Рождественский день дурка

      Теперь же, лавка ростовщика и антиквара Голда стала чуть не самым популярным местом в городе, не считая кафе «У бабушки». Каждый день к нему кто-то заявлялся и что-то требовал. Чаще всего просили вернуть личные вещи, доставшиеся ему по воле Реджины. Но он ростовщик, а не благотворительный фонд, так что приходящие, довольно быстро становились уходящими, когда понимали, что имеют дело всё с тем же Темным из Зачарованного леса и что дать им ему нечего.       Такие дни были унылыми и серыми, проблеском хоть какого-то света были только обеденные перерывы, когда к нему заглядывала Белль, напоминая об обязательном приеме пище, обязательно в её компании. Но бывали дни, когда к нему приходили герои и просили магии. Интересные дни. Загадочные. Будоражащие кровь. Заставляющие его черное сердце трепетать в предвкушении новой сделки. И он упивался ими, так как не мог двигаться дальше.       Последствия от снятия проклятья обнаружились довольно скоро, ведь магия, которую он прорастил в городе, вскоре после его снятия, теперь не выпускала их наружу.       За магию приходится платить, напоминал он себе каждый вечер, выпивая, сидя в своей гостиной и слушая возню Белль, где-то за спиной, на кухне.       Как же он устал.       На кухне стало тихо, а он вдруг вспомнил, что Рождество наступит уже через неделю. Для него оно ничего не значило, но возможно Белль захотела бы его отпраздновать. Хотя она вряд ли понимала его суть, если вообще знала о его существовании.       Он еще думал о том, как провести праздники с любимой, но вскоре такая надобность отпала сама собой, так как она ушла от него, с гордо поднятой головой и хлопнув несчастной дверью лавки. Он думал её остановить, но она так улепетывала в гневе, что он бы со своей больной ногой её вовек не догнал. Да и к тому же он вспомнил, что она была в своём репертуаре.       Что он опять сделал не так?       Она просила его не трогать Реджину, ну так он и не трогал. Что с того, что он натравил на неё рейфа. Не трогал ведь. Жаль только этот балахон не утащил никого из героев с собой, когда они выжимали остатки волшебных свойств из шляпы Джефферсона.       Что за люди нынче пошли? Не соблюдаешь условия сделок ‒ плохо. Соблюдаешь ‒ еще хуже. Определитесь уже, народ!       С приближением очередного одинокого Рождества, Голд закрыл лавку в конце рабочего дня и отправился домой пешком.       В голове было слишком много мыслей, которые стоило переварить. Идя по тротуару, он вскользь замечал прохожих, что после снятия проклятья стали шарахаться от него по сторонам. Его репутация и имя, восстановленные магией Эммы, явно бежали далеко впереди.       Нет, он не переживал, что ему не с кем провести этот праздник. При желании он всегда мог найти компанию. Жаль только что компания не всегда была подходящей. Чего только стоил один Джефферсон, который в разлуке с дочерью совершенно поехал крышей. Но это и не удивительно, он, то провёл все отведенные проклятьем годы, запертым в комфортабельной тюрьме от Реджины, с видом на город.       Какая после этого из него компания на праздники?       Голд мог бы припомнить ещё несколько имен из своего короткого списка знакомых, но что толку. Ведь с теми с кем он на самом деле хотел бы провести все праздники, да и остальные дни, от него отреклись.       Может сделать паузу?       Ехать ему никуда не надо. От героев с их прихвостнями, его уже тошнит. Реджина после всего произошедшего забаррикадировалась в своем особняке. Видать придумывает что-то для мести или еще чего. Кто её разберет, эту Злую Королеву.       Решено.       Дойдя до дома, он, не ходя по особняку, магией призвал нужные вещи. Сложил их в такую же призванную сумку и растворился в вихрях фиолетового дыма навстречу отдыху, в тишине и покое.       Да здравствует чертово рождество.