I Want Love

And this swiss-cheese heart knows

И моё сердце, всё в дырках, словно швейцарский сыр, знает,

Only kindness can fill its holes

Что лишь добро способно заткнуть пробоины в нём.

And love can dry my tears

Любовь сможет высушить мои слезы

As pain disappears

И боль исчезнет.

Akira Yamaoka — I Want Love

      Йегеристы зажглись идеей вызволить Зика из «плена» разведкорпуса. Ведь только он мог помочь Эрену в осуществлении Гула. Пенелопу, как ближайшую помощницу Ханджи, Флок взял вместе с собой. Ведь девушка могла что-то знать про Зика. Ехали они со средней скоростью: спешить было особо некуда, а Йегер-старший вряд ли бы решил сменить своё местонахождение. Вдруг недалеко послышался взрыв с весьма специфическим звуком. Незнакомому с его источником человеку могло показаться, что разразилась гроза. Но Зоэ и Келли поняли: это громовое копьё. Наездники подстегнули коней. Вот на дороге показались тлеющие остатки повозки, рядом с ними бродила неизвестно каким образом живая контуженная лошадь. Позади повозки низко склонился к земле неподвижный титан, однако он, судя по всему, не представлял опасности. «Девиант?», — размышлял Фостер. Его мысли прервал девичий крик.       На приличном расстоянии от повозки в траве лежало тело. Страшно представить, какой силы была взрывная волна, что его отбросило так далеко. Кому оно принадлежит, Ханджи, ещё сидящая на скакуне, поняла только после вопля Пенелопы. Она, давно уже соскочив с лошади, подбежала к обезображенному телу и начала его трясти, пытаясь получить хоть какой-то ответ: — Леви! ЛЕВИ! Ты же сильнейший воин человечества! Вставай!       Аккерман не проронил ни слова. Он не был способен даже на стон. Он безвольно смотрел в плачущее небо с открытым ртом. Разорваны веки, порваны губы, порезы на щеках и лбу. Вся эта ужасающая картина приправлялась обильным кровотечением из ран. Красную жидкость не был способен смыть даже дождь.       — Он тебе не ответит, Пенелопа, — спокойно, на удивление самой себе, проговорила Ханджи, спустившись с коня. — Я уже отсюда вижу, что у него разорваны все внутренние органы. Проверим-ка пульс… Отойди, Келли, ты мешаешься… Ничего, даже нитевидного нет. Хватит издеваться над мёртвым, не тряси его.       — Может, стрельнуть ему в башку для уверенности? — начал насмехаться кто-то из йегеристов.       — Не стоит. Ханджи-сан, пустите меня. Я тоже хочу проверить пульс. Убедиться, что одно из крупнейших препятствий на пути нашей миссии устранено, — отвратительно ласковым тоном попросил Флок.       Внезапно мирно склонившийся титан стал интенсивно всасывать в себя пар. Теперь всё внимание было обращено отнюдь не на труп капрала. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Зоэ подхватила маленькое тельце Леви на руки и, ладонью подав сигнал Пенелопе бежать за ней, сиганула в реку. Прошло несколько мгновений, прежде чем йегеристы осознали, что троица исчезла в воде. Они принялись палить по бурлящему потоку, но все промазали. Впрочем, им было не до этого, ведь из подозрительного титана вылез Зик.       Уже глубоко в лесу, когда звуки выстрелов прекратились, Ханджи с Леви на руках и Пенелопа остановили бегство. Они шумно переводили дыхание.       — Спасибо, Ханджи-сан, что вытащили тело нашего капрала оттуда. Не хватало ещё, чтобы эти мрази надругались над ним.       Командующая с пару секунд пялилась на запыхавшуюся Келли, а потом резко разразилась истерическим смехом и аккуратно опустила на землю Леви.       — Неужели ты в это поверила? Хорошая, однако, из меня актриса вышла! Да наш Аккерман ещё весь молодняк разведкорпуса переживёт! Не веришь? Пощупай запястье вот тут, — Зоэ указала на место пульсации лучевой артерии.       Пульс капрала был частым-частым из-за массивной кровопотери, но пока что достаточно сильным. Девушка не смогла подавить улыбку.       — Надо обработать раны, — Ханджи оторвала часть рукава от своей рубашки. — Хорошо, что мы искупались в реке, есть мокрая ткань, чтобы стереть кровь, — она аккуратно промакивала импровизированными тряпками ранения, пока лицо не очистилось. — Надо раздеть его как минимум по пояс. Одежда мокрая, Леви может начать лихорадить. Оставляю эту прерогативу тебе, а то заревнуешь, — подмигнула Зоэ. Келли выполнила просьбу командующей. Хотя ей было не впервой видеть капрала обнажённым, она засмущалась. Он был таким беззащитным и уязвимым… — Далеко не убирай. Я разведу костёр, мы её высушим. А теперь, — она порылась в небольшой сумочке на бедре и достала оттуда бинты и хирургический инструментарий: иглу, иглодержатель и шовный материал.       — Поражаюсь вашей запасливости.       — А то. В дороге и не такое пригодится! — Ханджи принялась ушивать раны. — В цивилизованных условиях я бы использовала совершенно другую по составу нить и иную технику наложения швов, но сейчас не до этого. Ну, зато, если выживет, какие шрамы будут! А они украшают мужчину. Вот, всё готово. Подай-ка бинты, я наложу повязку, — несколько ловких движений, и у Аккермана свободным от бинтов остался только глаз. — Чёрт его знает, сколько мы тут ещё проведём. Ты погляди пока за Леви, а я схожу осмотрюсь. Надо бы поймать ту лошадь и по возможности починить повозку, чтобы увезти отсюда Леви. Может, удастся кого-то поймать нам на ужин.       Пенелопа часами сидела у импровизированной постели Леви, ожидая, когда он придёт в сознание. Девушка отходила только в кусты по делам. Келли постоянно держала его за здоровую руку, иногда крепко сжимая её, чтобы убедиться, что Аккерман жив, он реален и рядом с ней. Было прохладно, и рука Леви иногда становилась холодной. Пенелопа вспоминала, как однажды мужчина растирал ей ногу, когда та замёрзла, и принималась аккуратно массажировать ладонь, обводя пальцами каждую фалангу.        В середине ночи Леви очнулся. Он с трудом разлепил уцелевший глаз и устало начал смотреть по сторонам, заставляя работать глазодвигательные мышцы. Аккерман увидел, что рядом с ним на земле, не чураясь грязи, лежит Пенелопа. Теперь он поставил перед собой задачу потруднее: начать двигать конечностями. Стартовал он с кончиков пальцев ног и рук и с неудовлетворением отметил, что он не чувствует двух пальцев правой руки. В ответ на шевеление пальцами Келли нахмурилась во сне и крепче сжала ладонь капрала, наверное, думая, что ему что-то привиделось в бреду. Осознав, что все остальные части тела в порядке, Леви предпринял попытку присесть, но, охнув от боли в ушибленном теле, упал оземь и разбудил девушку. Та полусонными, неверящими глазами уставилась на Аккермана. Когда до неё дошло, что её возлюбленный очухался, она шмыгнула носом, начала плакать и бросилась на него с поцелуями, касаясь губами всего, что не было закрыто бинтами.       — Хватит слёзы лить, повязки намочишь, их менять придётся, — кое-как прохрипел капрал.       — Живой… Живой! — смеялась и рыдала одновременно Келли.       — И будь потише, а то голова раскалывается.       — Опа, какие люди! — Ханджи услышала разговоры и пришла к парочке с распростёртыми руками. — Как самочувствие?       — Крайне херово. Ещё тут эта засранка над ухом жужжит.       — Кратко, но метко. Я вот тут приготовила похлёбку из недавно пойманного кролика.       — Нет, мне не хочется, — сказал Леви.       — Да, — одновременно ответила Зоэ Пенелопа. — Ты в своём уме? Не ел, не пил часов двенадцать как минимум.       — Я бы тебя поставил на место мытьём туалетов, но мы не в штабе сейчас, да и сил спорить нет.       — Вот и договорились. Несите, Ханджи-сан.       — Я сесть не могу, — пробурчал Аккерман.       — Я тебя приподниму за подмышки, ты сядешь, а я сяду за тобой, таким образом, ты обопрёшься спиной о мою грудь, чтобы не напрягаться.       — Как романтично, надо же.       — Не в романтике дело! — зарделась Келли и усадила Леви с опорой на себя.       — О, мои голубки уже готовы кушать. Держите, вот каждому по тарелке. Сейчас я сниму повязки, чтобы Леви мог поесть, а после еды снова забинтуем, — Ханджи сделала обещанное. — Ох ты! Они почти не пропитаны экссудатом. И гноя никакого нет. Заживление идёт отлично!       — Отличные новости! — у Пенелопы не вызвало отвращение увиденное, хотя зрелище было не для слабонервных. Лицо было сильно отёкшее, шовный материал прямо вдавался в кожу. Но любила она Леви не за молодое красивое личико. — Сначала ешь ты, — настояла девушка.       — Давай сюда ложку, а сама держи тарелку. А иначе у меня швы разойдутся на правой руке.       — Нет уж, кормить тебя буду я.       — Че-го?       — Что слышал. Дай за тобой поухаживать, сильный и независимый ты наш. От того, что все увидят твою слабую сторону, крутым тебя не перестанут считать.       — Ты у меня получишь за своевольство, когда я на ноги встану.       — Боюсь-боюсь. А теперь открой рот. Первая ложка — за разведкорпус, — капрал состроил недовольную мину, но послушался.       — Для того, как готовит четырехглазая — прекрасно.       — Слыхали, Ханджи-сан? Капрал сделал вам комплимент. Он способен и на такое.       — Юху! — подскочила от радости сидящая командующая.       — Вторая ложка — за меня. На мяско, — Леви уже не возмущался. — Третья — за Эрвина. Четвёртая — за всех остальных павших друзей. Пятая… — таким образом Келли скормила Аккерману всю миску и принялась сама есть. Как закончила, хотела встать и отнести Зоэ посуду, но мужчина удержал её здоровой рукой.       — Останься. На тебе удобно. Спина не так болит.       — Ладно уж. Можешь даже поспать на мне, как Ханджи тебя перевяжет, — Пенелопа чмокнула его в макушку и принялась перебирать ему волосы. Сам того не заметив, Леви уснул, не дождавшись перевязки.       — О, вы уже поели! Дай-ка я его перебинтую, — примчалась как ураган Зоэ и начала шуметь, но остановилась, услышав, как ей шикает девушка. — О. У вас интимный момент. Я вернусь с бинтами позже, как помою посуду. Пусть пока отдохнёт…