Я чувствую такую странную заполненность внутри

      — Слушай, а как ты такую косу себе отрастил?       Каждый раз один и тот же вопрос! Понимающие люди, конечно, не спрашивают — а вот таким умникам, как Тарталья, обязательно надо убедиться, что ничего особенного в этом нет. Подумаешь, всю жизнь к парикмахеру не ходил, ухаживал за волосами по полной программе, словно какая-то девушка. Они-то отращивают вон какие косы и никто не спрашивает как.       — Это благословение эльфов. Ты же знаешь, как они любят длинные волосы.       На лице Тартальи мелькнула обида, однако спустя мгновение он широко улыбнулся, хотя так и не посмотрел на Итэра, продолжая любоваться своим отражением в зеркале.       То так встанет, то эдак, то плечи напряжёт — что это у него за ритуал такой?       — Не, ну правда.       — Точно тебе говорю. Мы с Люмин однажды заблудились в лесу, но эльфы вывели нас в город и подарили свои светлые волосы. Джинн неделю охала над нами, но сделать уже ничего не могла.       — Так ты их красишь?       Итэр вздохнул.       — Нет же, говорю, что ни на есть натуральные эльфийские волосы!       — Ты знаешь, тут на первом этаже есть тренажёрный зал. Чун Юнь вроде бы тоже спортсмэн, он знает, как туда можно записаться, чтобы ходить?       Ну и болтливый же он тип!       — Так и сходи к нему, спроси, — пожал плечами Итэр. — Или к Нин Гуан.       — Точно! Я тогда схожу. Заваришь чай? Можем потом вместе фильм какой-нибудь посмотреть.       Тарталья ушёл, и только тогда Итэр смог спокойно выдохнуть. Он встал и быстренько, пока не было этого приставучего типа, переоделся в домашнее: огромную белую футболку и чёрные шорты.       В комнате, как ни странно, Кадзухи уже не было: он ушёл так тихо, что никто и не заметил, а куда — непонятно. Может, на кухню? Итэр, взяв кружки и выудив из тумбочки пакетики чая, пошлёпал туда.       Кажется, у многих именно в это время — в восемь вечера — появилось безудержное желание выпить чаю, кофе или чего покрепче, ведь и на кухне было много людей с чашками, кружками, банками и бутылками. Общая атмосфера было не то чтобы праздничной, но мысленно все отмечали поступление, это уж точно.       Так и не найдя Кадзуху, Итэр подсел к какому-то здоровяку, сидевшему в одиночестве. Вид у него был, однако, простодушный и жизнерадостный: он неспешно попивал кофе и поглядывал в окно. Самой выбивающейся деталью его образа были красные рога на ободке. Конечно, сразу же захотелось спросить, почему такой парень носит детское украшение, но Итэр решил, что он проболтается как-нибудь сам.       — Доброе утро! — как можно ярче улыбнулся парень, поставив перед собой кружку.       — Так уже ночь почти! — хохотнул тот. — Ты только проснулся или что?       Итэр мысленно возликовал: контакт налажен. Он протянул руку для рукопожатия, и здоровяк незамедлительно ответил, довольно-таки сильно сжав чужую ладонь.       — Меня Итэр зовут. — И тут же вздохнул, почесав затылок: — Есть горячая вода? Чай так хочу — умираю!       — Я Итто. — Итто не переставал улыбаться, только махнул рукой в сторону чайника на плите, возле которой смеялись какие-то девушки. Отложив заварку чая и для Тартальи, Итэр закинул в кружку полпакетика и залил кипятком, после чего быстро вернулся к новоиспечённому знакомому.       Итто был первокурсником из группы, обучающейся по той же пограмме, что и группа Итэра, ходил на бокс и увлекался боями жуков, о которых парень впервые слышал. «Должно быть, причуды здешних.» Много парень рассказывал и о своей девушке, которую он однажды так разозлил, что она всадила стрелу ему в плечо, даже шрам показал, при этом смеялся как в последний раз и так искренне, что заулыбались все вокруг. В голосе Итто искрилась гордость за свою боевую подругу. Итэр подумал, что этому здоровяку очень повезло, ведь он не увидит однажды, как угаснут его чувства или чувства его девушки.       Итэру было трудно представить, что он будет делать, окажись в отношениях. Гипотетически, так сразу. Скрывать ли от любимого человека ханахаки? Но это невозможно: рано или поздно все тайны выплывут на поверхность. Сказать сразу? Но болезнь однажды пройдёт и это будет заметно. Что тогда о нём подумают? Казалось, Итэру было тяжелее всех в этом мире и ему только и остаётся, что радоваться за других.       — О, а ты не знаешь, как тут работает тренажёрный зал?       — Хочешь ходить туда? — просиял Итто. — Красавчик! Конечно знаю. — Итэр скромно улыбнулся: уж он-то точно не собирался и секунды там провести. Утренней пробежки и небольшой тренировки на улице будет достаточно. — Он открыт с восьми утра до одиннадцати вечера, только там проводятся занятия по физкультуре, зимой особенно, но вход свободный. Считай, пробрался в общежитие — ты в зале. Только обязательно скажи мне! Я пойду с тобой.       — Ого, какое доверие, — фыркнул Итэр. — Это я для соседа спросил, так-то сам не собирался качаться…       — А надо бы! Выглядишь щупло. Слабых никто не любит!       Звучало заносчиво, но парень только пожал плечами.       — Не всегда выигрывает сила. Иногда, даже часто, нужны внимательность и ловкость. — И, несмотря на свои убеждения, Итэр так и не научился обращаться с мечом аккуратно и ловко, а его стиль боя был беспорядочным и размашистым — он выигрывал только в скорости.       Идея научиться бою на мечах принадлежала Кэйе. Мальчик так загорелся этой идеей, что уломал и близнецов ходить в секцию. Он же подтолкнул к тому, чтобы научиться ездить верхом на лошади. Вскоре, правда, Итэр забросил верховую езду, но тренироваться с мечом не перестал. Это дело требовало много свободного времени и пространства, и парень тренировался просто во дворе рано утром, под взглядами особо усердных собачников. А Кэйа здорово выучился, выигрывал соревнования по выездке и конкуру, чем по праву заслужил своё ребяческое звание капитана кавалерии.       — Ты тоже прав! А чем тогда занимаешься?       — Фехтованием.       Глаза Итто так и загорелись.       — Как круто! Давно учишься? А меч покажешь?       — Лет так… Девять учусь. Покажу как-нибудь в другой раз.       Итэр встал: должно быть, Тарталья уже заждался его, но не то чтобы его это волновало. Отчего-то видеть своего гиперактивного соседа не очень хотелось. И в то же время нельзя было заставлять его ждать, чтобы не быть безответственным в его глазах. Так что, подавив противоречивые чувства, Итэр залил уже в две кружки кипяток и понёс в комнату.       Жидкость угрожающе плескалась возле краёв, и в коридоре никого не было. Движения Итэра были плавными и отточенными, ведь в своё время ему постоянно приходилось такое проворачивать. Во мраке ночи они с Люмин играли в настольные игры, смотрели сериалы, и, конечно, не обходилось без чая и печенья. Правда, Люмин заваривала себе кофе, и Итэра это расстраивало. Вообще многие в его окружении любили кофе, а ему хотелось, чтобы можно было с кем-нибудь попить именно чай, именно с мятой или какими-нибудь травами, и даже если молча, но чтобы чувствовалась общая чайная атмосфера.       Добрался Итэр до комнаты быстро, поддел дверь ногой, толкнул — перед парнем предстало пустое помещение.       «Ну и ладно».       Наверняка Тарталья пристал к каким-нибудь девушкам, а Кадзуха… Итэр поставил чай на тумбочку и достал книгу. Забравшись на кровать, открыл на закладке и углубился в чтение.       — Эй, неужто ты забыл про меня?       Голос Тартальи так и сквозил неподдельным недовольством. До Итэра не сразу дошло, что обращаются к нему; с трудом оторвав взгляд от страниц, он посмотрел на время и только потом на обиженного соседа. Итэр надеялся, что не выглядел раздражённо, только немного устало.       — Я пришёл с чаем полтора часа назад, — терпеливо, раскачивая каждое слово, сказал он. — А перед этим полчаса сидел на кухне, даже с каким-то первокурсником познакомился. Это ты где был?       Тарталья неловко пожал плечами.       — Ха-ха, я немного задержался у Нин Гуан… — Итэр красноречиво выгнул бровь. — Ну не мог я не познакомиться поближе с этими красотками, ты же понимаешь.       — Понимаю. Ну мог бы и у них остаться, если хочешь, мне-то всё равно.       — Что читаешь?       Кажется, Тарталья был готов прыгнуть на кровать и посмотреть текст, игнорируя обложку, но Итэр пресёк попытку нарушения личного пространства, незамедлительно вскочив.       — «Пожалуйста, Кицунэ Гудзи». — Парень ткнул обложкой в лицо соседу.       — О-о-о-ой, это что, роман о лесбиянках?       — Ты же понимаешь, что такую книгу просто бы у нас не продавали?       — Но я слышал, что она о какой-то богине и девушке-лисе и у них там что-то такое…       Итэр вздохнул и сел обратно на кровать.       — На самом деле, намёки на это там есть. Поэтому она и с наклейкой. — Он показал блестящий кружок с двумя заветными цифрами и знаком «плюс». — Мне Кэйа достал, хотя она вполне себе обычная. Даже постельных сцен нет.       — А что, тебе хотелось бы такие почитать? — Тарталья сразу же переменился в лице, игриво подёргав бровями.       — Очень редко они бывают красивыми. — Парень задумчиво прикусил губу. — Но это было бы интересно.       — А хотелось бы такие посмотреть?       Тарталья наклонился так, что они чуть не коснулись лбами, и под пристальным взглядом насмешливых синих глаз Итэру стало немного неудобно. Кэйа был такой же и делал какие-то смущающие вещи так часто, что можно было и привыкнуть, но это была одна из немногих, от которой парня коробило очень долго. Но всё-таки он привык и всегда отвечал в подобной манере, что, конечно, не могли не заметить ярые фанатки яоя в классе. Итэр даже видел фанфик про них с Кэйей не самого приятного содержания. Да ещё и он был снизу! Кому такое понравится. Но они с Люмин и друзьями знатно повеселились и обиды ни на кого не держали.       — Только если на твоём примере. — Итэр как мог старался сохранить серьёзно-обольстительное выражение лица, даже локти на плечи Тартальи положил, но в лёгких предательски не хватило воздуха — парень хрюкнул и захохотал, упав на кровать, а Тарталья засмеялся вслед за ним, согнувшись пополам.       — Что у вас тут? — Кадзуха вошёл, как всегда, неслышно, бросил только мимолётный взгляд. Итэр уловил в его интонации спокойное безразличие.       — Ничего, — несинхронно отозвались оба, а Кадзуха просто залез на второй ярус кровати, взяв какую-то свою книгу.       — Кстати о чае. — Итэр потянулся за кружкой и понял, что она была пуста. Выпил, стало быть, пока читал книгу.       — Э-э-э, чай? Я же кофе просил.       — Нет, ты сказал чай.       — Я подумал о кофе, а ты должен был догадаться.       Заявление было слишком нахальным, и Итэр чуть не вылил на Тарталью его давно остывший чай.       — Тогда иди сам себе его налей! — Парень вылил напиток себе в кружку и вручил Тарталье его пустую. — Думаю, не заблудишься.       Потом Итэр понял, что ему тоже нужно сходить за горячей водой, но идти с Тартальей не очень хотелось. Выудив из чемодана термос, парень быстренько поспешил на кухню, пока Тарталья искал в своих закромах растворимый кофе.       Но в итоге они всё равно остались на кухне, ведь, кроме них, там больше никого не было. Итэр долил себе в чай горячей воды и со вздохом уставился в окно.       Конечно, было темно, и из окна на Итэра уставился неимоверно уставший, но всё такой же жизнерадостный парень, и жёлтая лампочка на потолке, а вскоре и силуэт соседа, аккуратно севшего за стол напротив. Отвернувшись, Итэр посмотрел в чай и сделал глоток.       — Так ты узнал про тренажёрный зал или нет, — наконец спросил он.       — О. — Тарталья подул на заваривающийся кофе. — Чун Юнь сказал, что он работает до одиннадцати. Будешь со мной ходить.       — Только этого мне не хватало. — Итэр спрятал в кружке улыбку. — Смотреть на накачанных парней с трениках моё сердце не выдержит.       — А что, так нравится?       Парень прислонил ладонь ко лбу, дотронувшись до него самыми кончиками пальцев.       — Нет, просто в качках так много напыщенности, хотя, вроде, ребята все нормальные. Только и говорят, что о тренировках. Я не человек силы.       — Но я-то не качок.       — На что ты намекаешь?       Тарталья только легко рассмеялся. ***       Будильник можно было не ставить: занятия начинались в полдень, но Итэр всё равно проснулся в восемь утра, словно по внутренней установке, и пошёл завтракать.       День обещал быть занимательным: всего две пары, можно будет собраться с кем-нибудь поиграть в Битву героев или Уно — настольные игры парень привёз с собой. Чуть ли не изо всех окон было видно взошедшее солнце, сумрачно в здании, и можно услышать негромкие ленивые разговоры; приятная утренняя атмосфера окутывала с ног до головы, и хотелось сесть прямо в коридоре на пол и снова задремать, и чтобы опять и опять будило ещё по-летнему горячее солнце, хотя его лучи не проникали в коридор. Итэр провёл время в приподнятом настроении, перекидываясь улыбками со студентами и ведя разговоры ни о чём. И было так безмятежно, пока не проснулся Тарталья.       Один его хамоватый вид разжёг в Итэре непривычное раздражение. Тарталья как будто и не спал, а накапливал в себе свою неуёмную самоуверенность и довольство, разминаясь во второсортных комплиментах. Поэтому, едва завидев скачущего в душ соседа, Итэр как можно быстрее достал из-под кровати ножны и вышел на улицу. Вахтёр проводил его внимательным взглядом.       Чтобы потренироваться в одиночестве, парень неспешно, разогреваясь, побежал по парку. Конечно, от парка было одно название да пару лавочек да несколько дорожек, асфальтированных совсем недалеко — дальше в лес пролегала песчаная тропинка. Туда-то Итэр и побежал, чтобы найти свободный клочок земли и обнажить лёгкий одноручный меч.       Оружие не было тренировочным — Итэру едва удалось выпросить настоящее у Джинн — но его давно никто не затачивал: дорого это было, да и не имело особого смысла. Хотя можно ради шутки резать яблоки или хлеб, как делали они с Люмин, пока Джинн не было дома.       Небольшая разминка. Вдох-выдох. В руку привычно легла рукоятка меча. Итэр на пробу взмахнул, ещё раз — лениво, размашисто, привыкая к ощущениям. Прикрыл глаза, приняв театральную стойку, и тихо усмехнулся. В мюзиклах и спектаклях это выглядело так красиво, но на деле было неудобным.       Спустя полчаса тренировки Итэр позволил себе подурачиться, то хватая меч так-эдак, то беря его левой рукой, то легко жонглируя и подкидывая. Всем нравились эти трюки, а в паре с Люмин они смотрелись ещё эффектнее.       Итэр вздохнул. Опять вспоминает её, хотя она бросила его, уехав в другой город в другой университет. А ведь они хотели всё делать вместе… И даже условились вместе поступить сюда. Но две недели назад Люмин заявила, что не поедет с братом и бессловно умотала в неизвестном направлении, оборвав все связи.       Тогда они сильно поругались. Итэр прекрасно понимал, что его поглотила воистину детская обида, но он так и не смог ничего с этим сделать. Думать о времени, проведённом с ней, было тяжело, когда парень задумывался, с чем он сравнивает свою новую жизнь. А самое главное: ему приходилось умалчивать, что Люмин не отвечает ни на звонки, ни на сообщения, и говорить Кэйе и Эмбер общими фразами, что с ними всё хорошо.       Альбедо, может, и знал о ней что-то, но он был последним человеком, с кем Итэр хотел как-то контактировать, боясь, что откроются и зацветят сесилиями старые раны. ***       — Ну как я тебе?       Люмин крутилась перед зеркалом в белом платье, пытаясь приколоть к волосам ромашки.       — Приколи лучше сесилии.       Итэр сидел за столом и читал книгу, стараясь не смотреть на девушку, но в мыслях только и было, что сейчас Альбедо будет проводить время с ней, а не с ним. Ревность душила скопившимися где-то глубоко в организме бутонами.       — Почему? — беззаботно спросила Люмин.       «Потому что это любимые цветы Альбедо».       — Они больше тебе идут. ***       Тогда тоже было тепло и солнечно, как и сейчас, когда Итэр возвращался в общежитие. Джинн желала удачи, а парень заварил себе чай, чтобы хоть как-нибудь утихомирить рост новых цветов: они не переносили горячее, хотя это их едва ли останавливало. Но помогало психологически, особенно если выпить какого-нибудь настоя из трав, чтобы легче спалось.       В раздумьях парень и не заметил, как оказался в комнате, а его на пороге встретил Тарталья. Он приветственно воскликнул и предложил с ним пойти на кухню, на что Итэр вежливо помотал головой.       — Ого, это твой меч? Можно подержать? — синие глаза так и загорелись в предвкушении.       — Сам свой меч держи. Не дам. — Итэр быстро затолкал оружие под кровать и, метнув взгляд на штаны приятеля, взял сменную одежду, чтобы пойти в душ.       Тарталья простоял в ступоре секунду. Опустил глаза, но ничего интересного не увидел.       — Эй, погоди! На что ты это намекаешь? — Но Итэр с покровительственной улыбкой выскочил в коридор, даже не обернувшись. Вслед полетели тихие осуждающие реплики от Кадзухи и вопросительные вопли.       Кадзуха немного настораживал своими бесшумными манерами, но в этом была своя красота. Словно самурай, он говорил мало и чётко, передвигался незаметно, а его взгляд был непроницаем. Итэр подозревал, что у него раньше не было друзей и он привык жить в стороне от общества и в то же время незримо присутствовать в самой гуще событий. Интересно, конечно, но не более: у таких инертных людей мало что происходит в жизни. Разве что привычки могут быть ну уж очень необычными. Но Кадзуха был не только его одногруппником, но и соседом, так что с ним приходилось считаться. Кажется, не стоит шутить рядом с ним настолько откровенно. Да и вообще ни с кем не стоит: только помнить, что они живут в консервативной стране с жёстким следованием традиционным семейным ценностям.