Женская привлекательность

      Черт бы побрал Кану с ее идиотскими идеями! Люси фыркнула, битый час крутясь возле зеркала в своей маленькой уютной квартирке. На груди едва держалась тонкая шелковая сорочка, абсолютно не прикрывающая бедра от слова "совсем". Низ вещицы оканчивался ровно после пупка, а молочная кожа девичьей женственности была оголена напрочь. Только сексуально озабоченный маньяк мог это сшить! Вырез груди был настолько глубоким, что нежные соски прикрывало пару миллиметров возмутительной черной ткани, обшитой тонким прозрачным кружевом. А трусы? Это, что, трусы?! Нет, ребята, это полоска для конченой извращенки. Кружево по бедрам и узкая ластовица, едва прикрывающая женскую сущность. Кана, ты сошла с ума? Нет, понятно, что Драгнил безмозглый ребенок, да и видел ее голой десятки раз, но даже при этих фактах ее вид слишком вызывающий. Может, ну ее, эту попытку выяснить привлекает ли она его хоть как-то, а? Ну, выйдет замуж за какого-нибудь левого мага, они знатно нажрутся в гильдии, разнесут город в сотый раз, а потом... Потом этот незнакомый потный маг будет сжимать в пальцах горошины сосков и дышать алкогольным выхлопом в ухо. К горлу подкатила тошнота. Фу!       Повернувшись спиной, девушка рассмотрела ниточку, скрывающуюся среди аппетитных булочек. Что сказать, была бы мужиком, точно потекла бы. Только вот... с каким лицом можно сказать Нацу, что это все попытка выяснить привлекательна ли она? Ну?!       - Нацу, я тут прикупила наборчик для свидания... - начала репетицию Люси.       Да ладно! Для свидания? Какая баба на первое свидание оденется, как шлюха? Нужно что-то очень умное придумать, а когда он припрется вечером, озвучить это. Только вот в голову ничего не лезло, пока она рассматривала это откровенное безобразие, лохматя распущенные золотистые волосы, струящиеся по практически голой спине...

***

      Альберона снова неожиданно икнула. Какой смертник решил ее вспомнить? Напротив пьяницы сидел Драгнил, замахивающий вторую рюмку коньячной настойки, подаренной согильдийке за успешное выполнение задания. Лицо огненного мага порозовело, а в глазах появились искорки.       - Ну, вот, - фыркнула девушка. - А, говоришь, не пью, не пью.       - Я уже год не пью, Кана, - заметил убийца драконов, - а ты только заметила.       - Этому есть причина?       Конечно же есть причина. Одна маленькая светловолосая причина, которую до дрожи в пальцах хочется. Только вот...       "Ты охренел, Драгнил? Убери грабли!"       Пить нельзя. Тогда руки живут отдельной жизнью, норовя сжать два пышных полушария, и не выпускать до второго пришествия. Ну, почему она не такая, как все эти девчонки, что виснут гроздьями, с тех пор, как началось его половое созревание?       Замахнув новую стопку, парень поморщился. Это плохо кончится, как пить дать. Уже страшно хочется прижать ее к стене и облизывать, пока не перестанет орать и драться. Идея Отморозка не сработала, когда он снял ту подружку на задании неделей ранее. Она не смогла утолить жажду, а он только и шептал имя Люси, пока заканчивал девчонке на живот. Притворяться, что ничего не происходит, сил уже не было...       - Печень жалко, - хмыкнув, выдал розоволосый. - И тебе бы пора завязывать.       - Ой ли, - отмахнулась Кана. - Что за упаднические настроения? Тебе сколько лет? Тебе бы девчонок верхом катать, а алкоголь для этого лучший друг, парень. Знаешь, как расслабляет?       - Что-то я не заметил, как ты верхом на ком-то прокатилась, или я чего-то не знаю?       Девушка хлопнула пушистыми ресницами, уставившись на друга во все глаза. На ее веку не приходилось заводить таких разговоров с кем бы то ни было из гильдии, и особенно странно, что напротив сидит Нацу - большой ребенок. Или это не он, и она до белки перепила?       - Как ты понял смысл фразы, Драгнил? Это я чего-то не знаю?       - Альберона, ты то не строй из себя дурочку, ладно? Или ты считаешь, что я до сих пор думаю, что дети вылупляются из яиц? Тогда у меня для тебя плохие новости.       - Но... но... тогда... - девушка запнулась, потеряв возможность внятно разговаривать. Почему тогда Люси говорит, что он так и не вырос? Или... - Тебе удобно притворяться недалеким перед Люси?       Поймав его виноватый взгляд, она хмыкнула, убедившись в собственных подозрениях. Какая ирония. Одна жалуется, что его невозможно соблазнить, потому что он идиот, а второй не соблазняется, потому что должен выглядеть идиотом. Потрясающе!       - Вы больные, что ли? - не выдержала пьяница. - Теперь понимаю, почему ты не пьешь, кретина кусок.       - В смысле? - непонимающе уставился на согильдийку убийца драконов.       - Давай выпьем за серое вещество, Драгнил, - пожала плечами она, наполняя уже шестую рюмку темной карамельной жидкостью. В голове встал образ внука мастера, скромно потупившего глазки. Да ну? Серьезно? - Мне пора выяснить кое-что, а потому дохлебываем и улепетываем...

***

      Шагая по улице в сторону хижины, Нацу задумчиво жевал нижнюю губу. Приходилось уже пятый раз силой разворачиваться и идти домой неровными шагами, хотя к дому заклинательницы духов тянуло нещадно. Твою мать! Это невозможно в принципе! Зачем он только согласился на увещевания Альбероны?! Совсем умом тронулся? Шаровары предательски натянулись, а в голове мысли неумолимо кружились вокруг образа голой подруги. Может, снова снять кого-нибудь? Смысла нет. Потом только больнее. К дьяволу все! Развернувшись на пятках, и чудом не загремев в ближайшие кусты, убийца драконов огромными шагами направился к той, что лишила его покоя и воли...       Рассевшись на кровати, Хартфилия ерзала на простынях, стараясь привыкнуть к ниточке в попе. Какой дегенерат придумал стринги? Он их сам-то носит, или только над миром издевается? И что только мужики находят в этом отвратительном наряде? Наверное, так выглядели жрицы любви в публичном доме. Как хорошо, что Нацу так и не пришел. Одной проблемой меньше. Хлопнула форточка. Черт!       Люси поспешно поднялась на четвереньки в поисках одеяла, чтобы прикрыть этот стыд, но оно, как назло, свалилось под кровать. Наклонившись через край ложа, девушка попыталась дотянуться, но безуспешно. Проклятие!       - Йо, Люси! - как гром раздался раскатистый голос напарника.       Нет! Ну, что за день такой, а? Сложив руки на груди, заклинательница села, сведя бедра как можно плотнее, и насупилась. Блин! Кана! Все-таки, подложила свинью, поганка!       Нацу замер на какие-то доли мгновений, пока только что отпустивший стояк не вернулся снова. Какого хрена? Колени предательски подогнулись и убийца драконов, повиновавшись, уселся перед подругой, скрестив локти, и расположив на них розоволосую голову. Прости, малышка, но сегодня ты точно распрощаешься с девственностью, и сам дьявол его не остановит!       - Так... и что это за прикид, Люси?       - Я вообще-то никого не ждала, - с вызовом выдохнула Хартфилия, раскрасневшись, как помидор. - Стучать не учили?       - Раньше ты себе такого не позволяла, - заметил парень, разматывая внезапно начавший душить, шарф. - И ты знала, что я приду. Мы договаривались, - задумчиво добавил он, - и тем не менее сидишь тут в нижнем белье...       Щеки заклинательницы вспыхнули, и она инстинктивно накрыла их ладошками, отпустив почти вываливающуюся из выреза грудь. О, фейри! Как он прав! Как это двусмысленно выглядит. Какая она леди после этого?       - Это сорочка! - защищаясь, выкрикнула девушка.       - Мне плевать, как это называется, - голос Нацу внезапно сел, превращаясь в бархатный полушепот. - Когда ты шевелишься, я вижу все, что должно быть скрыто внизу. Люси... - он сглотнул, почувствовав, как сердце сорвалось с законного места, оглушительно стукаясь в ребра, - ты хотела меня соблазнить в этом наряде?       Хартфилия открыла рот для возмущенного крика, и тут же закрыла, ощутив, как патокой кровь потекла по венам. Что за дьявол? И что за странный разговор между ней и... Нацу? Что это за незнакомец напротив, в чьих серо-зеленых глазах разливается пламя?       - Я... не... это... не то, что... ты подумал... - неуклюже попыталась оправдаться она. - Я просто хотела доказать, что привлекательна. По-женски...       - Ааа, - протянул убийца драконов, хмыкнув, с силой сжимая кулаки, потому что через пару мгновений он не будет в состоянии контролировать пальцы, - то есть тебе надо было услышать, что ты сексуальная, или что?       - Нацу... - на выдохе, выпустила его имя с губ блондинка, сжавшись, что снова, вопреки ожиданиям, открыло обзор на молочную кожу манящего треугольника.       - Надевая это ты ведь осознавала, что я мужчина, да, Люси?       - Ты просто никогда... ты никогда не... - она вжалась в стену, в попытке убежать, только некуда было, - воспринимал меня всерьез...       Драгнил поднялся с пола, скидывая с плеч жилетку, заставив девушку сдавленно охнуть. В следующее мгновение он опустился на кровать рядом с ней, взяв тонкие руки в свои и расположил девичьи ладошки на собственных грудных мышцах, горячо выдохнув. Люси вздрогнула, ощутив жар под пальцами, зажмуриваясь от резко полыхнувшей вспышки внизу живота.       - Теперь поздно плакать и просить остановиться, - поставил ее в известность розоволосый, потянув за ладони ближе к себе пискнувшую заклинательницу, - но разрешаю просить еще...       Раскрыв рот для возмущения, Люси ощутила язык Нацу, бесцеремонно ворвавшийся внутрь, заставив осесть, а его руки, отпустив ладони, сжали хрупкую фигурку, крепко пригвоздив к горячей мужской коже. В поцелуе утонул первый полустон, а пальчики девушки инстинктивно сжались на его груди, непроизвольно царапнув. Губы расплавило, пока во рту разливался терпкий коньячный вкус, который был на удивление приятным, с какой-то мягкой шоколадной нотой. Сопротивляться сил не было, и она самозабвенно позволила ласкать собственный язык, неумело отвечая на пылкий поцелуй бывшего напарника. Вопросом, откуда он научился так страстно целоваться, она сегодня не задавалась. Впрочем, как и после. Какая разница?       Отпустив податливые губы, Нацу запустил ладони под сорочку, повторяя контуры узкой девичьей спины. Внутреннее ликование опьяняло похлеще коньячной настойки, потому что его Люси доверчиво потянулась навстречу, прижимаясь крепче к его разогревающемуся телу. Уткнувшись в висок драконоубийца втянул носом сладостный запах ее волос, тронул губами краешек ушной раковины, облизнул следом, слушая сбившееся с ритма дыхание, и наклонился к ушку, чтобы хрипло прошептать:       - Ты чертовски сексуальная, Люси, - его дыхание пощекотало кожу, пустив мурашки по спине, - и давно с ума меня сводишь...       Блондинка не смогла ответить, лишаясь напрочь этой возможности с каждым его нежным прикосновением. Ткань шелковой сорочки поползла вверх, тянущаяся за его ладонями. Рот снова обожгло, не давая возразить, и вскоре верх сумашедшего набора полетел в сторону, оголив ее почти полностью. Внизу торчала лишь тонкая полоса так называемых трусиков.       Мягко подтянув ее, Нацу аккуратно положил дрожащую Хартфилию на кровать, располагая под собой. Взглянув в прикрытые глаза, он опустился ниже, впервые проводя горячим языком по чувствительной коже груди. Сжав второе полушарие пальцами, он услышал слабый выдох, отметив дрогнувшие ресницы. Люси ужасно смущалась, и наверное сбежала бы при первой же возможности, только вот позволить ей это он физически не мог. Ткань шаровар, натянутая до предела, была тому прямым доказательством, а она чувствовала это своими бедрами, без сомнений.       Люси не совсем понимала, почему столько позволяет сегодня, и где ее невинное сознание, которое давно должно было врезать ему, как минимум. Мысли путались, превращаясь в винегрет из воплей, что она спятила, с просьбой тела продолжать, несмотря ни на что. Было удивительно хорошо от каждого прикосновения Нацу, внутри крутились огненные вихри, набивая ее до самого горла, чтобы позже вырваться в воздух тихими стыдливыми полустонами. Осмелившись вытянуть руки, она неуверенно положила их на самый краешек крепких каменных плеч, с восхищением ощутив, как под пальцами перекатываются мышцы. Розовые соски туго налились под его зубами и губами, и сладостно ныли от каждой смелой ласки. Под пальцами пекло от огненной кожи, не больно совсем, а приятно, будто под летним жарким солнцем.       Звуки поступали в уши, как будто через вату. Каждый возбужденный вздох Нацу заставлял дрожать в предвкушении. Могла ли она хотя бы представить, что вот так внезапно столкнется с взрослым, желающим ее мужчиной? Она давно перестала верить в это, и происходящее сейчас казалось каким-то нелепым сновидением, которое растворится дымкой с утра. Так ведь уже бывало...       Горячие ладони потянулись к треугольнику ткани, который последним оплотом берег девичью честь, и Люси вдруг испугалась, попытавшись поймать его руку, но убийца драконов не думал отступать сегодня, получив, наконец, податливую мечту, и остервенело впился в губы, заставив лишь беспомощно вцепиться в розовую макушку. Робко отвечая на жгучий поцелуй, девушка позволила мягко оттянуть ткань, поглаживая нежную кожу самими кончиками пальцев. Сверху будто вылили котел из пекла, и разлившийся жар затопил от макушки до пяток, вырвав судорожный вздох в его губы. Легкие горели от недостатка кислорода, напоминая выжженую пустыню. Тело расплавилось, превратившись в безконтрольную субстанцию, послушно распластавшуюся под тем, кто давно негласно ввез чемоданы в сердце. Черт! А это все потрясает остатки разума.       - Нацу... - выдохнула она первый звук с тех пор, как оказалась в его неумолимых объятиях.       - Отныне ты моя, Люси, - прохрипел он, чувствуя восхитительную влажную мягкость кожи. Упругая ткань намокла, явственно показывая, что она сдалась. Принадлежит ему. Целиком. И это было самое волнительное открытие в его жизни. Вот, чего не хватало с той девчонкой. Она не такая. Она не чувствует его. Не хочет. А Люси... Люси хочет. - Ох, что же ты со мной делаешь. Я хочу тебя съесть...       Потянув вниз намокшую ткань, огненный маг ласково лизнул ее щеку, чтобы затем снова завладеть ее губами, все еще не веря своему счастью. Его душа трепетала от каждого движения девичьего языка во рту. Хотелось вопить во всю силу легких, что его чувства взаимны. Что она тоже им дышит. Сняв последнюю деталь одежды с вожделенного тела, Драгнил вернулся к теплой коже, мягко оглаживая тугой вход. Ухмылка тронула губы, когда Люси стыдливо зажмурилась, а ее щеки покрыл восхитительный румянец. Полустон превратился в всхлип, когда пальцы поймали влажную горошину, сжав, а затем аккуратно растирая. Распирающее чувство смутило девушку и она невольно попыталась свести колени, но он не позволил, шикнув перед новым головокружительным поцелуем.       Вскоре девушка расслабилась, заерзав под ладонью, которая дарила странное острое удовольствие. Инстинкт потребовал двигаться бедрами навстречу, усиливая тянущие ощущения. Нарастающая напряженность в мышцах изводила, и она сама того не ожидая простонала: "быстрее", приведя убийцу драконов в неподдельный восторг. Наблюдая, как она закусывает губы с каждым движением, как жмурится и натягивает до боли пряди пальцами, он понимал, что она близко, и конечно мог оттянуть этот миг, или вовсе не позволить ей получить то, чего хочет, но яростное желание увидеть ее в этот момент стало невыносимым. Доводя ее до исступления, он сжал ее тело в приступе щемящей нежности, завладев ртом, чтобы в это самое мгновение поймать ее первый громкий стон губами. Люси обмякла, превратившись в тряпичную куклу. Сердце колотилось в горле, а мышцы превратились в вареные макароны. Нет, к черту! Ни о чем она не будет жалеть сегодня!       Дав ей небольшую передышку, Нацу мягко продолжил поглаживать промежность, чувствуя кожей, что смазки стало больше. Пальцы не спеша ласкали складки, вызывая тихие выдохи заклинательницы, блаженно прикрывшей глаза. Такой ее увидит только он один, и это осознание током текло по расскалененным венам, кружа и без того улетевшую голову. Проникнув внутрь одним пальцем, он заставил ее пискнуть от неожиданности. - Тише, - прошептал он, позволив уткнуться в собственную разгоряченную грудную клетку носом, - доверься мне. Медленно расстягивая стенки легкими движениями Нацу чувствовал, насколько тесной она была. Знать о девственности заочно и столкнуться вживую неравнозначные понятия. По большому счету он понятия не имел есть ли вообще смысл в такой подготовке, но ему до смерти хотелось облегчить боль, которую ей сегодня суждено испытать. Полувздохи возобновились, а палец увереннее входил в женскую сущность, немного ускоряясь. Добавив еще один, он выдержал шипящий выдох блондинки, покрывая губы и скулы легкими поцелуями, словно извиняясь за мучения.       - Нацу, достаточно, - прохрипела она, сжав крепкие плечи, чтобы притянуть ближе к себе. - Возьми меня.       - Уже скоро, моя девочка, потерпи, - мягко прошептал он, опустившись ласками на шею и ключицы.       Спустя пару минут он ощутил, как внутренние мышцы расслабились, и привстал, чтобы стянуть шаровары. Член все это время давил на ткань, но сейчас стоял каменным колом, вздрагивая от предвкушения теплой тесной глубины. Люси предупредительно развела бедра шире, полностью доверившись ему в эти минуты. Огненное сердце защемило от нежности, и он сжал ее в тисках рук до боли в ребрах.       - Я люблю тебя, Люси, - прошептал он, накрывая податливые губы ровно в тот момент, как не резким движением вошел внутрь ее тела.       Вскрик заклинательницы эхом отчаяния отозвался в задворках пламенной души, когда она выпустила его губы, а ее ногти впились в голые плечи, раздирая кожу. Тянущая боль прокатилась по девичьему телу и она непроизвольно спрятала пылающее лицо у него на плече, не в силах смотреть на него сейчас. Влажные капли собрались в уголках глаз, срываясь тонкими дорожками. Нацу замер, вслушиваясь во внезапно повисшую тишину, но блондинка всеми силами подавила всхлипы. Она знала, внутренне чувствовала, что он разделяет все с ней сейчас, и нет необходимости пугать его слезами. Прислушиваясь к себе, она постаралась расслабить мышцы, ощущая наполнение внутри. Странные незнакомые ощущения захватили, и фея невольно шевельнулась, вызвав его хриплый возбужденный вдох. По позвоночнику поползли мурашки. Где-то в сознании напомнило о себе женское любопытство. Настолько хорошо? Легкий толчок сорвал очередной полувыдох. Боль полосой протянула, но не так яростно, как при первой попытке. Следующий стал еще легче, и Люси доверчиво посмотрела в серо-зеленые радужки, наблюдая за всполохами закручивающегося пламени. Какую бы боль с непривычки она не испытывала, за эти глаза не жаль было отдать все на свете.       Ей было невдомек, что драконоубийца испытывает схожие чувства, перемежающиеся с топящей нежностью и жалостью одновременно. Он готов был душу продать, лишь бы взять хоть часть ее дискомфорта на себя. Испытывая при этом сам настоящию феерию ощущений от ее тесноты, он никак не мог справиться с бешеным сердцебиением, испугавшись, что доведет себя до приступа. Драконьи предки, она была великолепна. Мягкие золотистые глаза светились теплом и таким безграничным доверием, что ему стоило огромного труда не раздавить ее в медвежьих объятиях. Маленькая светловолосая богиня!       Толчки становились рваными, а дыхание Нацу вырывалось хрипами. На лбу обоих проступил пот. Всхлипы Люси превращались в выдохи, обжигающие раскрасневшуюся кожу на его лице. Отголоски будущих удовольствий сводили внутренние мышцы, приближая его к вершине. Когда, наконец, он наполнил ее теплом, она облизала губы и тихо прошептала:       - Я тоже тебя люблю...