Яркие огни Зауна

Над Пилтовером занимался день. Люди просыпались, их захватывала утренняя рутина, кто-то готовил завтрак семье и детям, кто-то в спешке собирался на работу или учебы, обыкновенные дела выводили жителей наружу. Улицы наполнялись народом и довольно быстро каждый, кто оказывался снаружи, понимал, что этот день будет не таким, как другие, - чем бы он ни закончился, говорить об этом будут еще очень долго.   Встав утром в своем кабинете, Кейтлин умылась, заварила себе крепкий чай и прошла на балкон. Она глубоко вдохнула, наслаждаясь утренней свежестью, а потом отпила из белоснежной чашки. Взгляд скользил по привычным узорам архитектуры: величественный вид родного города наполнял Кейт силами. Каждое утром она старалась постоять здесь немного наедине с собой, а потом готова была встречать любые вызовы нового дня. Ее взгляд остановился на здании Пилтоверского университета и глаза сами собой стали шире: оно все было в цветных пятнах краски, диких рисунках и надписях. С такого расстояния все разглядеть не удавалось, но одно изображение было огромным: оба верхних этажа заняло изображение чудовищной пушки. Под ней ярко-розовая надпись, слова друг под другом: «Освободи мою семью, Кейтлин Кирамман!». Фамилия и имя синие и начерчены самыми большими буквами, чтобы можно было разглядеть даже с воды. Между надписью и оружием тянулась стрелка по направлению дула. Сглотнув, Кейт перевела взгляд туда, куда смотрело дуло нарисованного оружия, и увидела, что на возвышающихся над городом Вратах Солнца, обеспечивающим жизнь и процветание Пилтовера, нарисована огромная уродливая красно-белая мишень. Суть условия становилась ясна каждому, кто замечал эти два рисунка, - а не заметить их было невозможно, два здания виднелись из любого уголка города. Не все понимали, кто угрожает Вратам Солнца и зачем, но зато этим утром каждому в Пилтовере стало ясно, что Кейтлин Кирамман похитила и удерживает чью-то семью. Прошло всего два или три часа с рассвета, люди стали толпиться на площадях и улицах, разглядывая рисунки и гадая, что все это значит. Мимо них проезжали экипажи с миротворцами, и никто не сомневался в том, куда эти экипажи направляются. Мучиться любопытством зевакам оставалось недолго: на этот день у Джинкс для них было запланировано особое шоу. За ночь поджигатели развесили на самых больших площадях говорящие кусачки, которые парни на досках смогли соединить между собой и провести главный провод на балкон в кабинет Талиса. Напевая, Джинкс заложила в Носорога ракету, похожую на ту, которую она когда-то отправила в здание Совета, только на этой была нарисована обезьяна со спиралями в глазах, как на шляпе у Иши. Затем Джинкс выкатила на балкон кресло Талиса и устроила ракетницу на подставке возле себя, направив точно в мишень на Вратах Солнца. Джейс пытался потянуться на цепях и рассмотреть, что там происходит, но с их с Камиллой мест город они почти не видел. Устроившись с комфортом, отличным видом и приятной компанией, Джинкс поднесла ко рту медный микрофон последней модели, провод от которого уходил вниз балкона, и неспешно заговорила. - Доброе утро, Пилтовер! – произнесла она, запуская харизму на полные обороты. - С вами Джинкс с последними новостями из Пилтоверского университета... Несколько десятков устройств зазвучало разом, ее голос с небольшими помехами эхом отдавался от вымощенных улиц и домов Пилтовера. Люди, идущие по делам, замирали на месте, не понимая, что происходит, а те, кто собрались на площадях, притихли, не желая пропустить ни слова. Джинкс все им объяснила. В подробностях. А для тех, кто пропустил первый раз, она повторила свою историю спустя пару часов, правда тогда миротворцы уже отыскали и сняли большую часть говорилок, но эффект был достигнут: весь город знал, что Кирамман схватила и незаконно удерживает в плену людей из Зауна. Это если коротко. В развернутом варианте Джинкс наплела толпе, что осознала старые ошибки, отошла от дел и вот уже три года живет ради семьи и честно зарабатывает на жизнь, но Кейтлин Кирамман, которая как всем известно, ненавидит ее, поймала дорогих ей людей и удерживает их в плену, пытаясь добраться до Джинкс и отомстить за старые обиды. «В Пилтовере ценят богатство, а в Зауне для нас нет ничего важнее семьи. Вы забираете наши ресурсы, забираете наш труд, но, если вы считаете, что можете безнаказанно забирать с улиц наших людей, мы в снова покажем вам, что это не так! Для старших домов Пилтовера нет понятия правосудия, сегодня они нападают на беззащитных работяг в Зауне, завтра они возьмутся за простых граждан уже в Пилтовере!...» Джинкс объявила, что не хочет больше человеческих жертв и захватила пустое здание университета только для того, чтобы власти Пилтовера ее наконец услышали и прекратили произвол, учиняемый влиятельными семьями. Любой политик понимал, что это катастрофа, которая будет влиять на город еще не один год. Джинкс несла чушь, никак не связанную с реальностью, но ее голос заставлял людей на улицах прислушиваться. Никто из простых граждан ведь не задумывался, где заканчивается правда, где начинается ложь, а о каких деталях преступница могла и вовсе просто не сказать. Они видели, что Джинкс не требовала денег или власти, требовала только свободы невиновного заключенного, причем делала это ярко и с вызовом – большего толпе и надо было, чтобы мгновенно вознести ее на пьедестал. Потом в газетах напишут про заложников (даже не все в это поверят), мелькнет статейка об исчезнувшем без вести работнике университета по имени Вон Гу (мало ли, куда он мог деться?), но это для людей уже будет неважно. Первое впечатление все равно останется самым ярким.    Может, Джинкс не верили полностью и без оглядки, но ее слова западали людям глубоко в головы и пускали корни, которые будут давать побеги спустя дни, недели и даже годы. К полудню миротворцы уже попытались вытравить Джинкс из университета, но он оказался обложен взрывчаткой. Террористка и ее помощники, - скорее всего она действовала не одна, - видели из окон все попытки миротворцев приблизиться к дверям. Каждый раз, когда Джинкс через громкоговорители велела вооруженным миротворцам отступить и они не слушались ее, в пыль разлеталась одна из башен, представляющих историческую и архитектурную ценность. Университет потерял четыре башни, после чего командование под давлением собравшихся на площади жителей велело миротворцам прекратить попытки штурма. Никто не понимал, как Джинкс удалось занять пустое здание и вывести оттуда людей – никто из работников университета не помнил ничего необычного, все они говорили, что просто устали и отправились домой после рабочего дня. Причем даже те, кто должен был оставаться и работать в ночь. Их показания будут пытаться расследовать еще ни один месяц. То, что сделала Джинкс, против воли вызывало уважение даже у Кейтлин, - это был серьезный, сложный и подчеркнуто милосердный поступок. Однако Кейт решила, что это милосердие, которое Джинкс почему-то решила проявить, выйдет ей боком, как и то, что она решила защитить Вай и Экко и не афишировать их связь с собой, назвав их просто «семьей». Кейт, в отличие от людей с плакатами на площади, целостность исторического здания и хексврат волновала не так сильно, как то, что такие как Джинкс разгуливают на свободе. Кейтлин не собиралась выполнять условия и выпускать поджигателя, - кроме нее ведь никто не знал, что это за «семья», которую нужно освободить. Вместо этого Кирамман отдала особое распоряжение своей личной армии о подготовке нового штурма, с воздуха. В полдень Кейтлин вызвали на внеочередное собрание советников. Она сказала, что сегодня ей есть чем заняться, помимо бесполезных собраний, но секретарь сообщила, что в этот раз у Кейт нет права отказываться. Что-то случилось, но что именно, ей сообщат на заседании. В этот раз совет собрали в зале без балконов и окон, это была одна из маленьких комнат для совещаний обслуживающего персонала, - собираться в главном зале, когда Джинкс заявила о своем присутствии в городе, это верное самоубийство. Когда Кейт вошла, ее встретили настороженные взгляды соратников. Она поздоровалась со всеми, заняла свое место и тогда Шула, чье лицо всегда наполовину скрывала металлическая маска, положила в центр стола вскрытую посылку. Это была деревянная коробка с яркими издевательскими рисунками. Когда Шула сняла крышку, все увидели, что внутри лежит значок советника Талиса и детали лезвий Камиллы, а еще письмо в цветных пятнах с вырезанными буквами (они были из того самого журнала по макияжу, которым вдохновлялась Иша): «Я разнесу ваши хексврата, уничтожу чертежи и пристрелю Талиса, так что новые вам никто не построит. Камилла Феррос тоже у меня. Пусть Кирамман освободит мою семью и снимет с них все обвинения. Она в курсе, о ком речь. Доставьте их в университет, тогда я уйду и отпущу заложников» Когда Шула прочла письмо вслух, все взгляды обратились на Кейтлин, которая впилась взглядом в буквы так, будто готова была разорвать бумагу на клочки. Это письмо было как плевок Кейт в лицо: «Смотри, я могу творить, что хочу с твоим городом и даже с твоим именем, и ты ничего мне не сделаешь!». Джинкс взяла заложников и поставила благополучие города под угрозу, но вывернула все так, что Кейтлин, которая не смотря на свой достаток все делала для Пилтовера и людей, в глазах граждан теперь одержимая местью богачка, которая чинит козни, пользуясь властью своей фамилии, а сама Джинкс едва ли не оскорбленная героиня. Если бы у Кейтлин была Скелетница с Супер-Мега-Ракетой Смерти, сейчас она выстрелила бы в верхний этаж здания университета, не задумываясь. - Штурм необходимо отменить, - произнесла Шула, взглянув на Кейтлин. – Если у нее заложники, мы не можем так рисковать.   - Может, объясните нам, из-за кого все это представление, Кирамман? – спросил Сейло. - Все мы знаем, как горячо вы ратуете за порядок в городе, Кейтлин, - проговорил Ириус Болбок, прочистив свой голосовой механизм. – Но я считаю, что ваше личное расследование вышло за рамки дел Кирамманов. Теперь это дело города и решения будет принимать город. Отзовите своих солдат от университета! Немедленно. Кейтлин медленно выдохнула, собирая все свое самообладание. - Если мы пойдем у нее на поводу и начнем выполнять ее условия, как скоро она повторит свой налет и выступит уже с другими требованиями? – спросила она, оглядев собравшихся. – Это уже не первый раз, и дальше будет только хуже. Ее необходимо поймать!... После ее заявления в кабинете воцарился хаос. *** Джинкс казалось, ее послание было сформулировано очень ясно, а требования были довольно простыми и несложными. Но в Пилтовере, видимо, не понимали никаких посланий, ни простых, ни сложных, если они шли от заунцев. - Вот же ж черт, - сказала Джинкс, когда увидела в бинокль, как к университету летят дирижабли, наверняка полные вооруженных миротворцев. – Джейс, Камилла, у меня для вас плохие новости! Поджигатели вывели пленников на балкон и приковали к полу, теперь Камилла и Джейс сидели на коленях со стянутыми за спиной руками. Только сейчас Талис увидел мишень на хексвратах и понял, что происходит. Камилла тоже ее увидела и если до сих пор она думала, что все происходящее контролирует Ретана, то теперь она поняла, что Гласк понятия не имеет о том, что тут творится. Если бы Рената, грезящая хексвратами, знала об этой части плана Джинкс, она бы лично упрятала девчонку в изолятор прямо к ее дружку, лишь бы та не посмела тронуть святыню. Но это нововведение пришло Джинкс в голову уже после встречи с Гласк. Когда Рената вернется и узнает, то будет в ярости, но Джинкс уже знала, что ей скажет: «Зато даже самая дотошная ищейка в жизни не подумает, что это ты мне помогла! Здорово, а?». Джинкс встала за заложниками и вытянула обе руки с пушками так, что дула уперлись в затылки. Люди на миротворческих дирижаблях могли отлично рассмотреть эту красочную сцену через свои бинокли. - Если дирижабли приблизятся еще хоть на сто метров, мне придется сделать то, чего я делать не хочу, - произнесла Джинкс в микрофон, который поднес к ее рту Шрам. По всему городу осталось меньше двух десятков говорилок, которых не нашли миротворцы. Мало кто из людей, слышавших эту фразу, понял, что она означает, но в конце концов послание Джинкс дошло до ушей тех, кто принимал решения. С дирижаблей в совет доложили, что заложники пока живы, но их жизни действительно в опасности и продолжать операцию нельзя. Дирижабли перестали приближаться и зависли в воздухе, но уходить они не собирались. Джинкс с тоской поняла, что, похоже, ей так и придется стоять с вытянутыми руками до самого конца. Прошло три часа, но ничего так и не поменялось: никаких официальных объявлений, никто не пытался пройти в университет, дирижабли висели, готовые в любую минуту полететь на штурм. Ничего. - Сколько вообще нужно времени, чтобы вытащить пару заунцев из «Тихого Омута»? Туда плыть от силы полчаса! – возмутилась Джинкс. Поджигатели подкатили к ней кресло и последние два часа она сидела, опустив руки на подлокотники, сжимая по пушке в каждой. Другие из банды уже разлеглись кто где, кто-то даже раздобыл припасы в университетской столовой, но Джинкс сегодня герой дня и поэтому будет сидеть на балконе до последнего. - Хватит ныть. Главное, чтобы они привели их, а не нагнали еще больше миротворцев, - сказал Шрам, стоявший на пороге между балконом и кабинетом и наблюдавший за дирижаблями. Камилла запаслась терпением: она знала, что чем больше времени проходит без происшествий, тем сильнее притупляется внимание надзирателей. Джейс, видимо, что-то уже натворил, и поджигатели следили за каждым движением его глаз. Прежде чем перевести его на балкон они даже вкололи ему что-то – были уверены, что он начнет вырываться. Камилла же вела себя, как образцовый пленник, и ее бережно перенесли на руках, потому что она не могла самостоятельно стоять. Она не делала глупостей и теперь на нее почти обращали меньше внимания, видимо, сочтя беспомощной калекой. Но в ее ограничениях крылась причина их поражение. Камилле полностью отняли ноги и в протезах хранилось немало полезного: ее профессия подразумевала, что она может оказаться в плену, и там было спрятано все необходимое, чтобы выбраться. Ей удалось незаметно расшатать пластину на ноге, которую Джинкс пыталась раскрутить, но не закончила, и теперь она ждала удобного момента, чтобы вытащить оттуда заначку. - Камилла, почему твоя семья не надавит на совет, чтобы ускорились? Ты им что, не нравишься?  – скучающе спросила Джинкс, тронув голову стольной тени пистолетом. Сделав вид, что ей стало неуютно от дула возле своей головы, Камилла дернулась и незаметно вывернула ладони, чтобы добраться до тайника, спрятанного в подогнутой под бедро части голени. - Она не ответит, у нее кляп, - мрачно напомнил Шрам. - Да знаю я, - отмахнулась Джинкс. Ее мучил голод, скука и хотелось спать. Она растерла лицо и тут ее взгляд упал вниз, к рукам Камиллы, которые оказались неудобно подвернуты к ногам. Сон как рукой сняло, Джинкс зло нахмурилась. – Что, Камилла, протез чешется? Эй, ребята, помогите-ка даме! Джинкс сделала знак дежурившим рядом поджигателям, чтобы они проверили ноги Камиллы. Больше с ней не церемонились, ее заставили лечь на полу и нашли все, что она собиралась достать, а на случай, если они чего-то не нашли, всю ее нижнюю часть обернули в плотное одеяло. Теперь с закованными руками она не могла дотронуться даже до свое поясницы. - Минус балл, Камилла, - проворчала Джинкс, скучающе перевернувшись на кресле и размяв кисти с пушками. – Я-то думала ты серьезно относишься к соревнованию и хочешь приз, а ты… Прошло еще несколько часов, начинало темнеть. - Может подорвать уже тут все и разойтись? – спросила Джинкс, посмотрев на вастайи. - А Вай с Экко в другой раз как-нибудь вытащим? Шрам закатил глаза. - Иди, я покараулю их, - сказал он. Джинкс восторженно пискнула и слетела с кресла, сунув ему в руки пушки. Вастайи сел вместо нее, взяв по пистолету в каждую руку. Местечко и ощущения пришлись ему по душе. Камилла с Джейсом переглянулись. Джинкс ушла, а у этого реакция не такая быстрая. Может, это их шанс? - Не смотреть друг на друга! – рыкнул вастайи, тут же пнув Талиса в спину. – Еще хоть взгляд, и головы будут в мешках! Шансов им не давали. Единственным, кто получал от затянувшегося ожидания настоящее удовольствие, так это Орианна. Для нее это был самый веселый и насыщенный день с тех пор, как она очнулась. Она подружилась с поджигателями, играла с ними в карты, метала металлические дротики в нарисованные на стенах лаборатории мишени, разрисовывала баллончиками кабинеты профессоров и задавала бесконечное число вопросов о том, как живется на свободе. Из Джинкс она тоже вытрясла все, что хотела, и об отце, и о ней самой. - Ты заберешь меня? – спросила она у Джинкс, пока та в спешке ела из кастрюли какое-то варево, которое состряпал самый хозяйственный из поджигателей. - Могу, конечно, взять тебя с нами, – пожала плечами Джинкс. – Но никто кроме Джейса не знает, как ты работаешь. Вдруг ты сломаешься, а я не смогу тебя починить? Орианна сникла: она об этом не подумала. На самом деле она постоянно ломалась, части ее тела распадались, и сама она не знала, как их собрать. - Ты права, - грустно проговорила она. – Может, когда-нибудь потом, в следующий раз? - Когда я в следующий раз решу захватить здание? Пф, конечно, что за вопрос! *** Экко вывели из камеры без всяких объяснений и повели по коридорам, где он до сих пор не бывал. Происходило что-то новое. Стражники вывели его наружу, и они отправились к причалам, где ждал катер. - Что происходит? – Экко встал, не двигаясь с места. - Досрочное освобождение, - ответил один из надзирателей с раздражением. – Иди! - Где мои вещи? Их должны были вернуть! - Ты что, тупой? – спросил другой надзиратель. – Шагай давай! Его толкнули к катеру и пришлось подчиниться. То, что z-привод и остальное оставалось в тюрьме, было недопустимо. Но Экко пообещал себе, что придумает, как вернуть свои разработки – он мог бы собрать новые, но не хотел, чтобы в Пилтовере исследовали его изобретения. Когда Экко усадили в лодку, он увидел, что напротив него сидит Вай, тоже в тюремной одежде. Когда она заметила его, ее глаза широко раскрылись: до сих пор она понятия не имела, что Экко тоже в тюрьме.   - Ты знаешь, в чем дело? – спросила Вай, когда они отчалили. Их с Экко руки оставались в наручниках, но все выглядело так, будто их действительно везут обратно на сушу.   Парень покачал головой. Он не знал, но он догадывался, что прямо сейчас в Пилтовере что-то происходит. Они встретились взглядами, и Вай все поняла: другой причины, почему их двоих решили вытащить из тюрьмы одновременно, просто не существовало. Им с Экко даже не нужно было называть имя, оно словно всплыло в воздухе между ними. - Черт, - выругалась девушка, нервно дернув коленом. Ее взгляд сам устремился к виднеющемуся за вечерним туманом Пилтоверу. - Что она могла там устроить?  - Скоро мы это узнаем, - ответил Экко. Их подвезли к Пилтоверу, когда уже стемнело, но рисунки на зданиях светились в темноте и картина открылась перед Вай и Экко во всей красе: освещенный город под ночным небом, на подсвеченном строении университета надпись «Освободи мою семью, Кирамман!» и огромная пушка, целящаяся ровно в яркую красную мишень на хексвратах. Вай выругалась, не в силах оторвать взгляд от этого пейзажа. Ее рот сам собой приоткрылся, когда она представила, что сейчас происходит в совете и в здании университета. Уголки губ Экко сами собой опустились вниз: он оценил масштаб. Для него это все смотрелось, как открытка «с возвращением домой!». Их привезли к университету, где собралось не меньше сотни миротворцев, экипажей и орудий для штурма. Двое солдат подошли к ним с двумя коробками – это были вещи и документы заключенных, которые хранились на складе в Пилтовере. - С вас сняты все обвинения, - сообщил старший из миротворцев, пока другие расстегивали наручники. – Вот бумаги на этот счет. Войдите и сообщите, что через двадцать минут внутри не должно быть никого, кроме Джейса Талиса и Камиллы Феррос, иначе сделка отменяется. Отсчет пошел. Экко порылся в коробке: конечно же, его устройств там не было. Он с презрением посмотрел на миротворца, чьи люди обокрали его, и пошел к двери. Джинкс и поджигатели видели, как дежурившие внизу открыли Вай и Экко и как те скрылись в здании. Поджигатели, радостно улюлюкая, отправились вниз, встречать своего лидера, они спешили, и никто не заметил, что Джинкс так и осталась в своем кресле. Она отсчитала до десяти. Подняла взгляд на ночное небо, где вдалеке виднелась яркая светящаяся мишень на хексвратах. Поднесла к губам микрофон. - Добрый вечер, Пилтовер! Скучали?... Джейс, слышавший, что пленников все же освободили и скоро все закончится, резко вскинул голову на Джинкс, вставшую возле своей пушки. Люди на площадях и улицах, где еще оставались особенно хорошо спрятанные кусачки-говорилки, застыли, прислушавшись. - Справедливость восстановлена, – вещал харизматичный голос. – Но она восстановлена только для моей семьи. А чтобы в Пилтовере запомнили, как важно поступать правильно до того, как вам заминируют одно из ключевых зданий, я подготовила городу особенный подарок! С этими словами Джинкс подхватила ракетницу на плечо и пошла к краю балкона, зажав курок и прицеливаясь на ходу. Джейс завыл и рванулся на цепях, пытаясь помешать ей, но та обошла пленников со стороны Камиллы, которая из-за укороченных ног не смогла бы ее достать, даже если бы попробовала привстать. Дойдя до самого края балкона, Джинкс спустила курок, и ракета вырвалась из пасти Носорога с ревом и пламенем, чуть опалив оказавшиеся у дула волосы и обдав лицо приятным жаром. Люди, собравшиеся на улицах Пилтовера и верхней части Зауна, - в нижнем городе уже давно знали о происходящем и по-своему праздновали, - увидели, как из яркой пушки на здании университета вылетела искра. Ярка дуга света на фоне ночного неба росла у них на глазах, пока не достигла хексврат и не рванула прямо в центре светящейся мишени. Удар поднял в воздух каменную пыль, яркая вспышка осветила густые клубы, и они скрыли за собой рисунок, а потом в темное небо вырвались десятки огней. Одни взвивались по спирали, другие летели прямо, взрываясь в небе тысячью цветных искр, потом хлопались и снова разлетались в новых цветах. Половину небосвода вокруг хексврат усеяли сверкающие и грохочущие огни. Джинкс, наблюдавшая потрясающее зрелище с лучшего места, вскинула свободную руку и издала боевой клич, а потом сорвала висящий на поясе микрофон и поднесла к губам: - Лучшие фейерверки Зауна сегодня для вас, дамы и господа!!! – крикнула она, чувствуя себя звездой сцены, а потом уронила микрофон на пол, завершая на этом сегодняшнее представление.    Джейс ссутулился, в отчаянии глядя на свое детище: он не мог понять, целы хексврата или взрыв все же нанес им ущерб. Позже он узнает, что нанес, но не капитальный, а сейчас только пожелал, чтобы этот день поскорее закончился. Камилла прикрыла глаза и тихо выдохнула. Она ожидала чего-то вроде этой выходки с фейерверками, но не была уверена до конца. Когда фейерверки затихли, Джинкс убрала Носорога за спину, стараясь не задевать больной бок, и пошла к заложникам, - Победила Камилла, - сказала она, остановившись возле шпионки. – Вот твой приз! Джинкс достала что-то с пояса и принялась закручивать пружину, Камилла отпрянула, но цепи и оковы не позволяли ей сдвинуться с места. Когда Джинкс поставила очередную свою игрушку перед ней и заиграла мелодия, Камилла зажмурилась и сжалась, стараясь, чтобы взрыв поменьше задел лицо. - Расслабься, это же подарок, - успокоила ее девушка, потрепав по плечу, но та не послушала. Хмыкнув, Джинкс вышла с балкона. Открыв глаза спустя время, Камилла увидела перед собой грубую музыкальную шкатулку, видимо, наскоро собранную из деталей в лаборатории. Пока цилиндр с вбитыми гвоздями крутился и выбивал ноты из пластин разной длины, внутренние механизмы вращались и приводили в движение шесты, на концах которых был закреплен кособокий черный ворон с шестью красными глазами. Пока играла музыка, ворон словно летел над шкатулкой, сжимая в клюве крошечную записку. В этой записке Джинкс оставила адрес ребят из Ноксуса, которые кинули ее с оплатой. Из-за того, что именно они у нее заказывали, Джинкс решила, что Камилле наверняка будет интересно навестить их, и не ошиблась: наводка продвинет агента в ее расследовании. После всего, когда правительство Пилтовера потребуют от Камиллы разыскать и поймать террористку, Феррос откажется тратить время на «девчонку с дурацкими ужимками» и скажет, что занята миссией намного важнее. Позже их с Джинкс дела еще не раз пересекутся с некоторой выгодой для обеих. Пока Камилла смотрела на шкатулку, Джинкс говорила с Орианной. Она достала из кармана таймер, завела его и вручила киборгу вместе с ключами от оков. - Открой замки на кандалах, когда зазвенит, - сказала она, а потом отцепила от пояса и дала Орианне ключ Гу от лаборатории, где ее запирали. – А вот это никому не показывай, - подмигнула. - Этот день я буду долго помнить, - сказала киборг, и ее лицо как будто сложилось в улыбку. Она крепко сжала ключ рукой, представляя, сколько удивительных ночных прогулок совершит в тайне от всех. – До встречи! Когда Джинкс спустилась вниз с пушкой наперевес, почти все поджигатели уже скрылись в самом большом лазе вентиляции. Экко был тут, он уже переоделся и дожидался Джинкс, слушая подробности вылазки от Шрама. - Ты что там так долго делала? – недовольно спросил вастайи, заметив девушку. Она подошла к стоявшему возле него Экко и осторожно прижалась к его боку, пока он не заметил ее огромный синяк на половину туловища. Но он уже заметил. - Все, Шрам, теперь я отчитываюсь только перед этим парнем! – заявила Джинкс, похлопав Экко по груди. Он наклонился, чтобы посмотреть, что с ней случилось, и она быстро его поцеловала, не дав этого сделать. Еще начнет причитать над ней на глазах у парней, ее же потом засмеют. Особенно Стайк! - Ну как тебе? – спросила она, тронув Экко подбородок и обведя рукой университет. – Мощно, а? - Вы разорили лабораторию Талиса, - недовольно сказал он, взглянув на нее, потом на Шрама. – В какой момент вы оба решили, что грабить нашего крупнейшего покупателя – это отличная идея? - Зато я забрала у них все твои игрушки! – Джинкс сняла с пояса и подкинула в воздух сферу ключа времени. Это было приятной неожиданностью, Экко подхватил свое устройство и убрал в карман. – А что я тебя вытащила из Омута, можешь не благодарить, ты бы ведь то же самое для меня сделал! Вообще-то Джинкс рассчитывала на благодарность. Ну или хотя бы на более живую реакцию. Но Экко вел себя так, как будто с самого начала был уверен, что они его вытащат, причем каким-то таким способом. - Сделал бы, не сомневайся, - сказал он, задержав на ней взгляд, а потом жестом предложил им со Шрамом спуститься первыми. - Идемте отсюда. Джинкс спустилась в проход первая, за ней полез Шрам.   - Экко хочет, чтобы мы все вернули! - возмутился вастайи, спрыгнув возле нее. – Нельзя ему говорить, где укрыто барахло. Джинкс закатила глаза и подставила Шраму кулак: - Главный зануда вернулся - веселью конец!…  Вастайи ударился с ней. - Я все слышу! – осадил их Экко, захлопнув решетку вентиляции и прыгнув к ним. Вай старалась держаться за поджигателями, но Джинкс все равно нагнала ее, когда все они выбрались из тоннелей на улицы. - Мне кажется, или ты меня избегаешь? Ты куда так втопила? По лицу сестры, по тому, какой взгляд она на нее бросила и тут же отвела в сторону, Джинкс с удивлением поняла, что та в самом деле не хочет с ней говорить. - Я спасла тебя, Вай! – возмущенно воскликнула она. – Я… да я сработала точно как чертов хирург, ни одной жертвы не было! - Эй, мы вместе сработали, мелкая! – возмутился проходящий мимо Стайк, толкнув ее в плечо. - Еще и за бандой Экко присматривала, – добавила Джинкс, проводив его раздраженным взглядом. – Вай, я из-за вас с ним это все сделала! Но ту эти слова только разозлили. - Начнем с того, что из-за тебя мы и влипли! – воскликнула она и пошла быстрее. Джинкс не отставала. - Эй, ты влипла, потому что вмазала в нос тому сыщику! – напомнила она. - Вмазала, потому что он спрашивал о твоих делах! - Так и сказала бы ему все! - Я не могла! - Вай взмахнула руками и резко остановилась. Ее потряхивало, перед глазами стояла картина, как ракета летит к зданию совета, в памяти оживали вспоминания о том, какой ужас начался потом в обоих городах. Вай не сомневалась, что Джинкс действительно собиралась взорвать ворота и устроить очередную катастрофу, и Вай, в отличие от Экко, такое выражение «привязанности» ничуть не льстило, – оно пугало ее. Вай не представляла, сколько месяцев Пилтовер еще будет разгребать все это, сколько заунцев снова послетает с катушек и выйдет на улицы, покрасившись в синий (а выйдет их достаточно и на этот раз к ним присоединятся пилтоверцы, недовольные старшими домами; наступит настоящий хаос и в ряды миротворцев потребуются дополнительные люди, Вай станет одним из рекрутов). Вай злило, что для Джинкс это все как будто не имело никакого значения, она просто развлекалась. Или даже хуже, она прекрасно понимала последствия и именно потому и устроила свою безумную выходку. Вай посмотрела на сестру и почувствовала себя беспомощной. Больше всего сейчас ей хотелось убраться отсюда и никогда больше не видеть это лицо, но она знала, что потом остынет и все равно захочет узнать, как там Джинкс, Экко и малявка. И тогда она будет жалеть, что они так и не поговорили, пока еще стояли на одной улице. Вай тяжело дышала, она не знала, что должна сделать или сказать сейчас. Правильного варианта просто не было.   - Я видела Орианну, - вдруг сказала Джинкс. Ее голос звучал тихо, Вай поняла, что сестра пытается заговорить ее, чтобы успокоить. – Дочка дока, помнишь? Вай глубоко вдохнула, прикрыла глаза, потом открыла и выдохнула. - И как она? – сдавленно спросила она, борясь с пересохшим горлом. Они пошли рядом. Джинкс рассказала про Орианну, а потом о том, как побывала в квартире Лориса. А потом еще о чем-то. А потом они с Вай решили, что сходят вместе к Вандеру как-нибудь. Они не говорили об их отношениях, о том, что было правильно, а что нет, даже не решили, когда в следующий раз встретятся, но обе почувствовали, что несмотря на все они все-таки есть друг у друга, а это уже немало. Когда все дошли до дирижабля, ждущего на безлюдной площадке, к ним оттуда высыпали другие поджигатели, среди которых была и Иша. - Экко! Пролетев мимо Джинкс, она прыгнула ему на руки и крепко обняла за шею. - Эй, это я тут главный герой! – возмущенно воскликнула Джинкс. - Я его вытащила! Но долго возмущаться она не смогла, на лице сама собой расплылась улыбка и девушку потянуло к ним, как магнитом. Экко с Ишей раскрыли руки и прижали Джинкс к себе, Иша потрепала ее челку, а Экко поцеловал в лоб. Вай смотрела на них троих и думала, подойти или нет. Потом она увидела, как Иша отстранилась и весело показывает руками, будто что-то летит по дуге и мощно взрывается, достигнув цели. После этого Джинкс смеется и восторженно кивает, а Экко бросает взгляд на хексврата, и, заметив черное пятно на мишени, злорадно улыбается. - Пилтошки надолго это запомнят, - расслышала Вай его голос.  Она так и простояла от них в стороне, неловко сжимая одной рукой локоть другой.   - Я, пожалуй, пешком дойду, - сказала она, когда Джинкс обернулась к ней. – Весело вам полетать. - Лорису привет! – та улыбнулась, а потом повернулась обратно к Экко. Они с Ишей уже шли к трапу и тянули Джинкс за собой. Дирижабль поднимался в воздух, Джинкс помахала сестре, становящейся все меньше и меньше, и Вай тоже ей махнула, правда только раз. Когда судно набрало высоту, Джинкс уселась на лавку у борта и поставила рядом с собой Носорога, чтобы смотрел с ней на небо и на город. Вдалеке виднелись пушка на университете и мишень на хексвратах, и их вид снова растянул на лице Джинкс улыбку. Работа для Ренаты, конечно, добавляла в ее жизнь красок, но такое… такого ей действительно не хватало за эти годы. Она почувствовала, что к ней вернулась какая-то важная ее часть. Иша встала коленками на лавке и смотрела на город вместе с ней, потом к ним сел Экко. - Всю жизнь мечтала на таком покататься, - сказала Джинкс, имея ввиду дирижабль. Она уложила ноги на колени Экко и уперлась лопаткой в борт, вытянув руку и ловя ладонью воздушные потоки. – Оставим его себе? Экко провел рукой по ее лодыжке, поднял взгляд на белый купол дирижабля, потом посмотрел на других поджигателей, любующихся поездкой под звездами. Он вздохнул и почувствовал, как начинает успокаиваться после стольких дней напряжения в Омуте. Он выбрался. Дело о складе закрыто. Миротворцы ничего не узнали. Они все целы и возвращаются домой, и, что бы ни готовил им завтрашний день, они с этим справятся. - Оставим, - ответил он.