Crimson

Оказывается, лицо Сакуры может не только воспроизводить все градации красного, но и делать прямо противоположное — за одну секунду меняться от нежно-розового до смертельно белого цвета. — Сакура, мне даже не по себе. Ты какой-то слишком бледный! Как себя вообще чувствуешь? — Да нормально… — голос совсем не кажется твёрдым, потому что трудно претворять уверенность в жизнь, когда у тебя её нет. Харука честно не знает, что вообще делать, его мозги буквально зарядили в артиллерийскую пушку и ёбнули в воздух этими кровавыми ошметками. В голове и правда настоящая склока. Одна сторона вполне рационально вопит в голос: «Беги отсюда, просто беги, болван! Закройся дома и подожди, пока всё стихнет. Мы такое не проходили, ты точно не вывезешь, глупый идиот!». Вторая перекрикивает: «Не придавай значения, тебе отбили на тренировке башку, а потом её напекло солнцем! Да ещё и Кирю червём присосался к истощённым извилинам». Третья же говорит без лишней суеты, а голос у неё гадкий и вкрадчивый, до жути знакомый: «Потакать ебланам это, конечно, дело твоё. Но тебя хоть раз в жизни подобным образом мотало? От одного касания по спине водопады, а ладони свои видел? Странно, как пакет из руки не выскользнул!» Харуку мутит, ему ведь действительно мало воздуха в этом хреновом тоннеле. Он выпаливает раньше, чем успевает прикинуть смысл слов — и не только потому что мысли не собрать сейчас в кучу. — Пройдемся немного? Тут как-то душновато! «Душно в продуваемом насквозь тоннеле — ну да, ну да!» Тогаме делает пару шагов в сторону территории Ветролома, но Сакура движется в другую сторону. — Давай лучше к вам. Да и мне бы попить! Тут есть недалеко… — к горлу подкатывает противный ком, хотя по ощущениям — разом все внутренности. Испарина на висках выступает непроизвольно, младший втягивает в грудь побольше воздуха, и его ведёт окончательно. Ноги становятся ватными. — Сакура, блядь, да что такое! — Тогаме ловко подхватывает парня под предплечье, когда тот уже на полпути к встрече с землей. Второй рукой задирает его подбородок, осторожно похлопывая пальцами по щеке: — Тебе плохо? Неловкий кивок и расфокусированный взгляд в ответ. — Тошнит? Сакура тянет еле слышно: — Не то чтобы… просто… Харука оседает ниже, цепляясь за руку Тогаме из последних сил. Брюнет резко прижимает обмякшее тело к груди, спасая от неминуемого падения. В душе нарастает страх, когда он спешно проверяет дыхание и роняет ебучий телефон дважды, набирая номер.

***

Сакура с трудом открывает глаза. Картинка мутная и всё ещё немного плывет. Вокруг какие-то булькающие нечленораздельные звуки, словно из-под воды. Лица касается что-то прохладное и мокрое, парень жмурится, постепенно расставаясь с туманом в голове. Открывая глаза снова, он видит перед собой курчавую светлую макушку и чуть не подлетает на месте. От резкого подъёма его останавливает чужая рука, которая не очень ласково пригвождает обратно к поверхности. — Лежи давай! Никаких необдуманных движений! Харука спешно озирается по сторонам и не узнает окружение: явно чужая, совсем по-иному обставленная комната. Чужой потолок и чужая мебель. — Какого?! — Камэ! — кричит Томияма, всё еще удерживая Сакуру на месте. — Он очнулся! Со стороны слышится топот, и звон металлической ложки о кружку, размешивающей напиток. Лицо у Тогаме встревоженное и даже сердитое: — Аллергии на сладкое нет? На сахар? Шоколад? Говори, Сакура! Харука не может понять, что от него хотят, медленно приподнимается на локтях, поскрипывая под собой диваном. По лбу скользит мокрое полотенце, блондин отнимает его, убирает руку с груди, и отправляет ватку с едким запахом нашатыря в мусорку неподалеку. Дзёу тут же садится рядом с Сакурой. — Н-нет — Пей! Тогаме подносит кружку с чаем к приоткрытым в полнейшем ахуе губам и повторяет чуть резче: — Пей! Это сладкий чай, чтобы поднять уровень сахара! До Сакуры постепенно доходит, что здесь творится. Он осторожно делает первый глоток, глубоко вздыхает, когда жидкость горячит внутренности, и сам тянется ладонями к кружке, потому что пить из рук Тогаме уму непостижимо! Брюнет неохотно отнимает пальцы, уверяясь, что Харука её не уронит и не обольется с головы до пят. У Харуки взмокшие на затылке волосы и такая же мокрая футболка на теле. А ещё звон в башке и горящие щеки. Он трёт одну из них и спрашивает после очередного, более жадного глотка: — А чё…со щеками у меня? Горят, как пиздец! Томияма прыскает со смеху: — Это Камэ надавал тебе по ним, приводя в чувства, пока я искал ебучий нашатырь в аптечке! Ты на его руках как тряпка на бельевой веревке болтался! Ахахаха! Господи, стыд то какой! Тогаме выжидающе смотрит, шуршит фольгированным фантиком, достает конфету и подносит к чужим губам: — Жуй! — Да я не… — Да жуй ты блять! Открой рот! Дзёу рвано выдыхает, чуть ли не полыхая адским пламенем, когда толкает Сакуре в рот эту приторную шоколадную сладость. Употреблять что-то в пищу под таким невероятным давлением Харуке ещё не приходилось. Он торопливо жует конфету и проглатывает с громким, хотя и не вполне очевидным звуком, пока Дзёу, не моргая, таращится на его губы. Вдруг хочется ёбнуть Тогаме ногой за эту выходку, но Сакура отчетливо понимает, что из-за недавнего происшествия сил недостаточно, чтобы даже слабо пихнуть эту машину. Поэтому он выбирает сердито смотреть глаза в глаза, пока рассасывает остатки конфеты и запивает их чаем. Сердце колотится, как пиздец, и возвращаться в нормальный темп явно не собирается. Немая сцена давит на голову, в то время как Дзёу давит на едва пришедшего в чувства Сакуру жёстким и нечитаемым взглядом. — Чё ты сразу не сказал, что хуёво тебе? — Да не было мне хуёво, пока я в тоннель не пришёл! — рефлекторно рявкает в ответ Харука. — Дак ты ж изначально сам не свой был! Томияма кхекает за спиной, пытаясь сгладить конфликт, и с интересом наблюдает за парочкой, устроившейся на его диване, но не слишком расстраивается, когда его предсказуемо игнорируют. Да и в целом, картина такая, что только попкорна не хватает! — Да и был! И что? И не из-за самочувствия это! Просто! — младший запинается, делает короткую паузу, подбирая слова, и добавляет: — ну словил мутного, чё так психовать! Это он сам должен психовать — притащили невесть куда, надавали по щекам и суют в рот конфеты. Лучше бы… Сакура поразился собственным мыслям. Тупее в голову ничего прийти не могло! Хорошо, что он это не выпалил! — Да я ж пересрался пиздец! Если тебе плохо, почему не говоришь сразу?! Я не против тебя таскать на руках туда-сюда по району, но блин! Сакура! — Тогаме агрессивно комкает фантик, отправляя всё в ту же многострадальную мусорку. Проходит минута, прежде чем он говорит снова: — Когда ты ел в последний раз? — Нахера тебе это знать вообще? — Харука всё-таки вскакивает с дивана. — С утра, а чё? — А? Тогаме трёт рукой переносицу, крепко так жмурясь. Ну как с ребенком, честное слово! Томияма глядит на часы на стене, которые показывают 6:15, и до него доходит окончательно. Они уже успели вкратце прикинуть причины обморока, когда заместитель заносил ношу в дом, но Томияма всё же настаивал на переутомлении. Однако предположений определенно прибавилось после того, как Дзёу стянул с парня китель. Перед глазами предстали созвездия синяков и рассадин свежих и не очень ссадин. Тело Сакуры в ту секунду им показалось до жути худым. Камэ чуть ли не подлетает с места, хватает зелёную куртку и впихивает её младшему: — Идём. — К-куда? — Кормить тебя, блять! Блондин тоже активизируется: — Да-да, давайте, собирайтесь оба. Я до трясучки хочу здоровенную порцию рамена! А все запасы в доме уже слопал! И чур Сакура-кун закажет себе двойную!

***

Харуку кружит весь день в урагане мыслей и обострившихся чувств. Когда они ужинают втроём, когда Томияма за всех платит, отказываясь от денег Сакуры (вот ведь осёл упрямый!), и даже когда он оказывается дома и валится на татами. По ту сторону тоннеля на него исподтишка глазели весь вечер, но из-за формы Ветролома никто не посмел и пальцем ткнуть. Всё-таки сопровождающие в лице капитана и вице-капитана Львиной головы делали свое дело. Впрочем, Харуку чужие взгляды волновали в последнюю очередь. Тогаме — вот основная причина волнений. Дзёу молчал все те часы, пока Томияма своим нескончаемым трёпом выедал Сакуре мозг, задавая миллион вопросов и рассказывая всякое. Рассуждал вслух про приправу в супе, хвастался новыми крутыми кроссами и жаловался, что давно хочет повторить пикник с Ветроломом, но времени у него в обрез. У Сакуры физически устали уши. Томияма — полная копия Умэ, только более компактных размеров и с другим цветом глаз. Такое же ходячее сумасшествие, но поменьше и концентрированней. Впрочем, на полный желудок воспринимать его стало определенно легче. Дзёу же ел ничтожно мало и лишь устало хлопал длинными ресницами, посматривая на них обоих в эти смертельно длинные минуты. Хотя в его глазах явно читалось разочарование. Несмотря на опасения, в раменной Сакуре довелось трапезничать самостоятельно, никто не пытался втолкнуть лапшу силой. Он сам осторожно орудовал палочками, кидая на брюнета недоуменные взгляды и вспоминая сцену с конфетой со странной смесью негодования и, блять, возбуждения. Нужно. Определенно нужно переварить всё и обдумать! *** От кого: Сакура Сегодня, [16:53] Извини [16:54] За то что наорал на тебя дома у Томиямы. Ты мне помог, а я повел себя, как скотина Тогаме неверяще вглядывается в экран, зависая на ходу. Приходится даже сдвинуть очки с переносицы на макушку. Сообщения эти до неприличия странные сразу по нескольким пунктам: 1. Сакура никогда не извинялся; 2. Сакура никогда не писал сообщения с заглавной буквы; 3. И, в конце концов, разговор после двухдневного перерыва он тоже ни разу не начинал сам!

[16:59]

Сакура, тебя взломали?

[17:02] Что? Нет!

[17:02]

Что ж, этого мне для веры маловато.

Тогаме кричит ребятам, что догонит их чуть позже, ведь они собирались пострадать хернёй все вместе. Так что добрая половина Львиной головы неспеша шаркает дальше вглубь города без лишних вопросов. Он присаживается на ближайший бордюр у дороги — скамеек в этот квартал не завозили, и набирает заветный номер. Но вместо ответа слышит только долгие и тягучие гудки. На смену гудкам приходит роботизированный голос: «Аппарат вызываемого абонента занят, перезвоните позже», и это Тогаме смущает только больше.

[17:05]

Что происходит?

[17:07]

Сакура?

Юкинари тормозит у ближайшего поворота, выжидающе пялится на Тогаме, и Дзёу уже хочет бросить эту затею, пойти гулять себе дальше, но телефон в руках всё же оживает. Брюнет машет рукой, мол, идите пока без меня, и Юкинари послушно кивает и сворачивает за угол. — Да, Сакура, что такое? — Тогаме, телефон затупил и я… — голос на том конце явно какой-то загнанный, плюс Дзёу краем уха улавливает не только сбитое дыхание Харуки, но точно чьё-то ещё. — Блин. Ну хотя бы это ты, — парень позволил себе слабо улыбнуться. — Я подумал, тебя взломали. Потому что обычно ты так не пишешь! Вот ведь! На том конце глухо кашляют, слышится возня и целый ансамбль странных звуков, шорохов и шепота. — Я просто! В общем… правда извини! — выпаливает Сакура в трубку. — Да ладно тебе. Не за что извиняться. Не знаю, почему ты вообще на этом зациклился. — Ну, — парень в трубку мычит, затем явно пытается зажать динамик рукой, но Тогаме всё равно слышит его недовольное шипение: «Я тебе щас снова ёбну, свали отсюда!» Внезапно становится тихо, Тогаме уже и не ждёт, что этот глупый разговор продолжится. — Сакура, вообще-то… — Я подумал, что взбесил тебя, и поэтому ты не пишешь. Разве нет? — спрашивает Харука дрогнувшим голосом. И у Дзёу сжимается сердце. Он оседает обратно на бордюр, хотя успел уже соскочить на ноги, намереваясь нагнать ребят. Свободная рука сама находит собачку на молнии кофты, крутит её, чтобы зацепиться сейчас хоть за что-то. — Ты не говоришь, что у тебя происходит, я решил, что помощь моя тебе тоже не требуется. — А? О чем ты? — Тебя триггернуло, что мы с Томиямой привели тебя в чувства после твоего голодного обморока… — Но ведь! — Да тихо! Я не договорил. Ещё… Ты весь отпизженный. Я сам не понаслышке знаю, что такое драки, но на тебе живого места нет! Я видел, что вы тренируетесь после школы, и всё это круто и здорово, мы и сами порой устраиваем спарринги в штабе, но учитывая твое состояние… Думаю, происходит что-то крайне хуёвое. Не даром ты со мной перестал говорить, пока я к вам в школу не заявился? — Ну… есть кое-что! Но я справляюсь. И вообще, сейчас же мы говорим! — Не хочешь рассказать, что стряслось? Это опять Keel? — Да нет же! — Это тот хуй, которого вы после стрипухи встретили? Сакура молчит. Тогаме кажется, что ещё немного и Харука точно бросит трубку. Хотя отсутствие ответа — тоже ответ. Парень настолько много думал обо всём этом накануне, что накидал пятьсот вариантов решений на возможные развития событий. Харука точно не признается, что они погрязли в каком-то дерьме, а помощь, если и примет, то со скрипом. Поэтому надо быть крайне осторожным и убедительным. — Можешь не отвечать. Короче… Я тут прикинул… В тоннеле ты обмолвился, что Хираги разогнал вас с тренировки, а тебе это ой как не понравилось. Было такое? — Да было! К чему ты ведёшь?! — Если они тебе так необходимы, то у меня есть одно предложение. Для тебя и ваших ребят. — Да они и сами не против поотдыхать! Никто Хираги и слова не говорит, когда он нас выгоняет! Даже, блять, Таига! Как будто не знают, что скоро… — Так тренировки только тебе нужны что ли? — Ну как будто бы да! У Тогаме вырывается восторженный всхлип, который едва удаётся спрятать в раскрытой ладони. Такое он себе точно не представлял. Ладно, представлял. Но точно не думал, что подобное может оказаться взаправду. «Если согласится… Да ещё если один!» — Я не обещаю ебанутых нескончаемых спаррингов, от которых у тебя тело покроется пятидесятым слоем синяков, но… У меня есть идея, которая тебе поможет, Сакура. — И чё там за идея? — голос явно заинтересованный. — Рассказывать долго и, если честно, сейчас я немного занят. У тебя завтра вечер свободный? — С шести примерно, как обычно! — Значит подойдешь в нашу сторону завтра в 6, и я всё расскажу-покажу. Ладно? — Звучит как-то подозрительно, но вроде бы, ладно! Тогаме расплывается в счастливой улыбке. Согласился! Согласился! Согласился! — Прекрасно! Тогда не забудь перекусить чем-то хотя бы часа за полтора-два, чтоб у тебя были силы. И прихвати с собой спортивные штаны или шорты. — А. Эм… шорты? А ты сейчас объяснить не хочешь, что там затеял?! — Нет-нет, Сакура! Говорю же: завтра! А пока меня ждут дела!