Freedom

***

Ветерок нежно поигрывал с моими волосами, собранными в аккуратный конский хвост, а солнце бережно обволакивало моё лицо, наполняя его веснушками. Оно заставляло меня неприятно щуриться и прикрываться рукой, но это совершенно не могло испортить моего великолепного настроения. Ведь сейчас я находилась со своим отцом в моем первом путешествии на небольшую гору, которая находилась всего в шести километрах от дома. Папа неспешно шел впереди, постоянно оборачиваясь, будто пытаясь узнать, не отстала я от него, а на его спине был маленький рюкзак, наполненный пледом и едой для перекуса. В это время я старалась одновременно и успеть рассмотреть новые окрестности, которые с каждым шагом становились всё загадочнее и интереснее, и не отстать от отца, который то и дело останавливался, давая мне возможность полюбоваться живописной природой. Я была по-настоящему счастлива, ведь для меня открылся уникальный шанс узнать что-то новенькое и насладиться общением с отцом, который много времени проводил на работе. Но это продолжалось ровно до того момента, пока мы не добрались до самой вершины горы. И вместо того, чтобы последовать вместе с папой до самого края и получше рассмотреть окружение, меня основательно сковал дикий страх, который не давал и шагу ступить вперёд. А отец, совершенно ничего не боясь, стоял на самом краю, горделиво расправив плечи. Для него это было словно обычным делом, не стоящим и толики его нервом. Будто каждый день он играет с самой смертью, со временем получив от нее, а за одно и от страха, иммунитет. Тогда я очень восхищалась им и хотела стать такой же, как он. Поэтому желала поскорее справиться с этим ужасным чувством, не побоясь попросить помощи у своего примера для подражания: — Пап, мне страшно! — призналась я, всеми силами пытаясь перебороть себя, нервно заламывая руки. — Не бойся, доченька! — Папа повернулся на мой голос и широко улыбнулся, продолжая бесстрашно стоять на самом краю горы. — Давай я возьму тебя за руку, и мы вместе подойдем к обрыву? — Давай! — радостно воскликнула я, подбегая к отцу и крепко сжимая большую и теплую руку. Ведь рядом с ним совершенно ничего не страшно, прямо как за каменной стеной. Подойдя вместе с папой к краю горы, я боязливо зажмурилась, плотнее прижавшись к моему спасителю. Внутри меня неистово бушевало сразу несколько чувств, которые то и дело сражались между собой за лидерство. Страх и любопытство. Неприятный страх, который, как мне казалось, давно уже покинул мой организм. Ведь я столько времени исследовала местные окрестности, совсем не боясь взбираться на невысокие скалы. Мне было всего семь лет, но я уже успела облазить весь лес в районе пяти километров от дома. Потому что окна нашего жилища выходили прямо на это очень огромное и интересное место, как тут не проводить все своё время? Вот и я о том же. В глубине моей души я очень переживала за целостность этой горы. Вдруг из-за одного неосторожного движения обломится какой-то огромный кусок, который утащит нас за собой? Это была бы очень глупая смерть, тем более, в таком раннем возрасте. Если сейчас я вполне готова принять такой исход, то тогда — нет. Я ведь всё ещё была немного наивной и неопытной, никогда не сталкивающейся с такой высотой и опасностью, которая она в себе несёт. Перед моим взором открылось невероятное зрелище на множество гор разных оттенков коричневого и серого, которые плавно переходили от одной к другой, то приближаясь, то отдаляясь. В глаза мне светило яркое солнце, которое отскакивало от небольшой речки, рассеиваясь на разные блики. Эти блики отражались на всё ещё покрытых лёгкой росой листьев деревьев после ночного дождя. Всё искрилось и блестело, заставляя завороженно раскрыть рот и судорожно оглядываться по сторонам, желая запечатлить в своей памяти побольше фрагментов этого живописного вида. Тогда меня потрясло это до глубины души, ведь я никогда ранее не видела ничего подобного. Но это был ещё не конец. Потому что дальше папа сделал то, что навсегда изменило мою жизнь. Оно наполнило всё новыми красками, совершенно сломав все прошлые стереотипы. Я будто заново родилась, начав вновь познавать этот мир с чистого листа. Это чувство словно разделило меня на до и после. И как же я сейчас благодарна отцу за то, что в тот день он подарил мне истинный смысл моей жизни. Тогда, когда он специально посмотрел на меня с секунду, поспешно повернувшись обратно, тем самым привлеча мое рассеянное внимание к нему, для меня время словно перешло в замедленный режим. Потому что я во всех деталях успела разглядеть, как папа демонстративно раскинул свои руки в стороны и начал медленно вдыхать в себя полной грудью окружающий воздух через нос. А после по чуть-чуть стал выдыхать ртом, словно дегустируя всё то, что он только что получил, как самый настоящий гурман. На его лице тут же изобразилось великое наслаждение, будто кричащее всем о том, что он по-настоящему сейчас счастлив и полностью наслаждается моментом. Хорошенько рассмотрев отца, мне тут же стало невероятно интересно узнать причину его такого яркого сияния. И поэтому я, не медля больше ни секунды, закрыла глаза, раскинула руки в стороны и глубоко вздохнула полной грудью, стараясь впитать в себя абсолютно всё, что сейчас меня окружало. Какова же была глубина моего восторга и потрясения, когда я в точности повторила действия отца и прониклась ими. И если бы сейчас я могла сама посмотреть на себя со стороны, то точно бы увидела то же выражение лица, что и у папы ранее. А может, даже ещё и намного красочнее, ведь моя чистая детская душа пока не была осквернена суровостью и несправедливостью жизни. Этот лёгкий древесный запах, смешанный со свежестью речки и росы, молниеносно пробегал по всем клеткам моего организма, наполняя их неведомыми ранее ощущениями невероятной высоты и всепоглощающей, даже немного оглушающей свободы. Свободы, о которой я даже и понятия не имела раньше. Я словно была какой-то деревенщиной, только вышедшей в большой город и с первого взгляда влюбившись в него. Мне хотелось подольше насладиться этим чувством, взлететь на воображаемых крыльях и найти источник этого завораживающего чувства, чтобы остаться там навсегда, не позволив затеряться ему где-то в глубинах моего сознания. Потому что, испытав такое однажды, ты никогда больше не будешь прежним. Мне хотелось чувствовать это постоянно, но в городской суете нет места подобным чувствам и странностям. Да, возможно, я действительно странная, но с достоинством принимаю это. Вот только принять то, что общество отвергает от себя свободу, ссылаясь на главные правила морали и быта, я не могу. И пускай я буду изгоем, коим и являюсь сейчас, но я не сдамся. И нет, я не буду на каждом углу трубить о великой несправедливости, я просто мирно и тихо стану сама искать для себя источники свободы, пытаясь сохранить их и насладиться вдоволь. Так, чтобы меня никто не услышал и не смог упрекнуть в том, что наши взгляды на жизнь различаются. Маленькая я тогда ещё очень долго стояла на самом краю горы, совсем не двигаясь и не открывая глаза, будто пытаясь впитать в себя абсолютно всё, не дав совершенно ничему ускользнуть от нее. Я словно старалась прочувствовать каждую частичку этого места, желая найти ответ о том, что мне делать дальше. Я хотела понять, будет ли правильным посвятить свою жизнь тому, чтобы собирать все крупицы свободы, раскиданные на разных вершинах маленьких и больших гор и вулканов. И мне ответили. Представьте себе, сама природа одобрила мое решение, прислав мне посланника-листочка прямо на мое восторженное и очень сосредоточенное личико. Возможно, это было всего лишь удачным совпадением, но мне и этого хватило, чтобы найти свою цель в жизни. Ведь после этого я не желала и минуты своего времени тратить зря, постоянно порываясь в лес исследовать новые места на отголоски этой самой свободы. Окружающие меня люди считали это странным, но это был их выбор. Ведь каждый из нас делает в своей жизни свой главный и осознанный выбор, который решит их всю дальнейшую судьбу. И я такой выбор сделала в свои семь лет, совершенно не жалея об этом и по сей день. Даже когда я оказалась абсолютно в другом мире, вдали от всего того, что было мне дорого. Но я не сдамся, ни за что не сдамся. Я обязательно выберусь из этой тюрьмы и продолжу свой поиск частиц свободы, пока не соединю их воедино. Это мой путь, и я пройду его целиком, какие бы тяжёлые испытания мне не встретились. Даже если мне придется сначала помочь разгадать этому миру его великие тайны, отдав на это всю себя. Ничего, я справлюсь и с этим. Главное — не паниковать и не падать духом. Ведь выход есть из любой ситуации. Поэтому делаем глубокий вдох и выдох, игнорируя неприятную сырость и вонь этой темницы, открываем глаза и гордо смотрим вперёд, не боясь совершенно ничего. Я смогу, и у меня все получится. Искренне веря в это, я добьюсь всего того, что когда-либо пожелаю. Когда я открыла глаза, то первым, что я увидела, был полностью серый потолок, который в нескольких местах успел потрескаться и покрыться большим количеством плесени и мха. Будто во время дождя на него проникала почти каждая капля воды, оседая там долгим грузом. А в местах, где краска оставалась цела, обитала, по меньшей мере, одна семья пауков, которая уже успела завести себе детей и сплести очень прочную и большую паутину. Хочу также отметить, что и в углах камеры они тоже присутствовали, будто дополняя эту мрачную атмосферу. По правую сторону от меня находилась небольшая деревянная дощечка, явно заменяющая кровать. Бок её был прикреплен к стене, а дополнительной основной служили небольшие металлические штыри, которые держались тем же способом. На ней небрежно лежала какая-то замызганная тряпка, вся в пятнах и дырках, именуемая одеялом. Вряд ли, конечно, она может хоть чем-то согреть, но создать видимость заботы о заключённых всё же нужно. Передо мной возвышалась довольно длинная и широкая металлическая решетка, будто служащая гарантией, что я никак не смогу отсюда сбежать. Она словно была непреодолимой преградой, которая открыто насмехалась над моим желанием вырваться наружу и познать свободу этого мира. Эдакая высокая стена, сломавшая множество судеб. Сколько людей до меня успело побывать в этом месте и сойти с ума от давящего напряжения этих бетонных стен? Сколько было вынесено отсюда ещё теплых трупов, обладатели которых умерли от недостатка еды и воды? Сколько было бедняг, замученных пытками до смерти? Сколько ещё придёт после меня? Сколько же? Я не смогу ответить на эти вопросы, потому что не стану их частью. Моя жизнь не закончится так трагично и бессмысленно. Я не буду той вольной птицей, которой обрезали крылья, и она не смогла смириться с утратой и просто насмерть разбилась о землю. Ведь я, в первую очередь, альпинист, который предпочитает справляться с трудностями прямо в лицо, гордо начав с низов и добравшись до самого конца. Поэтому меня ни за что не сломит это мрачное место, служащее темницей для моих стремлений. Потому что я умею даже в самой плохой ситуации находить что-то хорошее и всей душой наслаждаться им, совсем позабыв об этих толстых стенах, которые хотят меня до смерти задавить своей величиной и объёмом. Вот и сейчас моим спасителем стал особенно яркий и прекрасный закат, который едва проникал ко мне через это совершенно крохотное и скрытое толстой решеткой окно, размером лишь с мою голову. Но даже и это ограничение не значило для меня совсем ничего, ведь что может быть лучше ярко-оранжевого, с оттенками розового, света, буквально вытягивающего из меня все негативные мысли, которые успела наплести мне эта гнетущая темница. Это словно посланник с небес, который велит мне не унывать и стремиться к лучшему. И я так и поступлю, тем самым не дав тюремщикам насладиться моим отчаянием. И хоть они пока мне ничего плохого не сделали, но что-то мне подсказывает, что всё ещё впереди. Это явно не те люди, которые любят пошутить. Поэтому и я буду весьма серьезна, не дав и повода себя пристыдить.