Ainsi va la vie

Ainsi va la vie (фр.) — Такова жизнь.

Прошёл год. Когда расстаёшься с кем-то в Городе на столь долгий срок, не стоит ожидать ничего хорошего. Тут как с деньгами, которые одалживаешь: выпуская цветные бумажки из рук, лучше сразу готовиться к тому, что больше никогда их не увидишь. То же и с людьми. К счастью, не в этот раз. Уютная радушная тишина. Приглушенный свет и столик, способный уместить одиннадцать человек. Не всякое заведение позволит такую бронь, однако, когда владелец — старый друг, договорённостей не требуется. Действовала только одна: обещание, которое мы дали друг другу, прежде чем разошлись в разные стороны. Если звучит слишком драматично, поверьте, так оно и есть. Кроме здания, раньше ослепительно сиявшего Звездой Города, а ныне тускло тянущегося ввысь к свинцово-тяжёлым небесам, от прежней Библиотеки осталось совсем немного. Полки опустели; гости и ассистенты распущены по домам. Даже Анжела, первый и единственный Директор Библиотеки, решительно покинула её пределы вместе с Покровителями и своим Другом. Правда, только чтобы озадаченно застыть на пороге неизвестности. Сколько бы планов мы ни строили, в стенах Библиотеки они казались чем-то недостижимым. Когда будущее беззастенчиво распростёрлось перед нами, вопрос крутился на языках: «И что же дальше?» Для большинства Покровителей ответ очевидным не казался. Всё, к чему они были привязаны, вдруг пропало. И пусть им не впервой лишаться смысла существования, жернова истории, которой свойственно повторяться, сегодня давили на них особенно явно, перемалывая зачатки мыслей в бесформенную пыль. После стольких душевных разговоров и пустяковой болтовни я мог их понять. Давным-давно они были актёрами в замысловатой пьесе. Когда они готовились откланяться, Директор вынудила их играть на разрушенной и собранной заново сцене. Но и для этой постановки наконец опустился занавес. Настало время, которого никто из них уже не ждал, — время занять место главного героя в ещё не написанной истории, отныне принадлежавшей только их собственному перу. Когда уже не Покровители разлетелись, точно стайка вспугнутых птиц, нас осталось четверо. Те, кто так и не сумел прописать для себя новые роли. Или те, кого Библиотека так и не отпустила. Директор, её верный Друг, бывший Арбитр и некогда блестящий Учёный. Тому, что эта встреча состоится, не было никаких гарантий, кроме пары крепких рукопожатий и хлипкого обещания однажды собраться вместе. Конец чувствовался как конец, пока продолжение не выстроилось само по себе. А почему нет? Былые обиды забыты и втоптаны в землю, откуда проросло взаимопонимание и принятие. Приятельство даже, а вместе с ним — и связи, которые ныне поддерживались в переписке. Библиотека никогда не располагалась по точному адресу, однако курьеру, получившему пространные указания о её местоположении, огромное здание спутать было не с чем. Так письма всё же достигали почтового ящика, установленного на двери исключительно ради редких весточек от Покровителей. Когда в ящик попало письмо с приглашением на встречу, Анжела заявила, что в том есть горько-сладкая ирония. А затем велела собираться. Расторопность в сделку с курьерской службой, похоже, не входила. Приглашение отправили месяц назад. Встреча же была назначена ровно в тот день, когда письмо оказалось в ящике. Пришлось поторопиться. Место встречи — кофейня днём и бар в ночи, — ныне принадлежавшее Хеседу, Роланд окинул взглядом, полным любопытства. Фасад здания, окрашенный в глубокий синий цвет и мягко подсвеченный белыми неоновыми лампами, приятно выделялся во всеобщей дождливой серости улицы. В другом месте кафе выглядело бы нелепым, но именно здесь оно уместилось как нельзя кстати. Роланд толкнул дверь из матового тонированного стекла, украшенную замысловатыми вензелями. Его встретили стены, покрытые тем же цветом, что и фасад, с чёрными декоративными панелями. Свет от подвесных ламп отражался в глянце тёмного деревянного паркета. — А неплохо ты тут всё устроил, — Роланд присвистнул. За широкой барной стойкой, в белой рубашке и фартуке, ярким пятном в спокойном пространстве стоял Хесед. Он встретил старого друга с улыбкой; мужчины обменялись рукопожатиями. В воздухе быстро воцарилось ощущение товарищества, как будто в последний раз они виделись только вчера, а не год назад. — Страсть в сердце, умелые руки и немного… хорошо, порядочное количество Ан из карманов посетителей. Ничего особенного, на самом деле. Хотя, разумеется, построить этаж из Света проще, чем из стекла и бетона, — Хесед пребывал в отменном расположении духа. С другой стороны, когда он не был расслаблен и радушен? Со времён Библиотеки он почти не изменился — разве что глаза заблестели как у человека, который наконец-то оказался на своём месте. — Что есть, то есть, чего нет, того нет, — Роланд пожал плечами. — Как по мне, это место… как минимум впечатляет. Но почему опять синий? — Благодарю. И привычка, пожалуй. Много хороших и плохих воспоминаний с ним связано, но ни одно из них мне не хотелось бы потерять. — Справедливо, — Роланд наклонился к стойке, опёршись на неё предплечьями, и решил перевести тему, пока Хесед не ударился в ностальгию. — Раз собираемся у тебя… так ты, получается, самый успешный из нас? С собственным маленьким гнёздышком. — Нет, нет, что ты. Просто это была моя идея, а инициатива наказуема, мне ли не знать, — промурлыкал он, пока протирал и без того чистый стакан, с удовольствием отыгрывая роль стереотипного бармена. — Только в данном конкретном случае наказываю я себя сам. Помещение и пиршество — за счёт вашего покорного слуги… Анжела? — Будет позже, — Роланд пожал плечами. — Увидела на витрине книжку какую-то, пока с этим дедом не сторгуется, её с места не сдвинешь. — Не «книжку какую-то», а весьма ценный фалиант. — Во имя Крыльев! — Роланд вздрогнул, застигнутый врасплох её голосом. Теперь он понял, почему Хесед спросил не: «Где Анжела», а просто: «Анжела». — Ты когда-нибудь прекратишь подкрадываться?! Её привычка неожиданно появляться у него за спиной подпортила нервы ещё в Библиотеке. Но если раньше ей предшествовал щелчок, то теперь Анжела возникала рядом с ним совершенно бесшумно. По щелчкам Роланд не скучал, однако каблуки этой женщине не помешали бы. — Если бы ты не был столь увлечён пустыми сплетнями обо мне, ты бы заметил. — Да мы не!.. И что этот твой…весьма ценный фалиант? Ты его получила? — выдохнул Роланд, всё еще придерживая лацкан пиджака на левой стороне, прямо рядом с сердцем. — Разумеется. Господин Пулман обещал подлатать экземпляр. Мы вернёмся за ним завтра. Здравствуй, Хесед, — Анжела коротко кивнула. — Рада видеть тебя в добром здравии. — Взаимно, — Хесед отставил бокал в сторону. — Книги, значит? — От Библиотеки остались одни только пустые полки, — она дёрнула плечом, как будто её решение было чем-то скучным, естественным и самим собой разумеющимся. — Так почему бы не заполнить их вновь? — Стремление, не лишённое логики, — хозяин заведения мягко усмехнулся. — Ага, — фыркнул Роланд. — Или кому-то просто понравилось носить титул Директора и она не хочет себе в этом признаться. Анжела коротко хмыкнула. Её спокойствие навело Роланда на мысль: как же сильно она изменилась! Во времена, когда она с гордостью носила упомянутое звание, даже такой беззубый подкол привёл бы её в бешенство. Теперь же, когда Анжела не пыталась доказать всему миру свою безусловную ценность, задеть её эго было гораздо сложнее. — Я оставила должность Директора в прошлом, — ответила она. — К тому же, состояние Библиотеки не позволит мне принять этот титул снова. Без покровителей, ассистентов и гостей, лишь с жалкой толикой книг на полках… я была бы столь же смехотворна, как королева без подданных. — Без подданных? — хохотнул Роланд. — А я для тебя шутка, что ли? — А ты мой деловой партнер, — она улыбнулась. — Но в первую очередь лучший друг. Наши отношения давно вышли за пределы ярлыков «начальница-подчинённый». И я этому безмерно рада. Роланд раскрыл рот, чтобы ответить на любезность, но дверь за его спиной распахнулась, впуская ещё пару старых друзей. — Нецах, Ход, — Хесед вышел из-за барной стойки, чтобы встретить бывших коллег. Ход обняла по очереди и его, и Роланда, и даже неловко крякнувшую Анжелу. Нецах приподнял руку, здороваясь со всеми. В другой он бережно держал бумажный свёрток. Не имей обёртка чёткой тонкой прямоугольной формы, Роланд бы решил, что Нецах притащил с собой алкоголь. — Я так рада, что с вами всё в порядке! — кротко улыбнулась бывшая Покровительница этажа Литературы. — Даже не верится, что уже целый год прошёл. У нас такой плотный график! Последние пару месяцев всё как в тумане! — Не верьте ей, — возразил Нецах. — Это у меня всё как в тумане, а она молодцом. Если бы не Ход, мы бы никогда не закончили… — Ой, ну не правда! — она густо покраснела и выхватила бумажный свёрток из его рук. — Кстати, мы ведь и для вас экземпляр подготовили! — С нашими автографами, — пробормотал Нецах. Ход, сияя некой чисто материнской гордостью, вручила Анжеле упаковку. Та, опешив, аккуратно развернула её под пристальным взглядом Роланда. — «Птичка, которая покинула Гнездо»?.. — прочитала она название, тиснённое золотым на обложке. — Что это? Роланд взял у неё книгу и быстро пролистал. Нежные акварельные рисунки и большой шрифт… Ход нервно заправила прядку волос за ухо. — Мы написали детскую историю, — пояснила она, будто оправдываясь. — Если честно… наверное, нам нужно было сначала спросить, можно ли… но… просто… — Это аллегория на твою жизнь, Анжела, — вступился Нецах, положив руку на плечо Ход. — И твою, Роланд, пусть и в меньшей мере. Не ради насмешки, правда. — Мы подумали, что ваши истории… — продолжила Ход, — изложенные простыми словами и немного… подогнанные под малышей… они могли бы помочь деткам справиться с эмоциями, с которыми вы справлялись в одиночку. Мне правда… нам правда следовало сначала спросить, но мы как-то сели вместе, и потом поток идей было не остановить! Ход замолчала. Всё внимание теперь было приковано к Анжеле, в глазах которой читалось, как быстро в её голове проносятся самые разные мысли, а в сердце — самые разные эмоции. Когда тишина стала совсем невыносимой, она кивнула. — Всё в порядке, — неожиданная теплота в голосе Анжелы позволила всем выдохнуть. — Если вы действительно считаете, что мой опыт кому-то пригодится, я могу только гордиться тем, что стала для вас источником вдохновения. После всего, что я сде… — И я тоже не против, ага, — перебил её Роланд, не позволяя разговору скатиться в минорное настроение. — Спасибо, ребята. Выглядит шикарно. — Мы выделим для неё лучшее место, — Анжела легонько пихнула его локтем. Ответить Роланд не успел. Дверь снова открылась в самый подходящий для того момент, впуская вместе с вечерней прохладой две фигуры в пальто. Яркие красные волосы вспыхнули в спокойной синеве, как угли в январском костре. — Хоба! — Гебура, не проходя далеко от порога, захватила шею Роланда под локоть и взъерошила ему волосы кулаком другой руки. — А кто это тут у нас такой хороший мальчик? Реакция у тебя стала хуже, чем у мелочи, с которой я вожусь. Анжела тебя разбаловала — стал совсем уж домашней собачкой! — А ты будто лучше, — кряхтя, Роланд освободился и встряхнул головой. — Здорово работать воспитательницей в детском саду? — Да в моём «детском саду» тебя любой ребёнок уделает, — Гебура усмехнулась. — Загляни как-нибудь, они тебе живо продемонстрируют, чему их инструктор Гебура научила. — Ради Крыльев… — Тиферет закатила глаза. — Вы оба отошли от дел, хватит уже мериться, у кого длиннее… меч. — Конечно хватит, — кивнула Гебура. — Он и сам знает, что у меня. Йо. Женщина отсалютовала всем собравшимся, будто только что заметила их присутствие. — Мы немного задержались, — сказала она, поджигая сигарету. — Моим скоро получать лицензию корректировщика. Тренировка затянулась. — Затянулась, как же, — Тиферет фыркнула. — Если бы мисс инструктор не заставила нас бежать марафон… — По крайней мере, мы не последние пришли! — перебила её Гебура. — Не вижу что-то коллег из Ацилута. Госпожа Директор, ты их в подвале заперла? — Отнюдь. Бина и Хокма передают свои наилучшие пожелания, — Анжела печально улыбнулась. — Но присоединиться к нам сегодня они действительно не смогут. Библиотека не должна оставаться без наблюдения. Полагаю, в следующий раз будет уместно собраться там. — Йесод тоже не придёт, — Тиферет достала из сумки планшет. — Он сказал, у него дома заклинило электронный замок. Мы его подключим по связи, как все усядутся. — Осталась только Малхут, получается, — кивнул Роланд. Его взгляд метнулся на часы. — Странно, не похоже это на неё — так опаздывать. — На самом деле, Малхут пришла ещё раньше тебя, — покачал головой Хесед. — Но она выглядела такой уставшей, что я отправил её подремать в подсобке. Прошу её извинить. Она, кажется, работает диспетчером в крупном офисе и совсем себя не бережёт. — А… вот теперь всё на своих местах, — хмыкнул Нецах. — Стало быть, все в сборе. Я схожу за Малхут, а пока прошу гостей располагаться поудобнее, — Хесед махнул рукой в сторону стола. — Я не решился взять на себя вольность расписать, где кто сидит, однако, надеюсь, что вы не передерётесь за места на диванчиках. — Надейся, — хохотнула Гебура. — Потому что я всегда в настроении подраться за места на диванчиках. Теперь уже все засмеялись. В комнате стало по-настоящему тепло, и вечер обещал сложиться замечательно.

***

— Ну? Как тебе? В голосе Роланда поселилась уж слишком явная нервозность. Влажные и липкие руки он держал в карманах: его обычная расслабленная поза теперь скрывала волнение неопытного автора. Прочесть Анжелу, первого и самого строгого критика его работы, мешало её лицо, лишённое и тени эмоции. Роланду жаловаться не пристало, но он жаждал. Если не признания, то хоть какой-то реакции. Наконец, с улыбкой, заигравшей на губах, Анжела опустила рукопись. В её глазах сверкали искорки — озорные пузырьки в янтаре шампанского. Быть может, это иллюзия, рождённая из тёплого света, падавшего на её ресницы, а может, его каракули и в самом деле заставили её глаза засиять. Наблюдать удовлетворение, расцвётшее на лице Анжелы — диковинная редкость. И тому причина — его рукопись. Невероятно. — Стиль, конечно, грубоват и местами скачет, — сощурилась она, точно кошка, — однако содержание восполняет сей недостаток. Наивная неопытность рассказчика добавляет в повествование особый шарм. Мне нравится. Душа Роланда воспарила. От Анжелы он ожидал чего угодно: она могла с легкостью разорвать его рукопись или швырнуть её в камин, а ещё лучше — ему в лицо. Но ей… понравилось. К этому Роланд не готовился. Перед ним сидела умная и требовательная женщина. Её похвала опьяняла. — И всё же, объясни, пожалуйста… почему в своей альтернативной вселенной ты вновь сделал меня библиотекарем? — А… — Роланд сконфуженно почесал затылок. — Ну, это самое… Даже когда я закрываю глаза, я вижу тебя среди книжных полок. Он говорил правду. Стремление Анжелы к познанию глубоко переплелось с образом в его голове. Анжела словно создана для роли библиотекаря. Жить в окружении заключенных на страницах умов… Нет для неё места более естественного. — Прости, но я не смог придумать ничего другого! К тому же я оставил тебе возможность путешествовать, как ты всегда хотела! — он затараторил, защищая свою рукопись и фантазию, которую Анжела, похоже, посчитала недостаточно богатой. — Я просто, ну… писал, как оно шло. Как оно могло бы быть в идеальном мире, да? Может быть, это довольно нереалистично… и местами сильно натянуто, но ты должна понимать, что всё это только лично моё мнение. — Я понимаю. — И это даже не финальный черновик! — Разумеется. — И вообще, никому об этом не рассказывай! Ты обещала. — Если обещала — значит не расскажу. Машина никогда не лжёт, — усмехнулась Анжела. Она и правда сильно повзрослела с их первой встречи не только на страницах рассказа, но и в реальности. Они оба сильно повзрослели, иначе ни его рукописи, ни этого диалога никогда не состоялось бы. — Но тебе не о чем беспокоиться. Даже самые наивные мечты имеют право на существование. Если это идеальный мир, который ты видишь, я с удовольствием посмотрю на него вместе с тобой. Хоть ничему из этого и не суждено исполниться, наша жизнь, пусть далёкая от совершенства, продолжит течь своим чередом. И она идеальна такой, какая она есть. — Что ж, — Роланд улыбнулся ей. — Ты права. Такова жизнь. — Да, — Анжела улыбнулась в ответ. — Такова жизнь. И ещё, Роланд. — А? — Ты ошибся в слове «фолиант». Дважды.