Плохая шутка

В Ковчеге было безлюдно. По сути, нога человека никогда не ступала на землю, что принадлежала Ноям. Это был их дом, пусть и недостроенный и не до конца собранный, но это была их территория несвязанная с землëй. Ева всегда считала это место красивым, но мёртвым. Пусть у этого города и были жители, но он был использован как коробка для проживания, не более. Искусанные губы дрогнули, но глаза всё ещё оставались сухими. Солёная вода давно закончилась вместе с эмоциями. Ева в скором времени сама запуталась из-за чего именно горевала. Казалось, из-за глупой сестры, что перешагнула линию дозволенного и тем самым обожглась, но с другой стороны Еве было стыдно за поступок младшей. Она не успела вовремя рассказать Ноям, она пусть и не своими руками уничтожила человечество, но могла это предотвратить! — Ева, не кори себя, прошу, — мужская ладонь легла на чужие, будто совсем не живые руки. — Я… Могла… Я хотела помочь. — Я знаю, Ева, — сдержанно улыбнулся Адам, свободной рукой поглаживая кожу под бирюзовыми глазами, будто всё ещё сочувствующе вытирая слёзы. — Ты ни в чём не виновата. Катерина тяжело вздохнула, припоминая, что заговорческие лепетания о её невиновности слишком часто были произнесены Ноем. Даже сейчас, трезво мысля, она понимала, что её вины здесь нет, но совесть твердила обратное. Твердила, что она могла и не начинать создавать Новую силу, могла заметить недобрый взгляд Лилит. Но… Почему? Когда её сестра стала такой? — Что… Происходит, — Ева рукой указала на закрытое окно. — Там? — Вода вернулась на прежнее место, она многое разрушила, но, думаю, через несколько столетий природа снова будет процветать на Земле. — Вот как… А люди? — Несколько сотен были замечены в горах, — улыбнулся Ной. Ева едва-едва приподняла уголки губ и устремила благодарный взгляд на Ноя. Было видно, как эта новость её обрадовала, но больше чем на улыбку сейчас она не способна. — Это хорошо, — прошептала Ева, не отводя взгляда от Адама. — Через несколько столетий люди снова заполнят землю, — Ной сжал чужие руки и не смело, будто боясь, наклонился к женщине. Ева согласно кивнула и пододвинулась к мужчине, закрывая глаза, когда чужие губы коснулись её собственных. Поцелуй был аккуратным и нежным, ни на что не намекающим. Лишь с целью успокоить и поддержать, показать как не всё равно Адаму на её чувства и желания. Как только они отстранились друг от друга недалеко от пары постучали по двери. — Прошу прощения… Женщина немного покраснела, но повернулась к вошедшему. Они никогда не скрывали свои отношения, однако всё равно было неловко, даже перед Ноями. — Я хотел узнать, накрывать ли на госпожу Еву, — невозмутимо продолжил Правосудие. Адам вопросительно взглянул на женщину, та неспешно кивнула, всё ещё краснея. Как только Второй Ной вышел из комнаты, Ева устало вздохнула. — Несмотря на свою холодность, Правосудие хорошо тебя принял, хотя чужаков откровенно пронзал взглядом, — хмыкнул Адам. — Не потому ли, что Нои влюбляются лишь единожды, а Правосудие ничего не имеет против этого? Катерина ни в коем случае не хотела давить, лишь высказать свои выводы. Никто из Ноев не смотрел на неё косо или враждебно, хотя обычно к Графу они никого кроме себя не подпускают. Тут само собой будут напрашиваться некоторые наблюдения. — Почти, — Ной совсем не был удивлён, скорее удовлетворён. — Мы обязательно об этом поговорим, но позже. А сейчас, — он протянул ей руку. — Стоит поторопиться, не так ли?

***

Ева вот уже несколько дней была отрешённой, но одновременно живой. Она старалась забыть, смириться и идти дальше, однако она была способна на большие чувства, которые иногда приносили ей неудобства. Нужно было время, и Катерина смиренно его коротала в Ковчеге. Её не держали, но не отпускали на Землю. Адам просил, чтобы в ближайшее время она не покидала Ковчег, потому как она может запросто «сломаться», посмотрев на настоящую катастрофу. Она и не рвалась, а лишь проводила время с другими обитателями. — Вы проиграли, госпожа Ева. Она и после услышанных правил игры не смогла полностью их понять, поэтому в проигрыше расстроена не была. — Можно просто Ева или Катерина, — ослепительно улыбнулась она Мудрости. Ной нахмурился, молча собирая камушки в коробку. — Мы не можем. — Почему? — Ева удивлённо подняла брови и инстинктивно коснулась ладонью лица Мудрости. — Вы мне не чужие, зачем нам эти формальности? Мудрость и ещё несколько недалеко сидящих Ноев сдержанно улыбнулись и продолжили заниматься своими делами. Но женщина в их глазах увидела грусть и… Подавленность? Почему они, давно принявшие её, так отводят взгляд? Ева нередко видела столь сдержанные эмоции и грустные взгляды у слуг знакомых. Они никогда не пойдут наперекор господину и тем более не скажут лишнего слова… Так почему в Семье Ноя присутствует то же самое? Они друг другу совершенно не чужие, одна семья, а Граф… — Ты не против, если на этом мы закончим игру? Я бы хотела поговорить сейчас с Графом. Ной чуть улыбнулся и спокойно кивнул. Скорее всего, ему не было интересно играть с женщиной, потому как он с лёгкостью одерживал победу. И был рад поскорее закончить раунды. Адама она нашла быстро. Скорее не находила, а пришла в его излюбленное место, где он почти всё время находился. Сейчас, вроде бы и дел не должно быть, но Граф умудрялся в них утопать. Буквально. Ей также рассказывали пару несчастных случаев. — Меня кое-что беспокоит… — Ева присела напротив рабочего стола и терпеливо ждала, когда этот серьёзный мужчина снимет очки и одновременно уберёт с лица сосредоточенный вид, открывая влюблённую душу женщине. — Я слушаю, — улыбнулся Адам, снимая очки. — Почему Нои такие подавленные? Ты их запугал? — Нет, — Ной помассировал виски, предполагая дальнейший разговор. — Они… — Если ты назвал их своей семьей, так и веди соответствующе. Почему ты жесток к ним? — перебила его женщина. Это только показывало его недовольство, ведь она была хорошо воспитана и поблажек себе редко давала. — Ева, послушай. Я их не запугиваю, не ругаю, и тем более не поднимаю руку. Они… Да, они забиты, но им не так много лет, чтобы осознать свой путь. Они потеряны и сейчас следуют по моей указке. — Они как дети, — вскликнула удивлённо Ева. — Ещё несформировавшиеся личности, им нужно время, так… Твои обвинения закончены? — примирительно посмотрел ей прямо в глаза. — Нет… То есть, да, но тогда почему ты ничего не делаешь? — А что я могу? Я всегда им говорил, что они вольны делать, что захотят… — Этого мало, Адам, — шепнула она. — Ты должен тоже принимать участие, ты ведь их глава! Да ты сам ещё ребёнок! Ева едва не засмеялась, увидя золотые, как блюдца, глаза и приоткрытый рот. Это смотрелось так нелепо, так смешно. — Ты обвиняешь меня в ребячестве? — нахмурил брови мужчина, возвращая сосредоточенный вид. — Нет, я обвиняю тебя в безответственности, и если ты ничего с этим не сделаешь, я сама возьмусь за них… — Ставишь свои условия, милая? — строгий голос переменился на ласковый, почти медовый. Он ни в коем случае не злился, наоборот, его это очень радовало. Пусть она влезает в их проблемы, но рано или поздно она всё равно бы сделала что-то подобное. Это была её не очень приятная черта, но Ной безмерно радовался, что Ева смогла отвлечься от грусти и скорби, заняв мысли, по сути, своей Семьёй. — Да, я ставлю свои условия, милый, — таким же тоном ответила женщина. — Они же такие хорошенькие! — Ты так говоришь, будто это наши с тобой дети, — фыркнул он. Ева запнулась на полуслове и резко покраснела до самых ушей, а мужчина не отказал себе в удовольствии коснуться губами чужого носа. Всё ещё красного, почти фиолетового. — Помнишь, я обещал рассказать, почему Правосудие спокойно тебя принял? — Ева коротко кивнула, а Адам отвёл взгляд, почесав затылок. — Ну, он однажды обмолвился, что для нашей семьи будет большим плюсом, если она через пару столетий пополниться. — Какой предусмотрительный… — В его духе, — отстранённо усмехнулся Адам. — Но он забыл о деталях, — он улыбнулся и коснулся ладонью красной щеки. — Что мы не механизмы, у которых всё расписано по пунктам. У нас всё впереди и торопиться на не зачем. — Тем более у тебя уже есть семья, — усмехнулась Ева. — Это звучало так, будто бы ты моя любовница, — Ной неодобрительно показал головой, а женщина нахмурилась. — А разве не так? — Не так. У меня нет любовниц, только любимая, — Адам, не дав опомниться Катерине, обошёл рабочий стол и остановился напротив женщины, наклонившись, поднёс бледную руку к губам, джентельменски поцеловав её. — Верно, любимая? Ева смотрела на Ноя с нежностью и любовью, с перчинкой чего-то отдалённо напоминающее благодарность. — Ты очень деликатно соскочит с темы, — любовно прошептала она. — И с какой же? — С той, в которой ты называл Ноев нашими детьми. — Ну, у тебя есть какие-то варианты сотворения своего плана? — предложил он, сжав чужую ладонь, помогая Еве подняться. — Сначала можно дать им имена, а не то безликое нечто, что они имеют. Адам удивлённо поднял брови, ожидая продолжения, но увидел лишь милую улыбку, обещающую чуть ли не переворота.

***

Ева торжественно ликовала, Адам отводил взгляд, мысленно проговаривая, что он тут не причём. Нои с неподдельным удивлением и шоком смотрели на улыбающуюся женщину. — Зачем? — удручённо поднял за всех вопрос Мудрость. — У вас должны быть имена. — Они у нас есть. — Ева имела в виду человеческие, — уточнил Граф. — Не совсем. Но что-то в этом роде. Лица Ноев озадаченно вытянулись. — Мы не люди, — продолжали упираться они. — Я тоже, но почему-то у меня оно есть и у Графа тоже, — покачала головой она. Нои честно пытались понять к чему всё ведёт, но пока горизонт был пуст, как и домыслы Мудрости. Многие шептались и косо смотрели на Графа, ожидая его поддержки, а не бездействия, да ещё такое открытое. Некоторые хотели завалить вопросами обоих. И, кажется, кто-то стал считать женщину сумасшедшей. Тайно, так на заметках. А Графа записывали как подозреваемого в её сумасшествии. — Хорошо. Граф, мы вас слушаем, — сдался-таки Правосудие. Граф показательно отвернулся к окну, Ева засветилась ещё ярче. — Граф вам ничего не скажет, а покажет. Адам вопросительно посмотрел на женщину, та кивнула, а он сам не сдержал усталый вздох. Поднявшись, он отворил массивный шкаф и достал оттуда внушительную стопку книг. — Что это? — озвучил за всех вопрос Правосудие, смотря на пыльные книги перед носом. — Это ваши будущие имена. Выбирайте какое вам по душе, простите, Сущности. Нои всё ещё недоумевали, пытаясь уловить хоть каплю здравомыслия. А Ева верила, что это было всего лишь начало чего-то великого. Того, чего она может быть и не застанет, но приложит к этому руку.