Просто друг

Полтора года спустя Родриго ехал за рулём своей машины, нервно поглядывая на время и понимая, что уже опаздывает на совещание, но это, впрочем, как и всегда, ничего нового, поэтому никто даже, вероятно, не удивиться. Только вот кто-то из сценаристов может немного позлиться, Алекс Пина ещё возможно, но весь актёрский состав напару с Хесусом Кольменаром поймёт и простит. В общем, не столь важно, ведь он уже подъезжает к парковке того же бизнес центра, к какому подъезжал полтора года назад, даже не подозревая, что сюда ему придётся ездить каждый божий день. Там проходили собрания, на которых они обсуждали дальнейшие сценарии, смерти персонажей и прочие сюжетные повороты. Это всегда было весело, потому что весь их каст был максимально дружным, сплочённым и временами неадекватным (чего стоят видео с их танцами с площадок, которые кто-то догадался выложить в Инстаграм…) Сегодняшний день обещал быть насыщенным, так как сегодня не только собрание, но и съёмки. Они уже были близки к досъёму четвёртого сезона, оставалось отснять всего три эпизода. Концовку никто не знал, а Родриго сомневался, что сценаристы сами хотя бы примерно подозревают, чем всё это дело должно закончиться. — Явился, — фыркнул один из сценаристов, когда Родриго уже поднялся на двадцать четвёртый этаж бизнес центра и вошёл в последнюю в коридоре комнату. — Какие люди! — весело воскликнул Хесус. — Мы уж думали тебя не ждать, — ухмыльнулся Алекс, пожимая Родриго руку. — Имей совесть, у нас вчера съёмки закончились в два часа ночи. Мне до дома ещё пол часа ехать, — напомнил мужчина, здороваясь с каждым человеком за круглым столом. — Реально. Я всё понимаю, но на четырёх часах сна мы далеко не уедем, — поддержала Урсула, крепко обнимая мужчину, только что подошедшего к ней. — Я вообще вчера в машине уснул, — Хайме пожал плечами. — Ну, а мне просто не по приколу практически не спать, — у Мигеля сегодня, видимо, с настроением беда, поэтому его фраза прозвучала с явным возмущением. — Напоминаю, вы все тут профессионалы, и жаловаться на то, что вам, видите ли, сна не хватает, несерьёзно, — влез оператор, непонятно что вообще забывший на этом собрании. — А ты попробуй не спать сутки, умник, я посмотрю на это, — буркнул Ховик. — Профессионалы не профессионалы, мы прежде всего живые люди — Действительно. Хочу напомнить, что у многих из нас ещё и семьи есть. Дети, которые иногда хотят вспоминать, как выглядят из родители, — с явным осуждением произнёс Лука, пожимая руку Родриго, который сразу после этого опустился на стул между ним и Педро. Педро мягко улыбнулся ему, пожимая руку и крепко обнимая. — Не выспался? — хмыкнул Алонсо, наконец, отпуская друга. — Вообще нет. Я еле проснулся, — вздохнул он, снова вслушиваясь в спор. — В контракте прописано совершенно другое! Это незаконно — работать двадцать часов подряд. Уголовно наказуемо, если хочешь! — воскликнул Мигель. Да, всё-таки настроение у него сегодня отвратительное, а это опасно, потому что бывает крайне редко, зато наносит тотальный ущерб нервам коллег. — Друзья, мы и так выбиваемся из графика, не кажется ли вам… — неловко начал сценарист. — Не кажется! Мы должны с этим разобраться! — грубо ответил Эрран. — Мигель, успокойся, пожалуйста, — спокойно попросил Алекс. — В целом, они правы, — вдруг произнёс Хесус. — Мы действительно не имеем права работать столько времени. И про семьи правда, у них у половины есть дети, почти у всех мужья, жёны, девушки, парни… Хорошо, — вдруг придумал он, хлопая в ладоши. — Не разводим пустых разговоров в таком случае, раньше закончим со сценарием — раньше уедем на площадку, а там и до дома недалеко. Давайте. — Красавчик, — похвалил Хайме, крепко пожимая руку Мигелю, сидящему слева от него. — Кстати, помните, что у нас осталось всего три эпизода? — напомнил Кольменар, перебирая листочки в своём блокноте в поисках нужного, видимо. — Да. Вы сценарий до конца дописали? Мы узнаем, чем всё закончится, нет? — хмыкнула Альба. — Ну, нет, это мы ещё не решили, — усмехнулся Алекс. — Зато прописали несколько важных сцен. Считаю, что всё мы им пересказывать не будем пока что? — поинтересовался он, поворачиваясь к Хесусу, сидящему рядом. — Да, не будем. Только расскажем о нашей любимой, — рассмеялся Кольменар, а Пина его сразу поддержал, вместе с другими людьми, хоть каким-то боком причастными к созданию сценария. Актёрский состав только недоумевающе переглянулся, но в из глазах появился живой интерес. — Но, если из плохого. Хочу объявить, что нас покинет один персонаж. Это решение, если честно, далось нам с трудом… — признался Алекс. — Да, действительно сложно, — он несколько раз еле заметно кивнул, сжимая губы в тонкую линию и глядя куда-то в одну точку на столе. На некоторое время в комнате повисла мертвая тишина. Сказать, что ребята испугались, было всё равно, что ничего не сказать. — Ты-то чего запереживал, Палермо не убьют на самом пике сезона, — тихо ухмыльнулся Педро, замечая, что друг действительно занервничал. — Да они всё что угодно могут сделать, — вздохнул Родриго, проводя по лицу ладонями. — Слушайте, говорите быстрее, а, — слегка нервно попросил Хайме. — Да простят нас зрители… — вздохнул Хесус. — Найроби. Мы решили убить Найроби, — грустно кивнул он, а на глаза вновь навернулись слёзы. Он вспомнил, как писал сценарий к смерти Найроби пару дней назад. Как он рыдал. Кольменар специально попросил Алекса писать эту сцену не в одном помещении, а потом встретиться и свериться, оба понимали почему. Они создавали этого персонажа вместе, подбирали максимально подходящую актрису, которая в итоге превзошла все их ожидания. И вот так просто распрощаться с этим… было сложно. — Твою мать, — шокировано прошептал Хайме. — Найроби? — удивился Дарко. — Вы… — растерянно начала Эстер. — Охренеть, — тихо произнёс Педро. — А… к-кто её… Ну… — тихо произнёс Альваро. — Гандия. Палермо выпустит его на свободу, он возьмёт Найроби в заложницы. В итоге убьёт, — рассказал Алекс. Альба не была удивлена таким поворотом, так как ей сказали о своих намерениях ещё неделю назад, а сейчас только окончательно подтвердили. — В любом случае, я проведу с вами на площадке ещё что-то около месяца, так что не думайте, что так просто от меня избавитесь, — тихо рассмеялась она, стирая с глаз немного заметные слёзы. — И не устраивайте мне тут прощальную церемонию прямо сейчас, я ещё никуда не ухожу! — воскликнула она, замечая на себе сочувствующие взгляды коллег, которые на её бойкость только негромко усмехнулись. На самом деле никто в тот момент не хотел представлять съёмочную площадку без Альбы, ведь она всегда была одной из главных заводил, да и просто приятным человеком, всегда готовым оказать моральную поддержку, которая порой была просто необходима, если вспомнить об их бешеном графике. Они ещё некоторое время поприходили в себя, а когда сценаристы заметили, что актёры снова ведут непринуждённые беседы, решили продолжать. — Итак, продолжаем, — объявил Хесус. — Из хорошего, больше в этом сезоне никто не погибнет! Ура! — объявил он, начиная хлопать в ладоши. — Ура! — все разом крикнули актёры, а комната залилась аплодисментами. Каждый из них уже начинал переживать за своего персонажа больше, чем за себя самого, и когда кому-то говорили, что вот, мол, твоего персонажа мы решили убить, люди начинали плакать не из-за того, что у них больше нет постоянного места работы, а из-за того, что этот персонаж уже стал их важной и огромной частью. — Эй, Хесус, ты сказал, что у вас там какая-то сцена любимая есть, — хитро ухмыльнулась Урсула, когда все вновь затихли. — Точно! — поддержал Хайме. Хесус и Алекс хитро переглянулись, тихо посмеиваясь. — Да, есть такая. Будет вначале восьмого эпизода. Я рыдал, когда писал её, если честно, — признался Кольменар. — Да, это действительно жестоко, — кивнул Пина. Теперь вся компания смотрела на них с ещё большим интересом. — Только есть там одна загвоздка… Я не уверен, что люди, которые должны выполнить одну задачу, согласятся, — признался Хесус, перебирая бумажки с распечатанным сценарием. — Да брось, — усмехнулся Педро. — На то мы и актёры, чтобы выполнять невыполнимое, — просто произнёс Альваро. — Давай, не ходи вокруг да около! Говори уже, — практически взмолилась Альба. — Хорошо, — Хесус выдохнул, собирая мысли в кучу. — Это будет сцена Родриго и Педро, — сразу произнёс он, с опаской косясь на мужчин, которые только довольно переглянулись. — Сцену вы сейчас нам сыграете, предварительно прочитав сценарий, конечно, — осторожно начал Алекс. — Только один вопрос, от которого зависит судьба этой сцены, — он вздохнул, глядя мужчин, которые уже выжидающе смотрели на него. — Вы сможете… поцеловаться? За столом сразу пошёл впечатлённый гул, а все взгляды были прикованы к Педро и Родриго, которые снова переглянулись, тут же начиная нервно посмеиваться. — Обеими руками за, — кивнул Родриго, уже представляя, как весело это будет сниматься. — Солидарен, — продолжая смеяться произнёс Педро, после ответа которого за столом ребята начали кричать ещё громче и впечатлённее. На самом деле, как страшно не было бы признавать обоим, они в глубине души хотели этого. Непонятно почему, но ни у Педро, ни у Родриго ни на секунду не возникло мысли об отказе. — Ура! — воскликнул Алекс, обмениваясь крепким рукопожатием с Хесусом. — А если мы попросим вас сейчас… — неловко начал Алекс. — Просто сыграйте сцену, мы сейчас дадим вам по тексту. Если доберёте нужное для поцелуя напряжение — будет просто супер, если нет — ничего страшного, — решил Кольменар, на что оба мужчины только кивнули, уже выходя за дверь готовится и читать тексты, переданные им одним из сценаристов. — А я ещё сначала начала их сводить, — тихо рассмеялась Альба, как только за ними закрылась дверь. — Да, они реально хорошо смотрятся, — кивнул Дарко. — Ага, только вы забываете, что у Педро есть девушка, с которой они вместе уже десять лет вроде, — напомнила Ициар. — Брось, ты видела как он смотрит на Родри? Там и без слов всё ясно, — Урсула просто развела руками. — Между ними что-то есть, это правда, — закивала Эстер. — Согласен. Блин, уже хочу посмотреть на то, как они будут целоваться, — тихо рассмеялся Хайме, слава Богу, не смехом Денвера, на который иногда переключался уже чисто на автомате. — А спорим они не смогут? — предложил Мигель. — А спорим! — согласился Лорэнте. — Кто со мной и думает, что они не сделают? — спросил Эрран, обводя коллег за столом выжидающим взглядом. Руки подняли практически все, за исключением Хайме, Альбы, Дарко и Урсулы, которые слишком верили в них. — Если проиграешь, покупаешь им всем кофе, — хмыкнул Мигель. — А если ты, то им, — Хайме кивнул на тех, кто не поднял руки. — Идёт, — они пожали друг другу руки, в то время как в комнату вернулись Родриго и Педро, которым Хесус предварительно заготовил примерную сцену: он выставил перед их общим столом, за которым все сидели, стул и небольшой столик, в целом, этого было достаточно. — Распределяйтесь по комнате сами и начинайте, — серьёзно произнёс Кольменар, медленно кивая. Родриго сразу сел на стул, начиная что-то скорее рисовать, чем писать на листочке, предусмотрительно положенном на стол Хесусом, а Педро ушёл чуть дальше, оказывать на расстоянии где-то трёх метров от друга. Он начал искусно делать вид, что застёгивает пуговицы на рубашке, конечно, всё это делалось на пфд (память физических действий). — Как я тебе? — ухмыльнулся он, обращаясь к Родриго. — Потрясающе. Грандиозно, — с немного болезненной улыбкой кивнул он, внимательно рассматривая друга. — Мартин… — загадочно произнёс он, резко перевоплощаясь в Андреса де Фонойосу. Такого пугающего, загадочного, от которого неизвестно что ожидать в следующую секунду. — Ты годами ходишь кругами со своими чувствами. По-моему нам пора идти дальше. — Могу… предложить вина, — опять же на пфд Родриго достал из-под стола бутылку. — Нет, нет, я не буду пить с тобой, у меня сегодня ужин с Татьяной. Ты можешь думать обо мне. Но я о тебе… не буду. — Какой же он мудак, а, — цыкнула Урсула, внимательно глядя на мужчин, играющих для первого раза уж слишком талантливо. — Знаешь, я ведь вовсе не вчера родился… — Ах, боже мой, ты думаешь я тебя не люблю? Я тоже чувствую, что между нами происходит нечто необыкновенное, прекрасное. Скажу по секрету, ещё ни к одной женщине я не испытывал того же, что испытываю к тебе. Даже близко. Довольные «оо» и просто восторженный визг сразу разнеслись по комнате. Тем временем Родриго резко встал со стула, подходя всё ближе к Педро, который оставался таким же невозмутимым. — Мы с тобой родственные души. Но на девяносто девять процентов. Ты знаешь, мне очень нравятся женщины. А тебе очень нравлюсь я, — с лукавой улыбочкой произнёс Алонсо. — Боже, бедный Палермо, — прошептала Эстер. — И что такое этот один процент против девяносто девяти? Может ты просто боишься попробовать? — делая ещё два шага к Педро сказал мужчина. — Этот один процент — крошечная митохондрия. Это моё влечение, — усмехнулся он. — Митохондрия, — прошептал Родриго, делая ещё несколько шагов навстречу Педро так, что теперь они оказались на расстоянии буквально нескольких сантиметров друг от друга. За столом повисла мёртвая тишина, все затаили дыхание. И вот они смотрят друг другу в глаза, стараясь не выпадать из ролей, но и как бы понимая, что сейчас будет. — Где твоё влечение? — тихо спросил Родриго, переходя к действиям. — Вот здесь? — он провёл пальцами по контуру лица Педро. — Здесь? — прошёлся до губ, там немного задержался и мягко переложил руку ему на затылок. — Мартин… — прошептал Педро, продолжая смотреть ему в глаза. — Тихо. Расслабься, — тихо произнёс тот. Все с замиранием сердца ждали, что же будет. На самом деле, между ними сейчас было такое напряжение, что уже никто и не сомневался, что поцелуй произойдёт. И вдруг мужчины в один момент, даже не сговариваясь и не подавая никаких знаков, подались навстречу друг другу и слегка неуклюже соприкоснулись губами. Знаете ли, не каждый день целуешься с лучшим другом. Но некоторая неловкость отошла на второй план уже спустя пару секунд. Нет, они не запихивал друг другу в глотки языки, не стонали, ничего не прикусывали, это был просто медленный поцелуй, невероятно мягкий и сладкий. Они просто ласкали губы друг друга некоторое время и где-то в глубине души оба понимали, что уже нужно остановиться, отстраниться и выслушать речь режиссёров о том, что именно они делали не так, но как-то так получилось, что им нравилось то, что они делают. Все собравшиеся за столом были в некотором шоке, нет, они просто охренели от жизни, и даже этого будет недостаточно для описания всех их ярких и восхищённых эмоций. Никто не ожидал, что они сделают это, и уж тем более, что это будет так… красиво? Чувственно? Многие могли поклясться, что от этого зрелища взгляд отвести не могли, да и не хотели, в общем-то. Но, как мы знаем, хорошее долго продолжаться не может, и вот, спустя всего секунд тридцать с начала поцелуя, они всё же отстранились друг от друга, опять же, одновременно. Они оба отлично чувствовали партнёра. Правая рука Педро неторопливо соскользнула со щеки друга, но левая только поползла чуть ниже, останавливаясь в области его плеч и приобнимая. И вот теперь они, оказавшись лицом к своим коллегам, наконец, могли наблюдать их реакцию. Оба знали, что это было не идеально, далеко, но так же они понимали, что видели сценарий первый раз, а главное первый раз целовали человека своего пола. Никто за столом некоторое время не говорил ни слова, потому что дара речи лишились абсолютно все. Каждый. Даже незатыкающийся обычно Хайме молчал, глядя на них и шокировано, и восхищённо одновременно. Такой взгляд был присущ каждому смотревшему на них человеку. — Это было… — набирая побольше воздуха в лёгкие начал Алекс. — Феерично, — Кольменар смог только покачать головой. — Очень круто… — Альба всё ещё не отошла от шока, поэтому слова давались с трудом. И после этой фразы кто-то один начал хлопать. К нему, конечно, подключились все остальные, по мере выхода из транса. Хлопал даже их суровый оператор, видимо, тоже впечатлённый. — Можно я скажу? Только не бейте, пожалуйста! — попросила Урсула. — Ребят, между вами просто башенная химия… И все за столом тут же дружно закивали. Кто-то медленнее, кто-то активнее, но посыл был понятен. Весь каст, да и режиссёры со сценаристами, может и негласно, но уже второй год шутили про то, что Родри и Педро тайно встречаются. Они всегда были вместе, буквально везде, мужчины не расставались ни на секунду, постоянно устраивали какие-то дебильные розыгрыши ребятам на съёмочной площадке. Однажды они сделали вид, что не приехали на съёмки и трубки, соответственно, не брали. На самом деле они прятались в соседнем павильоне, слушая недовольные и яростные возгласы Кольменара и Пины. Ох, сколько шуму было, когда они всё же явились… В общем, суть в том, что они были неразлучны, подружились фактически при первом же знакомстве, уж как-то так вышло. С тех пор постоянно ходили друг к другу в гости, частенько на съёмки ездили вместе, потому что жили не очень-то далеко друг от друга, всего в нескольких километрах. И вот сейчас, если спросить у любого человека в этой комнате, считают ли они их всё ещё «просто друзьями», вы не получите положительного ответа. Химия — явление необъяснимое, но оно летает в воздухе, оно чувствуется не только парой, но распространяется на окружающих. — Что ж, ваши мечты сбылись, вот, мы, наконец, сделали первый шаг к чему-то большему, — с иронией произнёс Педро, начиная смеяться и просто пропуская мимо ушей фразу про химию. Почему-то. — Я более чем… доволен вами, ребята, — чуть прокашлявшись объявил Алекс. — Конечно, это ещё далеко от того, что мы хотели бы видеть, но то, что вы с первого раза… — Солидарен, — кивнул Хесус. — Так и быть, сегодня не буду звать вас бездарными, — засмеялся он, а там и остальные. Кольменар постоянно называл всех подряд бездарностями, на каждой съёмке. Конечно, всё в шутку, и все это понимали и никогда не обижались, только смеялись. Он никогда не был строгим режиссёром, в отличие от Алекса Пины, который бездарностями никого не звал, но мог только раз глянуть на кого-то из актёров своим фирменным угрожающе-холодным взглядом, как тот сразу затихал, переставая смеяться, шутить и начинал играть в полную силу. Когда собрание продолжилось, Родриго и Педро сразу поняли, что на ближайший месяц, а то и не месяц, а намного больше, для всех они будут парочкой, а эти шутки, которые и раньше-то проскакивали каждый день, будут сопровождать их чуть ли не ежеминутно. И они не были против, только смеялись вместе с ними, подыгрывая ребятам, ведь что такого в этих безобидных приколах? Они ведь не были парой, в самом деле, это даже звучало как что-то нереальное. *** Съёмки в тот день прошли слегка сумбурно, так как они просто не вписывались в график, поэтому работали с невероятной скоростью. Даже на обеденный перерыв сегодня было выделено всего десять минут. Дико, да, но такова работа актёра. «Трудимся на благо общества и их пытливых умов» — как всегда говорил Хесус. И да, за день они отсняли таки две довольно объёмных сцены в банке Испании. Это было тяжело как физически, так и морально, безусловно, для каждого из актёров, да и съёмочной группы. Это ведь только с экрана кажется, что снять сериальчик легко, что это делается за месяц, а то и меньше. Вот это и было главным заблуждением, отчего и происходило полное обесценивание актёрского труда. Это один эпизод снимали месяц, и то в лучшем случае, на некоторые, особо сложные, требовалось от двух до трёх месяцев. Одну и ту же сцену могли снимать две недели подряд, со всех возможных ракурсов, чтобы осветить каждого героя, сделать, кажется, миллион дублей и выбрать этот единственный — лучший, который в итоге и пойдёт в конечную версию. И не стоит забывать о том, что люди, которые подписываются под это, работают на износ, жертвуя своим здоровьем, режимом сна, личной жизнью, да всей жизнью вне площадки, в целом. Деньги — они и покрывают все эти жертвы, скажете вы, но будет ложью сказать, что актёры, практически любой актёр, промышляет этой деятельностью только ради денег. Любовь к искусству — вот что толкает людей на такие, вполне безумные, поступки. По домам их распустили как прописано в контракте, на который все уже благополучно забили — в 23:00. Возможно, с небольшой задержкой, но не столь важно. Родриго быстро попрощался со всеми коллегами и поспешил побыстрее удалиться, пока сон окончательно не затуманил его разум. Он был готов заснуть прямо на ходу, чуть не уснул, переодеваясь в обычную одежду, перепутал Альбу и Урсулу, думаю, этих аргументов достаточно, чтобы понять, что он устал. Очень устал. Да, садиться за руль в таком состоянии, пожалуй, самоубийство, только вот его это не сильно волновало. По крайней мере, не сейчас. Он не был готов думать о чём-либо, помимо кровати, на которой такие мягкие подушки, тёплое одеяло, в которое он сможет укутаться с головой и просто… Ээ нет, товарищ, так не пойдет, послышался его внутренний голос, почему-то звучащий как голос Хесуса, хочешь врезаться в столб? Ты ещё даже не выехал за ворота парковки… — Не выехал за ворота парковки, — еле слышно прошептал Родриго, пытаясь понять, а точно ли надо за них выезжать? Может последовать примеру Хайме и вырубиться прямо в машине? Не теряй время. Езжай уже. В целом, этот чувак, ну, внутренний голос в лице Кольменара, иногда говорил дельные вещи, поэтому мужчина аккуратно взялся за ручник, двигая его в определенном направлении, и тронулся с места. Сначала руль в руках казался каким-то лишним, неудобным, неправильным, уже окончательно вымотанные мышцы рук хотели просто опуститься, но со временем это ощущение прошло, и он вёл машину, в целом, как и раньше, спокойно. Включил радио, вопреки своим обычным вкусам — какую-то станцию с тяжёлым роком, и выкрутил динамики, конечно, не на максимум, но что-то около того. Как в клубе, ей богу. Вдруг на его телефон пришло сообщение, и Родриго не спешил отвечать, но, когда краем глаза заметил, кто пишет, сразу изменил своё мнение, тут же беря его в свободную от руля левую руку. Это был Педро, и он спрашивал, отпустил ли Кольменар их вовремя на этот раз, и доехал ли Родри до дома. Он уже приготовился сказать ему, что всё нормально и он почти доехал, когда в голову ему вдруг пришла спонтанная, но вполне стоящая внимания мысль. — Да, Хесус отпустил, всё нормально. Домой пока не собираюсь, в клуб заехал, — чуть громче обычного проговорил он и отправил голосовое сообщение, тихо посмеиваясь. Ответ последовал без промедления. — Ты что придурок? Какой клуб, почти двенадцать! Завтра съёмки с семи! — гласило сообщение. Родриго коварно улыбнулся и снова потянулся к кнопке голосового сообщения. — Да задолбало всё, хочу просто расслабиться. — Расслабиться? Ты точно придурок. Ну и в каком ты клубе? Я приеду и заберу тебя как мамочка, пусть тебе будет стыдно, сорокалетний мальчик. — Мне будет стыдно? — рассмеялся Родри. — Расслабься, это была всего лишь безобидная шутка, — хмыкнул он. — Домой я еду, вот уже минут пять осталось, думаю. Сначала Педро прислал эмодзи фейспалм, а потом дописал сообщение: — Послал же Бог друга… Они попереписывались ещё некоторое время, а когда закончили, Родриго уже подъехал к своему дому. Он жил в домике, который находился совсем рядом с городом, поэтому ездить на работу и с работы не было сильной проблемой. Он вышел из машины, щёлкая кнопкой на ключах, и двинулся в сторону дома, открывая сначала калитку, а потом, проходя по небольшому саду, поднялся по ступенькам и вошёл в небольшой двух этажный белый домик. На самом деле, проходя мимо кухни, он подумал о том, что было бы очень неплохо что-то перекусить, но правда в том, что дома у него еды практически не водилось, потому что в последнее время он здесь практически не бывал, а если случались редкие выходные, то просто заказывал что-нибудь. Но ждать доставку сейчас он точно не собирался, потому просто поднялся на второй этаж, параллельно уговаривая себя не упасть и не уснуть прямо на лестнице. И как по закону подлости, когда Родриго, наконец, кое-как дошёл до спальни и рухнул на кровать, уже даже не заботясь о том, что, может, надо бы раздеться, он не отрубился. Этого не случилось и спустя минуту. Видимо, он был вымотан настолько, что организм уже переключился в режим отчаяния. Именно поэтому, тупо глядя в потолок, он медленно стянул с себя футболку, каким-то неведомым образом снял джинсы даже практически без помощи рук. Бессмысленно пялиться в потолок вскоре показалось ему не слишком увлекательным занятием, поэтому Родриго, к сожалению, начал думать. Думать о том, о чём из-за работы не думал уже сутки, может, даже чуть больше. Это был явный рекорд. Он краем глаза глянул на подушку рядом с собой, судорожно выдыхая и устало проводя ладонями по лицу. Его, если честно, немного угнетал тот факт, что он один. То есть как немного… На самом деле очень много, но он сам себе в этом, пожалуй, не признается. После того количества неудачных отношений, что он пережил, Родриго перестал верить в то, что когда-нибудь сможет найти своего человека, поэтому медленно, но верно смирялся со своей участью. Он развёлся последний раз, да, последний, не крайний, чтоб он ещё раз женился… Никогда. Так вот, развёлся он в последний раз полтора года назад, может, чуть больше, дни он не считал и не убивался, потому что расставание — дело уже обыкновенное. С возрастом у него появилась ужасная черта: влюбляется он быстро, но пыл проходит с той же невероятной скоростью, поэтому за последние лет пять-семь он не помнил отношения, которые длились у него дольше года. Потому что не было таких. Люди быстро надоедали Родриго, так он терял не только девушек, но и многих друзей. Ему нужны были люди, с которыми не становилось скучно и, к сожалению, знал он таких крайне мало. Конечно, ярким примером был Педро, оно и понятно, этот человек, кажется, знал всё и обо всём, особенно в сфере искусства. Не сказать, что Родриго был прямо-таки ценителем, но друг рассказывал об этом с таким азартом, что перестать слушать было просто невозможно. К тому же, у них с Педро было нескончаемое количество тем для разговора. Как объяснял сам Педро, это потому что они родственные души, ведь действительно у обоих было ощущение, что они знакомы не полтора года, а чуть ли не всю жизнь. Вот примерно на этом моменте в сознании мужчины всплыло воспоминание о сегодняшнем утре. То, как они с Педро поцеловались. Он почему-то прокручивал этот момент в своей голове снова и снова, ловя себя на мыслях о том, что ему нравится об этом думать. Его губы… Он до сих пор помнил, насколько они были мягкими, податливыми. Но главное, что он вспомнил свои ощущения во время самого поцелуя. Кажется, его мозг в тот момент начал тупо плавится, он погрузился в действо полностью и даже в какой-то момент забыл, что в этом кабинете ещё около двадцати человек. Тот, кто сказал про невероятную химию между вами, может, и был прав. И не отрицай, ты тоже чувствовал эт… Родриго не пожелал дослушивать свой внутренний голос до конца, резко отгоняя эту мысль. Нет. Он слишком долго борется с мыслью о том, что Педро ему симпатичен, и эту борьбу прекращать не намерен. У его друга есть девушка, которую тот любит, и Родриго не будет рушить их отношения. С этой мыслью мужчина и провалился в глубокий сон.