. Тэхен никогда не думал и не хотел делать себе татуировки, ведь считает, что это пустая трата денег и нервных клеток. А ещё это портит кожу и вообще не в его стиле. Но несмотря на это, ему нравилось, как эти самые глупые картинки смотрелись на чужих телах. Это был один из видов искусства, которым Тэхен восхищался. По правде красиво и необычно переносить свои любимые моменты или вещи на свою кожу. Но это не для привередливого художника. Немного придвинулся, боль была не меньше, чем раньше, просто сейчас Ким уже немного привык к этому ощущению. Он не переставая кусал нижнюю губу, анализируя недоразумение напротив. А ещё думал о попкорне, который захотелось ещё сильнее. Представляя как он оказывается на языке и ощущается на вкус было сродни пытке. А ещё банановое молоко было бы как раз в тему.

Dreamin’ (INSTRUMENTAL) — PARTYNEXTDOOR

— Отчего ты ко мне прилип? На мне до сих пор висит табличка «сбейте меня, пожалуйста»? Если нет, то чего ты здесь делаешь? Наверняка у тебя есть свои панковские дела, там, очередной ирокез сделать или выпить кровь маленьких детей. — От упоминания крови Тэхена, мягко говоря, воротило и начинало подташнивать. За все свои годы жизни не смирился с тем, что в нем самом течет обычная красная кровь. — Ах, жуть какая. Даже представлять это не могу, бедные дети. — Тэхен, я не панк, — Чонгук пронзительно смотрел в глаза, собравшего в себя всю смелость, Тэхена. Шутки кончились. Точнее одна шутка. Ирокез то у него как раз был. Чон слишком часто раньше играл в «правду или действие». — Я не пью чужую кровь и даже не ем животных, я вегетарианец. — На каннибалов не распространяется понятие о вегетарианстве! Чонгук думал, что сейчас лопнет последняя его нервная клетка, перед ним стоял слишком строптивый парнишка. У того ещё на губах молоко не обсохло, а уже так дерзит старшим. Были мысли о том, как же его терпят другие, но Чон сразу прервал их. Не ему в чужом белье ковыряться. Хотя на данный момент это просто невозможно. Чонгук прикрыл глаза, втягивая в себя воздух, чтобы успокоиться, но это совсем не спасало ситуацию. Вердикт был обозначен, этот Тэхен просто чудик. — Ты и мою жизненно необходимую субстанцию в венах решил выпить? — Ким не унимался, улыбался сквозь рвотный рефлекс и предусмотрительно отошёл на несколько шагов назад. Не дай Бог он испортит рубашку такого важного панка этого района, хотя и дай Бог, не жалко, не его рубашка, не его проблемы. Но и так же не хотелось попадать под руку разозленного Чонгука, мало ли что, жить то все-таки хочется. — Да, твою я бы с пребольшим удовольствием выпил. Ты себя то видел? Весь такой кудрявый, с мяском и нежной кожей, я бы тебя даже съел. — Каждое слово было пропитано сарказмом, за что Чонгука совесть совсем не мучила. Хотя почти каждое. — Да иди ты. Фу. Ты этого не сделаешь. — Недоверие Тэхена витало аурой вокруг них. — А ты так и хочешь это проверить? Не веришь, что я затащу тебя в своё любимое место для голубей? И выпью всю твою кровь? — Ни за что. — На этих словах Чонгук медленно стал приближаться к своей жертве. — Нет-нет, стой там. Не подходи. Чонгук, разве у тебя других дел нет? Работа там, не знаю. Хотя бы что-то. Хорош ко мне подходить, прекращай. Чон молчал, с коварной ухмылкой загоняя парня в ловушку, ведь тот даже побежать не мог из-за поврежденной ноги. Склонив голову к плечу, мужчина облизал нижнюю губу. Сказать, что у Кима задрожали не только коленки, но и всё нутро — ничего не сказать. Лучшим решением было в тот момент держаться, не поддаваясь чужой игре или сжаться. Только Тэ не трус, он держался достойно, хоть пульс явно увеличился от такого выброса адреналина в кровь, сердцебиение можно было услышать даже не прислушиваясь. Конечно, ведь Тэхен последний раз контактировал из людей с продавцом, и то на той неделе. Живя без общения с другими людьми несколько лет, трудно привыкнуть за несколько минут. Его асоциальная душа кричала и металась в тюрьме под названием тело Ким Тэхена. Прерывисто вдохнув в себя воздух, которого казалось нет вообще, Ким посмотрел в глаза своему мучителю. Чонгук стоял в шаге и со скрытым интересом смотрел за чужой реакцией, ничего такого, ничего страшного. — Ну что, ты будешь долго на меня так смотреть? — Тэхен выгнул одну бровь и скрестил руки на груди. — Мне уже больно стоять. Причем по твоей вине. — Я могу отвезти тебя до дома. — Пожал плечами Чон. Только Ким хотел что-то ответить, как чоновская поднятая рука показала послушать. — Я принес тебе физическое неудобство, поэтому и мне тебя отвозить до дома. Ты уверен, что сам-то дойти сможешь? — Ты меня сбил, это не просто физическое неудобство. — Обидчиво. — Да, сбил. Поэтому давай я тебя отвезу до дома. Так будет намного лучше для твоей ноги, чем ты будешь её нагружать очередной раз. — Голос Чонгука был спокойный, убеждающий. Согласившись кивком со словами, Тэхен тихо пошагал в сторону нужной машины. Попкорн он сегодня так и не попробует, это огорчало. Зато хотя бы домой без приключений доберется. Ещё только утро, а он уже устал, будто целый день беспрерывно работал грузчиком на стройке или хирургом в операционной, не знает что хуже. Погода уже совсем испортилась. На небе появились лишние облака, да и, вроде, сегодня дождь обещали. Совсем ужасно. Хочется спрятаться в своей квартирке и не выходить месяцок другой. Продукты можно заказать с доставкой, а другое больше и не нужно. Простое лежание в кровати — как состояние всей жизни. Если Тэхена сейчас спросить, что он хочет больше всего, то он не даст определенного ответа. Всё настолько изменчиво, всё так непостоянно. Однако что скрывать, он просто хочет найти повод поплакаться. Что само по себе повод. Чонгук молча открывает дверцу машины, а Тэхен благодарно кивает и, затаив дыхание, чтобы не принести лишнее неудобство ноге, присаживается на пассажирское место. В момент они отъезжают от злополучного места, Ким объясняет правильную дорогу, а Чон осторожно поворачивает руль машины.

Fahrradsatell — Pisse

— Теперь ты водишь медленнее, неужели совесть проснулась? — Всё бы ничего, однако спокойное окончания дня Тэхену только снилось в сокровенных снах, у него появилось желание съязвить. — Нет, просто я уже никуда не спешу. Кивнув, Тэхен отвернулся к окну и смотрел за проходящими мимо людьми. Они все были быстрыми, куда-то спешащими, неужели и он сам такой? Все будто бегут от кого-то. Фигня какая-то. Когда машина остановилась у знакомой улицы, Тэ облегченно выдохнул. Осталось только попрощаться с этим Чон Чонгуком и лечь спать. На этом день можно считать завершённым. — Ну что, прощай мой недоубийца, надеюсь эта встреча будет последней. Чонгук на едкие слова парнишки только хмыкнул. — Дверь помнишь как открыть. — Чон отвернулся и посмотрел прямо на дорогу. Тэхен от удивление открыл рот, пытаясь подобрать подходящую ответку. — Какой ты интеллигентный. Я так и таю. — Ведерко не принести? А то машину жалко. Тэхен с презрением посмотрел в сторону водителя. Отношения между ними были натянутее маленького гондона, который вот-вот порвется и одарит их обоих нежданным бейбиком, хотя в этом случае только ссорой и плохим днем. Чувства собрались в один склизкий комок чего-то неприятного. В голове не укладывался образ красивого и ухоженного мужчины и, от слова совсем, невоспитанного нахала рядом. На слова Чонгука, которые так и пронеслись мимо гордости Кима, тот лишь фыркнул. — Какой же ты всё-таки напыщенный индюк с огромным самомнением. От тебя так и несёт. — Чем? Одеколоном от Gucci? — Чонгук не дал договорить и, подняв брови, снова повернулся к пареньку. — Нет, голубиным дерьмом. — Слова были выплюнуты, как безвкусная жвачка. Тэхен взглядом прожигал фигуру Чона, уже третий раз жалея, что вообще вышел на улицу этим утром. В довесок к словам Кима на лобовое стекло упал неприятный для всех водителей сюрприз. Чон поджал губы. Хотелось или рассмеяться, или расплакаться. Ему не могло так сильно «везти». Тэхен сразу же отреагировал смешком и потянулся к ручке двери. — Какая хорошая вещь — карма. Мне даже ничего придумывать не нужно. Всего хорошего. С этими словами он вышел из машины, чуть придерживая бедро. Сейчас он пойдет в квартиру, закроется на все замки, возьмёт холодное сырое полотенце и сделает компресс, а потом забудет этот день и никогда не вспомнит. Ведь это просто шутка тех, кто писал сценарий его жизни. Нужно только немного потерпеть.