Crimson

В классе как всегда стоял гул. Одноклассники трепались между собой о том о сём, изредка втягивая в бессмысленные разговоры и Харуку. Он по большей части сонливо хлопал глазами, стараясь отвечать впопад и пялился то в окно, то в экран телефона, залипая на вчерашние фотки от Тогаме. Нирэи рискнул здоровьем и жизнью, извиваясь змеей над плечом старосты, но все равно заглянул в телефон и выпалил: — Котенок?! Сакура-кун, этой твой что ли?! Возгласы сразу начали стихать: парни Ветролома реагировали на малейший шум проворно и быстро, а на слово «Котенок» ломанулись, как стадо несмышленных детей. Харука заблочил гаджет, со злобой взглянув на заместителя. Ртом он старался подобрать более крепкое слово, чтобы одарить им настырного блондина, но умом же пытался придумать любую, даже самую убогую отговорку. Потому что Нирэю кошечка наверняка придётся по душе, и он начнет выпытывать про неё, а сказать чья она Сакура не может — иначе объяснять придётся ещё дольше. Соврать, что кошка его — тоже не выход, дурачье ломанётся глазеть и тискать бедное животное. Которого там и нет. Этого нельзя допустить. Харука в панике мечется по одноклассникам взглядом, выискивая розовую макушку, и с крохотной долей облегчения обнаруживает Мицуки облокотившимся о соседнюю парту. Кирю подкрадывается всегда ещё более неожиданней заместителей Сакуры, и прямо сейчас что-то печатает в телефоне, наверняка параллельно оценивая ситуацию вокруг. Кирю не надел оба наушника сразу, и Харука замечает это. — А покажи! — Наш староста завёл котенка? — Котёнка? Я не ослышался? — Дай глянуть на котика, Сакура! Сакура прожигает взглядом большие зелёные глаза с самым умоляющим выражением лица, на которое он только способен. Кирю не нужно лишний раз просить. Кирю понимает и спасает. В который раз за неделю, впрочем. Сакура палится — Мицуки ловко отводит лишнее внимание от него, давая Харуке возможность капитулировать или придумать ложь получше. Прикрывать Сакуру, у которого лицо как стенд с информацией, выдающее любую его мысль без шанса на утайку — ох как нелегко. Но Кирю не жалуется. И так снова и снова — изо дня в день. Если он потребует плату за свою помощь, Харука никогда не сможет расплатиться. — Вы что как с ума посходили? Сакура-чан просто смотрит фотки котят в интернете, — заявляет спокойно и без запинок, даже как-то невзначай, будто успел подготовиться заранее. — Нирэи-кун, нехорошо подглядывать в чужие телефоны. Это же личное! Чему тебя там Суоу-кун только учит на ваших занятиях?! Какой же великолепный… С Т Р Е Л О Ч Н И К Сакура тихо выдыхает, засовывая мобильный подальше в карман, будто его и впрямь могут забрать, не покалечившись, и с вызовом глядит на всех собравшихся: — Ну и чё вылупились? Фотки котов в интернете не видели?! Как говорится, с кем поведешься… — Я учу его технике боя, а не хорошим манерам, Кирю-кун, — отвечает Суоу привычным ровным тоном. — И это не школа для благородных девиц. — Единственный его глаз глядит на них с подозрительным прищуром. Как, впрочем, всё утро. Но кто бы это заметил? Сакуре невдомек, какие мысли тревожат одноклассника, а что касается Кирю… это уже совсем другая история. — А одно другому разве мешает? — Да вы чего? Прекратите! — оживает Нирэи, в примирительном жесте поднимая руки. — Мне же просто было интересно, что там разглядывает наш староста! — Что действительно интересно, так это то, как мастерски ты сменил тему, Кирю-кун. — продолжил Суоу чуть тише, лукаво при этом улыбаясь. И громкость убавил ровно настолько, чтоб слышали лишь они четверо. Суоу даже шептать умел так, чтобы мурашки бежали по коже. Правда, лишь у Нирэя — парень до одури был чувствителен к чужому настроению и за секунду смог уловить изменившуюся вокруг атмосферу. Которую, впрочем, сейчас смог уловить даже Сакура. Кирю на это лениво ухмыльнулся, Сакура прикинулся ветошью, желая чтобы разговорчики рассосались сами по себе. Если спор пойдёт дальше, он просто расскажет о нём и Тогаме, скрывать это от друзей как-то неправильно и крайне неудобно. Но если посмотреть с другой стороны — говорить-то, вроде как, особо и нечего! Общаются, обмениваются фотками и мыслями — не такое уж и громкое событие, чтобы об этом знать каждому. — Впрочем, — Суоу склоняет голову набок. — Я не настаиваю. У вас могут быть причины что-то недоговаривать нам. И от тебя — парень сделал ударение на последнем слове. — я такое вполне себе ожидал, Кирю-кун. Но не от Сакуры-куна. — Суоу-кун, — Розововолосый наклонился поближе, возвышаясь над партой Хаято. — Не волнуйся ты так, причины действительно есть. И тебе ни к чему подробности! — И правда ни к чему. — Суоу задирает подбородок, смеряя собеседника каким-то хищным взглядом. И Сакура в этот момент уже волнуется, что может начаться драка. Наблюдать за этим междусобойчиком становится жутковато. — Я лишь не хочу, чтобы ты втянул его в неприятности. Кирю вынимает последний наушник и уже буквально шепчет, опускаясь к самому уху Суоу: — А я не хочу, чтобы ты совал свой симпатичный нос куда не следует, уважаемый заместитель.

***

После уроков и прочей школьной суеты, Сакура, сломя голову несется домой, копошится перед затёртым зеркалом, расчёсывая влажные после душа волосы. Так случилось, что до встречи с Тогаме осталось чуть больше времени, и Харука находит, чем себя занять. Однако делает всё настолько быстро, освобождаясь гораздо раньше назначенного времени.

[16:03]

представляешь я сегодня закончил пораньше! выпало так что я не в патруле. у хираги тренировки короче с каждым днем, я даже спорить не стал ведь у нас сегодня спарринг с тобой!

[16:05]

так жду его!

[16:06]

а как там котенок?

Он снова принялся разглядывать фото милейшего создания: маленький разноцветный комочек, который без проблем помещается на ладони Дзёу. И до искр в глазах радостный Тогаме, который вполне себе удачно вошёл в кадр. Хотя неудачно он просто физически не мог войти — с его-то чертами лица. Харука вновь переслушал голосовое: — Сакура, ты только погляди, какое я нашёл чудо на улице! Она двухцветная! Прямо как ты! Представляешь! Я просто в восторге! Она такая красивая! У неё взгляд ещё мутноватый, кроха совсем, но я… как же я надеюсь, что и глаза у неё будут разного цвета! Маленькая копия Сакуры Харуки! Сдуреть ведь можно, согласись?! Это же точно судьба! Подобные заключения до жути смущали, Сакура краснел всякий раз от каждого сказанного Тогаме слова, от его интонации и идиотских сравнений. Но не мог. Перестать. Их. Слушать.

[16:07]

ты ее правда себе оставишь?

[16:08] Конечно оставлю! Она же твой клон) [16:09] Знаешь, я пущу тебя домой, если захочешь за ней поухаживать) [16:09] Шучу. Для тебя двери моего дома и так всегда открыты! Но ты ведь не пойдешь! Сакура от волнения закусил губу.

[16:10]

а погладить дашь? если приду

[16:11] Дам. Само собой! Спрашиваешь еще! Нет блин, разрешу смотреть, но не трогать! Я сегодня специально свалил с учебы пораньше, чтобы сносить ее в ветклинику. Её проверили и поставили прививку. Она пока спит. Если ты хочешь, то можешь сегодня после трени заскочить! Точнее, после того, как мы вместе поужинаем. Ты ведь про это не забыл? — Блять, Тогаме… Я бы не смог об этом забыть, даже если бы мне оторвало башку… — бурчит парень себе под нос. Ужин — ладно. Допустим. Ведь уже согласился. Но в гости?!

[16:15]

я подумаю над этим и тебе скажу

[16:16] Конечно-конечно!

***

Сакура обращается тягучей жидкостью, когда руки Тогаме снова касаются его кожи. Эти короткие обмены взглядами и речи Дзёу о его совершенно удивительной находке только всё усугубляют, и заставляют внутренности замирать и сжиматься. Харука смотрит прямо в глаза, плавится, спотыкаясь о чужой взгляд, и чуть не заходится огнем, когда пытается спрятать лицо в сгибе локтя. В драках одержать верх — одно, но одолеть в гляделки Дзёу — заведомо обречено на провал. В прошлый раз перед боем все было совершенно иначе. Существовало лишь жгучее желание победить противника любой ценой, одолеть его, втоптать в эту чертову сцену в блядском кинотеатре. И идти себе дальше. Однако сейчас… Сакура уже не «Отелло-кун», а Тогаме — не очередной соперник, которому нужно показать его место. Тогаме — это словно электрические разряды по коже, это ускоренный ток крови в венах, это ураган, бушующий где-то под рёбрами. Тогаме — это непреодолимое желание прикоснуться. Желание прикасаться. Блядство. Сакура с шумом выдыхает, трёт краснеющие щеки предплечьем, и пялится снова. Тогаме точно магический. — Тогаме, а ты… — Что, Сакура? Черт. Зачем же так быстро? Тогаме Сакуру царапает взглядом, слишком прямым и внимательным. Слишком волнующим. Сакура и так сплошной сгусток нервов, оголённых проводов, тронь его и точно конец. Ещё только раз и… Видимо, Сакура выпадает из реальности. Видимо, даже надолго. Потому что Дзёу ловит его кисть ладонью, и Харуку поражает новой давящей волной. Он дёргается, рефлекторно и резко. Разрывая эту связь. — Прости, ты просто… вдруг так резко завис… — Это ты! То есть! Я не специально… и… — Так ты в порядке? — Более чем. Давай уже начнем?! — Какой ты нетерпеливый, Сакура. — улыбается Дзёу. Рука его ложится в тёмные волосы, поправляя сбившиеся пряди привычным движением. Харука торопливо разминает запястья и скалится: — А чего тянуть? — Боремся до какого момента? — Пока я не засвечу тебе ногой по затылку?! — А? — не понял Тогаме. Сакура присел, разминаясь, хотя уже перегрелся разогрелся достаточно. Но себя девать в эти мучительно долгие секунды куда-то нужно. Он полночи не спал, предвкушая и размышляя, как это будет — снова сойтись в бое с Тогаме. И знал наперёд — это будет охуенно, хоть и не предполагал, насколько. — Мой затылок всё еще помнит твои гэта, хочу вернуть должок! Брюнет на это искренне смеется. Гэта сегодня не будет, ведь они оба с босыми ногами. — Это твоё единственное условие? Знаешь, ты мог бы сказать до первой крови, до потери сознания, до разбитого носа, но выбрал затылок? — Пф. Я уверен, что тут и до затылка дело не дойдёт, если ты будешь только трепаться. Я вырублю тебя минуты за три-четыре! Тогаме прикрывает ладонью рот, сдерживаясь, дабы не расхохотаться. Уже было успел насторожиться, что Сакура сегодня не такой, как обычно… но кризис явно миновал. — Тогда покажи мне, на что ты способен, Сакура! — А ты постарайся не быть отстоем, То… Тогаме! Они становятся друг против друга, настроенные на увлекательный спарринг, и в воздухе витает атмосфера азарта. Лёгкий ветерок, поступающий из открытых на полную окон приятно освежает, принося с собой запах цветущих деревьев и щебетанье птиц. Но от цели это ни капли не отвлекает. Сейчас только глаза в глаза, и никуда дальше. Сакура, с напряжёнными мускулами и сосредоточенным взглядом, наступает первым, двигая в сторону весь корпус, предвидя траекторию нападения Тогаме. И наносит резкий удар. Его кулак, словно снаряд, летит навстречу цели, но Тогаме, ловко уклонившись, скользит вбок и отвечает ударом в живот. Сакура ощущает этот болючий толчок, но лишь рычит и восхищенно ухмыляется. Волнение перерастает в восторг. С каждым отточенным движением они чувствуют нарастающее давление, погружаясь в ритм боя. Словно два настоящих воина, обмениваются ударами, которые становятся все быстрее и мощнее. Гудение сердечного ритма напоминает барабанную дробь, а дыхание начинает сливаться в единую симфонию, полную напряжения и радости. Сакура дышит через нос, выворачиваясь, пока Тогаме, даже как-то играючи, толкает его в сторону тыльной стороной ладони. Харука стискивает зубы: — Дерись всерьёз! Специально ведь мажешь! — Тебе кажется! — Не кажется! Сакура, осознавая, что его оппонент не так прост, делает несколько шагов назад, чтобы взять разгон. Тогаме использует этот момент и бросается вперед, нанося боковой удар, который попадает аккурат в плечо. В глазах Сакуры вспыхивает искра, он в ответ проводит плавный удар в ноги, заставляя Дзёу инстинктивно прыгнуть, чтобы не упасть. Приземлиться получается без потерь в скорости, Тогаме отвечает стремительно — Сакура и забыл, насколько он ловкий и изворотливый. Чуть не сносит с ног, но младший уворачивается в самый последний момент и малую долю секунды планируют свой следующий шаг. Тогаме парирует: — Дерись всерьёз! Специально ведь мажешь! — Раздражаешь! — Оу, правда? — Тогаме снова успешно уворачивается, блокирует шквал ударов предплечьями и выдыхает в какой-то горячке: — Я и забыл, насколько твои кулаки тяжёлые, Сакура! — Болтай меньше! Я твои вообще не чувствую! На минутку Сакура жалеет о сказанном — Тогаме больно ударяет чуть выше солнечного сплетения, следом делает подсечку, заставляя младшего в один миг встретиться и вновь попрощаться с поверхностью мата. Вернуться в стойку и контратаковать выходит с небольшой натяжкой — однако Тогаме уже совсем скоро приходится отступить. Уворот. Удар. Молниеносный замах, когда Дзёу удаётся зайти за чужую спину. Сакура подпрыгивает, встречаясь с кулаком на приземлении и, чувствуя металл во рту, звучно прыскает. — Хорош! Блядски хорош. Их одолевает наслаждение, граничащее с мазохизмом. Казалось бы: здесь должны быть только боль и кровь, но куда там! В конечностях так легко, будто ты в свободном полете. Будто летишь с пока ещё не раскрытым парашютом, в ушах стоит свист, а в крови бурлит адреналин. Тела двигаются синхронно, словно они танцуют в каком-то трудном, но поразительном вальсе. Боль от ушибов внезапно придает еще больше сил, каждый новый удар становится толчком к невероятному кайфу от схватки. Они уже со смехом подначивают друг друга, понимая, что это не просто спарринг, а настоящее испытание связи, скрепляющей их. Когда они сходятся вновь, Сакура пытается проворно вырваться из захвата, подстраиваясь под чужие телодвижения. Чувство близости, единства в этой борьбе лишь усиливает пламя азарта. На миг время застывает, и они оба осознают — это не просто борьба, а способ почувствовать жизнь во всей её полноте. Прожить весь спектр эмоций. Слиться воедино самым вычурным способом, но разве захочется другого? Они же созданы для этого! Тогаме ошеломлен Сакурой. Изгибом его рук, его неисчерпаемой силой, его мощью, и его шальной улыбкой, покоящейся на губах. В этой мешанине из ударов, в этом желании одержать победу, эта улыбка — спусковой крючок. Предупредительный в воздух. Контрольный в голову. Так хорошо. Тогаме словно ослепляет яркая вспышка. И проходит меньше мгновения, прежде чем хлёстким ударом ноги по затылку его отбрасывает в сторону. Тело непослушно виляет, очерчивая собой полукруг, и с грохотом приземляется на маты. Дежавю? Определённо. Дзёу уже готов считать переливы звёзд перед глазами, пока звон в голове медленно затихает, сменяясь окутывающей тело тишиной. Внутри так легко и спокойно, будто его погрузили в эфир. Будто бы он коснулся чего-то совершенного и уникального, не имеющего никаких аналогов в этом мире. Хотя, по правде говоря, совершенное коснулось его. А эта улыбка… — Хочу сфотографировать… — бездумно тянет Тогаме тихим и осипшим голосом. В поле зрения тут же мелькает двухцветная макушка, звук трения кожи о маты и скрип половиц под ними. — Я тебе башку отбил, что ли?! Чё сфотографировать?! — тяжело дышит Харука. — Сакура, это… — губы брюнета растягиваются в бесноватой улыбке. Парень понимает улыбку по-своему, волочет своё тело к Тогаме поближе, разбавляя громкие вздохи Дзёу недовольным пыхтением. И хватается за ворот футболки, как следует встряхивая. — Если ты, блядь, опять специально! — он прерывается, чтобы кашлянуть в предплечье. — Мне так зашло, но если ты поддался! Я тебя точно прибью сейчас! Тогаме фокусирует взгляд на аккуратном лице, вбирая в себя каждую линию и морщинку. Смотрит в глаза: — Я не могу больше. — Че не можешь? Драться?! — Останавливать себя, Сакура. Разноцветные радужки распаляют зарождающийся в Тогаме хаос, насыщают тело кислородом и придают вымотанному телу ещё немного силы для небольшого, но крайне необходимого манёвра. Брюнет сжимает чужое запястье, отцепляя от своей футболки и, приподнявшись на локте, выворачивает корпус. Бойко и шустро. Подминая абсолютно потерянного Сакуру под себя. Сакура неверяще хлопает ресницами и не успевает даже дернуться, когда чужие губы припадают к собственным в жарком и напористом поцелуе. Не спешить не выходит, Сакура весь манящий, срывающий крышу, Тогаме не ясно, почему он вообще держался так долго. Почему не сорвался раньше? Он ворует, безбожно его грабит, цепляя губы своими, проходится горячим дыханием по коже и мажет языком. Кислород покидает легкие Харуки с жалобным звуком, с раздробленными и перемешанными словами, застрявшими в горле. Сакура больше не жмурится, алеет и переводит взгляд ниже. Сводит разноцветные брови к переносице и раскрывает пошире рот. Тогаме пронзает опаляющей нутро истомой, когда пальцы свободной руки скользяще проходятся по его ребрам и остаются на смятой одежде теплом. Дзёу жмётся плотнее к губам и телу, вкладывая в это движение всего себя и даже чуточку больше. Всё свое безграничное желание, что притуплял так тщательно на протяжении стольких недель. Он не отталкивает. Блять. Он не отталкивает! Сакура коротко скулит и хватает ртом воздух, когда Тогаме отрывается на одну-единственную секунду, и мгновенно целует снова. Дзеу выпускает запястье из хватки, перемещая кисть на шею, и, забывшись, громко охает, стоит их языкам соприкоснуться. Сакура отвечает неумело, но боже, Тогаме именно так и представлял это в своей голове! По телу — волна наслаждения и крупная дрожь. На лице напротив — все оттенки красного. Красиво. Пиздецки красиво. Тогаме готов погрузиться в этот эйфорический омут окончательно, съехать с катушек вместе, утянуть за собой, но рёбра, к которым так отзывчиво и даже мягко прикасались, пронзает резкой болью, от которой тело скручивает в дугу. Парень рефлекторно щелкает зубами в одном единственном миллиметре от чужих губ и вместо тёплого омута падает в холодную черную топь, отключаясь.