Я сломаю тебя.

Сегодняшнее утро было одним из тех немногих, когда Влад проснулся в хорошем настроении — проснулся сам, без Анатолия, без будильника, без мяуканья на ухо «котик, я хочу остаться…» Последнее обычно бесило больше всего. С удовольствием потянувшись в постели, Влад встал и пошёл в ванную умываться; едва он набрал в ладони воду, как рядом внезапно возник Анатолий: — Выспался? Отчего-то Владу показалось, что бес слегка запыхался — если это слово вообще можно применить по отношению к духу. Плеснув водой себе в лицо и довольно отфыркиваясь, Влад отозвался: — Ага… А ты где шлялся? — Я не шлялся, — немного ощетинился Анатолий, — я, вообще-то, въёбывал, как раб на галерах, пока кто-то дрых! Влад насмешливо поднял брови, выдавливая на щётку пасту, отвечая: — Ты ещё скажи, что аж вспотел от непосильных трудов. — Да ну тебя! — огрызнулся бес. — Между прочим — это действительно было не очень то и легко. — Ну хоть результат того стоил? — невнятно произнёс Влад из-за зубной щетки во рту. — О да… — протянул бес. — Это как… Ну вот будь я вампир — фу, блять — это можно было бы сравнить с тем, что без ограничений напился крови любимой группы. — А откуда ты знаешь, как чувствует себя сытый вампир? — неподдельно заинтересовался Влад, смывая пасту. — Читал, — с достоинством ответил Анатолий, и Влад не смог сдержать смех. — Хули ржем? — ядовито поинтересовался бес. — А хули не ржать, — ответил Влад. — Бес читает про вампиров… Пиздец. Анатолий помолчал, а потом хмыкнул: — Так я своего рода тоже вампир. — Не пизди. ты кровь не пьешь. — Кровь — нет. А вот энергии — да. Ночью с твоей зазнобы накачал будь здоров. — Зазнобы? — Крисика. — А, понял. Только назовешь её так ещё раз… — Ладно, ладно… Так что… Хочешь? — Давай немного, — Влад закрыл глаза и тут же снова почувствовал ту самую уже знакомую прохладу. — Ух, как клёво… — со стоном выдохнул он, а бес хмыкнул: — Эх… Это только крупицы того, что у неё есть. Но теперь, когда у нас есть её вещь, и даже волосы… — Не сегодня, — Влад вышел из ванной, направляясь в кухню. Как и всегда после вливания — ему очень хотелось есть. Каждый нерв стоял дыбом, как наэлектризованный, и это ощущение было сродни возбуждению. Только его не нужно было удовлетворять, наоборот, хранить в равновесии, питаясь этими энергиями и заряжаясь. — Почему не сегодня? — разозлился Анатолий. — Сейчас это просто… как никогда. Она не выспалась, на нервах — не в последнюю очередь из-за тебя — иди и бери! Ну? — Нет, я сказал. Не сегодня. Всё. — Ой блять, сказал он! — издевательски протянул бес. — Я сам тогда, зря, что ли, я её до истерики доводил всю ночь. — Значит, Дмитрий — твоих рук дело, паскудник? — недовольно спросил Влад, соорудив себе немножко корявый бутерброд с ветчиной, сыром и бородинским хлебом. — Нихуя подобного! — бросил Анатолий. — Он ошалел от гормонов. Я не причём! А если и причём… А ну тебя! — рявкнул Анатолий и исчез. Влад поморщился. Не то чтобы он не хотел провести ритуал донорства… Хотел. Ему очень нравился силовой «вкус» Кристины. Но что ему мешало — он понять не мог. Вздохнув, он доел бутерброд, запил чаем и пошёл одеваться. Сегодня съёмки — он участник, а не наблюдатель на этот раз. И ему просто необходима кровавая трава — любая, которая выросла на том месте, где кто-то погиб. В Сокольниках таких мест было много больше, чем в парке через дорогу, но тащиться ради травы через всю Москву Владу не хотелось категорически. Поэтому он оделся и вышел из квартиры, думая купить себе большой латте в кофейне. Кристина снова не смогла уснуть до рассвета. Ей казалось, что в квартире помимо неё кто-то есть. Может, она накрутила себя? А может, и действительно здесь есть ещё кто-то кроме неё. Сон девчонка больше не увидела. А хотела ли? Возможно. Но только с точки интереса. А с интереса ли? Как же сейчас кипит её голова от таких дум и от того, что в квартире есть кто-то ещё. За окном была солнечная погода. И ей захотелось побыть на улице, погреться на солнышке и почитать книгу. Она редко читали книги — только тогда, когда был интерес. И это не означает, что девушка не начитанная. Ночь была поистине бессонной. Но выйдя на улицу, Кристина знала, что ей там станет легче. Ракитова уже сделала все водные процедуры с самого раннего утра — потому, что ей не спалось и хотелось успокоиться. Нарядившись в лёгкое платье жёлтого цвета по колено, девушка обула легкие кроссовки, и взяв с собой книгу, деньги и телефон, вышла из дома. Покосившись на дверь соседа, Кристина снова вспомнила лифт. Она лучше спустится по лестнице, чем поедет на лифте, прокручивая, как во сне здесь была без почти пять минут близость с Владом. Каштановые волосы были распущены и лежали на её плечах. Спустившись и выйдя из подъезда, девушка направилась до ближайшего кафе, которое было в пяти минут от дома. Взяв там большой стаканчик американо, не переживая, что кофе остынет — ей нравится и такой — она направилась в сторону парка, который находился недалеко. Кристина заняла лавочку, поставив стаканчик с кофе рядом с собой, беря в руки книгу «Десятый сосед». Девушка прочитала описание и усмехнулась, пребывая в шоке. Однажды девчонка встречает нового соседа, и между ними вспыхивает страсть. Влад тоже её сосед, и — это единственное, что схоже между ними и описанием этой книги. Кристина давно покупала эту книгу с высоким рейтингом из-за близости, а сейчас, наконец-то, дошли руки до её прочтения. Влад шёл по аллее на выход из парка. В одной его руке был стакан с кофе, а в другой — пучок душицы. Ничего подозрительного. Ему показалось, что сначала он почувствовал Кристину — и только потом увидел. Она сидела на скамейке и читала книгу. Солнце заливало её светом, как медом, и от этого её жёлтое платье казалось почти золотым. Ноги сами понесли Череватого вперёд, и он с изумлением поймал себя на том, что немножко нервничает. «Блять, ну, а что такого? Неужели нельзя подойти к соседке, просто поздороваться и спросить: как дела?», — пронеслось у него в мыслях. Только бы не решила, что он сталкерит её — вот это будет пиздец. Тем временем Влад подошёл к скамейке так близко, что отступать назад было поздно — да и Кристина могла его заметить периферийным зрением. — Привет, Кристин, — произнёс Влад, замедляя шаг. Девушка вначале услышала голос, а уже потом подняла голову выше, оторвав взгляд от книги, смотря на подошедшего Влада. Она осмотрела его с ног и до головы, заострив свой взгляд на его лице, смотря в глаза — возможно, желая увидеть там очередную издёвку — как это обычно и происходит. Ракитова машинально замяла уголок страницы и закрыла книгу, переворачивая её задней обложкой к верху, чтобы не было видно, что она читает. Был ли у неё мандраж? Если только внутренний — потому, что в мысли и голову всё равно никто не залезет, и не прочитает их. — Привет, — ответила она, не понимая: что он здесь делает? Конечно, такое возможно, что и ему захотелось прогуляться в парке. Или он специально выследил её, чтобы потребовать что-то за вчерашнее? Как странно, что дома ничего подобного не было, а именно в этой квартире происходит. Неужели она теперь так постоянно будет колобродить ночь? — Я просто хотел узнать, как ты после ночи… хорошо ли спала, — произнёс Влад, переступив с ноги на ногу. — Диман, он… придурок полный, конечно. — Нормально. Я заметила, — ответила Кристина, заметавшись взглядом по деревьям. Куда угодно, лишь бы не смотреть сейчас на парня, боясь, что он прочитает её. Он и сам не знал, какого ответа он от неё ждал. Она может сказать, что не могла толком уснуть или соврать, и сообщить, что наоборот спала как младенец. Но вот того, что она видела его во сне, точно не скажет. Настороженность в голубых глазах Кристины удивила Влада: неужели она и сейчас успела для себя в чём-то его обвинить? — Ведёшь себя, как телок на верёвочке, — едва ли не с отвращением процедил невесть откуда взявшийся Анатолий. Он до сих пор злился на Череватого и показывал это, как только мог. Влад на этот демарш никак не отреагировал, и поэтому бес, сосредоточившись, что было сил задел стакан с кофе, который чернокнижник держал в руке. — Вот блять, — выпалил Влад, едва удержав стакан в руке и чудом не выплеснув горячий кофе прямо на сидящую перед ним девушку, — чтоб тебя… У девчонки сработал инстинкт самосохранения, и она протянула руку в сторону стаканчика парня, стараясь и помогая ему его удержать, чтобы он не упал и не облил её. Она снова посмотрела ему в глаза. Напиток остался в целости и сохранности. Тут даже помощь девушки была не нужна. Поэтому, убрав свои руки от Влада, она снова схватилась за книгу. Влад немного удивленно смотрел на Кристину — на её трепещущие ресницы, на едва прикрытые жёлтым платьем ноги — достаточно скромным, но стильным — на то, как побелели её пальцы, когда она схватилась за книгу. Анатолия поблизости не было, и поэтому возможность его воздействия была исключена. А ещё девушка смотрела куда угодно — но только не на него. Заметив это, Влад поднял брови, а уголки его губ дрогнули. Опять что-то сочинила у себя в голове и презирает настолько, что не хочет даже смотреть. Неужели он настолько мерзкий в её глазах? Как ни странно, его это почему-то задело. Непроизвольно стиснув в кулаке стакан с кофе, так, что горячий напиток всё-таки выплеснулся наружу, Влад хмыкнул: — Ну вот и поговорили… Не представляешь, как было приятно. — Я тебе что-то сделала? Не пойму, — спросила Ракитова, подняв на парня ясный взгляд, ища ответ на свой вопрос, смотря ему в глаза и не отводя своих — в них было всё — все эмоции. — С чего такая необоснованная резкость в мою сторону? Тогда рассказал Егору то, чего вообще не было. Это такое хобби у тебя? У Влада было такое ощущение, что он внезапно рухнул в пропасть, что у него земля ушла из-под ног, что он оказался в невесомости. На миг всё вокруг перестало существовать и иметь хоть какой-то смысл — Череватый видел перед собой только прозрачные и пасмурные глаза, и его бросало то в жар, то в холод, а он абсолютно не понимал, что происходит. Кристина смотрела на него слегка раздраженно, чуточку устало, хмуро и с каким-то любопытством одновременно. Казалось бы — ну глаза. Девичьи. Красивые? Да, бесспорно. Но что за хуйня из-под коня: он что, никогда красивых глаз не видел? Почему он именно сейчас внезапно забыл, как дышать? Почему у него такое ощущение, что она просвечивает его насквозь, как рентген? Вопросы Кристины словно стряхнули с Череватого ступор, в который его поверг её взгляд, и он, вздохнув, отозвался: — Только если маньяком-педофилом назвала и перцовкой чуть не пальнула. А что это за парень у тебя такой, если верит не тебе, а вообще постороннему мужику? И да, я заметил, что ты стала ходить пешком. Реально думаешь, что я маньяк, или парень запретил? Я вот тоже нихуя не могу тебя понять, правда. — И из-за этого ты решил сделать мне такую подлянку? — спросила Ракитова, продолжая смотреть на парня. Тот день она помнила, как вчера. Спрашивать и обсуждать то, что он каким-то образом угадал с её бельём на тот момент — девчонка не стала. Вдруг, просто совпадение? — Я просто не хочу снова застрять с тобой в лифте. Вдруг, ещё что-то придумаешь и расскажешь Егору. Это была правда. Но и правдой было то, что она не хотела застревать с ним в лифте из-за сна, который девушка ещё никак не выбрасывала из головы. К тому ещё эта пошлая книга про женатого соседа. Только вот читая её, она думала не о женатом соседе, как в книге, а о Владе. — Ну, не только же тебе про меня придумывать и рассказывать, — уязвлённо отозвался Влад. — Какой привет, такой и ответ! И вообще… Что бы я ни сказал и не сделал — я всегда, сука, априори неправ. Зато припизднутые соседи со старой кошелкой во главе — зайчики. Так, да? Заебись… Выбросив помятый стакан в урну, Влад с отвращением отряхнул руку. Снова взглянув на Кристину, он добавил: — Интересная у тебя книжечка. После прошлой ночи просто. во! — и показал ей большой палец. Перехватив душицу в другую руку, Череватый направился в сторону дома, чувствуя себя странно уязвлённым. Почему ему так хотелось, чтобы эта цаца изменила о нём своё мнение? Чтобы, что? Влад этого не знал — и это выводило его из себя. — Ты серьёзно? — она крикнула ему вдогонку. — Блять, может мне тоже выдумать историю для твоей девушки?! — Ракитова редко ругалась матом. Но данная ситуация очень задела Кристину. Упоминания про книгу заставили девушку напрячься. К чему он говорит всё загадками? Ей уже становится не так уж смешно. Вначале её имя и имя парня сказал, затем про бельё, а сейчас про ночь. Так ещё и после всего случившегося с Владом — инцидентов — в квартире стало что-то происходить, и она ощущает кого-то рядом с собой. Паранойя. Влад обернулся, донельзя удивленный выкриком Кристины — у него сложилось впечатление, что она, не смотря на то, что не всегда умеет вовремя промолчать, не очень любит скандалить на публику. Хотя, он уже успел удостовериться, что с ней ни в чём нельзя быть уверенным — у неё всё не как у людей. А уж то, что Кристина, вся из себя такая правильная, ещё и матерится на всю улицу, было вообще из ряда вон. Ядовито хмыкнув, Влад прижал руки к сердцу и отозвался: — Уж сделай одолжение, будь любезна! А-то она говорит, что я слишком классный. Ну просто ни одного недостатка! Девушки у Череватого — постоянной, с которой всё серьёзно — не было — да он и не стремился к таким отношениям. Эти слова вырвались у него сами собой, не иначе как из желания просто огрызнуться. Обычно он легко держал себя в руках — но эта девица одним только своим высокомерным взглядом могла вывести его из равновесия просто на раз. — Ну, так что мне ей передать? Или ещё не придумала? Ай-ай-ай, теряешь хватку, Кристин. Обычно тебе достаточно трёх секунд. — Господи, высокомерный, — сказала она ему. — Да пошёл ты, знаешь? Лучше с тобой вообще не пересекаться. Мне надоели твои перемены. Не умеешь нормально общаться — просто не подходи и не общайся. Не нужны мне твои приветы, — она открыла книгу и опустила в неё глаза. Пускай он уходит — только настроение испортил своими переменными волнами общения. — Нормально — это как? Кланяться тебе в ноги за твою мнимую идеальность? — рассмеялся Влад. — Пиздец… Только корона у тебя картонная, как из Бургер Кинга. И ту сама на себя надела. Всё-таки Кристина опять вывела его из себя. Так, что он не заметил, как сжал кулаки и тоненькие стебельки душицы с жалобным хрустом сломались. Шумно выдохнув, Влад вернулся назад, к урне у скамейки, выбросил пряно пахнущие цветы и отряхнул руки. — Да не нужна ты мне, успокойся. Здороваться ещё… много чести. Он снова направился в парк за новыми цветами, недовольно хмуря брови. Проходя мимо Кристины, Влад вспомнил её взгляд — от него было щекотно где-то внутри — и всё-таки не удержался от шпильки: — Тебе бы про свою завышенную самооценку почитать, а не эту книжонку. Хотя, каждому по его уровню, конечно… Влад пошёл вперёд, клятвенно заверяя сам себя, что даже ухом не поведет, если Кристина снова что-то крикнет ему вслед — и в то же время ему этого очень хотелось. Ракитова готова была заплакать, но не из-за парня, который ушёл, а из-за его резких слов. Корона? Серьёзно? Это обидело её больше всего. Пускай он лучше считает, что у девчонки завышенная самооценка. Когда на самом деле это не так. Может, теперь Влад не подойдёт к ней. Отходчивость её погубит. Надо было до конца придерживаться обиды и не разговаривать с ним. Но Кристина попросту не смогла этого сделать. Но раз снова начались эти колкие высказывания — лучше замолчать надолго. Взяв стаканчик в руки, она сделала несколько глотков уже холодного кофе, продолжая бегать глазами по строчкам книги. Внешне Влад был абсолютно спокоен и даже задумчив — но внутри него бушевал ураган. Он был взбешён, и в то же время ему было почему-то до странного обидно. Собирая новый букетик из душицы среди высокой парковой травы, он снова и снова прокручивал в голове разговор с Кристиной и понимал, что рядом с ней теряет способность здраво мыслить и сохранять хоть какие-то подобия спокойствия. Даже эти облезлые суки на битве так его не бесили. Из-за них скорее было брезгливо и смешно. Возвращаясь домой, он специально обошёл ту скамейку, едва ли не по кустам, и почувствовал, как Анатолий саркастически хмыкнул. — Ой, блять, отстань. — А я ничего и не говорю. — Вот и не говори, — буркнул Влад, помимо воли оглядываясь на скамейку: Кристина всё ещё сидела там, с головой уйдя в книгу и, казалось, совсем забыла о нём. Девушка надеялась, что прочтение книги поможет ей отвлечься от обиды на соседа. Но нет. Она читала, а затем глаза снова пробегались по одним и тем же строчкам — потому, что суть Ракитова не улавливала от слово совсем. Читать книгу эротического характера ей было сложно после сегодняшнего сна. С тем учётом ещё, что книга про соседа. Такой сюр всей ситуации. На самом деле Кристина не понимала, где перешла дорогу Владу. Что она сделала? То, что она подумала, что он водится с маленькими девочками? А что ей ещё думать, когда девчонки начинают облеплять взрослого парня? Но когда она узнала, что он звезда, то всё встало на свои места. Девчонки просто насмотрелись на него в интернете и стали сходить с ума. Но будь на его месте она, то он подумал бы тоже самое. И за это теперь надо мстить, придумывая истории, которых не было и резко общаться? Ей было интересно узнать: где же и кто эта звезда? Блогер? Актёр? Но изучать подноготную она не станет. Этот интерес был мимолётным. Ракитова дочитала до первой постельной сцены, читая всё это с замиранием сердца. Сегодня девушка ждала в гости Егора, по которому уже соскучилась. В этот раз она была настроена серьёзно, чтобы больше не замечать и не общаться с парнем из соседней квартиры. Очередная стычка с Кристиной не прошла для Влада даром; вернувшись домой, он хотел снова вернуться к своим книгам — но с неудовольствием заметил, что не может сосредоточиться. Его мысли помимо воли снова и снова возвращались к глазам Кристины, потемневшим от неприязни, и каждый раз, когда он себя ловил на этом, его настроение стремительно падало. — Да чтоб тебя, блять… — процедил Череватый, раздраженно захлопнув исписанный вдоль и поперек справочник, и бросил его на диван рядом с собой. Книга подскочила и упала на пол, раскрывшись на странице с изображением мышиного горошка: ярко розовые цветочки с нежным и сладким ароматом. Вздохнув и закатив глаза, Влад поднял книгу и позвал беса: — Ты сегодня со мной или опять симульнешь? — Э, когда это я? А, ну да… — ответил Анатолий. — Нет, я с тобой. Ты сегодня с кем? — Матвей и Нина. — Ага… Как настрой? — Да никакого из-за этой горгоны, — буркнул Влад, вставая с дивана. — Как только с ней её мужик живёт. Либо олень, либо сам такой же. — Ну, — насмешливо фыркнул Анатолий, — я тебе показывал, как и что… — Ой блять, фу нахуй, — поморщился Влад. — Вспоминать тошно. — Пизди больше, — издевательски рассмеялся бес. — Особенно в душе тебе тошно было. А я… Влад мгновенно разозлился и выпалил: — А ты сегодня со мной не идёшь! Заебал. — Да я же шучу, чего ты сразу как… как она! — обиделся бес. — Нихуя! — Хуя! Я просто пошутил, а ты как… — Заткнись. А то правда никуда не возьму, — пригрозил Череватый, начиная укладывать в сумку необходимые вещи. — Да, мамочка, — голосом маленькой девочки пропищал бес, и чернокнижник всё-таки рассмеялся. Ей даже не хотелось находиться в этом парке. Словно воздух до сих пор был тяжёлым после присутствия Влада. Задевало ли её это? Да, как и другого бы человека, который не понимает такую — без почти пять минут — неприязнь. Пустой стаканчик из-под кофе она вбросила в урну, которая находилась рядом. Лучшее оружие, которое Ракитова может применить по отношению к Владу — это молчание и игнорирование его рядом, если они, вдруг, пересекутся в подъезде — а они пересекутся, тем более живя на одном этаже и через стенку. Встав с лавочки, она направилась в сторону дома, прихватив книгу подмышку. Лифт был таким соблазнительным, чтобы воспользоваться им. Но девушка уже миновала первый этаж, поднимаясь на пятнадцатый. Тем более такая физическая активность не была лишней. Дойдя до своего этажа через несколько минут, Кристина даже не посмотрела на дверь соседа. Уж слишком много внимания к нему. Но ей было действительно интересно узнать: за что он так общается с ней? А только ли с ней? Или у него просто на всех такая манера? Но интерес она оставит при себе. Ракитова уже хотела преступить к выбору блюда на ужин, чтобы вкусно накормить Егора.

***

На съёмочную площадку Череватый добрался без опозданий. Войдя в готический зал, Влад увидел там Веронику и Снежану, которые о чём-то тихо, но взахлёб спорили, а рядом с ними стоял Марат; он внимательно слушал их, и по его губам скользила холодная змеиная улыбка. Это могло обозначать всё, что угодно — от глобального пиздеца и до какой-нибудь вообще незначительной хуйни; однако тот факт, что эти две драные шкуры спелись против Влада, заставил его насторожиться. — Привет, — сказал он, обращаясь больше к Марату, чем к женщинам, и ведущий протянул чернокнижнику руку: — Привет. Как настроение? — Оно нормальное, — хмыкнул Влад, а Снежана, скорбно поджав тонкие губы, трагически прошелестела: — Мне очень жаль, Владислав, но ты ошибаешься… Я вижу, что прямо сейчас тому, о ком мы говорим, грозит страшная опасность… Её голос скорбно затих, а Марат, перебегая взглядом со Снежаны на Влада и обратно, поинтересовался: — Снежана, Вы ведь говорите про Анатолия? — Да, — ответила она, прижав к своей плоской груди костлявые руки. — Прямо сейчас я вижу… — Жопу, — внезапно изрёк Анатолий, презрительно фыркнув, и Влад немедленно прыснул со смеху. Снежана оскорбленно подскочила и обернулась за помощью к Веронике, но та стояла молча, скрестив на груди руки, и смотрела на Череватого, старательно изображая равнодушие. — Зря смеёшься, Владик, — изрекла она, стараясь говорить весомо, значительно и спокойно. — Скоро Анатолия упокоят, и я… — Клянусь тьмой, Анатолий — вежливый парень, он пропустит тебя вперёд, — издевательски широко улыбнувшись, ответил Влад. Снежана испуганно вскрикнула, с Вероники мигом слетела маска спокойствия — брюнетка побледнела, и её глаза злобно сверкнули. Марат метал взглядом от неё к Владу и обратно, немного нервно, но предвкушающе улыбаясь. — Ты бездарный и самовлюблённый мальчишка, — прошипела Вероника, сжимая и разжимая кулаки. Вся её длинная плоская фигура дрожала от злости, а тусклые глаза буквально метали молнии. — И сегодня в этом удостоверятся все! Я костьми лягу, но докажу. — Ой, блять, боюсь, — Влад поднял вверх ладони. — Бойся! Я вызываю страх, и… — И твой портрет можно вешать на дверь в туалете, чтоб обосраться, если вдруг запор, — отозвался Влад. Анатолий взвыл от смеха, и даже у Марата дрогнули губы. Вероника всплеснула руками: — Марат, Вы… Вы же мужчина. Вы обязаны вступиться за даму! Влад меня оскорбил, а Вы… — А я своими ушами слышал, как Вы оскорбили Владислава первой, причём незаслуженно, — вздохнул Башаров, и дамочки дружно разинули рты. — Поскольку Вы не принимаете сегодня участия в испытаниях, предлагаю вам занять вон тот диван и насладиться вкусным горячим кофе… и не мешать участнику готовиться. — Разве я мешала? — всхлипнула Снежана и куда-то убежала, громко хлюпая носом. Вероника облила Марата и Влада презрением и демонстративно ушла в противоположную от зоны отдыха сторону. В предвкушении приготовления ужина, девушка сидела в гостиной на диване, а на фоне работал телевизор. Она редко могла посмотреть что-то по нему, а сейчас он вообще работал просто так. Телефон, который лежал рядом стал пищать, а на экране появилась надпись «мамулик». Кристина сразу же ответила на звонок. — Привет, — начала женщина. — Как прошла неделя? Как работа? — Привет, мам, — ответила девчонка, усмехнувшись. — Уже так с порога задаешь столько вопросов. Да вроде бы всё неплохо. А вы там как? — Да всё тоже неплохо, — ответила Любовь. — Что интересного расскажешь? — Да толком то и нечего рассказывать. Работа — дом, — ответила Кристина. — Егор сегодня приедет. Вот буду ужин готовить, чтобы накормить его. — А в гости когда приедете? — поинтересовалась женщина, соскучившись уже по дочери. — Я на каникулах теперь только смогу. А ты и Егора тоже ждёшь? — спросила она, удивившись и улыбнувшись. — Ну конечно, — ответила Любовь. — Он же твой парень. Да и я давно не видела его. Когда ты ещё дома была, и он приезжал, а так уже много времени прошло. — Ну да, — проговорила Ракитова, выключив телевизор, чтобы он не мешал разговаривать. — Мы приедем в конце октября тогда. — Так долго… — немного с грустью в голосе сказала женщина. — Ну я буду тогда вас ждать. — Хорошо, — ответила Кристина, сев поудобнее. — Как отношения с соседями? Не мешают жить? — спросила мама, помня предыдущий разговор про них. — Да всё хорошо, — соврала Ракитова, не желая поднимать эту тему и обсуждать соседние двери. — И даже с тем парнем, про которого ты жаловалась мне? — задала вопрос женщина. — Я не жаловалась, — фыркнула Кристина. — И даже с ним, — она снова соврала и не хотела даже вспоминать о нём. — Ты лучше расскажи, как отец там. — Ой, твой отец… — начала женщина, усмехаясь. Влад посмотрел на три самых конверта, лежащих на столе, и без колебаний выбрал средний. Задание состояло в том, что нужно было из трёх фотографий в конвертах выбрать ту, на которой изображен ныне уже покойный человек и, если получится, озвучить причину его смерти. — Молодец… не ошибся, — проскрипел бес. — Но лучше бы тебе ошибиться, право слово… Влад непонимающе нахмурил свои темные брови, крутя конверт во внезапно похолодевших пальцах. — А что не так? — спросил он Анатолия, и тот вздохнул: — Мне не хочется об этом говорить… Ты и так последнее время злой как сатана, а тут… — Повесился? Конверт вдруг стал невыносимо тяжёлым, и Влад почувствовал, что ему нечем дышать. Он бросил конверт на стол, перед которым стоял под прицелом камер, и рванул воротник футболки, стараясь вдохнуть поглубже — но ничего не получилось. Он опёрся руками об стол и поморщился. — Владислав, это ваш ответ? — прозвучал голос Марата. — По-вашему, человек, чья фотография лежит в конверте, погиб от повешения? — Да, — просипел Череватый, а перед его закрытыми глазами так и стояла та самая веревка. Его веревка. — Вы уверены? — голос Башарова доносился до Влада как через вату. — Да, уверен… — Вам нехорошо? — Вот обмудок, — процедил Анатолий. — Захлопни пасть. — Прекрати… — выдохнул Влад. — Вы хотите отказаться от испытания? Или вы говорите с Анатолием? — С Анатолием. — Понимаю… Он вам подсказывает? — Нет… — Влад глубоко вздохнул, провел пальцами по конверту. — Там фото парня… Лет шестнадцати. Он… над ним издевались в школе. Он не мог больше терпеть, и… Сидевшая напротив Влада женщина, лет шестидесяти, уткнулась лицом в носовой платок и задрожала. Взглянув на неё, Влад отошёл от стола и сказал: — Мне больше нечего добавить. — Что ж… В таком случае, вы свободны. Можете вернуться в готический зал. Это было последнее испытание на сегодня. Спасибо. — Угу, — буркнул Влад, подбирая сумку и идя на выход. Ноги едва слушались, голова кружилась — но он чувствовал, что на него все смотрят, и всеми силами старался дойти нормально хотя бы до выхода. — Вот погань, — ворчал бес. — Сука… Он хотел, чтобы ты устроил там шоу… Та тётка — мать того пацана, и… — Я понял… Помолчи, а… — выйдя из павильона, Влад прислонился спиной к стене. За Владом в коридор вышел какой-то парнишка с камерой, но Череватый так мрачно на него посмотрел исподлобья, что он счёл за благо исчезнуть. Не веря своим глазам, Влад изумленно смотрел то на Веронику, то на Снежану, крепко сжимающих в руках карточки с цифрой «один». Он, конечно, не ждал от них адекватных оценок — но единицы. Серьёзно? — Вот бляди… — выругался бес. — Твари ебучие. Стояла такая тишина, что слышно было звяканье браслетов Анны. Все молчали — кто-то удивленно, как Матвей, кто-то взбешенно, как Анна — или вызывающе, как Снежана и Вероника. — Снежана… Вы поставили Владиславу единицу — самую низкую на нашем проекте оценку. Что вас не устроило? Владислав же всё сказал абсолютно точно, и родители мальчика, который повесился, это подтвердили. Снежана обеспокоено глянула на Веронику — она явно не ожидала, что Марат будет задавать ей какие-то вопросы. — Снежана? — Я… я считаю, что это нечестно… Ему явно подсказывали, наверняка это мерзкое привидение… — Чертова сука! — рявкнул бес, будучи вне себя от ярости. — Пиздец тебе! — Мне никто не подсказывал, — отозвался Влад. — А вот тебе, дорогуша, без подсказки даже свою жопу не найти, не то что на вопрос ответить. — Я бы попросила… — с видом оскорбленной невинности начала Снежана, но Влад отмахнулся: — Не проси — не дам. Нина коротко хихикнула, покрутив головой, а Анна в открытую рассмеялась. — Что ж, это ваше право. Благодарю. Вероника, почему вы поставили единицу? Вы тоже считаете, что Владиславу подсказывали извне? — спросил Марат. — Нет, — выпалила брюнетка, с ненавистью глядя на Влада. — Я уверена, что нет никакого Анатолия. Он либо держит всех за дураков, либо просто псих. — Вероника, переходить на личности… — Я… Марат, извините. Я считаю, что Влад просто сжульничал, либо подслушал разговор с родителями мальчика, либо… не знаю… Что ты им пообещал, гад? Спиритический сеанс? Это подло! — Ебнулась?! — выпалил Череватый. — Ага, так я и поверила! — фыркнула Вероника. — Завидно? — хмыкнул Влад. — Дамы и господа, — вмешался Башаров, посчитавший, что материала для выпуска более чем достаточно. — Оценки выставлены — менять их мы не будем согласно правилам проекта. Всем спасибо за работу, это было… Влад не стал слушать. Кипя от ярости, он вышел из круга и, толкнув дверь, вышел из павильона. Ночная Москва встретила парня прохладой и лужами от недавно прошедшего дождя. — Пиздец денёк! — выпалил Влад, чувствуя ненависть ко всему живому. Он ненавидел этих бешеных от недотраха тварей, его бесил Марат, который только и мог, что хайпить на всём подряд. Анатолий чувствовался где-то рядом — но молчал. Влад очень хотел, чтобы бес что-нибудь ляпнул — тогда он с удовольствием отвёл бы на нём душу. Но бес молчал, как немой. Сев на лавочку под навесом, Влад достал из кармана сигареты и, прикурив, затянулся едва ли не до головокружения. — И хули молчим? — спросил он Анатолия. — А хули тут скажешь? — произнёс бес. — Ты и так всё знаешь. — Знаю, — кивнул Влад, снова глубоко затягиваясь. — Анна сказала, что хочет честной борьбы… Но этих блядей точно проплатили. И «честно» с ними ничего не сделаешь. — Есть хороший способ стереть их в порошок, если не струсишь и не тупанёшь. — Девчонка? — Девчонка. Их рядом с тобой будет колбасить, как мух от дихлофоса. Перед мысленным взором Влада предстала Кристина — презрительно кривящая губы, фыркающая, как кошка, самовлюблённая до тошноты. Он коротко выдохнул дым через нос и недобро усмехнулся: — А давай… — Я тут недалеко знаю заброшенное кладбище. Но ты же не взял с собой резинку и волосы. — Сейчас возьму, — Влад загасил окурок и поднялся. — Волоска хватит… И кладбище есть недалеко от дома. Часы показывали почти пять утра, когда Влад добрался до постели. На кладбище после дождя было сыро, грязно и холодно, и оттого неуютно. Даже язычок ритуального костра мерцал на удивление зловеще. Для обряда Череватый использовал самые душистые цветы — лаванду, мышиный горошек, шиповник — и в самую середину букета завернул полынь и чертополох. Длинный каштановый блестящий волос послужил завязкой… и самым главным компонентом. Бросив букетик в огонь, Влад некоторое время смотрел на корчившиеся в пламени цветы, а потом произнёс: — Длинная коса, девичья краса… Силы мне отныне, а твоя кровь стынет… Он впервые делал такой обряд — но Анатолий не сделал ни одного замечания, а только довольно кряхтел. Значит, всё правильно.