Хранитель

Дорогою они молчали. Бредихин вскользь разглядел Каразина: это был вполне обычного вида молодой человек в затёртой куртке из кожи. Отличали его, пожалуй, только прищуренный наглый взгляд да выдвинутая важно тяжёлая челюсть. Каразин же косился на топор под тканью и перевязанные кровавыми лоскутами руки Бредихина. На пути они миновали две стычки протестующих в разных местах города и видели пожар; доносящийся оттуда шум и звон витрин свидетельствовали о начавшихся погромах. Илья к этому часу уже должен был отнести письмо в управление. Пётр Андреич молился о том, чтобы через беспорядки и обилие полиции в городе злодеи не добрались бы до его дома. Он намеренно велел ехать напрямки, через многолюдный теперь центр — кто-нибудь должен был заметить их с Каразиным, и Всадники непременно бы об этом узнали, как узнавали всякий раз до того.

***

На стук никто не открыл. Бредихин вспомнил, что Кривич обещал взяться за расследование и, видимо, этим и был занят. Однако Пётр Андреич знал, где хранится запасной ключ. Не в его правилах было вторгаться в чужое жилище в отсутствии хозяина, но он надеялся, что, ввиду сложившихся обстоятельств, старик простит ему эту бестактность. Квартира казалась тихою и пустою, но Бредихин обошёл все комнаты, чтобы в этом убедиться. В спальне Святослава Вернидубовича вместо кровати стоял солидный дубовый гроб — «традиция», как объяснял это сам вампир. Пётр Андреич постучался в боковую стенку, затем заглянул коротко под крышку. Гроб был пуст, как и всё жилище целиком. Каразин в то время ждал в гостиной и разве что не зевал от скуки. Завершив осмотр, Бредихин вернулся в комнату, отставил завязанный тканью топор в сторону и рухнул на стул напротив беглого анархиста. — Итак, молодой человек. Что вам известно о вампирах? — Сначала расскажите вы, — дерзко потребовал Каразин. Пётр Андреич тяжело вздохнул: что ж за наказание такое. В буфете, маня алым сиянием, так и стояла дедова рябиновая настойка. Ещё вчера Бредихин счёл бы непозволительным шарить по шкафам без ведома хозяина. Но после сегодняшней страшной ночи — крови, смердящих внутренностей, стрельбы, погони, погромов, убийц — он чувствовал, что готов поступиться некоторыми принципами. Завтра он непременно принесет извинения и отблагодарит старика Кривича. Налил две рюмки, одну поставил Каразину, другую, не чокаясь и не дожидаясь, опрокинул сам. Живительное тепло немедленно растеклось внутри, согревая и унимая боль в побитом теле. И даже желание взять анархиста за грудки и потрясти хорошенько несколько отступило. Не слукавил старик: настойка в самом деле успокаивала. Пока Каразин пил свою рюмку, Пётр Андреич выглянул в окошко. Отпуская кучера от дома Кривича, он успел незаметно шепнуть, чтобы тот привёл полицию для задержания Караморы, а затем и ищущих его Всадников: он для них был что для мух патока. Пётр Андреич отвернулся от окна и сказал устало: — Послушайте, Каразин. У меня была долгая и трудная ночь; препираясь, мы с вами ничего не добьёмся. Давайте пойдём друг другу на встречу и поговорим по-человечески. Потрёпанный вид его, очевидно, был достаточным доказательством слов. Каразин подумал немного и кивнул. О том, что в Смоленске нелюд живёт мирно с людьми, он узнал во время своих скитаний по Европе от француженки, мадам Шанель. Пётр Андреич знал, что это было новое имя древней смоленской вампирши, Наины Шамаханской. Он читал о ней в архивах Хранителей, но лично никогда не встречал. Та покинула город больше столетия назад. Не ясно, что заставило её поделиться своим секретом с беглым анархистом, но она направила Каразина сюда с наказом найти Хранителя и говорить с ним. — Я сначала подумал, что это Пряшников, но он всё отрицал и выставил меня. Я понял, что ошибся. Бредихина словно ушатом ледяной воды облили. Пряшникова и всех его домочадцев жестоко убили только лишь потому, что он говорил с Караморой. Этот человек был не чумой, нет — он был всадником Апокалипсиса. Пока Пётр Андреич пытался принять услышанное, Каразин стал с живостию описывать, как впервые столкнулся с вампирами в Петербурге и как принял решение положить жизнь на изничтожение этой грязной нечисти. Как он был изумлён, узнав, что многие представители высшего света оказались бессмертными кровососами, и даже сам государь император Александр II… — Вы помешались, — оборвал его Пётр Андреич. Разумеется, вампиры жили и вне Смоленска; та же Шамаханская и некоторые другие бессмертные, покинувшие город в своё время — они были известны поимённо. Но вампир-император? Это было слишком даже для анархиста. Каразин откинулся на спинку стула с выражением разочарования на лице. — Вы не знали?.. — Это невозможно, — Пётр Андреич с трудом встал и принялся бродить по комнате. — Вампиры появились в Смоленске и здесь же оставались на протяжении сотен лет. С восемнадцатого века весь нелюд живёт по Договору: они не убивают людей, а Хранители скрывают их существование. У нас был мир и покой, пока вы не явились в город и не притащили за собою ораву убийц!.. — У вас мир и покой, — зло сказал анархист, — а до остальной России вам дела нет? Вампиры из знати убивают людей направо-налево и не несут никакого наказания! Эти твари повсюду, они правят страной! Это им вы служите, господин Хранитель! — Я служу людям. А вы, анархисты-социалисты, обещаете свобод, а сами несёте сплошь смерть и разрушение! Из-за вас, Каразин, город полон трупов!.. — Да вся страна полна трупов, очнитесь! — Карамора вскочил, опрокинув стул. — Вы знаете, сколько рабочих погибает в нищете, пока буржуи набивают карман за их счёт? Сколько детей умирает от голода и болезней, пока вы ходите по балам и салонам?.. Хотя куда вам! — он скривился в презрительной гримасе. — Вы такая же монархистская шавка, все вы одинаковы. Только теперь знайте: вы служите не людям, а вампирской нежити и сами вы — соучастник их убийств!.. Бредихин раскрыл рот для ответа, но из передней донёсся грохот и топот ног: наконец-то прибыла полиция. Пётр Андреич, одарив анархиста напоследок гневным взглядом, обернулся к двери: — Господа… — начал он и тут же осёкся: то была не полиция.