Мы будем вдвоём

«А знаешь, Немо, будь мы в другой вселенной, я бы предложил тебе сбежать вместе со мной. Мы бы отправились на поиски твоего потерянного «я».. Ты бы согласился?» Эти слова Якова не уходили из моей головы. После нашего разговора в кастелянной прошла целая ночь, а я так не могу про это забыть. Его предложение звучало достаточно интересно. Но ещё интереснее оно зазвучало после моего свидания с Вагнером, на котором он пролил свет на мою настоящую личность, на то, кто я есть на самом деле. Пообещав помогать мне и прикрывать, он отдал копию официального документа и отправил за дверь. После этого я решил уйти в архив, где, держа жалкую бумажку трясущимися руками, читал ее снова и снова, каждый новый раз ещё лучше убеждаясь, что все это на самом деле правда, что я действительно дезертир. На светло-коричневую старую бумагу чуть не стали падать слёзы моего отчаяния. Сердце стало терзать изнутри, голова предательски заболела, а из-за вставших в глазах хрусталей все начало плыть. К этому добавился жуткий страх, когда я услышал шаги, направленные к архиву. Виски начали пульсировать, а в голове повисла одна мысль на чёрном фоне: «Я не закрыл дверь на ключ» — Немо? Что это ты здесь делаешь? - в комнату зашёл Яков. Я моментально осторожно сложил листок с своими данными в карман штанов и вытер лицо рукавом и натянуто улыбнулся, но одна слеза предательски поплыла по щеке, оставляя лишь мокрый след — Ты что, плакал тут? - заметив ее, Яков почему-то невесело ухмыльнулся — А, - я растерялся и стал сразу же растирать и размазывать уже высохшую дорожку от слезы, - нет. Я не плакал. С чего ты вообще это взял? - браво, Немо. Ты снова повёл себя, как мудак. — Да даже не знаю, с чего бы это.. - Яков закрыл за собой дверь и чуть согнулся пополам, ставя руки в бок, - что ты делаешь в архиве? — Как же что? Расследую дело об убийстве Бернальда Щульца.. — О, - он выставил один палец вверх, - ну ладно. Расскажи тогда, когда придёшь к хоть какому-нибудь результату. — Обязательно, - хрипло выдохнул я, уводя взгляд. После этого между нами повисло молчание, от которого седой уже хотел сбежать, просто уйдя из архива, но я успел в последний момент окликнуть его. Тело и язык ворочались сами, не слушая и не руководствуясь мной — Яков! - выпалил я, от чего заставил вздрогнуть бежавшего — Чего тебе ещё? — Помнишь, ты предлагал мне сбежать с тобой? — Ну и? - Яков оперся локтем на ещё не открытую дверь, явно заинтересовавшись тем, что я скажу ему дальше — Хоть мы и не в другой вселенной, давай сбежим, - уже намного тише сказал я, чтобы никто не смог меня, кроме этого седого, не мог меня услышать. Яков усмехнулся, машинально достал револьвер и покрутил его в руках, обдумывая ответ — Ну ладно, - настолько непринуждённо он согласился, что мне аж стало не по себе — Тогда давай встретимся и сегодня ночью в кастелянной? — Ну хорошо. Там и обговорим все, хотя вряд ли будет что обговаривать, - после этого он ушёл, оставив меня вновь один на один с своей настоящей личностью Время прошло достаточно быстро. Пока я в очередной раз драил всю казарму, обдумывал обстоятельства смерти Щульца и планировал хотя бы примерно прикинуть, кто из моих сослуживцев мог быть причастен к этому, хотя после сегодняшней ночи мне больше не понадобится расследовать это дело, но любопытство хотело знать хотя бы крошечные подробности, день прошёл не очень примечательно. Мне почему-то казалось, что казарму намываю всегда только я и никто больше. Но мне уже не был так важен день, как важна была ночь, в которую должен был осуществиться наш побег. Весь вечер я ходил с какой-то непонятной улыбкой, за которую, наверное, отхвачу у Якова, потому что слишком плохо скрываюсь. Но мне просто не терпелось сбежать с ним. Даже не знаю, почему я так этого хотел. Момент икс. Я лежу в кровати прям в уличной одежде, не переодеваясь в пижаму, и жду, пока все уснут. После этого встаю и направляюсь в кастелянную, за мной же через некоторое время скребется и Яков по-тихому. Мы встретились спустя минут десять — Ну что? Не струсил, мистер шпион? - Яков весело ухмыльнулся, повертев в руке револьвер — А ты будто бы того и ждал. Что, не хочется сбегать? — Пф, поспешные выводы. Ладно. Не стоит много болтать, уж лучше делать быстро и прям сейчас..-Яков посмотрел на большое окно, забрался на широкий подоконник и открыл его, выпрыгнул первый, а после протянул руку и мне. Я, не долго думая, прыгнул за ним. Мы ушли совершенно без еды, без лекарств. Просто так ушли, в чем были, чтобы не вызвать лишних подозрений. В первые минуты побега даже не верилось, что это случается. В груди стали биться чувство свободы и чувство невообразимого страха. В казарме наше отсутствие заметил Вольфганг, непонятно от чего проснувшийся. Наверное, он снова съел бобы перед сном. А я же хотел ему напоминать не делать этого. Но, в любом случае, сейчас это больше не моя головная боль. Я сбегаю от своей судьбы с подозрительным типом и ни о чем не жалею. Но я снова заговорился. Обращаясь к казармам..Вольфганг, переборов бобы в своём желудке, не стал засыпать, пока мы не вернёмся. Наверное, записал об этом в свой дневник. А когда мы так и не вернулись в течение минут пяти, заволновался и разбудил Оливера. Поднять всю казарму на уши тяжелым делом не стало. Мы же с Яковым ушли совсем не далеко за это время. Мы только прошли мимо тренировочной площадки и вышли на тропинку, по которой солдаты совершали утренние пробежки. Оставляя след, меня по лицу ударил тот самый сучок, который стал причиной многих травм. Яков с этого лишь посмеялся. Он улыбался не так натянуто и наигранно. Видно, что это были настоящие его эмоции. Я до сих пор не знаю всей правды об этом человеке, но почему-то автоматически доверяю. Но что, если во время нашего побега он-таки выстрелит мне в спину из своих револьверов? Я наивно надеялся, что подобного все же не произойдёт. Неожиданно повисло напряжённое молчание, прерываемое только стуком сапог о песок. Мы прошли так какой-то короткий промежуток времени, но Яков всё-таки заговорил —Куда мы пойдём после того, как покинем стены лагеря?-его вопрос заставил меня вздрогнуть,-что такое, мистер шпион? Я застал вас врасплох за мыслями о том, как бы побыстрее от меня избавиться? — Яков, - выпалил я, выдыхая все, что было в лёгких,-какой же ты.. —Какой я? Давай, Немо, скажи мне. Какой я? — Да неважно, - не став оправдываться, я отмахнулся от товарища..я могу его так назвать? Он же в свою очередь снова засмеялся. Яков слишком много смеётся. Почему до этого он ходил, как машина, умеющая только подозревать, а сейчас так просто себя ведёт и смеётся? Я не понимаю этого человека. В какой-то момент за нашими спинами послышался хруст веток. Яков моментально схватил меня за тонкое запястье и толкнул в кусты. Не сказать, что я напугался или удивился, но равновесие потерял и с грохотом упал бы, не будь рядом моего..товарища. Яков обхватил меня за талию второй рукой, прижимая к себе. Мои щёки начали пылать, а слова не велись сами собой. Пока я пытался отделаться от стыда, наблюдал, как Якову, казалось, совершенно все равно. Он даже бровью не повёл, словно мы уже давно женаты, а подобное для нас обыденность. — Обыскать здесь все! Нужно найти их! - раздался командирский тон сержанта Лемман. Все накрылось медным тазом в одну секунду: все поняли, что мы предприняли попытку побега. Яков прикусил слегка припухшую нижнюю губу, достаточно грубо поставил меня на ноги, а после взял за руку крепкой хваткой и стал неторопливо тянуть по кустам вдоль дороги, надеясь, что нас не услышат, не найдут и не поймают. Но не могло же все пойти так, верно? Я случайно наступил на толстую сухую ветку, которая под моим весом с громким хрустком сломалась. Я, честно признаться, сам испугался звука. — Вон они! - крикнул кто-то из солдат, указывая на нас пальцем. Яков, томно ругаясь себе под нос, сразу же перешёл на бег, утягивая и меня. Мы бежали, казалось, целую вечностью, но на деле не больше минуты. В голове носились самые разные мысли. Они начинались на размышлениях о том, что нужно было лучше заниматься на тренировках, а заканчивались тем, что нас, черт возьми, приговорят к расстрелу, если поймают. Точнее..меня уже второй раз приговорят к расстрелу. Умирать почему-то мне не хотелось. Да и Якову, наверное, тоже. Велико было наше изумление, когда перед глазами показалась толстая не самая высокая стена. Можно было догадаться, что она тут будет.. — Яков! Что будем делать?! - крикнул я, смотря на него взволнованно. Его губы дрожали не меньше моих, а по телу шла дрожь — Ползи! Я подсажу тебя! — Что?! — Что слышал, олух! Давай скорее, иначе нас поймают! - Яков стал старательно подставлять себя под мои ноги, что позволило мне залезть на стену и протянуть ему руку — Хватайся и залезай! - Яков хотел уже ускользнуть от наших соратников за мной, но это был бы не он, если бы не выхватил один из револьверов и бездумно не выстрелил в бегущую в нашу сторону толпу. Это на какое-то время замедлило преследующих, так что побег должен состояться — Если ты меня отпустишь, то я буду до самого расстрела считать тебя чертовым предателем, Немо! - Яков крепко ухватился за мою ладонь. Я стал его тянуть на себя, но, вот не задача, упал по другую сторону стены, что стало мощным толчком вперёд для Якова. Он же, воспользовавшись моментом, оперся на стену прямоугольным носком ботинка, что дало ему возможность перепрыгнуть через преграду за мной. В отличии от меня, жалко упавшего на спину, что-то бормотавшего себе под нос и стонавшего, Яков приземлился на ноги. Пока у меня болело все тело, как после изнурительной тренировки, у него болела лишь грудь, которой он ударился во время рывка. Вроде бы, первая опасность миновала. — Пронесло, - проконстатировал факт Яков, вытирая капельки пота со лба. Он наклонился к полуживому мне и улыбнулся коряво — Ну же, мистер шпион, вставай. Вероятность того, что они сейчас не перелезут следом за нами, крайне мала. — Дай руку, - прошептал я, давая понять, что самостоятельно не поднимусь. Яков снова засмеялся, но даже не просто подал мне руку помощи, а обхватил меня подмышками, как какого-то котёнка, и поставил на ноги. — Ты выглядишь так беспомощно, Немо. Даже шпион в тебе больше не проглядывается, - седой за мгновение ока перестал улыбаться и нахмурился. За стеной послышались рассерженные голоса. Яков, несмотря на мое плачевное состояние, немного грубо схватил меня за предплечье, и мы снова двинулись в путь. Бежать было достаточно тяжело первое время, пока тело отходило от боли. Позже стало намного легче. Мы бежали по лесу, Яков иногда руками раздвигал острые ветки, из-за которых наверняка можно было остаться без глаз. Через какое-то время бег сменился тихим шагом. Нас не должны были найти. Но тут седой обернулся на меня и остановился, призывая повторить за ним — Раздевайся, - я, конечно, знал, что Яков со своими прибабахами, но не настолько же. Тем более, мы не были знакомы и недели. Я вытаращился на него, в моем взгляде читался немой вопрос — Чего ты так вылупился? - Он сделал недолгую паузу, явно обдумывая свои слова. После легко ударил себя по лбу и нахмурился, — Я имел в виду, снимай сюртук, галстук и другие вещи, которые могут выдать в тебе чёрного отступника — Кого? — Неважно. Потом объясню, - я кивнул ему в ответ, соглашаясь. Сейчас я не хотел забивать свою голову подробностями этого мира. В любой другой момент. Но не сейчас. Мы стали впопыхах снимать лишнюю одежду, по итогу оставшись в белых рубашках, штанах, да военных сапогах. Я, конечно, предлагал и их снять, но Яков категорично заявил, что тогда вероятность его смерти возрастает до небес, и что я становлюсь все более и более подозрительным. Нужно было видеть, как я смеюсь с его слов, а он лишь недовольно сверлит меня своим чёрным взглядом. В любое другое время по моей спине пошли бы мурашки. Но не сейчас — Что будем делать с одеждой? - я посмотрел на своего соратника, а тот лишь поправлял перчатки, с которыми расставаться наотрез отказался — Оставим так — А если найдут? — Ага, а потом возьмут след и вычислят нас по запаху? Не неси брехни, Немо. Нас никто не найдёт, - я тяжело вздохнул и пожал плечами. Мы отправились дальше в путь, молчали. Где-то ближе к утру, когда солнце уже начинало подниматься, я стал осознавать, что не спать всю ночь мне не по силам, что организм начал выключаться. Я с каким-то измождением в глазах посмотрел на Якова. Наверное, он тоже хотел спать — Яков, - я перестал выдерживать спустя минут десять и окликнул его, - давай остановимся на ночлег? Я не могу дальше идти — Как честно, - по его виду лица было видно, что он устал не меньше моего, - хорошо. Давай, - кивком он закрепил своё соглашение. Мы уселись на траву, я почти сразу же откинулся на спину, убирая руки за голову и смотря на небо. Яков не тормозил и прилёг рядом так же на спину, скосив взгляд и наблюдая за мной — Неужели ты думаешь, что я убью тебя, пока ты будешь спать? — Нет. Я так не думаю, - наверное, он сказал это просто для того, чтобы я отстал. Возражать ему в моих планах не было, так что я лишь пожал плечами, перевернулся на бок к нему лицом и закрыл глаза, даже не пожелав доброго сна. Пролежав так меньше минуты, я ещё пододвинулся к нему и положил голову ему на грудь, поджал ноги. Яков не сопротивлялся, наоборот, приобнял меня одной рукой, да сам закрыл глаза. Это можно назвать той самой крепкой мужской дружбой, о которой говорила Руф? Я не знаю, через сколько я проснулся, но меня растолкал Яков. Под его ворчание в стиле: «Нечего было ложиться рядом, может, ты хочешь для меня только хуже» я присел и протер глаза, а после обратно сомкнул веки, задумавшись о своей будущей судьбе. За время моих раздумий, седой успел замолкнуть — Пойдём дальше, - сказал он через какое-то время и встал, поднимая меня снова за подмышки — Я и сам вставать могу. Ноги не срослись..-заворчал было я, но Яков лишь посмеялся — Ты начинаешь забавно злится, когда я так делаю, - наверное, так он объяснил своё поведение. После я сам взял его за руку и выдвинулся вперёд, Яков шёл за мной. Мы снова прошагали в тишине некоторое время, но долго так длиться не могло, тишину прерывали поочерёдные урчания наших желудков. У нас не было ровным счётом ничего, разве что солнечный свет и энергия, — Ты совсем не подумал о том, как мы будем питаться. Это был твой коварный план, да? Увести меня подальше и уморить до смерти голодом? — Ага. А вместе с тобой, ещё и себя похоронить.. - съязвил я, задумчиво уводя взгляд, - белку может пристрелить какую-нибудь? — Я на это тратить патроны не буду. — Какой же ты мелочный, Яков, - я остановился, поставил руки в бок и сердито на него уставился, - ладно. У тебя нож какой-нибудь есть? — Он остался в карманах сюртука, - в этот момент мне захотелось настучать Якову по голове его же револьвером, но я удержался, хоть и далость мне это с трудом. — Яков, ты чем вообще думал, когда оставлял его там? — Логикой. Зачем нам оружие ближнего боя, когда дальнего намного эффективней? — Мы что теперь есть будем? Нам даже животное не убить, так как патроны ты зажмотил, а нож просто выложил — А ты знаешь, что в непромытом мясе содержится очень много всяких бактерий и палочек? От них легко заразиться и умереть, - в конце он, не скрывая своего преувеличения, улыбнулся коварно. Я смирился с мыслью, что мы умрем от голода, и лишь отмахнулся. Говорить с Яковым не хотелось совсем после всего этого. Мы продолжили двигаться, и вскоре вышли из леса на ржавую железную дорогу, которой никто не пользовался лет сто уж точно. Мой пыл в отношении к Якову прошёл, и теперь я даже чувствовал себя каким-то виноватым за то, что ругался на него. Он тоже не выглядел особо счастливым. Наверное, его что-то терзало изнутри. Узнать бы только что..может, я смог бы ему помочь? Так он сам этого вряд ли хочет. Не в силах смотреть, как он заметно о чем-то волнуется, я чуть потянул его за руку, — Яков, ты в порядке? - в ответ на это он лишь вырвался из моей хватки, да отвел прищуренный взгляд немного в сторону — Я таблетки не взял, - лишь сдавленно и тихо произнёс он, кусая губы. У него было выражение лица, словно кто-то умер — Какие ещё таблетки? - я лишь мог недоумевать. Он сидит на антидепрессантах? Или у него проблемы с сердцем? Или с давлением? Он страдает от ежедневных болей и пьёт таблетки, чтобы не умереть? Я начал волноваться за него и даже не скрывал этого. Яков это заметил, покачал головой, — Забудь, - лишь сухо отрезал он, оставив меня наедине с своими переживаниями, - Я тебе потом все объясню — Но когда «потом»? Я жду этого самого «потом» уже достаточно. Но ни ты, ни другие ребята из казармы ничего мне не рассказываете — Немо, мы просто.. — Что «просто»? Что? Почему даже когда мы сбежали от всех правил, ты продолжаешь молчать?! — Закрой свой рот, - не крича, но достаточно строгим голосом приказал Яков. В ответ я резко присмирел, хотя даже не видел на то причин. Он же мне..по большому счёту просто чужой, так почему я реагирую подобным образом на его строгость? — Прости, - почти сразу же следом Яков извинился, хотя за дни нашего знакомства я не разу не слышал от него подобного, - я тебе обязательно все объясню. Просто не сейчас, хорошо? Потом. Я не стал отвечать на это, да и наверное без слов он понял, что я согласен. Всю дальнейшую долгую дорогу меня терзал осадок на душе, страх, что ещё более мрачный Яков на меня злится. Постепенно железную дорогу стали окутывать выстриженные поля, на которых словно недавно вели деятельность люди. Оглядываясь, я не видел концов этих просторов. Почему-то на душе стало легко, а в голове прорезались мысли о полной свободе. — Где-то здесь мы впервые нашли тебя, - неловко сказал Яков, вместе со мной рассматривая поля — Далеко как-то от лагеря..что вы тут делали? — Совершали поход до вражеского лагеря. Почему-то, раньше путь казался ближе — Вот как, - я пользуюсь тем, что Яков снова остановись, и подхожу к нему поближе, кладу голову на плечо, - прости. Я вспылил на тебя — Ты об этом? - он усмехается, вспоминая то, что прошло буквально недавно, - да забудь, - Яков приобнял меня рукой. Встречный ветер начал обдувать наши лица, от чего его отросшие волосы моего соратника начинают лезть мне в прищуренные глаза. — Знаешь, Немо, несмотря на то, что ты такой подозрительный, ты на удивление хороший друг. — Что? - переспрашиваю я в некотором изумлении. Что могло подтолкнуть Якова на такие откровения? — Ты глухой? Я говорю в последний раз. Ты на удивление хороший друг, - мне стало забавно с того, что он снова нахмурился, так что я позволили себе посмеяться. Он сначала молчит, но все же потом снова мягко и нежно улыбается — Скажи, Немо. Почему ты променял всех в лагере на меня? У тебя же отношения достаточно более тесные, к примеру, с Дорис или Элиасом, чем со мной. — Ты такой странный, Яков. Именно это меня и притягивает к тебе. Не будь ты таким.. - я задумался на секунду, пробирая слова, - таким поразительным человеком, я не сбежал бы с тобой, - я навешиваюсь на него, обнимая за тонкую шею, заметно сгорбившись. — Понятно, - рука, которой он меня обнимал, скользнула на мое плечо и крепко взялась за него, как за последнюю опору и надежду. Как бы мне не было приятно такое доверие Якова, радовался я ему не очень долго. Он, держа меня за то же самое плечо, просто оттолкнул от себя, заставляя отпустить руки на его шее. Я недовольно фыркнул и посмотрел на него, — Пойдём дальше, - не дожидаясь меня, Яков лишь двинулся по железной дороге. Я за ним. Солнце медленно утекало за горизонт, ветер становился все сильнее и сильнее. От этого трава в поле шелестела, напрягая меня, словно что-то вот-вот должно произойти. И я не ошибся. Сквозь лишний шум до чутких ушей Якова донеслись чьи-то перешёптывания. Он крепко схватил меня за руку и мы снова сорвались на бег. Честно признаться, я думал, что стёр себе ноги в кровь. — Чёрные отступники! Чёрные отступники! Стреляй по ним! Стреляй! - кричали нам в спины. Началась самая настоящая погоня, котороя явно не обошлась бы без перестрелки. Яков выхватил один револьвер, который был всегда заряжен, я же свой кольт, который мне выдали перед первой и последней разведкой. Я особо не целился, когда начинал стрелять, но по крикам на той части, наверное, я попадал прям в головы. Или это были выстрелы, которые сделал Яков? Да бог его знает. Что ж этих людей, как тараканов, все больше и больше становится? Под адреналином я, даже не заметил, как мою голень ближе к колену задела вражеская пуля. Я какое-то время стоял в позиции, атакуя дальше, но длилось это не очень долго. Кровь начала хлыстать только так, нога сама подогнулась и я упал на рельсы, чудом не расквасив лицо, а после скатился в поле. Я взглянул на Якова. Ему, казалось, совсем не до меня и моих ранений было. Врагов ещё человек пять, а он судорожно перезаряжает револьвер. Ему даже спрятаться некуда, так как мы на открытом пространстве. Приходилось ото всех пуль уворачиваться изгибами тела. Слава, у него с этим было нормально. Яков снова делает шесть выстрелов, два из которых мимо. Браво, маэстро. Уж я-то получше стреляю. Наблюдая за этим, я решил, что не оставлю седого одного и присел, опираясь на здоровую ногу, а после выпустил контрольную пулю, пронзившую самый череп последнего живого врага. Перестрелка была окончена в нашу пользу, следовательно, погоня оборвалась. Яков подошёл ко мне и присел на корточки, — Эх ты, боец, - он тяжело вздохнул, да приподнял мою раненую ногу, оторвал от своей рубашки добрый кусок, который использовал вместо жгута, туго затянув чуть ниже травмы. После заставил меня согнуть ногу, что далось, конечно, с трудом, но, в целом, не так больно. Кровь перестала идти достаточно скоро. Яков все тем же куском рубахи убрал лишнюю кровь с моей ноги, да замотал рану, чтобы она снова не закровоточила. Он явно не был искусным врачом, но хотя бы что-то сделать смог. Другой вообще бросил бы — Тебе повезло, как в прошлый раз. Пуля не прошла прям в ногу, а только мельком задела ее, ударив по, - он оборвался, задумавшись, - артерии, наверное. Поэтому крови было много. Ты как? — Жить буду, - скосив глаза, сказал я. На самом деле я очень был благодарен Якову за помощь. Кто бы знал, что без него было бы. Я попытался встать сразу же после нашего диалога, но, только оперевшись на раненую ногу, с вздохом громким слишком, упал обратно на землю — Тупица. Ещё пытаешься ходить после раны от огнестрела? Ненормальный что ли? - Яков в своей манере нахмурился и приподнял, а после перекинул мою руку себе через плечи. Дальше мы пошли по полю. Ветер резко стих, словно был вестником беды, и как только опасность миновала, утихомирился — А вообще, плохо, что мы совершенно ничего не схватили из казармы. Пара бинтов и хотя б консервы какие не помешали бы, - ворчал Яков ещё минут десять. Я был с ним полностью согласен, так что особо не перечил. Мне до сих пор было интересно, о каких таблетках говорил Яков сегодня. Точнее, интерес ещё подпитывал волнение. Я не решался спросить у седого ещё раз про них, поэтому решил оставить эту тему на следующее утро. Как раз уже стало смеркаться. Устраиваться было больше не где, кроме как на сухой соломенной траве, колющей спину. Уложив меня, Яков присел рядом и прижал к груди колени, обняв их руками, да положив на них голову и внимательно за мной наблюдая. Мне аж было не по себе от его верного выразительного взгляда. Но я чувствовал себя рядом с ним счастливым и по-настоящему живым. И неважно, в каких мы сейчас обстоятельствах. Неважно, что мы сейчас в поле, неважно, что нам нечего есть, неважно, что я ранен. Важно только то, что Яков рядом со мной в эти моменты. Большего мне не нужно было для счастья — Немо, - сказал он, а я замер в ожидании, - ты совсем ничего о себе не вспомнил? - внутри после этих слов все перевернулось. Нежелание осознавать правду снова вдолбилось в грудь. Я закрыл глаза ладонью, томно вздыхая, снова представляя себе ту самую бумажку, лежащую в своём кармане — Ты чего это? - Яков явно заинтересовался моим поведением. Наверное, понял, что я что-то все же знаю. Он подполз ко мне и осторожно убрал мою ладонь с лица. Мне казалось, так он в жизни бы не поступил, даже если бы мы были знакомы очень долгое время — Яков, - я выдыхаю с шумом, а после переворачиваюсь на бок и поднимаю одно колено к груди. Седой садиться рядом со мной поудобнее и ещё более внимательно смотрит на меня — Так что ты узнал о себе? — Может, утром об.. — Нет, выкладывай сейчас, - его не проведёшь. Я бы хотел, чтобы он никогда не знал обо мне правды. Наверное потому, что я боялся его реакции? Я с тяжестью в груди ползу в карман брюк и достаю аккуратно сложенный листок, который за время, что я повалялся и на поле, и в лесу, успел знатно помяться. Яков с удивлением наблюдает за моими движениями, а особенно смотрит на листок, словно пытается прочитать его сквозь пустую сторону. По его лицу видно, что он в предвкушении какой-либо правды. Наконец, я решаюсь и протягиваю ему копию своего документа. Седой изучает его долго и молча, вертя в руках так и этак, словно пазл собирал какой-то. — Вальтер Майер, дезертир, - он произносит это вслух так легко, а мне хочется закрыться одиноко в комнате и рыдать от принятия своей личности, - а ты оказывается старше меня, Вальтер, хотя по тебе так и не скажешь, - Яков отдаёт мне листок и пожимает плечами, словно его и правда не заботит то, что я дезертир и все в таком духе. Хотя..сейчас мы уже оба предатели, а я к тому же дважды. — Будь добр, продолжай меня называть лучше Немо — А в чем проблема? Не привык что ли? - он усмехнулся. Мне аж стало не по себе. Действительно..почему же мне неприятно, когда ко мне обращаются на мое настоящее имя? — Да, -подумав ещё чуть-чуть, отвечаю я и переворачиваюсь обратно на спину, - после того, как я рассказал тебе все, что знаю о себе, ты.. — Расскажу ли я тебе о себе, о том, кто такие чёрные отступники, о мире? О да, конечно же расскажу, - Яков кивнул головой, - знаешь, когда я расскажу тебе всю правду, ты узнаешь убийцу Щульца моментально. — Узнаю убийцу..моментально? - я переспорил, а в голове стало сгребаться множество версий, предположений, которые выводили меня из концентрации на словах Якова. — Ну типа того. Даже не знаю, с чего лучше начать рассказ. Наверное, с того, кто такие чёрные отступники, - он улыбнулся, - мы отступились от идеологии церкви, поэтому люди нас прозвали отступниками — Почему ты говоришь о стороне врага, как о — Не перебивай меня, Немо. Иначе я не буду тебе ничего рассказывать, - я виновато на него взглянул, но все же замолк. Рука Якова за его рассказом самовольно скользнула мне на волосы, начиная в них зарываться, гладить, выпутывать травинки, висевшие в них — На деле, мы такие же люди, как и они. Выглядим так же, только думаем по-другому и внутри у нас нечто иное, нежели у них. Когда-то и мы были на стороне людей. Щульц тогда набирал людей в отряды миротворцев. А тогда нас шестерых и отобрали для, как они выразились, эксперимента по созданию идеальных солдат. То есть, солдат, не испытывающих биологических потребностей, все такое. Думаю, ты понимаешь. Описывать детально эксперименты, пожалуй, все же не буду. Вольфганг был так называемым надзирателем, а Руф бегала под видом невесты Вольфганга на встречи с Хельгой. Тяжелее всего далось Дорис. Ее заставляли убивать грызунов, мелких птиц и прочую живность. Я думаю, по ней видно, что она на подобное не способна. За это её приговорили к расстрелу — Расстрелу?! - мою голову стали тут же посещать разные догадки, как Дорис смогла спастись — Слушай дальше, Немо, - Яков нахмурился, - ее действительно расстреляли. Не помню уже, в какой последовательности дальше шли события. Мы долго молчали после её смерти, а после издали указ о том, что проект закрывается. Ну а нас же не отпускать так просто, разболтаем. Вышло, что и нас приговорили к расстрелу. Вероятно, если бы мы тогда не покончили с Щульцом, меня бы не было рядом с тобой сейчас — Так вы все..приняли участие в убийстве? — Ну типа того. Затея изначально была Оливера, они ж с Дорис кровные брат и сестра. Даже не думал, что когда нас раскроют, этот подонок свалит все на меня моментально, - Яков на секунду схватил меня за волосы со злости, но сразу же отпустил, - прости. Ну, а потом следствие, все такое. К нам пришли и сказали, что или нас расстреляют, или мы поучаствуем ещё в одном эксперименте, шанс выжить в котором был минимальный. Терять уж тогда было нечего, так что все согласились. Проснулись мы все уже в нашей казарме — И в чем была суть того эксперимента? — Не знаю. Да и никто не знает. Быть может, в том, что нам заменили сердца на машины и кровь на масло. Мы принимаем таблетки, чтобы продолжать функционировать - от потока информации у меня, если честно, заболела голова. Безусловно, было очень будоражащие слушать рассказ Якова о мире, но в то же время было..жутко. Осознание того, что им пришлось пережить приходило постепенно — Значит, вот, что ты имел в виду, когда говорил, что вы отличаетесь от людей только тем, что внутри — Ага. Именно это я и имел в виду, - он вздохнул, убрал руку с моих волос, - теперь ты знаешь всю правду. Больше от тебя ничего не скрывали — Яков, мне очень жаль, что вас так помотала жизнь — Да ладно. Что ж там такого? — Что ты будешь делать без таблеток? Ты же не взял их, - мой вопрос явно сильно ударил по нему. Он откинулся на спину рядом со мной, снова вглядываясь в мое лицо — Я не знаю. Какое-то время проживу без них. А там уж как жизнь решит, - он сделал паузу, а после почесал лоб, - ложись спи лучше. Если тебя что-то ещё беспокоит или интересует, утром об этом поговорим. Доброй ночи, Немо, - Яков отворачивается от меня и кладёт руку под голову, закрывая глаза — Спокойной ночи, - я быстренько подползаю к нему и обнимаю со спины. Он же от этого поворачивается ко мне лицом и обнимает тоже, прижимая к себе. Чуть согнувшись и приподняв подбородок, я уткнулся носом ему в тёплую шею, тяжело дыша и щекоча Якова каждым своим выдохом. Он лишь хлопает меня по спине за это, и я склоняю голову, теперь упираясь макушкой ему в грудь. Вроде седой не жалуется, поэтому я спокойно даю себе волю заснуть. Яков же ещё полчаса хлопал глазами, не мог уснуть, а когда я, обнаглев в край, еще и ноги на него сложил, хотел уже было меня разбудить, но лишь фыркнул недовольную и в скором времени тоже заснул — Эй, господины, - меня потрясли до плечо, от этого я сразу же открыл глаза со страхом в них и посмотрел на того, кто меня будил. Это явно не Яков. Кстати о нем. От того, что я дёрнулся, он тоже поморщился, не проснувшись и схватив меня за одежду, словно говорил мне не двигаться и не отвечать на вопросы посторонних. Над нами стоял смуглый солдат с кудрявыми волосами в форме наших врагов. Наверное, он не прознал в нас отступников. — Вам, господины, видно идти некуда. Дети же, кажется, совсем, - говорил солдат с каким-то акцентом — Яков… - я совсем тихо шепнул имя друга и пихнул его несильно в бок. Он открыл глаза сразу же, а увидев вражеского солдата, замер в изумлении. — Вы ранены, господин, - на этот раз он, видно, обращался ко мне, - кровь красная. Так вы уж людьми являетесь. Не бойтесь, давайте с нами. Вы голодные, наверное. Вона как желудки урчат, - преложение солдата казалось заманчивым, особенно когда живот снова заурчал. Я взглянул на нахмуренного Якова, наверное, он тоже был в ступоре. Похлопав глазами ещё, я получил его кивок, обозначающий, что он согласен на условия солдат. Было бы неплохо внедриться в доверие к ним. — Сколько вас человек здесь? - Яков присел и поправил перчатки, надел маску — Пять человек, господин. Ждём подкрепление, ещё пятнадцать человек — Хорошо. Тогда мы на время останемся с вами — Ну хорошо, господины, - смуглый улыбнулся. Мы присели, а те как достали несколько консерв да протянули нам. Время была ночь до сих пор, часа три от силы, прохладно весьма. Поэтому, пока мы хомячили консервы, мужики быстро развели из сухой травы небольшой костёрчик, который хорошо согревал нас прямо до костей. Я иногда поглядывал на Якова, который в мою сторону даже не думал смотреть. Что будет дальше? Почему эти солдаты не видят во мне того, кого разыскивают? Как же та листовка с моей фотографией и надписью «Розыск»? Ее что, никто здесь не видел? Да бред же. Ни с того ни с сего, еда просто перестала лезть мне в горло, я опустил руки с и выдохнул, наевшись. Недоеденную консерву у меня из рук вырвали мужики, продолжая ее есть за меня. Кто-то из врагов, явно врач, осмотрел мою новую рану на ноге, а после стал обрабатывать. Все это проводилось под скрытым надзором Якова, о котором знал только я, и то, потому, что понимал, что он не оставит это дело без своего внимания. Врач что-то недовольно бурчал под нос про то, что последние лекарства тратятся на каких-то детей. Разве нас можно назвать детьми? Якову лет семнадцать, а мне, по документам, восемнадцать или девятнадцать. Странно, что они нас не приняли за чёрных отступников. Мои ладони вспотели от страха, когда рядом затарахтел мотор от машины. Видимо, это и было то самое подкрепление, о котором говорил смуглый. Нас с Яковым к тому времени спать положили, сказав, что своих накормят, да и сами улягутся. А мы-идиоты повелись, да действительно недалеко от них прилегли. Глазу, правда, так и не сомкнули. Больно уж беспокойно было. Судя по тяжелым приближающимися шагам, к нам шёл кто-то грузный, наверное из машины. — Ничего себе кого вы подобрали..эй, подойди-ка сюда, - я приоткрыл глаза и увидел, как над нами стоит мужчина, больше нас двоих с седым вместе взятых. К нам подбежала девушка, которую я уже где-то видел, а за ней ещё смуглый, который нас разбудил — Вы смотрите. Этот, - он указал на Якова, который уже тоже на них таращился и взял меня за руку покрепче, начиная небыстро тянуть в сторону, - чёрный отступник. А этот, - перевёл палец уже на меня, я от такого затрепетал, сжимаясь в плечах, - как его..ну этот, разыскивается который. Эти двое из тех, кто на нас напал в тот раз, когда важные типы съезжались — Ну вот вы и попались, парнишки, - девушка, казалось, весело трепала языком, а на деле уже вытащила автомат и направила его на нас. Было явно, что без очередного побега не обойдётся. Яков крепче меня хватает за руку и почти мгновенно встаёт, опираясь лишь на один локоть и колено, поднимает за собой и меня. Даже не думая, мы принимаем решение, что нам нужно бежать, бежать и только бежать без оглядки. Далеко мы не добрались, а я уже был без сил — Яков! Мы не успеем убежать! - крикнул ему я, хромая, но ковыляя за ним. Тот же, казалось, уже сам запыхался и оглянулся на меня с красным лицом — Все сможем. Мы же спец отряд, - он мимолётно улыбается, но нас оглушают звуки выстрелов. Я вижу, как в спине Якова образуются несколько сквозных дырок, а рубашку стало питать что-то чёрное. Видимо, это то самое масло вместо крови, о котором он говорил. Перед моими глазами пролетают за секунду все моменты с этим человеком. Ноги Якова подгибаются, и он падает вперёд, утянув за собой и меня, хотя хватка его заметно ослабела. Это спасло меня от пуль в спину, а те после затихли, видимо решив, что убили обоих. Я подползаю к телу Якова, у которого до сих пор открыты глаза. Дрожащей рукой мне приходится закрыть их, а после схватиться за лицо, стараясь не кричать. Я судорожно начинаю повторять его имя, надеясь, что он сам откроет глаза, скажет, что это шутка, что его раны и сами затянутся скоро. Но это лишь вымысел. Яков так и не открыл мне глаза, пока я ждал этого, задыхаясь от слез горя. Я не думал, что смогу потерять вот так вот все в один миг. Не думал, что останусь один уже видимо навсегда. Со злости я ударяю себя по груди и от этого лишь начинаю кашлять, продолжая обливаться слезами. — Э-эй, господин, - раздаётся над моим ухом, и я просыпаюсь в холодном поту. Меня до сих пор обнимает живой Яков, а над нами смуглый человек с кудрями. Я толчком бужу Якова — Вы..вы кто? - заспанно спрашивает он, а смуглый выпрямляется с важным видом — Мы мимо тут проезжали. В город едем-едем, а тут вы в поле, спите. Да и вы, господин, - обращается ко мне, - видно, ранены. Мы как раз где-нибудь здесь собирались на ночь остановится, так хоть вам поможем. Вы ж выглядите молодыми совсем. Да и голодные наверное А потом все, точь-в-точь как в моем сне. Мы вместе ужинаем консервами, мне обрабатывают рану, а после кладут спать, говоря, что скоро прибудет их подкрепление, что вместе поедем в город. Я все это время думал над своим сном, над тем, как он схож с реальностью, и меня это пугало. Я смотрел на Якова с каким-то беспокойством, а он наверное это списывал на то, что я не доверяю тем солдатам. Решив, что пока внимание на нас не зафиксировано, надо бежать, я подползаю к нему поближе и клонюсь к его уху — Эй, Яков..бежать от них надо. Подкрепление приедет их, так нам конец — И без тебя знаю, - Яков снова берет меня за руку, мы встаём и спускаемся в бег, пока нас не видят и не слышат. Солдаты вражеских войск даже не заметили нашей пропажи, так как весло проводили время за костром. Когда мы убежали уже достаточно далеко, бег сменился шагом. Моя дважды раненая нога резко заныла от боли, а Яков на это лишь снова перекинул мою руку себе через плечи и потащил дальше по рельсам — Яков, мне сон приснился, пока мы спали. Там было все точно так же, как сейчас, только ты там умер — Я тоже такой видел, - думая, рассказывает мне он и вздыхает, - только умер там ты, а не я — Неужто правда? — А мне врать зачем иной раз? — Неожиданно как, - я почесал затылок, задумавшись над этим. Пока мы вот так вот молча шагали, совсем не заметили, как подошли к обрыву рельс, обрыву земли. Стоило посмотреть вниз, а там уже и голова начинала кружиться — Обрыв? — Как видишь, - Яков тяжело вздохнул, поставил меня нормально и обнял за плечи крепко — И что делать будем? — Не знаю пока. Вбок видимо пойдём — Правда? - я снова наглею и обнимаю его за шею, повесившись на него. А тот даже слова мне против не сказал — Ну да. Ничего же больше не остаётся — Ты прав. Ладно. Тогда отдохнём тут и дальше пойдём? — По видимому, да, - с кивком Якова мы присели и спустили ноги вниз. Я положил голову на его плечо и вздохнул тяжело. Он похлопал меня по спине, а после одной рукой приобнял, другую положил себя на колено, пальцем начиная по нему постукивать. Это у него нервное, наверное. Мы какое-то время сидим в тишине, которую прерываю я — В том сне, когда ты умер, я испытал такое отчаяние. Совершенно не помню, чтобы со мной было подобное. Скажи, Яков. Мы всегда будем вдвоём? — Да, - непоколебимо отвечает он, кивая головой вдобавок — А что делать будем с твоими таблетками? — Пока не знаю. Что-нибудь придумаем — Ну ладно. Мне хватает для спокойствия и того, что мы просто будем вместе до самого конца нашего пути, - я улыбаюсь, а внутри царит полная идиллия, пока рукой, которая была на колене, Яков не берет меня за подбородок и не приподнимает мое лицо. Я, честно слово, думал, что он меня поцелует сейчас, но он лишь внимательно рассматривал мои черты лица — У тебя глаза красивые. Они такие, - он задумался, подбирая слова, - такие глубокие и наполненные смыслом. Ты, наверное, далеко пойдёшь в этой жизни, - Яков говорил так, словно сам собрался на покой. Я ещё даже не знал, что царит в его голове прямо сейчас. Он отпускает мое лицо и берет за руку, — Немо, мы же всегда будем вдвоём? - он переспрашивает мой же вопрос — Да. До конца жизней наших всегда будем вдвоём! - с искренностью отвечаю ему я, а тот лишь печально улыбается. — До конца наших жизней? Ну ладно, - Яков гладит меня по голове нерасторопно, а я его тем временем беру за щеки и целую. На его блендой коже появляются румянец, но он не отвергает меня. Он совершенно не против. Я отстраняюсь от него и улыбаюсь, уводя взгляд куда-то в пропасть. Яков лишь откидывается на спину, а после какой-то паузы, тихо смеётся. Я не знаю почему, но тоже заливаюсь смехом. Мы точно будем вдвоём до конца жизней