Просто друг

Педро снова не спал практически всю ночь. С точки зрения здравого смысла — всё плохо, потому что он чувствовал усталость, видел, что под глазами уже слишком заметны синие круги, да и в принципе лицо выглядит бледнее, чем обычно. Мужчина смог уснуть только в половине пятого и проспал аж до шести, это ещё меньше, чем вчера. Он подумал, что если всё будет развиваться так же, сегодня ночью он не уснёт вообще, а что дальше? Да чёрт его знает. Зато у Родриго проблем со сном, как заметил Педро, не было абсолютно никаких. Он уснул практически сразу после того, как они легли, и не просыпался всю ночь, только ворочался часто, но Педро это не смущало, он только снова и снова подстраивался под него, но обнимать не переставал. Это делалось даже не столько для самого Родри, хотя для него тоже, сколько для Педро, потому что обнимать любимого человека (теперь он, в целом, в этом не сомневался) всю ночь, было несказанным удовольствием. Ещё за эту ночь Педро успел сделать новое открытие: оказывается, его друг неплохо разговаривает во сне. Точнее как неплохо, говорит он чётко, но мысли совершенно бессвязные. Он много чего говорил, но по большей части это было слово: «Нет». Он повторил его раз двадцать, а то и больше за всю ночь и Алонсо всё никак не мог понять, кому он там так активно в чём-то отказывает. На часах уже было ровно 6:30, Педро знал, что Родриго просыпается обычно именно в это время, но будильник не звонил, и уже спустя минут пять Педро понял причину: Родри не поставил ночью телефон на зарядку, он разрядился, что довольно логично. — Родри, — практически прошептал он, потряхивая друга за плечо. — Родри, вставаай. Видимо, спал он достаточно чутко, потому что открыл глаза уже пару секунд спустя. — Чё по времени? — сонно пробормотал он, потирая глаза. — Шесть тридцать… пять. — О, Боже, — вздохнул Родриго. — Это мне типо на работу сегодня? — Получается, — усмехнулся Педро. — Как себя чувствуешь? — Плохо, — негромко ответил он. — Хочу спать, голова болит и вообще мне лень куда-то ехать, — снова вздохнул де ла Серна. Педро на это только мягко улыбнулся. — Не припомню и дня, чтобы ты не хотел ехать на съёмки. Что это с тобой? — Понятия не имею. Просто хочу весь день пролежать в кровати. — Позвони Хесусу, — задумчиво произнёс Педро. — Ага, и что он по твоему мне скажет? А, ты устал? Ну хорошо, тогда отдыхай, мой дорогой. Так что ли? — хмыкнул Родриго. — Ну… тоже верно, — прикинул Педро. — Хочешь, могу поехать с тобой? — вдруг предложил он. — Да нееет, ты чего, — тихо рассмеялся Родриго. — Ничего страшного, думаю, приеду туда и всё будет нормально. — Ага, приедешь. Ты текст-то хоть учил? — засмеялся Педро, легко толкая друга в плечо. — Не-а. А нахрена, они его меняют по сто раз, запомню конечную версию как и всегда и дело с концом, — вполне себе самодовольно объяснил де ла Серна. — Тебе с таким подходом только в клуб весёлых и находчивых, — продолжая смеяться ответил Алонсо. — Ага, сегодня же запишусь, — усмехнулся Родриго, поднимаясь с кровати. — Я короче в душ, ты можешь пойти после меня, а я за это время пока соберусь, потом подкину тебя до дома, так и быть, — засмеялся он, активно шарясь в шкафу. — Невероятно, вот уж спасибо, — усмехнулся Педро. — Обращайся, — с лёгкой ухмылочкой ответил Родриго, закидывая на плечо полотенце и покидая комнату. А вот теперь Педро остался наедине со своими мыслями, это напрягало на самом деле. До этого, да даже ночью, с ним в комнате хотя бы был Родри, который одним своим присутствием убивал в Педро и панику, и волнение и вообще отгонял все ненужные мысли. Но теперь его рядом не было. А что будет, когда Педро приедет домой? Вот что он будет делать со всем этим? Из всего, о чём ему нужно было подумать, главным всё же Педро выделил то, что его влюблённость, да, это уже именно влюблённость, растёт ну слишком быстро. Вторым пунктом в его списке было состояние Родриго. Да, о своём он перестал заботиться, сейчас в приоритете всё же был друг. Что это с ним произошло вчера? Что происходит сегодня? Он же выглядит совершенно опустошённым и усталым, а улыбки и смех — всего лишь прикрытие. Педро действительно не помнил дня, когда Родри вёл себя так. Он всегда был максимально жизнерадостным, временами грубым, но факт в том, что столько жизненной энергии Педро не наблюдал ещё ни в одном человеке. *** — Стоооп, — устало протянул Кольменар, сдержано ударяя руками по столу. — Родри, ну что такое? Тридцать седьмой, я посчитал, раз говорю: мне нужен Палермо. Сейчас ты тянешь только на… да ты даже на себя не тянешь. На Мартина максимум, и то в самом худшем из… — Да что ты с ним сюсюкаешься! — проорал оператор. — Он же деревянный сегодня, так бы и сказал! — Эй-эй, полегче, — предупредила Урсула, приобнимающая Родриго за плечи. — Что полегче? Что полегче? Он обленился! — довольно грубо влез кто-то из сценаристов. — О проблемах за съёмочной площадкой ты нихрена не слышал, придурок? — стараясь сдерживаться, сквозь зубы произнёс Хайме. — Какие у него проблемы? Может ты знаешь? Расскажи нам всем, а то я вижу только… — Реально, Родри, задолбал, соберись уже и… — Подводишь всю команду! — А ну отвали от него! — Ты вообще кто такая, чтобы мне указывать?! — Завались, придурок, или я… — Да не только он обленился, они все тут… — Да сколько можно, я не ел с утра, мы снимаем одну сцену на страницу грёбаных четыре часа! — Проблемы у него, а страдаем мы! — Да вы все можете просто начать играть и не трепать нам нервы?! Особенно ты, твою мать, давай работай! — Неужели сложно… — А ну заткнулись все, — рявкнул Кольменар, да так громко, что весь балаган разом угомонился. Хесус не повышал голос никогда. Даже в самых сложных ситуациях старался сводить всё к шутке, а тут такое… — Где вас всех понабирали?! Вы кто вообще, чтобы так разговаривать с ними? Друзья? Может родственники? Я повторял много раз, скажу ещё один — не сметь никому, кроме меня и Алекса, говорить что-то отрицательное в сторону актёрского состава! Ты — оператор, ты — сценарист, какого чёрта вы лезете в актёрскую сферу?! Давай Мигель подойдёт и отнимет у тебя камеру, потому что ему кажется, что ты хреново снимаешь? К тебе Родриго подойдёт и перепишет нахер сценарий, потому что ему не нравится! А вот к тебе в костюмерную заглянет Альба и поменяет все костюмы, потому что её не устраивает! — Не нужно лезть в то, в чём не разбираетесь, — чуть тише, но невероятно строгим голосом поддержал Алекс. — Ещё одна такая выходка и я подумаю о вашем увольнении. Касается всех! — рявкнул Кольменар. — Считайте, что они неприкосновенны, хоть одно слово в их адрес и… в общем, я предупредил, — яростно закончил он, устало падая на стул. — У кого-то есть вопросы? — это был как бы риторический вопрос. — Рад, что в коллективе столько взаимопонимания, — с иронией произнёс он. — Валите на свой обед или куда вам так срочно надо было! — это было скорее приказом, чем предложением, и все без раздумий пустились наутёк, пока режиссёр не решился добавить чего-нибудь ещё. — Родри, ты как? Всё в порядке? — голос Кольменара стал в разы мягче и теперь в нём проскакивали нотки волнения. — Да зашибись всё, — с сарказмом ответил Мигель, разводя руками и присаживаясь у колонны рядом с Родриго, который ушёл туда ещё на моменте крика первого оператора. — Правда, по нему незаметно? — с некоторой агрессией спросила Альба, сидящая рядом с Родри и обнимающая его. — Слушай, ещё раз такая херня начнётся, я сдерживаться не буду, — предупредил Хайме, обращаясь к Хесусу. — Ладно-ладно, я понял, — вздохнул Кольменар. — Идите тоже отдохните. Минут двадцать. Тридцать. Плевать, короче, возвращайтесь когда захотите, — он всплеснул руками, после складывая их на стол и падая на них лбом, с какой-то тихой фразой вроде: «Боже, объясни, за что мне всё это?» Ребята быстренько собрались и пошли в одну из комнат для отдыха, где тут же максимально устало рухнули на диваны. — Господи, кто этих дегенератов вообще допустил к работе? — наконец вздохнул Мигель. Здесь, в комнате отдыха, они всегда обсуждали всё и всех и вот сейчас уж точно сдерживаться не собирались. — И правда. Они перегнули уже не в первый раз. Стабильность — не всегда хороший признак, — фыркнула Эстер. — Кем они вообще себя возомнили? — возмутился Дарко. — Реально. Этот придурок камеру с первого раза поставить не может, а ему ещё что-то предъявляет! — поддержала Урсула. — Кто вообще дал им право хоть как-то оскорблять кого-то из нас? Мы же ничего не говорим, когда они по сто раз за день переписывают сценарий или не туда камеру направляют! — разозлённо воскликнула Альба. — Как же они заебали, — хныкнул Хайме. — Неужели так сложно понять, что есть какая-то сторонняя жизнь за съёмочной площадкой?! — Дебилы блин! — Да пошли они все нахер! — Боже, как мы с ними работаем вообще?! — Их по объявлению Нетфликс набирал или нашли в ещё более проверенном месте?! — Как будто у самих личной жизни нет! — Точно, помните, как этот придурок сценарист… Боже, я даже не помню, как его зовут! — Что-то вроде Пабло, по-моему, — вставил Ховик. — Да, точно! Помните, как этот придурок разводился и ничего не писал? Нужно отделять работу отличной жизни, — спародировала голос сценариста, утрированно, конечно, Урсула. — Вот правда. Тоже мне, советчик, — фыркнул Хайме. — Эй, Родри, ты сам-то как? — вдруг опомнился Мигель. — Да плевать вообще, — усмехнулся Родриго. — Чё на больных обижаться? — Красавчик, бро, — гордо произнёс Хайме, крепко пожимая мужчине руку и обнимая. — Интересно, а на них можно заяву накатать за жесткое обращение с актёрами? — рассмеялась Урсула. — Точно, мы должны им отомстить! — Да! Алекс и Хесус в жизни ничего не сделают, герои только на словах блин, — фыркнула Альба. — И правда, чего мы с ними мелочимся? Как они с нами, так и мы с ними! — воскликнула Ициар. — Правда! Давайте свалим отсюда к чёрту! — пылко поддержал Мигель, выходя в центр комнаты и вытягивая правую руку вперёд. — Да пошли они все нахер, ребят, я с вами! — со смехом поддержал Ховик, поднимаясь с кресла, и, подойдя к Эррану, положил свою руку на его. — Солидарен. Пусть одни тут сидят, придурки, — засмеялся Хайме, тоже кладя свою руку в центр. — Ага, устроим бунт. Во они охренеют! — рассмеялась Альба, присоединяясь к ребятам в центре. — Точняк-точняк, едем в клуб и набухаемся в хлам, так ещё и завтра будем в охренительном состоянии! — рассмеялась Урсула, тоже укладывая свою руку на руки остальных. — Боже, это будет просто потрясающе, — вдохновлёно произнесла Эстер и тоже присоединилась к остальным. — Обожаю вас, — засмеялся Дарко, проходя в центр. — Отличная идея! Обеими руками за, — закивала Ициар, кладя в центр аж обе руки, как и сказала. — Поставим их на место, — засмеялся Лука, бесцеремонно бахая свою руку на остальные. — Эй, Родри, ты с нами? — весело спросила Альба. — Можете не сомневаться! — рассмеялся Родриго, кладя свою руку на самый верх уже такой внушительной стопки. — Пошли они все нахер! — Верно! Мы пошлём всех нахер потому что мы кто?! — громко спросил Хайме. — Команда! — весело хором ответили все. — Какая мы команда?! — продолжил Мигель. — Лучшая! — И поэтому мы всееех.! — протянула Альба. — Пошлём нахер! — тут руки полетели вверх, и ребята тут же начали обниматься. Не важно, что происходит в остальном коллективе, а они были действительно командой. Любили друг друга больше жизни и были готовы защищать до полусмерти правду за своего товарища. — Погнали, ребят! — позвала Урсула. — Эй, а мы их предупредим вообще? — рассмеялась Эстер. — О, да. Такое шоу нельзя пропустить! — радосто воскликнула Альба, и вся компания покинула зону отдыха, быстрым шагом направляясь сначала в костюмерную, где все разом переоделись в обычную одежду, а потом и на съёмочную площадку, где их уже ждала вся команда. «Шоу начинается» — с ехидной интонацией эта фраза промелькнула в голове у каждого из них. — Вы чего это… — удивился сценарист. — А мы уходим, — довольно заявил Хайме, вызывающе швыряя ключи от костюмерной на стол к Хесусу и Алексу. — Не намерены терпеть такое отношение к себе, — Урсула развела руками, делая максимально расстроенное лицо. — Ах вы бунт решили учинить?! — воскликнул оператор. — У нас горят дедлайны, — чуть ли не взмолился Алекс. — Думать надо было раньше, — спокойно произнёс Ховик. — Да вы как компашка обиженных школьников! — непонимающе рассмеялся кто-то из костюмеров. — Пусть так, — Альба просто пожала плечами. — Зато не терпилы, — злорадно усмехнулся Мигель. — А кто вас выпустит отсюда?! — проорал уже другой оператор. — Что вы о себе возомнили, подставляете целую группу! — Да кто вы вообще… — Стоп-стоп-стоп, — надменно, с кайфом протянул Родриго, театрально выходя вперёд. — Надо же, как всё обернулось? Оказывается, не только вы здесь можете думать, что главные. А дело в том, мои дорогие, что главных тут нет. Вот так просто — нет, — усмехнулся он. — Не главные вы, — он указал пальцем на операторов. — И не вы тоже, — теперь на сценаристов. — И не вы, — де ла Серна кивнул на Хесуса с Алексом. — И не мы тоже. Мы все делаем общую работу, и при выпадании одного звена развалится цепочка. Мы хотим, чтобы до вас, наконец, дошло, что мы здесь должны уважать друг друга, а бросаться оскорблениями направо и налево… Что ж, возможно, для вас это и норма, только теперь придётся отвечать за… Как ты там говоришь, Хайме? — усмехнулся он, оборачиваясь на парня, который будто ждал, что его вот-вот попросят что-то вставить. — За базар, — ехидно ухмыльнулся Лорэнте. — Именно. За базар придётся ответить на этот раз, — поддержал Мигель. — И так будет каждый раз, когда вы будете выходить из-под контроля, — предупредила Урсула. — Да, — просто кивнул Родриго. — Раз вы не понимаете по хорошему, мы сделаем так, как хотим. Попробуйте снять что-то без актёров, — рассмеялся он, и все его тут же поддержали. — Короче, удачи и всем пока, — усмехнулся де ла Серна, присоединяясь, наконец, к ребятам, которые тут же двинулись к выходу. — Аа… — довольно протянул он, останавливаясь и оборачиваясь назад. — Забыл сказать. Радость моя, как тебя зовут? — Родриго кивнул на того самого оператора, больше всего возникавшего против него, да и коллектива в целом. — Х-хосе, — он действительно испугался взгляда, да и тона Родриго настолько, что даже начал заикаться. — Да, точно. Так вот, Хосе, я запомнил всё, что ты ляпнул обо мне, и благодари Бога, что я в тот момент был не в лучшем состоянии. В следующий раз, даже если моё состояние будет таким же, я пересилю себя и всё равно тебе втащу. Ты хорошо меня понял? — спокойно, будто разговаривал с маленьким ребёнком, спросил он. Тот только еле заметно пару раз кивнул. — Относится ко всем. Если кто-то ещё не понял, я не тот человек, который будет терпеть нелестные комментарии в свой адрес, — бросил он и вместе с остальной группой вышел из павильона. На протяжении минуты в помещении стояла полная тишина. Никто не решался сказать ни слова, да и не мог, все всё ещё находились в состоянии шока. — Это сейчас… не только я видел? — робко спросил довольно молодой сценарист. — Да они охренели! — воскликнул оператор, который обычно молчал. — Он мне сейчас угрожал или что?! — вскричал тот самый бойкий оператор. — Да так тебе и надо, придурок, — фыркнула девушка костюмер. — Хоть кто-то наконец на место поставил, — рассмеялся всегда весёлый сценарист. — Да я ему… да я вешу больше него кило на сорок! Поверил в себя, — агрессивно фыркнул оператор. — Ага, а что ж ты ему в лицо об этом не сказал? — съязвила уже другая девушка костюмер. — Он бы тебе показал, кто сколько весит, — снова засмеялся тот самый весельчак сценарист. — Да что вы говорите? Он бы не осмелился даже подойти… — А я думаю, он недалеко ушёл, мне попросить его зайти, или ты заткнёшься сам? — прошипел Хесус. — При нём ты что-то не был таким смелым, — хмыкнул Алекс. — Может правда позвать? Он сегодня бойкий такой, в самый раз… — Вот не надо мне угрожать, — яростно попросил он. — Эй, Хесус, а ты ничего не хотел им сказать? Что они придурки наглые, зажравшиеся актёришки, например? — фыркнул агрессивный сценарист. — Вы сами виноваты в том, что они ушли. И я, чтоб вы знали, поддерживаю их решение. Тоже сделал бы так же. И сделаю, кстати, — он вдруг встал из-за стола, прихватывая с собой увесистую чёрную папку. — Adios, amigos, я не Родри, лекцию вам читать не буду, но он иногда говорит дельные вещи. В частности сейчас. Советую прислушаться, — Хесус просто пожал плечами, разворачиваясь и уходя к выходу. — Я с тобой, подожди секунду! — крикнул Алекс, хватая со стола свою жёлтую папку и бегом добираясь до друга. *** Педро вернулся к себе домой только под вечер. Утром, минут через пятнадцать после того, как уехал Родриго, он вызвал такси и поехал в свою квартиру, находящуюся чуть дальше центра Мадрида и служившую чем-то вроде склада старых вещей, вроде велосипедов, картин, книг, скульптур, да, лепкой он тоже одно время увлекался, даже пара радиоуправляемых машинок там была, которые Алонсо был счастлив найти. Всё это время, то есть весь день, фактически, он гонял эти машинки по очереди, заставляя объезжать весь хлам, сложенный стопками. Машинка поменьше, металлическая красная феррари, легко справлялась, а вот чёрный довольно внушительных размеров пластмассовый джип считался на его гонках уровнем «хард». На самом деле гонками Педро не был увлечён, всё это время находясь погружённым в свои мысли. Как только пришёл он взял колонку, которую предусмотрительно хранил тут, и включил музыку как мог громко. Звукоизоляция была отличной, значит соседям должно быть плевать. По крайней мере, за это время к нему ни разу не постучались. Его плейлист был совершенно разнообразен: там и старая итальянская музыка, и новая, испанская, американская, французская, да даже русская музыка была у него. В русской он мало что разбирал, но точно знал, что мелодия красивая, значит и поётся о чём-то не менее прекрасном. О любви, вероятно. Сразу после подключения колонки Алонсо забился в самый угол, то есть втиснулся в то небольшое расстояние, что разделяло стену и диван, и практически не выходил оттуда весь оставшийся день. Он чувствовал себя маленьким ребёнком, находящимся в состоянии полной беззащитности, беспомощным, в какой-то степени даже жалким, наверно. Он ненавидел себя за то, что не может сказать двоим очень важным для него людям о своих чувствах. Татьяне Педро просто не мог сказать о том, что больше не любит, что им нужно расстаться. Родриго он наоборот не мог сообщить о своих растущих с каждым днём чувствах. И всё это потому, что он боялся их реакции. Что первой, что второго. Казалось бы, всё просто, скажи, а что будет дальше — дело судьбы, да вот только Педро был из тех, кто очень любил думать о последствиях, и если с Татьяной последствия очевидны, то с Родри — нет. Он сам по себе человек неочевидный, разносторонний, и вот хрен его знает, как он отреагирует на такое заявление. Но Педро хватило дня, проведённого в этой квартире, чтобы убедить себя в том, что сказать нужно. Этого пыла у него хватило только на Татьяну, а насчёт Родриго он решил, что будет держаться столько, сколько выдержит. В итоге всё равно скажет конечно, это вопрос времени, но в любом случае… И вот сейчас, нажимая на звонок, он был полон решительности и на все сто процентов уверен, что сегодня он порвёт отношения, длящиеся более десяти лет. Алонсо не будет обманывать ни её, ни себя, всё-таки он не из таких людей, Педро всегда считал такой подход подлым. Раз не любишь — скажи об этом, зачем мучить себя и партнёра? — Привет, — Татьяна, открывшая ему дверь, устало улыбнулась. Вид у неё был действительно изрядно потрёпанной жизнью женщины, которая за целый день успела объехать целый Мадрид. Может так оно и было, Педро не знал. — Привет. Нам нужно поговорить, — уже с порога заявил он, проходя внутрь и закрывая за собой дверь. — Твои разговоры не подождут до завтра? Я так устала, если честно… — лениво призналась она. — Нет, не подождут. Это важно. Чем ты занималась, что так устала, если не секрет? — Ездила с Софи и Рут по магазинам целый день. Вернулась всего час назад, представляешь? — она рухнула на диван, Педро тоже опустился на него, но в противоположный левый конец. Он располагался ближе к выходу. — Неплохо, — тихо усмехнулся Алонсо, думая о том, что ему бы её проблемы, наверно, жил бы счастливо. — Так о чём ты хотел поговорить? — не особо заинтересовано спросила Татьяна, уже потянувшись за пультом от телевизора, когда Педро, не желая растягивать этот разговор красивыми фразочками и ванильными цитатками, выдал совершенно твёрдо и уверенно: — Нам надо расстаться. Татьяна так и застыла с рукой, протянутой к журнальному столику, и повернулась к мужчине только спустя, возможно, минуту. — Ты же… шутишь, да? — практически прошептала она, шокировано глядя на Алонсо. — Нет, Татьяна, на этот раз нет. Я долго думал об этом и понял, что… остыл, — продолжая говорить максимально спокойно ответил Педро. — Но п-почему? — недоумевающе произнесла Татьяна. — Что тебя не устраивает? — Я же сказал, что остыл. Понимаешь, я ничего не чувствую… к тебе, — слова давались тяжело, но лица он не терял. — Я думал, что это пройдёт, я правда ждал, но ничего не случилось, я по прежнему ничего не чувствую. Дело не в тебе… — Конечно, как всегда пытаешься выставить себя героем, — всё ещё слегка растерянно, но уже довольно агрессивно фыркнула девушка. — Нисколько. Я говорю как есть, ты можешь злиться на меня сколько угодно, но это ничем не поможет. Я принял решение, и его мы обсудим уже не сегодня. Если ты захочешь что-то обсуждать… — неловко добавил он. — Оо, да. Ты даже не подозреваешь, сколько всего я хочу… — гневно, уже переходя на крик начала она. — Тише, — попросил Педро. — Я же сказал — не сегодня. Обдумай за эту ночь всё, что хочешь мне сказать. Постарайся оставить поменьше оскорблений, — грустновато усмехнулся он. — Какой же ты придурок, — яростно выкрикнула она и, тихо всхлипывая, выбежала из гостиной, хлопая дверью. Педро на это только печально усмехнулся, тупо пялясь в одну точку где-то на полу. Десять лет он смог удалить за минуту. Невероятная способность людей — в мгновение ока рушить то, что строили в десятки, в тысячи раз дольше. Но Алонсо не чувствовал опустошения. Сейчас, сидя в гостиной и глядя в пол, он только мягко улыбался, понимая, что это новая полоса в его жизни. И неважно какая — белая, чёрная, да хоть голубая, плевать — она новая, а перемены Педро всегда любил. Отчасти радовался им и сейчас. Ему хватило трёх минут, чтобы прийти в себя. Педро совершенно спокойно поднялся с дивана, надел ботинки, накинул пальто, на улице уже холодало, вызвал такси и уехал прочь от своего же дома. Уже спустя пол часа мужчина добрался до той самой квартиры, в которой ещё сегодня днём, всего часом ранее, находился в полной растерянности и непонимании. Теперь, возвращаясь сюда, он чувствовал, что выполнил тот план, с которым отсюда уезжал. Да, выполнил наполовину, и что с того? Первый шаг сделан? Бесспорно. А дальше уже всё как по маслу покатиться. Алонсо искренне верил в это. Только вот его оптимизма хватило ненадолго. С каждой секундой тоска, грусть и так далее накатывали на него, всё-таки расставание для такого чувствительного человека как он — больно, сложно, пусть и имеет свои явные плюсы. Педро забился в тот же угол между диваном и стеной и взял в руки пульт от радиоуправляемой машинки. От красной феррари. Повёл одну кнопку вперёд, машинка двинулась с места с режущем уютную тишину звуком, но Алонсо это даже радовало. Он повёл кнопку по кругу — машинка описала маленький круг вокруг себя же. Педро на это только мягко улыбнулся. Мужчина так и продолжал катать машинку туда-сюда, одёргивая себя от телефона, так удобно лежащего в кармане и так манящего набрать один номер… Номер человека, который, если честно, был ему сейчас необходим. Кажется, тут многое напоминало о нём. Картины, которые он писал при Родриго. Тот без умолку болтал, как всегда, и как бы Педро не умолял его помолчать хоть секунду, он активно отказывался, говоря, что в тишине писать — идея ужасная. Тут даже был его портрет. Алонсо запрятал его подальше, чтобы тот не нашёл, потому что бывал тут иногда, приезжал вместе с Педро, и неизвестно когда ему вздумается приехать ещё раз. Ключи-то есть. А главное — эта машинка. Красная феррари, её Родри подарил ему на прошлый день рождения. Все дарили деньги, в основном, одежду иногда, кто-то даже ботинки подарил, которые не подошли Педро по размеру, а он вот машинку. Алонсо сначала не придал значения, подумал, что очередной прикол, но ему хватило всего минуты, чтобы вспомнить, как они с Родри однажды проходили мимо магазина игрушек, и Педро как-то просто рассказал другу о том, что раньше обожал машинки на пульте управления, а сейчас даже купить как-то стыдно. В основном перед Татьяной, она точно назвала бы его ребёнком и ещё долго смеялась бы. Неизвестно, как Родриго запомнил, но этот подарок Педро оценил точно выше всех остальных. Только потом он узнал цену этой небольшой машинки и, мягко говоря, прихренел. В общем, теперь она была его любимой, и хранил он её здесь — в месте, где собрано всё самое важное для него. И вот сейчас, глядя на эту невероятно красивую ярко-красную машинку, Педро всё же сдался и достал из кармана телефон, набирая номер, который уже, пожалуй, можно было бы поставить на авто набор. Гудки шли долго, Педро решил, что друг, вероятно, всё ещё на съёмках, но после четвёртого гудка трубку всё-таки взяли. — Привет. Ты занят? — сразу спросил Педро. — Чего-чего? — переспросил Родриго, а Алонсо на фоне теперь отлично слышал невероятно громкую музыку. — О, Педро, это ты? Привет-привет! — крикнул кто-то, как Педро понял, Альба. — Вы что там, все вместе тусуетесь? — удивился он. — Ща, подожди секунду, — попросил Родриго, а уже спустя пару секунд музыка стала значительно тише. Через пять исчезла совсем. — Да, там долгая история, но очень смешная, — усмехнулся мужчина. — Чего хотел-то? — Да так… уже ничего, — Алонсо мягко улыбнулся, стараясь скрыть разочарование. На самом деле он очень надеялся, что Родри сможет приехать. — Уверен? Если что-то нужно, я… — Нет-нет, всё в порядке, — сразу начал отнекиваться Педро. — Отдыхай там, — как можно веселее постарался усмехнуться он. — Спасибо. К нам не хочешь? — Да нет, я устал, — признался Алонсо. — Слушай, у тебя точно всё хорошо? — поинтересовался де ла Серна, очень хорошо различающий настроения друга. И вот сейчас, как бы тот не пытался скрыть тоску, Родриго прекрасно её чувствовал. — Да точно-точно, — улыбнулся Педро. — Ну… ладно, — Родриго просто пожал плечами. — Если что звони. — Конечно. Давай, пока. — Пока. Де ла Серна убрал телефон в карман, доставая оттуда пачку сигарет и зажигалку. Он закурил, не решаясь заходить внутрь, потому что знал — если войдёт, действительно решит, что с Педро всё хорошо. Но он-то знал, что это не так. Буквально слышал. Педро не говорил прямо, но прямо-таки подразумевал, что Родриго ему сейчас нужен. Возможно, даже очень. В общем, даже если Родри просто грёбаный параноик, это неважно, ведь, как говорится: «Лучше перебздеть, чем недо…» В момент этой мысли мужчину кто-то крепко схватил за плечи сзади, а тот от шока чуть сигарету из пальцев не выпустил, но, только услышав смех Урсулы, сразу выдохнул. — Что ж ты так пугаешь? — хмыкнул он, снова делая затяжку. — Стрельни сижку. По братски, — ухмыльнулась она, а Родриго сразу протянул ей сигареты вместе с зажигалкой. — С ментолом? — Да, как всегда, — де ла Серна просто пожал плечами, тихо усмехаясь. — Что, у Хайме с Миги электронки закончились? — Ага, прикинь, причём почти одновременно. Вот ты одним из последних тяжку у Миги сделал. — Неплохо, кстати. Вставляет нормально, — хмыкнул он. — У Хайме посильнее будет, жаль ты у него не попробовал. Ты чего никого с собой не позвал, кстати, один тут стоишь? — А мне Педро звонил, у нас там так музыка хреначит, вот я и вышел, — Родриго просто пожал плечами. — О, Педро! — радостно воскликнула Урсула. — Он не приедет? — Неа, устал говорит, — объяснил Родри, аккуратно стряхивая пепел с сигареты и стараясь сделать так, чтобы он не летел на Урсулу, стоящую прямо в упор к нему. — Педро устал и не едет на тусу? Ээ нет, вот тут что-то точно не чисто, — весело объяснила Альба, только что подошедшая к ним опять со спины. — Стрельни сижку. Урсула отдала подруге сигареты и зажигалку Родриго, и та тоже встала рядом с ними. — Думаете, всё-таки что-то случилось? У Педро в смысле, — задумчиво спросил де ла Серна. — Не знаю. Просто странно, он никогда не отказывается от тусовок, — Урсула просто пожала плечами. — Кто тут не отказывается от тусовок? — радостно спросил Мигель, запрыгивая на спину Родриго, который в свою очередь от такого поворота аж дымом подавился. — Родри, сижку, — он требовательно вытянул руку вперёд. — У меня сейчас спина откажет нахрен, слезь блин, — шипя от боли попросил Родриго, а парень сразу же спрыгнул, громко смеясь. — Так кто там любитель тусовок-то? — нечленораздельно пробормотал Эрран с зажатой меж зубов сигаретой. — Да Педро на тусовку ехать отказался, прикинь, — удивлённо ответила Альба. — Педро отказался? — удивился Дарко, подходя к ребятам и отнимая у Мигеля пачку сигарет. Родриго только тяжело вздохнул, понимая, что ещё пару человек — и там останется меньше половины. — Не, там точно что-то не то, — наконец вынесла вердикт Альба. — Как он по голосу? Нормальный? — В том-то и дело, что нет. Грустный какой-то, — Родри просто пожал плечами. — Ага, вот тогда сто процентов у него что-то случилось. — И он, наверно, хотел чтоб ты приехал, но решил не грузить. — Даа, так похоже на него. — О, Боже, — вздохнул де ла Серна. — Поедешь, да? — понимающе кивая, спросил Мигель. — Ага, — кивнул Родриго. — Какой же я друг, если не помогу. — Вот всем бы таких друзей, — улыбнулся Эрран. — А тебя чем-то твой не устраивает, — удивился Хайме, вырывающий у него из рук сигарету. — Аа, хорошо, — удовлетворённо протянул он. — Родри, оставишь нам сижки свои? Ну пожаалуйста. Тут все их походу позабывали, а Ховик зажал! — пожаловалась Урсула. — Ага, только зажигалку верните, — ухмыльнулся де ла Серна, мысленно благодаря себя за то, что додумался купить ещё три пачки, и они сейчас покоятся в безопасности в бардачке его машины. — Тогда давайте, до… завтра? Мы как завтра, выходим вообще? — хмыкнул он. — А это в группе сегодня решим, — рассмеялся Хайме. — Ты немного пил? Нормально доедешь? — сразу спросил Дарко. — Да нет, всё зашибись, — усмехнулся Родриго, по очереди обнимая всех ребят. — Всё, я пошёл тогда, он помахал им рукой и быстро дошёл до машины, стоящей неподалёку. — Эй, напиши там, как он! — в один голос крикнули сразу несколько человек. — Окей, — в ответ прокричал де ла Серна, заводя мотор и отъезжая со двора Мигеля. Да-да, тусовку они решили устроить именно в его доме. Ну, а что? Роскошно, никого нет, хотя, так было практически у всех них, но суть в том, что Эрран сам предложил, а все, конечно, согласились, ведь никто не имел желания разгребать весь бедлам, что они уж точно устроят. От дома Мигеля до дома Педро ехать было недалеко, минут десять. Как-то так сложилось, что они практически все жили не особо-то и далеко друг от друга. Взглянув на часы, Родриго заметил, что сейчас ровно 23:30. *** Полночь. В квартире Педро прозвонили часы, всегда дающие о себе знать в полночь, да и каждый час, в целом, тоже. Он всё так же сидел на полу, не думая практически не о чём. Точнее он старался не думать, но получалось, как и всегда, слабо. Алонсо чувствовал и прекрасно понимал, что Родри, видимо, стал для него своего рода наркотиком, без которого уже не обойтись. Как ему сейчас хотелось просто обнять его и стоять так минут десять. Да хоть час. Рядом с другом он чувствовал себя защищённым, пусть он и защищал Педро от мыслей о себе самом, но это работало всегда и безоговорочно. Только вот сегодня, похоже, Алонсо придётся как-то перебороть свою зависимость, потому что сегодня он Родри не увидит, это совершенно точно. Вдруг Педро в голову пришла просто гениальная мысль, и он только и успел подумать, почему не додумался до этого раньше, как вдруг резко встал из своего угла, в глазах потемнело, но он удержался и даже смог переступить через ярко-красную, в темноте какую-то бордовую, машинку. Алонсо пошёл в самый дальний угол комнаты, ловко лавируя между бесчисленными скульптурами, мольбертами с недописанными картинами на них, коробками со старыми принадлежностями для рисования, лепки и так далее, даже письменная машинка тут отыскалась, надо же, Педро совсем и забыл о ней… Он добрался до того самого дальнего угла. Да, тут хранились самые важные работы, с самыми важными, пожалуй, людьми. Ими он действительно гордился, но всё равно никому не показывал. Работы, собранные здесь, Педро никогда не выложит в Инстаграм, как делал с остальными. Сюда вложена не только его душа, но и бесчисленное количество эмоций, которые, как ему казалось, сможет прочесть на них любой человек. Даже подписчики с картинки, а этого он не хотел. Несколько портретов Алонсо методично пропустил, на них точно была Татьяна и ещё одна его бывшая девушка, вот о них он сейчас вспоминать уж точно не хотел. На первом портрете, написанном им, была изображена Альба Флорес. В длинном чёрном платье и красной розой в руках. Педро мягко улыбнулся, глядя на девушку. Этот её наряд и красную розу он взял не из головы — на одном из своих дней рождения, кажется, пару лет назад, она была одета именно так, а Педро сразу понял, что обязан перенести это на холст. Так и сделал, собственно. На самом дне рождения он создал несколько зарисовок в блокноте, который неизменно носил с собой всегда и везде, а уже дома, на следующий день, если не в ту же ночь, начал работу. Вышло на его взгляд просто потрясающе. Альба, конечно, этот портрет никогда не видела, как и все люди, изображённые на остальных портретах в этой коллекции. «Элита», как любил называть её Педро. Все холсты, кстати, на которых и написаны эти портреты, были вставлены в золотые рамки. Своеобразный фетиш Педро — вставлять в рамку каждую свою удачную работу. Обычно они были серебряные, потому что золотые только для «Элиты». В этой стопке лежало портретов так двадцать, но Алонсо точно знал, за каким из них пришёл. Он всегда лежал в самом центре, и почему-то рамка выглядела чуть более яркой, нежели остальные. Педро аккуратно сместил все портреты, находящиеся сверху нужного, в сторону, и его лицо мгновенно просияло. Безусловно, лицо Родриго на этом холсте было передано просто идеально. Только вот нос немного не вышел, Алонсо сразу вспомнил, как долго он провозился с тем носом, но, видимо, и это не помогло. Не столь важно, главное, что здесь Родри в любом случае красив, как и всегда. Педро уже не запрещал себе признавать то, что влюблён в него по уши, и что его очень впечатляет внешность этого мужчины. И сейчас, глядя на этот портрет, написанный в сине-голубых цветах в основном, Педро с удивлением понял, что, похоже, даже год назад, когда и писал этот портрет, был то ли влюблён в него, то ли Родри просто был ему симпатичен. Странно, но по картинам он всегда мог легко считать, что чувствовал художник, когда рисовал её. Особенно хорошо, конечно, Алонсо чувствовал именно свои картины. Он всё смотрел и смотрел на этот портрет, не в силах оторваться даже на секунду. Что-то в нём завораживало мужчину слишком сильно. Но, как это часто бывает, кайф длился недолго, потому что Педро с удивлением услышал, что в двери его квартиры повернулся ключ. Неужели Татьяна решила заглянуть? Но зачем? Педро аккуратно положил портрет на место, накрывая его остальными, которые до этого сложил в сторону и спешно вышел из-за всего этого склада, так и застывая в ступоре, заметив, кто заглянул к нему на огонёк. — Привет, — слегка неловко улыбнулся Родриго. — Я просто зашёл спросить, точно ли с тобой всё хорошо, просто… — он не успел договорить, потому что Педро, уже подошедший ближе, крепко обнял его, и де ла Серна почему-то решил, что, видимо, фразу заканчивать уже бессмысленно, тут и так всё ясно. Он только обнял друга в ответ, прижимая как можно ближе к себе. Они стояли так несколько минут точно, никто не желал разрывать объятия. Педро мечтал об этом, фактически, весь вечер, а Родриго чувствовал, что сейчас как никогда нужен ему. Хотя, честно говоря, он и сам понимал, что Педро ему нравится. Очень нравится, поэтому находится в объятиях с ним было просто невероятно приятно. — Спасибо, — прошептал Алонсо, стоя с закрытыми глазами и наслаждаясь моментом. — За что? — Я сказал, что у меня всё хорошо. А ты всё равно приехал, чтобы просто проверить, — тихо усмехнулся Педро, умиляясь такой заботе. — Так значит не всё хорошо? — хитро ухмыльнулся Родриго. — Рассказывай давай, — они были вынуждены разорвать объятия, чтобы теперь нормально поговорить. — Даже не знаю, как и начать, — растерянно вздохнул Алонсо. — Идём присядем, — он кивнул на тёмно-синий диван, стоящий у стены прямо рядом со входом, и мужчины практически синхронно опустились на него, нарочито садясь рядом друг с другом. — В общем… я расстался с Татьяной, — просто произнёс он, сжимая губы в тонкую линию и поворачиваясь на друга, дабы видеть его реакцию. Но тот, кажется, не был удивлён, только, немного подумав, кивнул. — Ну я так и понял, — хмыкнул он. — В каком смысле? — Короче, — он тихо усмехнулся, откидываясь на спинку дивана и закидывая правую руку на плечи Педро, тем самым прижимая его к себе. — Когда ты позвонил, я почти сразу решил поехать проверить, что там с тобой, как ты, все дела. Мы были дома у Миги… — У Миги? — удивился Алонсо. — У вас там что, правда тусовка была? И как у вас после съёмок силы остались? — Да погоди, это тоже расскажу, времени у нас много, — ухмыльнулся де ла Серна. — Ведь много? — Целая ночь, если захочешь остаться, — прикинул Педро, стараясь скрыть надежду, так и сквозящую в голосе. — Конечно, даже обсуждению не подлежит, — засмеялся Родри, а Педро его тут же поддержал. По груди разлилось тёплое чувство — любовь, вероятно. — Так вот. Ну, я, естественно, приежаю к тебе домой, звоню в дверь. Мне открывает Татьяна, смотрящая как-то уж слишком зло, я аж испугался. Когда я спросил про тебя, она, мягко говоря, послала меня нахер, сказав, что понятия не имеет, где тебя носит. — И ты решил приехать сюда? Почему? — мягко улыбнулся Педро, нежно поглаживая друга по плечу. — Ну, я подумал, что бухать в одиночестве ты бы не стал, поэтому бары отмёл сразу. К друзьям бы не поехал, в общем, как-то так странно вспомнил про это квартиру и ключи в бардачке нашёл. Ты всем их раздаёшь, кстати, или я особенный? — хитро ухмыльнулся он. — Ты особенный, конечно, — тихо рассмеялся Алонсо. — Если честно, их нет даже у Татьяны. Ни у кого, кроме тебя, ну, и меня, конечно. — Ух ты, — удивлённо хмыкнул Родриго. — Прикольно… а почему? — Сам не знаю. Вот захотел дать их тебе и дал. Так что там со съёмками, вечеринкой и домом Миги? — он мастерски перевёл тему, продолжая легко улыбаться. Сейчас он аккуратно перебирал волосы на голове Родри — его любимое занятие. Они всегда были невероятно мягкими, Педро это безумно нравилось. — Аа, о, Боже, это история года просто, — сразу оживился де ла Серна, выпадая из своих размышлений. Он быстро подтянулся на диване и повернулся полубоком к Педро, который на его активность сразу заулыбался. Ему так нравилось, когда Родри что-то эмоционально рассказывал, что он даже простил ему разрыв объятий. — Короче. Была одна сцена в Банке Испании, в которой участвовали, ну, как бы все главные действующие лица. Мы значит снимаем её, снимаем, уже раз сорок сняли, а им всё не нравится, но это потому что я… — он вздохнул. — Потому что я сегодня немного не был готов работать. Ну, ты помнишь, — Педро кивнул, решая лишних вопросов не задавать, потому что Родриго буквально молил об этом одним взглядом. — Да. В общем, после ещё одного вот такого корявого дубля Хесус начал мне довольно в мягкой форме говорить о том, что мне надо бы собраться и работать, но тут налетел оператор… тот длинноволосый, седоватый и жирный. Помнишь? — О, этого придурка забудешь. Он точная копия Артурито, Господи, — рассмеялся он. — Да-да, точно, — засмеялся Родриго и, немного успокоившись, продолжил: — Так вот, начал он значит говорить, что я лентяй этакий, вообще ни на что не гожусь. Там подключились и сценаристы, и костюмеры, и вообще Бог знает кто ещё, до кучи не хватало только чтобы какая-нибудь уборщица сказала, что я бездарность, — рассмеялся де ла Серна. — Надеюсь, каст не подключился к этому бреду? — переборов смех спросил Алонсо. — О, нет, конечно нет, они наоборот защищали меня, — гордо ответил Родри, а у Педро сразу отлегло от сердца. — В общем, они там налетели на меня, начали нести какой-то бред, и тут Хесус по столу кааак бахнет! И всё, все сразу заткнулись, а он сказал, что мы типо неприкосновенные и нас трогать и оскорблять никому нельзя. Вот так вот. Но дальше самое интересное. Заходим мы в комнату отдыха, там начинаем поливать всех этих придурков, прям жёстко… — Да и пусть, они заслужили, — фыркнул Педро. — Ага, вот и мы так подумали, — кивнул Родриго. — Долго поливали их, короче, а потом Миги предложил свалить оттуда нахер! — Охренеть. Бунт устроить то есть? — удивлённо, но уже с явным предвкушением спросил Алонсо. — Да! Да, прикинь, короче, мы пошли в костюмерную, переоделись и вышли к ним уже в обычной одежде, потом они снова начали что-то возникать, а я им зачитал пафосную лекцию о том, что главных тут нет, и мы все должны уважать друг друга. Потом ещё пригрозил всем оскорбляющим меня, ну… в общем, сказал, что ещё раз — и я сдерживаться не буду. — И правильно. Я бы с такими выходками давно втащил тому оператору. Господи, как его… — Хосе, вроде, — усмехнулся де ла Серна. — Да, вот ему. Совсем обнаглел. Нашёл на кого наезжать. Жаль, что я всё-таки не поехал с тобой сегодня, я бы с радостью поддержал ваш бунт, — усмехнулся Педро. — А что сказали Хесус с Алексом, кстати? — с хитрой ухмылочкой спросил он, а Родриго вернулся на прежнее место, снова приобнимая мужчину. — Да как всегда. Они много говорят, но нихрена не делают. Ну, ты знаешь, — грустновато усмехнулся он. — Этот Хосе уже не в первый раз выходит за все видимые и невидимые рамки, а они только и говорят, что что-то с ним сделают, если ещё раз… — Родриго резко прервался, потому что в кармане зазвонил телефон. Он вновь отпустил Педро, тот только еле заметно вздохнул, и поднял трубку. Ужасная привычка не смотреть, кто звонит, а сразу брать трубку. — Да? — Родри, привет, — мужчина с удивлением узнал голос Хесуса. — Аа… привет-привет, как ты? — Неплохо. Спасибо, что устроили мне внеплановый выходной. Я как-то даже и не подозревал, что мне это так нужно, — усмехнулся он. — А вообще, хотел сказать, что вы молодцы. Не ожидал от вас такой бойкости. Кто придумал? — рассмеялся Кольменар. — Да все вместе как-то, — хмыкнул Родриго. — Но по-моему это была идея Миги. — Миги? Как ожидаемо, — засмеялся он. — Ну ладно, красавчики. Ты сам-то как? Надеюсь, тебя не задели слова этого придурка? — Да нет, мне как-то всё равно, — де ла Серна просто пожал плечами. — Он больной, это походу не лечится. — Точно-точно, — снова рассмеялся Кольменар. — Я так-то вообще спросить хотел… у тебя всё нормально? Что сегодня на съёмках случилось? — Ох не лучшее время ты выбрал, Хесус, чтобы поговорить об этом, — тихо усмехнулся Родри. — А… точно, ты с ребятами? — Не-а, я с Педро. — Аа… — понимающе протянул он. — Тогда прости за беспокойство, думаю, мы обсудим это… позже обсудим короче. Хорошего вам вечера тогда. — Да, спасибо, тебе тоже, — Родриго мягко улыбнулся, сбрасывая вызов и убирая телефон обратно в карман. — А чего это ты при мне не хочешь говорить, что с тобой было на съёмках? — хитро усмехнулся Педро. — А чего это ты мне не хочешь рассказывать, что с тобой происходит? — с лёгкой улыбкой передразнил де ла Серна. — Один-один получается, — хмыкнул Алонсо. — Получается, что да, — улыбнулся Родри, мягко обнимая друга. — Как же я тебя люблю, Господи. — И я тебя, — Педро нежно улыбнулся, прижимая друга к своей груди. Оба думали, что другой сейчас не понял суть его признания. — Чёрт, как у тебя тут много всего, — удивлённо произнёс де ла Серна, беглым взглядом окидывая комнату. — Кажется, когда я был тут в последний раз, не было и половины. — На самом деле да. Я в последний год много рисую, ещё перевёз сюда кучу картин и скульптур, которые раньше были в доме, — задумчиво ответил Алонсо. — А зачем? — сразу спросил Родриго, чуть приподнимая голову, чтобы видеть лицо друга, который только тихо усмехнулся. Да чтоб он сам знал, зачем все свои работы привозит именно сюда… — Ну… даже не знаю как объяснить, — он слегка растерянно усмехнулся. — Это место… оно особенное. Здесь хранится всё, чем я дорожу, наверно. Пусть многие работы, находящиеся тут, мне и не очень-то нравятся, но в них вложена определённо часть моей души. А дома у меня бывают все подряд, не люблю, когда такие работы кто-то упорно пытается рассмотреть. А здесь бываю только я. Ну и ты. — То есть мне можно? — хитро спросил Родриго. — Тебе можно всё, — тихо ухмыльнулся Педро. — Тогда покажи какую-нибудь картину, которую никому не показывал, — тут же оживился де ла Серна, поднимаясь с колен друга и снова нормально садясь на диван. — Хм… — Алонсо задумчиво поднял взгляд к потолку, предполагая, стоит ли показывать другу свою любимую коллекцию. — Ну… хорошо, — наконец согласился он. — Только ты никому об этом не расскажешь. — Что ж ты там такое рисуешь, — рассмеялся Родри. — О, Боже, — вздохнул Педро, но всё же тоже засмеялся. — Ничего такого… просто портреты людей, самых дорогих мне или просто принесших какой-то весомый вклад в мою жизнь. — О! — впечатлённо воскликнул де ла Серна. — И сколько там? — Не знаю. Штук двадцать есть точно, идём посмотрим, — он подмигнул другу, поднимаясь с дивана и проходя вглубь комнаты. — Это их никто не видел, кроме тебя, что-ли? — удивился Родриго, следуя сразу за другом. — Ага, — ухмыльнулся Педро. — Будешь первым. И последним. Аккуратно, Родри, не снеси ничего, Бога ради, — рассмеялся он, уже слыша краем уха, что друг там явно что-то задел, но поймать успел. С реакцией у него всё было отлично. — Я сама аккуратность, ты ж меня знаешь. — Знаю, — кивнул Алонсо. — Поэтому и предупреждаю. Родриго в ответ только цыкнул, снова что-то задевая. На этот раз он ударился плечом об один из стелажей и громко айкнул, на что Педро только усмехнулся и мысленно поблагодарил себя за то, что эти самые стелажи додумался прикрутить к полу ещё при установке. Наконец, практически в добром здравии, они добрались до самого конца комнаты, останавливаясь у последнего стола, расположенного рядом с высоким деревянным шкафом. На этом столе так и лежали те картины, оставленные здесь Педро минут пятнадцать назад. — Ох ты, все в золотых рамках, — усмехнулся Родри, аккуратно проводя пальцем по одной из них. — Да. Коллекция называется «Элита», чтоб ты знал, тут и рамки элитными должны быть. Ну, начнём сверху, в целом, — решил он, доставая первую картину. Они все были накрыты белой тканью, поэтому Родриго никак не мог видеть, какая там следующая. — О-хре-неть, — по слогам прошептал де ла Серна, которому в руки только что была выдана картина, с изображённой на ней Альбой Флорес. — Нравится? — усмехнулся Педро, в принципе даже не сомневаясь, там по его реакции и так всё видно было. — Да… конечно нравится… Я безусловно знал, что ты талантливый художник, но чтобы настолько… — не отрываясь от картины произнёс Родриго. — Рад слышать, — ухмыльнулся Алонсо. — А Альба её типо… не видела? — удивился де ла Серна. — Да, никто из тех, кто там изображён, не видел этих портретов, — Педро просто пожал плечами, находя бесценным абсолютно поражённое лицо Родри в тот момент. — Я бы так не смог, наверно, — усмехнулся де ла Серна, всё ещё внимательно рассматривая изображение. — Ходил бы и хвастался направо и налево. — Ну, это скорее для меня. Я вот иногда прихожу, смотрю на них и думаю, какие же они все крутые. Ну, давай у следующему. Родриго нехотя отдал другу холст, а ему в руки была вложена уже следующая картина, впечатляющая уж точно не меньше. — Вооу, — протянул он, чуть отдаляя изображения от лица, чтобы получше рассмотреть все детали. — Узнаваемо? — усмехнулся Педро. — Конечно, Миги тут ещё получше, чем в жизни выглядит, — засмеялся Родри. — Видишь, там сзади ещё машина его стоит. Помнишь, он позвал нас всех, когда только купил её? — Оо, да, такое забудешь. Там такая туса была, не хуже сегодняшней! — Точно-точно, а потом эти придурки уже бухие в хлам поехали кататься на этой тачке, чуть не врезались в столб. — Даа, даже сам Миги не поехал. Кто там за рулём был, не помню? — Хайме, кто ж ещё, — рассмеялся Педро. Они смеялись вместе ещё долго, вспоминая тот вечер, крепко засевший в памяти у обоих. — Ну давай следующую, мне уже интересно, кто там у тебя ещё есть. Дальше шёл портрет Дарко Перича. Тот был на нём с баскетбольным мячом в руках, сзади что-то вроде кольца, он сам в майке и коротких шортах. — Это ведь с того матча, когда он ещё играл в какой-то команде? — заинтересовано предположил Родри. — Да, точно, я помню! Ты сидел рядом со мной и что-то рисовал в своём блокноте, а когда мы с Альбой хотели посмотреть, ты говорил, что увидите только когда уже будет готово. Лжец, — лукаво ухмыльнулся де ла Серна. — Всего на половину, — рассмеялся Алонсо. — Ты же увидел в итоге. Затем шла картина парня, показавшегося Родриго довольно знакомым, но он точно знал, что он не из Бумажного дома. Какой-то другой сериал, который он точно когда-то видел… — Давай, угадай кто это, — усмехнулся Педро. — Да блин видел я его где-то… Точно! Он из Элиты, Мигель… Бернардо, вроде? — Да-да, он, — кивнул Алонсо. — А ты его знаешь? — Не-а. Просто люблю этот сериал, а персонаж, которого играл этот актёр… оставил на мне, пожалуй, довольно сильный отпечаток. Он такой разносторонний, неоднозначный. Вообще рисовал его просто из скуки, а потом вышло так, что этот портрет мне понравился слишком сильно. Вот и лежит в Золотой коллекции. — Чувак из Элиты в коллекции «Элиты» — ухмыльнулся Родри. — Звучит круто. А он симпатичный. — Да, это один из многих пунктов, почему он мне нравится, — усмехнулся Педро. Дальше шёл, конечно, Хайме, куда ж без него. Он был изображён в чёрной футболке, которую и до сих пор носил очень часто. В пальцах зажата уже тлеющая сигарета. Сразу за ним картина с изображением Альваро. Немного задумчивый он смотрел в окно с чашечкой, наверно, своего любимого кофе в руках. Далее картина с родителями Педро, Родриго был знаком только с матерью, отца застал уже только на фотографиях, но даже при таком раскладе мгновенно узнал обоих. Они были людьми добрыми, такими их сын и изобразил на холсте. — Эта одна из моих любимых, — усмехнулся Алонсо, плечом опершись о шкаф и засунув руки в карманы. Он не хотел смотреть на эту картину, так как теперь она вызывала в нём лютую тоску. По отцу, конечно. — А любимая какая? — сразу спросил Родриго, всё ещё с интересом рассматривая холст, а Педро только тихо усмехнулся. — Вообще-то не собирался показывать её тебе, — чисто для формы ответил он, хотя знал, что всё равно покажет. — Но до неё там ещё парочка, вот я подумаю как раз. — Ну лаадно тебе, — протянул де ла Серна. — Мне уже интересно. Давай тогда следующую. А на следующей изображена Урсула Корберо, сидящая в своём неизменном тёмно-синем кресле. Она читала что-то на листе, сценарий, вероятно, и легко улыбалась. Дальше Ициар в коротком чёрном платье и с книгой в руке. — Ну что, угадывай, чей портрет мой любимый, — засмеялся Педро, забирая у друга картину и аккуратно складывая в быстро растущую стопку на другой стороне стола. — Мм… — задумчиво протянул Родриго. — Даже не знаю, если честно. Вроде уже и Дарко был, Альваро, Хайме, Миги… Не знаю, короче, давай уже, — он мягко улыбнулся, а Педро с лёгким выдохом достал ту самую картину, аккуратно передавая в руки другу. Он наблюдал за его медленно меняющимся лицом. Из улыбки оно перешло во что-то вроде шокированного удивления. — Это… я? — неверяще спросил он, а Педро только кивнул, счастливо улыбаясь. — И ты никогда мне его не показывал?! — Нравится, я надеюсь? — усмехнулся Алонсо. — Да ты… ещё спрашиваешь? — в голосе Родриго всё ещё присутствовала немалая доля шока. — Конечно нравится! Это шедевр вообще-то. А она твоя любимая типо… из всех? — через некоторое время спросил де ла Серна. — Да, — задумчиво ответил Педро, медленно кивая. — Да, точно. Знаешь, приезжаю сюда иногда просто чтобы посмотреть на неё. Там, похоже, целый склад вдохновения, — усмехнулся он. — Хотя не удивительно, учитывая то, кто там изображён. — Оо, как же я тебя люблю, — тихо рассмеялся Родриго, откладывая картину в сторону и крепко обнимая друга. Они отстранились друг от друга спустя всего секунд пятнадцать и то отстранились недалеко, просто, так же держа руки на теле друг друга, смотрели прямо в глаза. Напряжение нарастало, а оба сдерживали себя, сдерживали просто изо всех сил, чтобы не поцеловать. Первым опомнился Родриго: — Ээ… — неловко начал он, спуская руки с тела Педро и отходя в сторону. — Пойдём закажем что-нибудь? Пиццу, например? — предложил он, уже вновь начиная преодолевать препятствия из мольбертов, статуй и стелажей. — Эй, что случилось? — недоумевающе усмехаясь, окликнул Алонсо. — Да ничего, — Родри просто пожал плечами, разворачиваясь и мягко улыбаясь. — Просто есть хочу.