Красный бархат

— И какого черта этим должен заниматься я, — тихо выругавшись, пробурчал Юнги. Чонгук, спустя годы счастливых отношений, ожидаемо, решил сыграть свадьбу. На влюбленных свалилось множество забот, лишь малая часть которых касается свадебного торта. И почему-то, до чертиков богатый предприниматель, вместо того, чтобы поручить это дело одному из своих многочисленных подчиненных, доверил все своему лучшему другу. И теперь тот блуждает по неизвестному ему району, всматриваясь в навигатор на тусклом экране почти разряженного смартфона. Он поежился и зябко спрятал лицо в складках шерстяного шарфа. Проклиная свой топографический кретинизм, Юнги обнаружил нужную ему вывеску только спустя час поисков. Он скептически окинул взглядом скромную витрину. Одна только мысль терзала голову: почему Чонгук при своем бюджете и при таком огромном размахе в организации праздника, выбрал эту крошечную, никому не известную кондитерскую где-то на отшибе города. Он немного замешкался, отряхивая пальто от снега, и решительно отворил дверь. Внутри было тепло, и от резкого перепада температур Юнги тут же почувствовал покалывания на кончиках пальцев и щеках, успевших онеметь от холода. В помещении приятно пахло чем-то вроде имбирных пряников, тихо звучала рождественская музыка, хотя до праздников было еще далеко. — Простите, вы еще работаете? — скромно поинтересовался он, но осмотревшись, не нашел никого за прилавком. В соседней комнате, наверняка являющейся кухней, послышался грохот посуды, и в следующую секунду оттуда выскочил парень. Юнги тут же смущенно замер, не ожидая встретить здесь такого симпатичного работника. На нем был нелепый розовый фартук, весь перепачканный мукой. Как, собственно, и руки, и лицо. — Здравствуйте. Простите, я не думал, что в такое время еще кто-то придет, — растерянно и неловко затараторил он. — Вы что-то хотели? Юнги моментально забыл, зачем он здесь, способный лишь изумленно таращиться на это милое создание. Он даже не успел удивиться тому, что здесь всего один работник. Все, что его сейчас интересовало — это аккуратно вышитое на фартуке имя. «Пак Чимин» — прочитал он, понимая, что точно его не забудет. Навряд ли кто-то еще способен выглядеть так очаровательно в момент, когда его резко отрывают от работы. Светло-русые волосы, припорошенные мукой, небрежно разлохматились, почему-то только делая парня привлекательней, а щеки его горели румянцем. — Я насчет свадебного торта, — с трудом формулируя мысли, сказал Юнги. Чимин тут же преобразился, а на лице его расцвела широкая улыбка. Казалось, глаза его засверкали как свежевыпавший снег, и Юнги стал ненавидеть раннюю зиму чуть меньше. Парень выложил на прилавок несколько каталогов с красочными изображениями огромных праздничных тортов и принялся рассказывать о самых популярных вариантах. Потом о наиболее подходящих видах начинки, и следом о его любимых дизайнах. Говорил он долго, и в словах явно чувствовалась непомерная любовь к своей работе. Юнги понимал его, в лучшем случае, через слово, но не смел перебивать. Он, как под гипнозом, всматривался в блики игривых снежинок, когда удавалось поймать его взгляд. Чимин долго не замолкал, посвящая посетителя в тайны кондитерского искусства. Спустя какое-то время он прервался, вспомнив о необходимости задать хотя бы несколько вопросов, и Юнги встретил секундное молчание с малой толикой разочарования, ведь казалось, он готов слушать его речь весь вечер. — Вы любите красный бархат? Его часто выбирают в качестве свадебного торта. Знаете, традиционно он делается без начинки, коржи лишь смазываются кремом. Но я считаю, лучше всего их сочетать с конфи из свежих ягод. Может быть, малина? Он замолчал, вопросительно глядя на посетителя. Воцарилось неловкое молчание, и Юнги не сразу понял, что пора бы уже что-то ответить. Чимин смущенно потупил взгляд. — Я, наверное, слишком много болтаю, простите, — с этими словами блеск в его глазах словно потух. — Нет-нет, я просто задумался. Знаете, эм… Я совсем не разбираюсь. Вообще, если честно, я совсем не люблю сладкое, — Юнги залился краской, видя, как Чимин непонимающе нахмурил брови. — Как же вы тогда подберете угощения на вашу свадьбу? Юнги потребовалось несколько долгих секунд, чтобы осознать услышанное. Ему вдруг стало и неловко и смешно. — Боже, нет. Даже если бы хотел, я давным-давно уже один… — он осекся, понимая, что заразился его болтливостью и чуть не рассказал немного лишнего. — Чонгук. Он должен был предупредить, что я приду. Чимин тихо рассмеялся, и смех его заполнил все пространство, делая кондитерскую еще более уютной. Стало как будто бы чуточку теплее, и приятный аромат свежей выпечки ощущался еще ярче, радуя рецепторы, а праздничная музыка вдруг стала казаться самую малость уместнее. — Так вы Мин Юнги? Да, я вдруг вспомнил, что он говорил об этом. Простите, хенним. Я немного отвлекся и совсем забыл. — Можно просто «хен», — сказал Юнги, немного стыдясь мысли, что никогда еще его имя не звучало так красиво и нежно в чужих устах.

***

С момента их первой встречи Юнги бывал там еще несколько раз. Сначала он пришел, чтобы уточнить все детали и даты, дизайн, начинку, и сколько все-таки этажей будет в этой сладкой громадине. Потом, чтобы сообщить точный список гостей. Ведь кроме торта, как они решили, будут еще милые маленькие маффины, со сладкими именами приглашенных на верхушке. В четвертый раз он забежал туда перед работой, чтобы купить себе тирамису. Хотя работал он в другой части города, и ему явно было не по пути. А еще всю жизнь он терпеть не мог этот десерт, как и сладкое в принципе. Все свое обеденное время он сидел и упорно давился сладостью. Но позже честно себе признался, что десерт оказался немного менее противным, чем обычно. По крайней мере, почему-то не возникло желание тут же запить все крепким черным кофе, избавляясь от послевкусия, как оно бывает каждый раз, когда Юнги каким-то образом приходилось попробовать сладкое. В пятый раз он приходил, чтобы закупиться имбирными пряничными человечками, забыв о том, что до рождества по-прежнему далеко. Зато весело разукрашенные печенюшки прекрасно смотрелись на полке у него дома, каждый раз напоминая о милом кондитере, завладевшем мыслями Юнги. В шестой раз Чимин сам его позвал, чтобы тот продегустировал пробные варианты маффинов с малиновым конфи. Как и раньше, кондитер встретил Юнги лучезарной улыбкой, от которой оттаивали окоченевшие на морозе пальцы, согревались раскрасневшиеся от холода кончики ушей, а в сердце тут же наступала весна, распускались цветы и оживали бабочки. Он уселся за маленький круглый стол в углу зала и терпеливо дожидался Чимина с кухни. Спустя пару минут тот вышел с целым подносом симпатичных ярких кексов, и, как ни странно, они казались вполне себе аппетитными. Как, впрочем, и тот, кто их испек. Юнги откусил кусочек, и, ожидаемо не ощутив особого восторга от вкуса шоколада и засахаренных ягод, он всё равно счёл нечто настолько сладкое на удивление приятным. — Может быть, кофе? — наконец догадавшись предложить, вежливо поинтересовался кондитер. — Нет, спасибо, — их взгляды на секунду пересеклись, и Юнги спрятал робкую улыбку державшей маффин рукой, — не хочу перебивать вкус. Они ещё долго сидели так, уплетая на пару сладкие произведения искусства. Чимин выглядел чертовски довольным собой, приятно удивляясь результату. А Юнги всё больше проклинал себя за неспособность отвести от кондитера взгляд. Они, как показалось Юнги, болтали целую вечность, тихо радуясь лёгкости общения. Но, по факту, они едва-едва уходили от объединяющей их темы выпечки. Маффины закончились, и казалось больше нет причин оставаться здесь, но нежелание расставаться объединяло их двоих. По крайней мере, так хотелось думать. Чимин быстро нашёл, за что можно зацепиться. — Что это у тебя, Юнги-хен? Он проследил за взглядом кондитера, и, словно увидев впервые в жизни, обратил внимание на небольшую сумку, всё это время висящую на его плече. — Чехол для фотоаппарата. Они переключились на тему горячо любимого Юнги хобби. Он с упоением рассказывал, что для него значит фотография и как давно он к этому пришел, думая, что, наверное, искренний интерес в глазах сидящего напротив был более важным и счастливым событием в его жизни, нежели какая-то там свадьба какого-то там друга. Рассказал он и о том, что хотел бы сделать несколько памятных снимков на грядущей церемонии, но к сожалению, не практиковался уже очень давно, не находя для этого времени среди рутинных будних дней. Он хотел вспомнить позабытые былые навыки, и даже забронировал для этого классную студию на весь вечер, купил неожиданную для него находку — несколько маленьких диодных ламп, меняющих цвет, удобных в транспортировке и тем не менее достаточно мощных для получения отличных снимков. Но вот модель, как оказалось, не сможет сегодня приехать, и планам сбыться уже не суждено. — Не хотел бы побыть сегодня моей моделью? — он все это время набирался решимости, чтобы осмелиться спросить такое, и сейчас, замерев, он трепетно ждал ответа. Чимин задумался, робко бегая глазами по углам, и мысленно боролся, не находя ответа. От затянувшегося молчания сердце Юнги забилось чаще, и каждый стук отдавал невыносимой болью. Принимать отказ было сродни казни. Чимин убьет его, если вот так оттолкнет, подтверждая самые страшные догадки — взаимная симпатия была всего лишь неоправданной фантазией. Наконец, Чимин смог вымолвить хоть что-то. — Я не особо умею позировать… И мне часто говорили, что я совсем не фотогеничен, — невольно проронив нервный смешок, он выдавил из себя скромную улыбку. «И только лишь?» Юнги, упиваясь только что подаренной ему каплей надежды, вмиг перестал себя накручивать и воспрянул духом. Дело вовсе не в отсутствии симпатии, Чимин просто стеснялся. Осознание этого, подкрепляясь видом смущенно краснеющего кондитера, просто опьяняло. Он, уверенный в своем успехе, принялся его уговаривать: — Это не важно, я буду тебе подсказывать. И снимки будут в полном твоем распоряжении. Если не понравится, мы тут же все удалим. Чимин несколько бесконечно долгих секунд молчал, обдумывая его слова, а потом, расплывшись в своей фирменной очаровательной улыбке, ответил: — Моя смена заканчивается через пятнадцать минут. Юнги и не вспомнил, был ли он когда-нибудь счастливее, чем сегодня. И он почти не солгал. Студия забронирована, и свет туда уже доставили. Только вот модель изначально была под вопросом, и сейчас Юнги безумно рад, что она, как и ожидалось, не смогла приехать. Потому что, только увидев фото этой студии, все, о чем он мог думать — это о милом парне из маленькой пекарни, и о том, как безумно и прекрасно он мог выглядеть в объективе его фотоаппарата.