Эхинацея

      Иногда Энни думала, что от улыбки Армина можно ослепнуть. У нее все никак не укладывалось в голове, как этот парень может быть таким добрым и солнечным, он словно светился изнутри и согревал ее своим теплом. И вот сейчас ее сердце заходится в бешеном ритме, а ноги сами несут к нему навстречу — быстрее. Армин машет ей рукой и улыбается, будто его можно не заметить. Маленький ураган, ворвавшийся в ее скучную жизнь и перевернувший внутренний крошечный мир с ног на голову. Энни останавливается напротив него: хочется задушить его в объятиях и спрятать свои чувства под замок. Армин решает за нее. Первым сгребает в объятия, прижимая крепко к себе, что девушке невольно приходится встать на носочки и прикрыть глаза от наслаждения, бушующего в теле.       — Я соскучился, — признается он, немного отстраняется и мягко целует в висок.       — Мы же виделись вчера, — удивляется Энни и убирает челку с его лица, смотрит в пронзительные голубые глаза и не может сдержать покалывание на губах.       — Мне мало.       Энни вздыхает и целует его, обхватывая лицо ладонями, признает — скучала, уже не представляя свою жизнь без него. Ей хочется так много сказать ему, что слова путаются в голове беспорядочным каскадом.       — Нам пора на тренировку, — девушка выдыхает и не хотя отстраняется, однажды, она обязательно расскажет ему о тех чувствах, что распускаются в ней, а пока…       — Ты снова уложишь меня на лопатки без шанса на победу?       — Именно.       Если бы только Армин знал, что уже давно победил в их маленькой битве.

***

      Дни стремительно сменяли друг друга, наступали холода, приближалась сессия. Для Микасы это была возможность перестать бояться, что про их отношения с Леви могут узнать, ведь после новогодних праздников он перестанет быть ее профессором, и можно будет вздохнуть чуточку свободнее, но в то же время ее пугала неизвестность, которая ждала после выпуска. Еще совсем недавно она была уверена, что вернется в родной город к родителям, найдет работу и далее по списку. А теперь половина вещей уже мирно покоилась дома у Леви, а собственное сердце ей больше не принадлежало.       Просыпаться вместе, готовить завтрак, спорить по всяким мелочам и с грустью возвращаться в общежитие, ждать выходных или спонтанного желания заявиться к Леви домой этим же вечером.       Конец октября пришел на пятницу. Коридоры университета были пусты, Микаса нетерпеливо ждала Леви у окна на первом этаже, обдумывая в голове план по соблазнению своего грозного профессора. В последнее время ее стала тяготить мысль, что по неизвестной причине их отношения не сдвигались дальше жарких поцелуев. Энни как-то пошутила, что мол возраст, сама понимаешь, за что и получила подушкой в лицо. Микаса же была уверена, что дело в ней. Неужели она его совсем не привлекает? Однако, мысль казалась абсурдной, иначе Леви не стал бы с ней встречаться. Немного успокоившись, девушка твердо решила, что сегодня они точно продвинуться дальше, только вот уже двадцать минут, как она буравит взглядом пустую лестницу.       Поджав губы, Микаса поднялась на нужный этаж и без стука ворвалась в кабинет Леви. Мужчина что-то печатал в ноутбуке и хмурился, даже не обратив внимание на ее приход.       — И долго мне тебя еще ждать?       — Уже шесть?       — Уже половина седьмого.       Микаса положила сумку на подоконник и села напротив мужчины, подперев щеку рукой. Ее настроение стремительно падало. Неудобный лифчик больно впивался в ребра и натирал кожу, хотелось поскорее снять его, точнее — чтобы его снял Леви.       — Эрвин просил проверить некоторые документы, я почти закончил.       Микаса недовольно покосилась на ноутбук, но промолчала. Ее занудный коротышка был ответственным и пунктуальным, а значит перед ним стояла действительно важная задача, раз он даже не отправил сообщение, что задержится. Минуты текли долго, за окном уже стемнело, накрапывал дождь. Мерный стук пальцев по клавишам угнетал, нетерпение росло. Стоило все же пойти с Энни на концерт к Армину, но желание провести романтический вечер со своим мужчиной оказалось сильнее. Что ж романтический вечер удался.       Спустя пять минут Леви закрыл ноутбук, встречаясь с внимательным взглядом Микасы. Он вопросительно приподнял бровь.       — Почему ты меня не хочешь?       — Аккерман, ты в своём уме?       — Снова вы называете меня по фамилии.       — Снова ты выкаешь, — ответил Леви в той же манере.       Они сражались взглядами, никто не собирался сдаваться просто так. Микаса смотрела упрямо, требовательно. Леви вопросительно, с легкой издевкой. И что только в ее голову взбрело в этот раз? Конечно, он ее хочет, глупо сомневаться в очевидном. Но женский мозг штука странная, заковыристая, вроде работает как и полагается, а вроде и нет.       — С чего ты это взяла?       Леви пошёл на первый шаг, логично рассудив, что иначе их переглядки продолжатся до самого утра.       — Подумай.       О, у него снова задергался глаз. Неужели так сложно сказать прямо? Обязательно нужно разгадывать ребусы? Мужчина приподнялся и притянул Микасу к себе, запустив ладонь в ее волосы на затылке. Поцеловал требовательно, жадно, оттянув нижнюю губу и сразу же скользнув по ней языком. Девичий стон обласкал слух, пустив волну мурашек по телу.       Микаса посмотрела на него затуманенным взглядом, обошла стол и села на колени. Их губы снова встретились, рука Леви скользнула под юбку, огладила ляжку, обтянутую капроном, сжала ягодицу. Мягкие девичьи губы поцеловали за ухом, щедро обдав горячим дыханием. Самоконтроль иронично махал ручкой на прощание и обещал не возвращаться в ближайшее время. Собственно, грозный профессор был и не против, теперь он точно покажет, как сильно не хочет свою обожаемую студентку.       Леви посадил Микасу на стол, встал между разведенных ног и закинул их себе за спину, прикусил ключицу, медленно провел носом вверх по тонкой шее, вдыхая головокружительный сладко-конфетный запах. Отстранился, задрал водолазку и молниеносным движением расстегнул бюстгалтер. Микаса громко выдохнула, покраснев. Попыталась прикрыться руками, потеряв былой запал, но мужчина прижал ее руки к столу. Он медленно облизал сначала правый сосок, затем левый и немного его прикусил, подул, втянул губами. Девушка несдержанно застонала, прогибаясь.       Леви отпустил ее руки, провел ладонями от бедер до коленей, снял полусапожки и колготки, присел на корточки, подвинув Микасу на край стола и, отодвинув ткань трусиков, припал губами к горячему клитору.       — Боже, Леви! — воскликнула девушка, широко распахнув глаза. Она сжала край столешницы, откидывая голову назад, и тяжело задышала. Каждая клеточка тела пульсировала, адреналин подстегивал. Серые, потемневшие глаза косились на незакрытую дверь, воображение подкидывало картинки, как Эрвин или кто-то из преподавателей заходит в кабинет… Голова закружилась, пришлось закусить губу, чтобы не застонать во весь голос.       Тело пробила дрожь, Микаса сжала ноги, бесшумно раскрыв рот и распахнув глаза. Это было восхитительно, невозможно. Она облизала пересохшие губы, затуманенным взглядом наблюдая за Леви. Вот он встал, повел плечами, окинул ее фигуру и позу горящими глазами, наклонился к самому уху и тихо прошептал:       — Аккерман, ты сводишь меня с ума.       Микаса перестала дышать, отчетливо ощущая жар, исходящий от его тела. Трясущимися руками она схватилась за пряжку ремня, повозилась с застежкой, расстегнула ширинку. Леви влажно поцеловал ее, приглушая собственный стон, когда девичья ладошка обхватила член и неторопливо задвигалась вверх-вниз, вверх-вниз, вверх… Мужчина сжал челюсть, отстраняясь. Он снял рубашку и отошел к двери, чтобы закрыть ее на ключ, достал телефон и вытащил из чехла презерватив.       Микаса завороженно наблюдала за ним, краснея, изучая каждый изгиб его тела: разворот плеч, подтянутый торс, рука с явно выступающими венами, раскатывающую контрацептив по члену. Девушка была уверена, что перед ней стоит сам дьявол.       Леви уложил ее грудью на стол, медленно вошел, прикрыв глаза. Внутри нее было горячо и влажно, туго. Он задвигался неторопливо, входил не до конца, дразнил, заставляя дышать чаще, глубже, кусать губы, сгорая от желания.       — Хочешь еще? — прохрипел мужчина.       — Да.       — Попроси, — он замер, провел пальцами вдоль позвоночника, остановился у шеи.       — Пожалуйста, Леви…       Микаса готова была умереть от смешанных чувств: смущение и похоть, желание прибить этого коротышку и прочувствовать его полностью.       Леви ускорился, входил до конца с влажным хлюпающим звуком, откинув голову назад, и почти не выходил, не давай опомниться. Дыхание стало одним на двоих, мягкие просящие стоны напоминали музыку — самую прекрасную в мире. Воздух искрился, наэлектризовывался, перед глазами плясали мутные пятна. Микаса туго сжимала его, пульсируя изнутри. Она была близко, и Леви еле сдерживался, чтобы не закончить раньше нее. Он сжал тонкую шею, вдавливая ее сильнее в стол, входил все быстрее и быстрее, но так, чтобы не причинить боли.       Закончили почти вместе — резко, окунувшись с головой в омут, забыв обо всем.       Леви поцеловал ее в мокрый лоб, пытаясь восстановить дыхание, казалось, что легкие вот-вот сгорят и прожгут каркас ребер. Микаса улыбнулась и уткнулась лицом ему в грудь. Было легко, так легко, что тело не слушалось, превратившись в вату.       — А теперь ты поставишь мне зачет автоматом? — прохрипела радостно, как кот, объевшийся молока.       — Аккерман!