Эхинацея

Целуйся правильно.

      Энни проснулась от ярких солнечных лучей, бьющих по глазам. Первым желанием было накрыть лицом одеялом, но нащупав вместо него чье-то тело, девушка резко села и с опаской покосилась на незнакомца. Сонный мозг с трудом переваривал информацию, а события прошедшего вечера напрочь стерлись из памяти, пока неизвестный не повернулся на спину, и в нем она не узнала Армина. Сердце успокоилось, тревога прошла, червячок сомнения все еще шевелился в груди.       Что-то произошло.       Энни осмотрелась. Это была хорошо ей знакомая студия, а вчера был концерт. Точно. Они уехали стремительно, даже ни с кем не попрощавшись, поглощенные друг другом. А потом… Девушка закрыла лицо ладонями, вспоминая свой неконтролируемый поток слез и мягкие успокаивающие слова Армина, стало неловко настолько, что захотелось закричать в подушку и выйти, желательно, в окно. Но вместо этого Энни аккуратно легла рядом с Армином и закусила губу.       Нет, она точно его не заслуживала.       Он был слишком добр к ней, слишком заботлив, нежен и ещё много глупых слов, складывающихся в одно: «идеален». И что только этот парнишка нашел в ней? Загадка, которую не хотелось разгадывать, хотелось отключиться, особенно сейчас, когда солнечные лучи ласково оглаживали его лицо. Энни придвинулась ближе и положила голову ему на грудь прямо к сердцу.       Тепло.       Ей было так хорошо и уютно на узком диване, что сон быстро забрал ее в свои объятия.       Когда Энни в следующий раз открыла глаза, Армин обнимал ее в ответ и улыбался.       — Ты извращенец, — пробормотала девушка.       — Ч-что?       — Наблюдать за спящими людьми…       — Я только проснулся!       — Рассказывай.       — Хорошо, я наблюдал за тобой, но только потому, что ты очень милая, когда спишь. Кстати, что будешь на завтрак?       — Армин Арлерт! Уходишь от темы? — Энни прищурилась и ущипнула его за плечо.       — Если только немного.       Армин заказал доставку: блинчики с творогом и черникой, пакет сока и пончики с карамелью, несмотря на категоричное заявление Энни, что от такого количества сладкого с утра ей будет плохо.       — Я просто хочу тебя порадовать, — мягко возразил он в ответ и добавил, что через двадцать минут приедет курьер. Они завтракали сидя на полу, постелив плед, и обсуждали выступление Армина.       — Знаешь, если так продолжится, то я могу влюбиться, — произнесла Энни как бы невзначай и затаила дыхание. Она ступала на шаткий мостик, совсем не держась за верёвочные перила.       — Я буду ждать, — пообещал Армин.       Что произошло после Энни плохо помнила. Были только губы, от которых плавилась кожа и танцевала душа. Были неловкие объятия, касания ладоней, скользящих по телу. Была дрожь и предвкушение, тихий стон у самого уха и жесткий пол под спиной. Армин не торопился. Он поцеловал запястье, костяшки, прильнул губами к шее. Энни задыхалась, стыдливо краснея, и не понимая, почему ее тело так остро реагирует. Каждое прикосновение — жар от огня, каждый перехваченный взгляд — замершее дыхание у пропасти. Она сняла с Армина футболку и ловким движением поменяла их местами, властно восседая на нем.       — Это… нечестно!       — Тебе не нравится?       Энни склонилась к его лицу и двинула бедрами, уверенная, что в этот момент ее лицо спелее, помидора, но ей так хотелось хоть немного подразнить Армина…       — …нравится, — выдохнул он, вовлекая девушку в головокружительный поцелуй.       Армин нащупал молнию на ее спине и расстегнул, стаскивая платье до бедер, теперь их кожа еще теснее прижималась друг к другу. Отчего-то Энни чувствовала невероятную волну смущения, чего с ней не случалось уже очень долгое время, особенно в момент, когда тихий голос шептал на ухо всякие глупости.       — Не прячь лицо.       — Я не прячу…       — Энни… — девушка приподнялась на локтях, заглядывая в невозможные голубые глаза Армина, замечая его довольную и ласковую улыбку.       — Ты такая милая, когда красне…       — Заткнись!       И снова поцелуи уже жаркие, пьянящие, требовательные. Армин присел, облокачиваясь спиной на диван, с неохотой оторвался от губ Энни для того, чтобы с восхищением пройтись взглядом по изгибам ее тела, коснуться губами ямочки между ключицами, спуститься ниже и обхватить нежно-розовый сосок. Он скользнул ладонью по бедру под платье, сквозь ткань трусиков коснулся большим пальцем клитора.       — О, боже…       Армин ласкал Энни мягко, нежно и осторожно, заставляя ее кусать губы и громко стонать. Энни растегнула ремень, приподнялась в ожидании, и спустя короткое мгновение с наслаждением опустилась на горячий член, замерла, прикрыв глаза, и неторопливо задвигалась. Наконец, смущение отступило, оставив лишь сладкое притяжение, когда всего мало, когда хочется ярче, острее, ближе. Это было правильно. Только они вдвоем, только биение сердца в унисон, только дыхание одно на двоих.