Freedom

***

Яркое солнце нещадно светило прямо в глаза, из-за чего сложно было ориентироваться в пространстве, поэтому мне постоянно приходилось прикрываться руками. Это было очень неудобно, особенно если ты взбираешься по крутому склону, где необходимы все четыре конечности, чтобы цепляться за кусты, ветки и камни. Пару раз я даже умудрялась так сильно споткнуться, что ударялась головой о твёрдый ствол дерева, чудом не теряя равновесия и не начиная падать вниз. В такие моменты Марк всегда был рядом. Устав уже в который раз ловить моё неуклюжее тело, потерявшее на пару секунд умение ориентироваться в пространстве и инстинкт самосохранения, Марк надел мне на голову свою кепку, буркнув себе под нос что-то про мою забывчивость, которая его очень достала. Я хотела уже было возмутиться, что из-за этого теперь его будет мучить солнце, но он быстро пресёк всю мою заботу, по-дружески пихнув в спину, чтобы я поторапливалась. Спустя некоторое время я, тяжело дыша, сделала последний шаг и очутилась на вершине этого холма, через секунду упав на спину и раскинув руки и ноги в разные стороны, как морская звезда. Чуть позже и Марк смог покорить эту высоту, устало повалившись на траву рядом со мной в такой же позе. Закрыв глаза, я почувствовала, что мы дышали в унисон, и широко улыбнулась, наслаждаясь моментом. Как же всё-таки здорово путешествовать вместе с лучшим и единственным другом. Не знаю, сколько мы так пролежали, но, видимо, довольно долго, раз я даже успела заснуть. Интересно, как там Марк? Приподнявшись на локтях, я увидела, что он всё ещё спал. Надо же, какой соня. Вершина холма находилась, конечно, не слишком высоко, но всё равно было весьма ветренно. Белая чёлка Марка вообще жила своей жизни, постоянно двигаясь, то закрывая, то открывая его глаза. И как он ещё не проснулся? Не знаю почему, но это было так мило. Особенно то, как расслабленно мой друг выглядел, хотя обычно сильно сводил свои тоненькие цвета его любимого молочного шоколада, как и основная копна его волос, брови к переносице, постоянно сердясь на меня. Я могла любоваться этим вечно, но желание насладиться живописным видом всё-таки победило. Мне было страшно одной подходить к самому краю холма, поэтому я встала на середину вершины и стала просто оглядываться, наслаждаясь атмосферой. Вот над маленькими с такого расстояния деревьями пролетает стая птиц, а рядом с ними мерцает длинная-предлинная речка, которой, кажется, нет конца. Вот совсем недалеко от моей головы проплывает семейка облачков-медвежат, которые весело играть друг с другом. А вот прямо передо мной кружится одинокий листочек, отбившийся от своих родителей. Надеюсь, он всё-таки сможет к ним вернуться. Постояв так пару минут на одном месте, я поняла, что страх потихоньку отступал, поэтому я осмелилась сделать ещё пару шагов вперед, чтобы увидеть, что находится прямо возле пропасти. Первый шаг — ноги чуть-чуть затряслись. Второй шаг — коленки начали дрожать. Спокойнее, Анабель, спокойнее, всё хорошо. Третий шаг — голова закружилась. Четвертый шаг — руки сжались в кулак. Пятый шаг — … Пятый шаг — … Ну же, Анабель, соберись! Пятый шаг — …. Давай! Пятый шаг — падение. Падение? Повернув голову налево, я заметила чьи-то склизкие и непривычно-длинные руки, толкающие меня с оглушительно-громким хлюпающим звуком с вершины холма. Как в замедленной съемке, эти жутко вонючие руки становились ещё более отвратительными, лишаясь всей кожи, из-за чего были видны жадно обглоданные свирепыми животными кости, которые постепенно рассыпались на множество осколков, растворяясь в воздухе. А вместо них медленно появлялось уродливое лицо, по которому ползали чёрные-чёрные червяки, прогрызающие в нём всё больше и больше маленьких дыр, из которых мощным потоком лилась тёмно-бордовая кровь, а изо рта доносилась неразборчивая адская агония демонов из преисподней, которые были похожи друга на друга, напоминая мне… Марка? Но почему?..

***

— …бель! Анабель! Кто-то сильно тряс меня за плечи. — Анабель, проснись! Голова просто адски гудела. — Прости меня, но я уже всё перепробовала… Раздался звонкий шлепок. Щека загорелась. Перед глазами замелькал нечёткий силуэт. — Анабель, проснись же! Это просто кошмар! Чьи-то ладони докоснулись до моей головы, вытирая слёзы и охлаждая место пощёчины. Стало так приятно. — Анабель! Кто-то крепко прижал меня к себе, успокаивающе что-то вырисовывая пальцами рук на моей спине. Так тепло. Почему-то захотелось обнять в ответ. — Анабель? Ты очнулась? Я так рада! Кто-то ещё крепче сжал меня в объятиях. Так спокойно сразу стало. Можно я наслажусь этим моментом подольше? Будто прочитав мои мысли, меня максимально сильно прижали к себе, зашептав что-то еле различимое о том, что всё хорошо и что мне больше нечего бояться. Так уютно. Сердце перестало яростно барабанить рёбра. Дыхание постепенно восстанавливалось. Слёзы прекратили неконтролируемо течь. Зрение приходило в норму. Кто же меня так радостно обнимает? — Очкастая, завязывай уже, — раздался недовольный голос. — Ты не видишь, что она притворяется? — Леви, это ты завязывай уже бухтеть! Как ты можешь говорить, что она притворяется? Ты сам, что ли, не видишь, что она всё ещё сильно дрожит? Я… дрожу? — Ну всё, Анабель, успокаивайся, — ласково прошептала мне… Ханджи? Так это Ханджи всё это время меня звала? — Сейчас мы пойдём с тобой помоемся, а потом хорошенько поедим в моей комнате и поговорим. Договорились? Я хотела ей ответить, но моё горло предательски запершило, заставив согнуться в приступе кашля. — Тише-тише. Руки Ханджи аккуратно стали перебирать мои волосы. — Вставай, Анабель, пойдём. Меня одним движением подняли на ноги, но те беспомощно подкосились. К счастью, Хаджи вовремя успела меня подхватить, не дав упасть на пол. Тяжело вздохнув, она всё-таки решила взять моё обессиленное тело на руки (ого, она такая сильная) и вынести прочь от этого ужасно давящего на моё психологическое состояние места. С каждым шагом бережно несущей меня Ханжи я чувствовала, что камень с моей души постепенно спадал. Мне становилось всё легче дышать, а тело медленно расслаблялась. Эта темница будто незаметно душила меня изнутри, нещадно скручивая внутренности в колючий комок, тем самым заставляя неспешно умирать в муках. Из-за отсутствия хотя бы крошечного окошка, в который я могла смотреть, чтобы отвлечься от гнетущих мыслей, мне практически ничего не мешало грызть себя изнутри. Порой я пыталась сосредоточиться на танцующем ореоле света ярко-оранжевого пламени, которое беззаботно плясало, облизывая ближающую стенку, то поглощая её в непроглядную тьму, то озаряя, чтобы спасти от беспощадной бездны. Но это занятие быстро мне надоедало, потому что я всегда находилась в этой мрачной атмосфере без единого лучика заботливого солнца. Вот и получилось, что мне просто не на что было долго отвлечься, поэтому я всё продолжала и продолжала погружаться в предательские мысли, которые унижали меня и занятие всей моей жизни, говоря, что это несерьезно и по-детски. Они утверждали, что я всё ещё тот самый маленький ребенок, который спустя десятилетие им же и остался, совсем не изменившись и зациклившись только на себе любимой. Будто с утратой своего лучшего друга я совершенно потеряла умение мыслить трезво, постоянно отправляясь в путешествия, чтобы заглушить боль. Лишь только для этого, а не для наслаждения природой. Они продолжали внушать мне, что я всё это время врала себе, даже создав специально для этого фальшивую личность, чтобы было легче скрывать свою израненную и окончательно сломавшуюся. Они давили на меня, говоря, что вся моя любовь к приключениям в опасных местах в одиночку — сплошное враньё, которое я внушила себе, чтобы заглушить настоящие психологические проблемы. Я будто пряталась за образом влюблённой в труднодоступные места альпинистской, которая была сильной и независимой, способной самой справиться со своими невзгодами. Я словно специально подменила себя ещё в семь лет, чтобы не разрушить себя изнутри. Если это действительно так, то где же скрывается моя настоящая личность?..