Грань / Edge

      Драко опускается на колени, уже с нетерпением составляя список возможных наказаний для неё.              Он не собирается её мучить. Есть мужчины, которые наслаждаются пытками: оставляют синяки и поврежденную кожу. Но Драко никогда не видел в этом ничего привлекательного. Ему нравятся шлюхи с идеальными телами. Нравится, когда их кожа и губы краснеют, но он ненавидит синяки.              Есть и другие способы наказать её.              Сначала Драко начнёт медленно, пока Гермиона ещё не освоилась.              Она качает головой, глаза мечутся по комнате, глядя сквозь него.              — Я… я заправляла постель. — Её голос едва громче шёпота.              Малфой оборачивается и замечает, что кровать расстелена, а одна из подушек разглажена.              Дом.              Драко стискивает челюсть, чувствуя, как тело прошибает холодный пот. Он вновь смотрит туда, где на полу дрожит Грейнджер, избегая его взгляда. Она напряглась, словно ожидая, что он ударит её. Всё её тело напряженно сжалось, и девушка выглядит совсем маленькой, скрючившись у его ног.              От её покорности у него в груди разливается тепло. Малфою даже не пришлось обучать её этому. Грейнджер уже инстинктивно знает своё место.              С тихим вздохом он тянется к ней.              Гермиона вряд ли может удержаться. Она Омега, она рождена для размножения, а это значит, что инстинктивно девушка стремится создать место для ебли, где сможет оставаться в безопасности, если забеременеет.              Мысль о том, что Грейнджер может залететь от него, возбуждающе притягательна, и он не готов предаваться размышлениям.              Тогда её сиськи станут ещё больше. Прелестная мысль.              Драко никогда не трахал беременную ведьму.              Он отбрасывает эту идею и смотрит на неё сверху вниз, возвращаясь к настоящему моменту. Пальцы Малфоя всего в сантиметрах от кожи Гермионы, и он борется с порывом прикоснуться к ней, провести руками и языком по её обнажённой коже, утешить её.              Он может проявить великодушие.              Грейнджер уже напугана. Он мог бы взять её на руки и просто погрузиться в сладкое тепло между её ног, пока девушка будет говорить ему, что она его шлюха, и умолять, умолять кончить.              Однако Гермиона нарушила правило. Самое первое правило, которое он установил.              Она должна заплатить за это.              Драко убирает руку.              Он изучает девушку несколько минут, пока она не поднимает голову, встречаясь с ним взглядом и нервно сглатывая.              — Разве я сказал, что ты можешь свить здесь гнездо, Грязнокровка?              Она морщится и качает головой.              — Нет. Ты не настолько важна, чтобы гнездиться. Ты просто маленькая шлюшка, с которой я играю. У тебя больше нет дома, особенно в моей квартире. — Малфой выпрямляется и приносит стул из другого конца комнаты.              Её глаза наполняются тоской, когда она смотрит, как он колдует. Драко демонстрирует свою палочку, убирает её и садится, вытаскивая твердеющий член из-под мантии и откидываясь назад.              — Соси. Если ты заставишь меня кончить, я дам тебе поесть. В противном случае ты будешь ждать до завтра, и я назначу ещё одно наказание.              Грейнджер медленно подаётся вперёд. Он видит, с какой неохотой она смотрит на член. Скоро она это преодолеет. Малфой опирается руками на подлокотники кресла.              — Я не буду насильно впихивать его тебе в глотку. Ты сделаешь это сама. Доставь мне удовольствие. Я могу потом полизать твою пизду, если ты покажешь, что умеешь хорошо сосать.              Гермиона тянется, берёт член в свои горячие руки и начинает медленно вести кончиком языка по его основанию. Так приятно… Огонь уже разгорается в его животе.              Очевидно, маленькая зубрилка всё ещё где-то там. Грейнджер экспериментирует. Проверяет, какие места вызывают самую бурную реакцию. Она скользит языком по головке члена, пока Драко не начинает дрожать и стонать. Потом ласкает уздечку, и он стонет, мышцы живота пылают, Малфой тянется и запускает руку в её волосы.              — Потом полижешь, я сказал — соси.              Гермиона медленно погружает член в свой маленький скользкий ротик. Драко слабо стонет, наблюдая, как набухшая головка покорно исчезает между её розовых губ, окутываясь приятным теплом. Язык Грейнджер дразняще проводит по венам, затем она двигает головой вверх-вниз.              Глаза Драко закрываются, и он откидывает голову назад. Вот так… всегда бы так. Он стонет, когда она заглатывает член глубже.              Она не так талантливо владеет языком, как шлюха, но осознание того, что вокруг него плотно сомкнулся рот чопорной малышки Грейнджер, которая изо всех сил старается доставить ему удовольствие, удваивает его наслаждение. Её запах — словно наркотик в воздухе.              Вкусный. Захватывающий. Невероятный.              — Да… вот так. — Драко опускает её голову ещё ниже, пока глотка Гермионы не обхватывает головку.              Она дёргается и пытается вырваться, а он упирается бёдрами, проникая в её сжимающееся от спазмов горло со стоном, когда оно плотно смыкается вокруг члена. Малфой отпускает её и позволяет ей шумно задыхаться и мычать, пока она отстраняется и пытается отдышаться.              — Продолжай, если не хочешь, чтобы я тебя наказал. — Не открывая глаз, он просто ждёт. Улыбка растягивает уголок его рта, когда он чувствует её тёплое дыхание за мгновение до того, как мягкие губы Грейнджер снова медленно обхватывают головку члена. Она возобновляет движения.              Малфой не заставляет её снова глубоко глотать его. Он откидывается назад и позволяет ей делать всю работу.              Когда член начинает набухать, Драко сосредотачивается на ощущении её горячего языка, который всё ещё проходит по его длине, пока Гермиона продолжает сосать и покачиваться. От удовольствия у Малфоя поджимаются пальцы на ногах, и он хватается за подлокотники кресла. Воздух наполняется густым запахом её возбуждения, когда Грейнджер покорно стоит на коленях между его ног.              Блядь. Отсос возбуждает её. Он открывает глаза и смотрит, как она извивается, выгибаясь, и трётся бёдрами о пустоту.              Это побуждает Драко кончить.              Он удерживает её голову на месте, извергая своё семя ей в рот. Узел плотно прижимается к её губам, как будто Малфой намерен силой затолкать его внутрь.              — Глотай, — приказывает Драко, когда видит, как расширяются её глаза, и чувствует, как её язык сопротивляется, когда он заполняет её рот. — Всё до последней капли.              Грейнджер колеблется, но Малфой не отпускает. Она начинает глотать, принимая каждую унцию его спермы. Откинувшись назад и отпустив волосы Гермионы, Драко замирает.              Она медленно отстраняется, от её губ до головки члена свисает струйка слюны.              — Хорошая девочка. — Малфой гладит её по голове. — Вот так. Мы будем продолжать практиковаться, пока у тебя не получится. Теперь приведи меня в порядок.              Грейнджер оглядывается по сторонам и направляется в ванную. Драко закатывает глаза и снова хватает её за волосы, направляя её лицо обратно к члену.              — Ртом, Грейнджер.              Её глаза горят разочарованием, но она наклоняется и нежно облизывает член от остатков слюны и спермы. Шелковистый язык, скользящий по узлу и вылизывающий его, заставляет Малфоя кончить снова, и Гермионе приходится повторять всё сначала дважды, прежде чем член начинает размягчаться.              Драко усаживает Грейнджер себе на колени и целует, потирая членом между её складок. В её поцелуях есть что-то притягательное.              Это потому, что она такая мягкая и податливая. Она хочет свить гнездышко в его постели. Хочет остаться в его доме, чтобы Драко трахал её вечно.              Гермиона нуждается в нём.              Отец Малфоя окончательно сошёл с ума через несколько лет после того, как попал в Азкабан. Он всё ещё там, заперт в аду с дементорами. Тараторит, дрожит и голодает, отбывая свой пожизненный срок. Драко слышал его голос в коридорах.              Ему ничем уже не помочь. Он даже не помнит, что у него есть сын.              Драко может скончаться, и никто не будет скучать по нему, кроме вереницы шлюх, считающих его существование постоянным источником дохода.              Грейнджер нуждается в нём. Драко прижимается к её фигуре так, что её налитая пизда упирается в член и бедро.              — Ты можешь кончить, — говорит Малфой, пока она начинает задыхаться и дрожит, её пальцы хватаются за его одежду, когда Гермиона пытается зарыться в его объятия.              Она облегчённо вздыхает, ещё несколько раз покачивает бёдрами и стонет в губы Драко.              Он гладит её волосы и кормит её пирожным, пока она лежит, свернувшись калачиком у него на груди. Затем Малфой укладывает её обратно на кровать и жёстко и глубоко трахает, пока её глаза не закатываются.              Драко оставляет ей кувшин тыквенного сока, тарелку с фруктами и приказывает ласкать себя, но не кончать, пока он не вернётся.              Он отправляется в библиотеку. Если он собирается оставить её у себя, а этот вопрос всё ещё вызывает бурные споры в его голове, он хочет знать, что именно это повлечёт за собой.              К своему разочарованию, он обнаруживает, что Гермиона не собирается оставаться такой, какая она есть сейчас. У неё течка. Она продлится шесть-восемь дней, а затем Грейнджер вернётся к нормальной жизни, ну, не совсем нормальной, но более нормальной, чем сейчас. Её сексуальное влечение снизится, и Гермиона станет разумной, но всё ещё с желанием подчиняться и без какой-либо полезной магии. Та теперь предназначена для размножения, она будет накапливаться внутри девушки, пока не достигнет критической точки, после чего у неё снова начнётся течка.              В зависимости от уровня магии Омеги, это может происходить как раз в несколько недель, так и раз в два года.              Драко подозревает, что у Грейнджер может быть довольно частая менструация.              Цикл будет продолжаться бесконечно, если она не забеременеет.              Ещё Малфой с разочарованием узнал, что он не будет завязываться узлом, пока у неё не начнётся течка. Несмотря на неудобства, он стал неравнодушен к этому аспекту секса.              Драко любит прикасаться к чему-то.              Ему всегда это нравилось. Родители никогда не любили физический контакт. Новые мётлы, конфеты и гувернантки — всего этого у него было в избытке, но прикосновения редко были чем-то бóльшим, чем поглаживание по голове, чтобы поправить волосы, короткое объятие матери на прощание или рука отца на его плече на вокзале Кингс-Кросс. Когда Малфой пробовал сделать так, чтобы прикосновение длилось дольше, его грубо отчитывали и напоминали, что ни у кого нет никакого желания терпеть его ласки.              Он встречался с Пэнси в течение многих лет только потому, что она прикасалась к нему и позволяла ему трогать её столько, сколько он хотел.              Он не прикасается к шлюхам. Держит их после оргазма, играет с их телами — доставляет удовольствие; в счёте за секс всегда указано, когда он хочет чего-нибудь «лишнего».              Он не собирается платить за иллюзию физической близости.              Узел обязывает к прикосновениям. Он должен оставаться в постели с Грейнджер, всё ещё находясь внутри неё, обнимая её, когда она лежит, сладко прижавшись к Драко. Он может касаться её мягкой, шелковистой кожи, наслаждаться её медовыми поцелуями, пока стенки её пизды сжимают его.              Малфой смотрит на книгу, холодея от разочарования.              Он должен просто избавиться от неё, как только закончится течка. Грейнджер не нужна ему вне её.              И всё же…              Драко потирает челюсть. Может, он оставит её для эксперимента. Просто чтобы посмотреть, каково трахать её просто так, и выяснить, как часто у неё будет течка. Если она будет повторяться регулярно, то, возможно, Гермиону стоит оставить у себя. Малфой всегда может держать её взаперти в комнате для гостей, пока у неё снова не начнётся течка, если она не будет стоить того, чтобы трахаться с ней всё остальное время.              Есть только одна потенциальная трудность. Как он ей сказал, практически любое магическое существо может трахнуть её и попытается сделать это. Её перевозбуждённая репродуктивная система созрела для рождения полулюдей.              Поскольку такое поведение встречается почти у всех магических видов с разным уровнем развития, Омеги не считаются разновидностью разумных существ и не имеют никаких прав. Они — домашние животные. Тот, кто находит Омегу, получает право оставить её себе.              Грейнджер принадлежит ему; он имеет на неё законное право.              Однако Драко уверен, что Поттер и Уизли не будут расценивать это так. Если они узнают, где она и что с ней случилось, они найдут способ обойти правила и забрать её у Драко.              Вероятно, они сочтут себя ответственными за Грейнджер и, если не начнут ебать её сами, то посчитают своим долгом выбрать кого-то от её имени.              Кого-то, кто соответствовал бы ряду критериев, под которые Драко, разумеется, не подходит.              Драко захлопнул книгу. Он может сделать её счастливой. Именно в его доме она пытается свить гнездо. Он спас её.              Если кто и сможет её защитить, так это он.              Малфой возвращается домой и тратит несколько часов на наложение охранных чар. По возвращении в комнату он видит обезумевшую Грейнджер. Между ног у неё лежит подушка, и она неистово трётся о неё.              Несколько минут Драко стоит и смотрит на неё. Медленно ему в голову приходит идея.              Малфой ухмыляется. Если он всё сделает правильно, то сможет вечно держать Грейнджер обнажённой и отчаянно жаждущей его, неважно, в течке она или нет.              — Пойдём, — приказывает он, как только дверь надёжно закрывается и запирается. Ему хочется целовать Гермиону и медленно трахать, но он заставляет себя сохранять равнодушное выражение лица. — Ты кончала, пока меня не было?              Грейнджер качает головой.              — Хорошая девочка. Ложись на кровать. Покажи мне, какая ты мокрая.              Она садится на край кровати и раздвигает ноги. Её щёки покраснели, Гермиона отводит глаза.              Драко ловит её за обе лодыжки и раздвигает её ноги шире, пока Грейнджер не оказывается полностью раскрытой. Малфой проводит пальцем по её блестящей пизде, и когда убирает руку, ниточка смазки тянется от его фаланги к вагине.              — Хорошая девочка. Вот такой ты мне и нравишься, мокрой и капающей, когда я возвращаюсь. — Драко засовывает палец в рот и смачно сосёт его.              Гермиона дрожит от желания.              Он взмахивает палочкой и призывает из ванной ножницы и бритву.              Глаза Грейнджер расширяются от ужаса, её ноги смыкаются.              — Я не кончала, клянусь!              — Успокойся, я не собираюсь тебя калечить, — говорит он, снова взмахивая палочкой и призывая полотенце и зелье для бритья. Малфой раздвигает её ноги и выливает зелье на кожу таза. Гермиона издаёт сдавленный стон, когда тёплая жидкость стекает по её пизде.              — Это, — он зарывается пальцами в жесткие волосы между её ног, втирая зелье, — отвратительно. Я не хочу, чтобы твои волосы были у меня во рту. Если я хочу увидеть гнездо докси, я посмотрю на твою голову. Мне нужно, чтобы через всю комнату было видно, как ты распухла, когда умоляешь меня выебать тебя. Неудивительно, что раньше никто не хотел тебя трахать.              Гермиона не говорит ни слова. Держится прямо, как доска, пока он подстригает её ножницами, лишь изредка вздрагивая, когда его пальцы касаются её клитора и складок. Когда Малфой берёт бритву, она тихонько, страдальчески стонет.              Он поднимает на неё взгляд.              — Не шевелись. Когда закончу, разрешу тебе кончить.              Драко ловко прижимает бритву к её лобку и проводит по нему, обнажая бледную кожу под ним. В этом есть что-то завораживающее. Он вытирает лезвие полотенцем и повторяет это движение, пока её нежная кожа не оголяется. Малфой проводит по ней пальцами, и Гермиона вздрагивает.              — Видишь? Так она более чувствительна. — Его пальцы танцуют по её лобку, раздвигая складки, прежде чем он подносит бритву. Её клитор красиво набух и приобрел манящий розовый оттенок. Край лезвия скребет по её чувствительной плоти, и бёдра Грейнджер дёргаются, пока она задыхается и старается не шевелиться.              — Хорошая девочка. Почти готово.              Он двигается вниз по краям её пизды, пока она полностью не обнажается перед ним. Дыхание Драко становится всё более глубоким с каждым взмахом бритвы, и он жадно смотрит на её сердцевину.              — Так-то лучше. — Он капнул ещё зелья, и Гермиона издала рваный вздох, когда оно медленно скользнуло по её обнажённым складочкам. Малфой откладывает бритву и проводит пальцами по её пизде, втирая жидкость в кожу, пока кожа не становится шелковистой, как будто на ней никогда не росли волосы.              — Ты теперь такая мягкая. Я сбрею их, когда они снова отрастут. А сейчас я покажу тебе, как приятно может быть.              Драко медленно наклоняется, дыша на её половые губы. Грейнджер стонет и подаётся бёдрами вперёд, раздвигая ноги. Малфой ухмыляется и покрывает лёгкими поцелуями её обнажённый лобок, и Гермиона вздрагивает. Драко нежно целует её клитор.              — Теперь я вижу, как сильно ты хочешь меня, — шепчет он, нежно облизывая внешние складочки. Гермиона становится влажной под его языком, и Малфой стонет и погружает язык в её щёлку, пробуя на вкус возбуждение, капающее с неё. Он проводит языком по клитору, а затем начинает лизать его мягкими ласковыми движениями, пока она не впивается пальцами в его волосы, пытаясь прижаться к его лицу.              — Руки прочь, Грейнджер. — Драко щиплет её за внутреннюю часть бедра, и она убирает руки.              — Пожалуйста… прошу… — восклицает она, пытаясь поднять бёдра, чтобы соприкоснуться с ним.              Малфой отстраняется.              — Я хочу увидеть, как долго ты продержишься на грани, прежде чем я позволю тебе кончить. Покажи мне, какая ты хорошая девочка, и лежи тихо, пока я играю с тобой.              — Пожалуйста…              — Ни звука, Грейнджер. — Драко отходит и берёт несколько подушек, которые запихивает Гермионе под голову. — Теперь смотри, как я надрачиваю эту прелестную розовую пиздёнку. Не говори. Не двигайся. Не кончай.              Малфой встаёт на колени между её ног, раздвигая бёдра так, что колени оказываются около её ушей, и изучает картину. Первую минуту Грейнджер лежит, застыв, а затем начинает дрожать, её дыхание становится коротким, когда блестящее возбуждение вытекает из неё в предвкушении.              Драко наклоняется ближе и шумно вдыхает. Невероятно. Он стонет, чувствуя её пьянящий аромат. Прижимается щекой к её внутренней стороне бедра и начинает выводить по нему мягкие круги, прижимаясь поцелуем к её коленке.              Гермиона приглушённо стонет, и её голова запрокидывается. Она заставляет себя поднять её обратно и продолжает смотреть. Малфой покрывает поцелуями её бедра, а затем проводит пальцами мучительно близко к её влагалищу.              Грейнджер тихонько всхлипывает, но покорно не двигается.              Драко думает, что вряд ли когда-нибудь устанет от её течки. Он наклоняется ближе и целует её набухший клитор. Грейнджер издаёт звук, как будто Малфой душит её. Ноги подрагивают, но она приказывает себе не шевелиться.              Драко усмехается, касаясь её комочка нервов. Член становится болезненно твёрдым. Он не ожидал, что бритьё возбудит его до такой степени. Малфой смакует вытекающую из нее смазку, а потом со стоном прижимается к её пизде, когда член дёргается под мантией. Внутрь неё. Ему нужно внутрь неё, иначе он сойдёт с ума.              Драко хочет ощутить её роскошное тепло, окутывающее его, когда Грейнджер трепещет под его ласками.              Он хочет держать её на грани ещё дольше, но сам слишком близок. Малфой должен кончить в её голую пизду. Хочет увидеть, как его сперма стекает по этим красивым розовым складкам, а потом засунуть её обратно.              Он садится, быстро стягивает с себя мантию и забирается к ней на кровать.              Драко целует её, пока его член находится у её входа.              — Хорошая девочка. Умница. Ты получишь мой член за то, что была такой хорошей девочкой.              Он погружается в её глубины, и Гермиона выгибается под его телом. Со стоном он полностью входит в неё и начинает двигаться, подтягивая её ноги к своим бёдрам, пока член скользит внутрь Грейнджер. Когда Малфой чувствует, как она трепещет вокруг него, он говорит ей кончить и завязывает узел в тот же миг, когда Гермиона вскрикивает.              Это великолепно. Это всегда великолепно, но почему-то с каждым новым часом, проведённым с Грейнджер, это кажется ещё более бесподобным. Она вся его. Все эти мелочи, которые не достанутся никому другому. Только Драко.              Волшебному миру требуется пять дней, чтобы заметить, что Гермиона Грейнджер исчезла. Её палочку находит ведьма из графства Кент, которая утверждает, что купила её у торговца в Лютном переулке. Друзья Грейнджер оправдываются тем, что не сразу поняли, что она пропала: она недавно болела и несколько раз уходила домой пораньше из-за высокой температуры, и они решили, что она просто взяла парочку выходных.              Никто понятия не имеет, куда она могла отправиться и кто мог осмелиться похитить такую авторитетную ведьму. Вероятно, речь идёт об очень опасном и тёмном волшебнике. В число таких магов никто не считает нужным включать Драко.              Он держит Грейнджер взаперти в своей комнате, когда не играет с ней. Добавляет охранные чары на дом, пока он не становится едва заметным. Малфой может трахать её, пока её сиськи свисают из окна спальни, когда она кричит во время кульминации, и никто ничего не заметит.              Большую часть времени Драко проводит, обучая Грейнджер искусству контроля и строго соблюдая правила. Он заставляет её постоянно ласкать себя, учиться доводить себя до момента, предшествующего оргазму, и удерживать его как можно дольше, прежде чем успокоиться и проделать всё заново. Когда Драко с Гермионой, он часто тратит больше часа на то, чтобы довести её до оргазма, играя с её телом, дразня её и доводя до грани снова и снова, прежде чем наконец трахнуть её. Ему нравится экспериментировать с тем, насколько близко он способен её подвести и как долго он может заставить её оставаться там. Если Грейнджер не кончит, он позволит ей достичь оргазма на члене. Если она не справится и достигнет кульминации, пока он будет её возбуждать, он трахнет её в глотку и заставит ждать несколько часов, чтобы кончить снова, пока она не потеряет сознание от возбуждения.              Драко хочет, чтобы правила и последствия их нарушения были вбиты в её мозг до того, как закончится течка. Мысль о том, что Грейнджер живёт в его доме, даже без магии, вызывает у него паранойю. Он зачаровывает окна и двери, чтобы они обжигали кожу, если она попытается их открыть или разбить, и накладывает предупреждающие чары, когда любая дверь в доме открывается. Малфой запирает или выбрасывает всё, что может быть найдено и использовано в качестве оружия.              Драко понимает, когда она выходит из течки: с неё перестаёт обильно капать смазка. Малфой переходит к следующему этапу своего плана. Когда Гермиона снова готова к ебле, он нежно прикасается к её бедрам и сиськам и играет с клитором более часа, пока Грейнджер не кончает без разрешения, её пизда стискивает пустоту, когда Драко мгновенно убирает рот и руки. Грейнджер рыдает во время неудачной кульминации, в её глазах читается отчаяние.              Ей надо, чтобы её трахали и завязывали узлы, чтобы её нужда ослабла, а этого не происходит. Он позволит ей пылать вечно, если сможет.              — Бедняжка, — сказал он, пряча ухмылку, — всё в порядке. Пососи мой член, сосредоточься на нём, и тебе станет легче.              Гермиона опускается на колени, всё ещё жалобно хныча, и отсасывает ему. Она быстро учится: за несколько дней она поняла, как заставить Драко кончить.              — Помедленнее, — говорит он, откинувшись назад. — Я ублажал тебя целый час, я хочу, чтобы и ты не торопилась.              Грейнджер замедляется. Её маленький мягкий язычок плавно обводит член.              — Вот так. — Малфой тянет её за волосы и разрешает ей ласкать его десять минут, после чего протягивает руку, чтобы поласкать сиськи.              Драко перекатывает сосок между пальцами. Бёдра Гермионы подрагивают, и она стонет вокруг члена, пуская слюни.              — Ты так хорошо сосёшь. — Он медленно погружает член ей в рот, продолжая играть с её сосками. — Жаль, что ты кончила. Теперь ты не сможешь достичь оргазма на моём члене. Ты ведь любишь это, правда? Когда мой член завязывается в тебе узлом, и всё жжение прекращается, а ты так заполнена до краёв.              Гермиона тихонько хнычет.              — Грейнджер, — его голос твёрд. — Никакого трения. Держи бёдра раскрытыми.              Она послушно раздвигает их и продолжает отсасывать ему, пока Драко ласкает её сиськи. Он с наслаждением наблюдает, как возбуждение начинает капать с неё. Розовый рот медленно скользит вверх и вниз по члену, пока её челюсть не сводит от боли. Малфой заставляет её продолжать, пока не заливает её горло спермой.              Грейнджер кончает от возбуждения. Драко спит с ней в обнимку, нежно поглаживая её сиськи и пизду, удерживая её на грани, но следя за тем, чтобы она снова не испытала оргазм на его члене до того, как течка закончится.              Утром выражение её лица всё равно до ужаса напоминает старую Грейнджер.              — Малфой… — произносит она сдавленным голосом, как только просыпается.              Он прерывает её.              — Мне казалось, я просил тебя называть меня сэр.              Может быть, она уже и не страдает от течки, но она всё ещё маленькая шлюшка Омега, которой нужен Альфа.              Она знает, что может быть беременна.              Это исключено, но он не видит причин сообщать ей об этом.              Выражение её лица меняется. Прежде чем Гермиона успевает ответить, Драко встаёт.              — Время для утренних ласк, да? — мягко говорит он. Малфой просовывает руку ей между ног и дразнит её всё ещё набухшую пизду.              — Нет. Подожди… Малф… сэр. — Она пытается остановить его, но Драко мгновенно укладывает её на спину, его голова оказывается между бёдер Грейнджер, и он нежно целует её щёлку. Гермиона пытается оттолкнуть его, извиваясь и вырываясь из его рук.              — Думаю, мне стоит побрить тебя сегодня, — хрипло говорит Малфой. — Ты становишься такой чувствительной и мягкой. Лежи спокойно и убери руки, Грейнджер.              Он прижимается губами к её пизде и лижет клитор. Её бёдра медленно раздвигаются, и она издаёт жалобный стон. Драко ухмыляется, касаясь её розовой бархатистой плоти, и дразнит её языком.              Теперь, когда у неё нет течки, Драко может довести её до грани. Но Гермиона также гораздо менее послушна.              Она пытается сбежать. У Грейнджер получается вырваться, и она успевает добежать до двери, прежде чем он ловит её, обжёгшую ладони о ручку. Когда он оттаскивает её, Гермиона сопротивляется, тогда он обездвиживает её и бьёт до тех пор, пока из её глаз не начинают течь слёзы.              Малфой бреет её и натирает пизду зельем-афродизиаком, слой за слоем, а затем смазывает им и соски. Его хватает на несколько дней, и кожа Грейнджер становится чувствительной до такой степени, что стоит Драко только легко подышать на неё, как она начинает дрожать и хныкать, стараясь не кончить. Драко хочет держать её в таком возбуждении, чтобы она была не способна думать. Он проводит полчаса, поглаживая её внутреннюю часть бёдер и смакуя её возбуждение, которое капает с неё, как будто она всё ещё в течке.              Драко удерживает Гермиону на пороге кульминации, наблюдая за её трепещущим пульсом и непроизвольными спазмами, пока дразнит и играет с ней, пока Грейнджер снова не пускает слюни, а её глаза не стекленеют.              — Хорошая девочка. Умница. Ты была на грани, но сдержалась. Я так горжусь тобой.              Он развлекает себя, проделывая всё это снова и снова, заключая её в объятия, вытирая слюни, стекающие по подбородку, и нежно целуя её, пока её дыхание каждый раз не успокаивается.              Когда, наконец, Драко прекращает, она начинает дрожать.              — Пожалуйста… Малфой…              — Я знаю, что ты хочешь кончить. Не сейчас. Успокойся. — Он направляет её голову к члену. — Соси. Помни, никаких зубов и не сдвигай бёдра, иначе я тебя накажу. Теперь, когда у тебя нет течки, я буду строг. У тебя больше нет оправданий для непослушания.              Драко проводит весь день, контролируя Грейнджер и следя за тем, чтобы она сдерживала себя и вне течки. Каждый раз, когда он видит проблеск решимости в её глазах, он заставляет Гермиону перегнуться через кровать и снова доводит её до безумия.              Когда она слишком хочет секса, чтобы думать здраво, он разрешает ей сосать член. Её горячий ротик так дразнит его, что ему хочется похоронить себя в нём даже в вялом состоянии. Малфой фантазирует о том, чтобы приучить её спать с членом во рту.              Когда Грейнджер бездумно возбуждена, она жадно ласкает его так, как Драко нравится. Она борется со своим напряжением больше, чем во время течки, что делает победу ещё приятнее, когда она в конце концов плавится и отдаётся его прикосновениям, умоляя не останавливаться.              Даже когда Гермиона пытается не поддаваться, даже когда у нее нет течки, она все равно отчаянно хочет его.              Малфой трахает её медленно и делает перерывы каждый раз, когда чувствует, что её стенки трепещут вокруг него.              — Хорошая девочка. Умница, — успокаивающе говорит Драко ей, когда Грейнджер начинает хныкать. — Я знаю, это трудно.              — Пожалуйста…              — Скоро. Мне просто нужно убедиться, что я могу доверять тебе, что ты кончишь только тогда, когда я тебе разрешу. Мы не хотим никаких инцидентов.              — Не надо! Пожалуйста, прошу тебя… — Её голос срывается, и слезы катятся по вискам.              — Вот так. Хорошая девочка. Просто держи бёдра открытыми, и я буду осторожен, чтобы не задеть клитор, когда буду входить в тебя. Вот так. — Он кончает с низким стоном.              Это не так хорошо, как в течку.              Драко уже скучает по узлам внутри неё, но Гермиона всё ещё невероятна. Она всё ещё потрясающе пахнет. Малфой утыкается лицом в её плечо и остаётся в ней.              На следующее утро Грейнджер всё ещё такая мокрая, что он первым же делом трахает её. Драко снова остаётся в ней, лениво играя с её сиськами, пока дремлет. Гермиона тихая и менее отзывчивая, он приоткрывает уставшие глаза и смотрит на неё.              Выражение её лица застывшее.              — Пожалуйста, — говорит она, её голос напряжен от эмоций. — Отпусти меня, Малфой.