Парадокс второго шанса

      Разумеется, сразу после просмотра воспоминаний Эммы Гарри рассказал ей о том, что ему удалось узнать о Сомерсе. Старательно обходя все, что так или иначе было связано с личностью информатора и обстоятельствами, в которых удалось эту самую информацию добыть, Поттер по сути пересказал ей то, что было известно Руквуду. Дополнив это замечанием Фламеля об официальном запросе в МКМ, которое помогло бы пролить свет на историю, произошедшую в окрестностях Люблина в тридцать девятом.       Пожиратель промахнулся почти что на десяток лет, но все же указал им верное направление для дальнейших расследований. Впрочем, Эмму почему-то заинтересовало вовсе не противостояние представителей сразу нескольких чистокровных родов, а тот факт, что вскоре после произошедшей трагедии именно Сомерсов нарекли предателями крови. Главным противоречием во всей этой истории для вампирши было именно это, ведь к тому моменту, судя по всему, Сомерсы были публично обескровлены. И Поттер совсем не ожидал, что всего за одну ночь Эмма в одиночку докопается до истины.

***

1 августа 1995 года

      Гарри критическим взглядом осмотрел то, что Эмма Валье по какому-то нелепому стечению обстоятельств назвала кухней всего несколько минут назад. Стоило ли говорить, что в этой комнате не было ни единого признака того, что в ней когда-то присутствовала хотя бы тень еды? Не считая газовых труб, подведенных, судя по всему, для маггловской плиты, и старой розетки, оставшейся, видимо, с тех времен, когда дом еще принадлежал предыдущим хозяевам, «кухня» была похожа одновременно на кладовую и прихожую. Часть комнаты была выделена под старое барахло, к которому Эмма, судя по всему, не имела никакого отношения, а вторая же половина была свободной и даже относительно чистой, но растянувшаяся на всю стену книжная полка определенно портила вид.       — Ты где там потерялся? — услышал Гарри женский голос, доносящийся из гостиной, и вздохнул, возвращаясь обратно.       — Миленько у тебя, однако. Спишь в гробу на чердаке?       — Ты хоть представляешь, насколько вообще некомфортно спать в гробу? — Эмма, сидящая на полу по-турецки, повернулась к вернувшемуся из уборной Поттеру. — Поверь мне, Поттер, не все стереотипы о вампирах верны. Хотя-я-я… наверняка есть и дуболомы, которые спят в гробах из принципа, лишь бы соответствовать красивым легендам.       — Круто, — вздохнул юноша, усаживаясь в кресло и возвращаясь к чтению рун.       Эмма выждала паузу в несколько секунд и улыбнулась:       — Неужели ничего не спросишь?       Гарри пожал плечами, не отвлекаясь от рун:       — Как будто мои вопросы что-то изменят.       — Ты можешь попробовать.       Было в голосе Эммы что-то такое, что заставило Поттера все же отложить в сторону блокнот и посмотреть внимательнее на вампиршу, которая сидела посреди гостиной, окруженная сразу несколькими листами пергамента и огромным полотном, на котором она пыталась пересобрать имеющиеся цепочки. Ее голос, взгляд… почему-то напомнили Поттеру о том, что он запомнил о себе самом. Не о том, кем он стал после стольких поражений и лишений, а о том маленьком мальчике, который наблюдал за огромным великаном, держащим в руках неумело скрепленную коробку с тортом внутри.       — Откуда… — попробовал Гарри спросить, но понял, что почему-то осип. Кашлянув, он повторил. — Откуда у тебя этот дом?       Эмма ждала вопросов, но этот явно застал ее врасплох. С легким удивлением, которое она даже не постаралась скрыть, девушка обвела взглядом полупустую гостиную, задержавшись на книжном шкафу:       — Я купила его в шестьдесят восьмом, — наконец последовал ответ.       — И Синграх о нем не знает?       Эмма покачала головой:       — Никто не знает точное местоположение, но я полагаю, что приблизительный регион им наверняка известен.       — Сначала мне показалось, что вы близки, но чем лучше я узнаю тебя, тем… — Гарри запнулся, вспоминая о том, что показала ему Эмма в омуте памяти. Да уж, их с дядей взаимоотношения явно нельзя было назвать ни простыми, ни светлыми. Все было сложно, как у всех и всегда.       — Ну, — с притворной радостью хмыкнула Эмма, — первое впечатление всегда обманчиво. Наверное, мы были близки, пока я была человеком, но после того, что он сделал со мной в этой пещере… Я так и не смогла простить его за это. И не смогла простить Ирен, которая одобрила его решение.       — Честно говоря, всю ночь думал об этом, — вздохнул Гарри, но наткнулся на недоверчивый взгляд Эммы. Фыркнув, он закатил глаза и дернул плечами. — Ладно, соврал, признаю, ночью я спал. В общем, незадолго до сна я задумался обо всем этом и понял, что чего-то не понимаю.       — Вот как? — прищурилась Эмма.       — Не то что бы я пытался что-то утверждать, — аккуратно начал подводить к сути Поттер, — но я не очень понимаю, в чем, собственно, проблема. Вампиризм — это не слишком приятно, да, но ведь ты не низший вампир, чей разум фактически подчинен набору низменных инстинктов. Насколько я понимаю, если откинуть потребность в человеческой крови, у высших вампиров нет каких-то объективных минусов. Вы даже на солнце можете находиться. Чеснок, насколько я понимаю, тебе тоже вреда не принесет, да и осиновый кол наверняка бесполезен.       — Во-первых, чеснок невкусный, — помедлив, произнесла Эмма, поднимая руку и выставляя один палец. Гарри хотел было возмутиться таким отношением к чесноку, но она продолжила, — а во-вторых, даже высшему вампиру будет, мягко говоря, неприятно, если ты вобьешь ему кол в сердце.       — Но ты этот кол переживешь, — заметил Гарри.       — Да, но… — девушка закрыла глаза и руками взъерошила ниспадающие чуть ниже плеч волосы, после чего отвернулась к зашторенным окнам. — Пойми, Гарри, от тебя как будто… — Эмма сделала вдох, словно ей не хватало кислорода, — отщипывают по кусочку. По маленькому, но зато постоянно и без остановки. Поначалу тебе кажется, что это какая-то ерунда, ты адаптируешься и все пройдет, но проходят месяцы, годы, десятилетия, а человеческого в тебе остается все меньше, меньше и меньше. Если ты сомневаешься в том, что Синграх говорит тебе правду о том, чего он хочет добиться, то можешь не сомневаться.       — Ага, само собой.       — В нем всегда была эта странная смесь идеализма и принципиальности, которую я не могла понять раньше и не могу сейчас. Видимо, я просто слишком эгоцентрична, и желание отменить все это… — она осмотрела себя, — перебивает любую борьбу, даже если она ведется за правое дело.       — Борьба за право быть услышанным — это действительно борьба за правое дело.       — Не скатывайся в лозунги, Поттер, — легкая улыбка промелькнула на лице девушки, — а то я рано или поздно поверю, что ты действительно хочешь встать во главе нового правительства преобразованной Магической Европы.       — Думаешь, не хочу?       — Думаю, что для тебя вся эта «борьба» — это такая же личная схватка, как и для меня, а лозунги ты просто используешь, чтобы… почувствовать себя частью чего-то большего. Нелегко бороться в одиночку, правда?       Гарри ничего не ответил. Пожалуй, это чем-то было похоже на стереотипный поход к психотерапевту, который порой демонстрировали в неплохих драмах, но на сей раз все происходило не на экране телевизора, а в реальной жизни, и одним из участников беседы был он сам. Эмма была абсолютно права: для него все происходящее было личным вызовом, личной местью, личными гарантиями безопасности, которых он не смог бы добиться, действуй он в одиночку. Дамблдор, Сириус, Фламель, Борра, даже школьные друзья — все они были винтиками в огромном механизме, который Поттер заставлял работать исключительно ради своего будущего. Пусть он и старался переубедить себя, что дело вовсе не в нем и его личных желаниях.       — Кажется, я попала в точку, — цокнула языком девушка. — Наплюй на них, Поттер, всегда найдется тот, кто будет считать себя умнее всех остальных. Это же всего лишь бесконечный цикл, который попросту не стоит того. Сосредоточься на себе и откажись от бравады, как только добьешься цели.       — Спасибо за напутствие, бабуля, — усмехнулся Гарри, — но я как-нибудь сам разберусь.       — Всегда пожалуйста, — Валье показала юноше язык, — но ты и сам знаешь, что я права. Кстати, я кое-что разузнала насчет Сомерса.       — Ты могла бы с этого и начать, — Поттер вмиг растерял все позитивные эмоции, устремив сосредоточенный взгляд в сторону вампирши. Та, впрочем, пожала плечами, словно не стала воспринимать претензию всерьез.       Решив потянуть время, чтобы побесить гостя еще хотя бы немного, девушка медленно поднялась с пола, после чего отряхнула пятую точку и переступила через разложенные на полу листы пергамента, чтобы добраться до занятого Поттером кресла.       — Нет никакой тайны, просто всех тех родов больше не существует.       — Всех? — нахмурившись, Поттер поднял взгляд на Эмму, которая разместилась на подлокотнике кресла и теперь смотрела на него сверху вниз.       — Всех, — подтвердила вампирша. — Часть из выживших оказалась на стороне Грин-де-Вальда в развязанной им войне, и погибла еще до ноября сорок пятого. Оставшиеся погибли в течение нескольких лет в шестидесятых, но ничего подозрительного: дуэли, старость, один из них вообще попал под маггловский автомобиль где-то на севере Бельгии.       — Я готов поставить твою левую ногу на то, что за их смертями стоит Арон, — медленно протянул Поттер, переводя взгляд на ногу, которой Эмма болтала в воздухе.       — Моя левая нога протестует против твоей ставки, но я в общем и целом согласна. Осталось лишь понять, — Валье спрыгнула с кресла, — был ли Арон среди участников сражения в тридцать девятом.       — В конечном итоге это ведь не имеет значения, — пожал плечами Гарри. — Сейчас все-таки не тридцать девятый, верно?       — Для меня имеет.

***

4 августа 1995 года

      Гостиная опустела. Пропал старый, покрытый пылью диван, исчезли кресла, даже накрытый какой-то кружевной тряпкой пузатый телевизор куда-то испарился. Изменилась даже форма комнаты, потому что свободные стены вдруг «уехали» в сторону на несколько ярдов, создав огромное дополнительное пространство. Пол был усеян сотнями листов бумаги и пергамента, содержание которых случайный зритель счел бы за неряшливые детские рисунки, настолько бессмысленными казались эти далекие от идеального начертания руны, перечеркнутые, исправленные, измененные…       Посреди же обновленного пространства стоял парень лет семнадцати на вид, сосредоточенное выражение лица которого явно намекало на сложную задачу, с которой он, по-видимому, столкнулся, пытаясь решить нерешаемую головоломку, созданную настолько давно, что привычная для современного мира магия тогда еще не существовала. Дополняли эту сосредоточенность не только нелепые попытки топать пяткой правой ноги в такт звучащей из наушников музыке, но и попытки подпевать.       — Ты жа-а-а-воронок? — протяжно зевнув, спросила Эмма, переступая порог гостиной.       Окинув взглядом изменившуюся комнату, она недовольно прищурилась, но ее лицо расслабилось, как только она заметила стоящего посреди расширенного пространства Поттера, который держал руки за головой и нервно цокал языком в странном ритме. Улучшенный слух вампирши уловил какое-то невнятное шипение, идущее со стороны мага, но она поняла суть происходящего лишь тогда, когда Гарри потянулся к поясу и щелкнул одной из кнопок держащегося на ремне брюк плеера.       — Мне не спалось, — заметив тень от зашедшей в комнату Эммы, Поттер поставил песню на паузу и повернулся к ней, перемещая наушники на шею, — я принес тебе кусочек вензеля с клубникой в качестве извинения за вторжение посреди ночи.       — Посреди ночи? — нахмурилась Эмма. — Ты вломился ко мне, пока я спала?!       — Ты сама дала мне доступ к защитным чарам, — пожал плечами Гарри, — и я решил использовать освободившееся время с пользой.       — А почему только кусочек вензеля? — вслед за возмущением последовало недоумение.       — Да-а-а, я был голоден, — Поттер почесал затылок, — так что съел половинку твоего тоже. Привилегии достаются лишь тем, кто встает раньше других.       — Диктатура ранних пташек, — недовольно буркнула Валье, но все же села в сдвинутое к краю комнаты кресло, подогнула ноги и вгрызлась в хрустящую, горячую выпечку с ягодами и кремом, которая все это время находилась под чарами термостазиса, — вам бы всем ноги переломать за то, что заставляете сов подчиняться вашим дурацким правилам.       — Ага, — весело отозвался Гарри, — но ты посмотри-ка, что у меня тут.       — И что у тебя тут? — спросила Эмма, осматривая изменившиеся стены, частично изрисованные рунами и закрытые прикрепленными листами, на которых тоже были руны. Судя по всему, порядок во всем этом бардаке способен был рассмотреть лишь его создатель, но тот продолжал стоять на месте, не давая лишних комментариев. — Ну, ты без спроса увеличил мою гостиную, а еще… Постой-ка, а куда ты дел мой телевизор?! — внезапно заметила пропажу девушка.       Телевизор продолжал работать, несмотря на то, что был подключен к электрическому щитку, в который почти тридцать лет не заглядывал электрик. Эмма закономерно считала подобную удачу настоящим чудом, и ее сердце пропустило удар, как только она поняла, что Поттер куда-то дел купленный в Нью-Йорке телевизор, который кое-как работал в соседстве с магией.       — Во-первых, эту черно-белую рухлядь уже в любом случае давно пора было менять, — отозвался Гарри, и у Эммы в глазах на секунду вспыхнул багровый огонек ярости, — а во-вторых, смотри на стены. Не видишь ничего знакомого?       — Э-э-э, руны? Старший Футарк? — протянула Валье, отложив разбирательство из-за маггловской коробки с экраном на потом.       — Порядок, — покачал головой Гарри. — Я услышал как-то, что наши представления о магии практически во всем базируются на логике латыни. В том числе, к сожалению, рунная магия, что влечет за собой не только конкретные, но и всенаправленные ограничения.       — Я чувствую себя идиоткой, когда фальшивый школьник начинает рассказывать мне о том, как устроена магия, а для меня это звучит как что-то новенькое, — вздохнула вампирша, вставая с кресла. — Лучше сразу скажи, что ты все это выдумал, хорошо?       — Мы стараемся использовать круги и цепочки не потому, что так проще, а исключительно из-за того, что в латыни можно замкнуть чары на том, кто их создает, что дает магам так необходимую им независимость, — продолжил Гарри, взмахом руки создавая указку и демонстрируя Эмме, на какой участок стены ей нужно смотреть. — Поскольку мы потратили три дня на попытки понять все с наскока, я решил, что нужно идти от противного, и убрал как цепочки, так и круги.       — Ага, но оставил вместо них… петли, — кивнула Эмма на руны, которые были расположены в форме знака бесконечности.       — Лента — это эксперимент, к ней вернемся потом, — кивнул Гарри, — но суть в том, что ключевая цепочка, которая должна открывать замок существующих чар, находится где-то здесь, — он раскинул руки в стороны, — так что можешь присоединяться к поискам, впереди как минимум несколько веселых дней перебора вариантов.       — Ты хочешь просто… выточить ключ к замку наудачу? — уточнила Эмма.       — Ты сама попросила о помощи, — Гарри фыркнул, — так что не ной. Лучше думай о том, что после того, как мы закончим с рунами, ты сможешь вернуть сюда телевизор.

***

8 августа 1995 года

      Гарри закатил глаза, заметив, что Эмма вновь начала валять дурака: девушка лежала на полу, болтая ногами и рисуя что-то в бесконечном блокноте, который Поттер зачаровал для нее пару дней назад. Безусловно, он мог понять ее желание расслабиться после абсолютно непродуктивной недели, но время поджимало: он прекрасно понимал, что с сентября количество свободных часов в сутках сократится сразу в несколько раз, а дополнительный надзор со стороны Дамблдора мало поможет делу. Гарри знал, что ему нужно разобрать большую часть наиболее сложных задач до того, как закончится август.       Судьба, впрочем, явно была не на его стороне в этот раз, потому что целая неделя была потрачена впустую, пока он всеми силами пытался сопоставить в голове и наяву рабочие и нерабочие варианты того, как зачаровано место, в котором Эмму сделали высшим вампиром. Неудача следовала за неудачей, и это не помогало настроению и без того уставшего от жизни Поттера: полдня он проводил с Фламелем, и тот не слишком-то щадил его, потом вымотанный юноша перемещался в Эдинбург, где работал над рунами до того момента, пока его не начинало укачивать от усталости.       Подобная активность, к сожалению, не была эксклюзивной, и Гарри вынужден был параллельно поддерживать хотя бы видимость общения с Сириусом и друзьями, чтобы не вызывать лишних подозрений. Черт, он был настолько близок к тому, чтобы воспользоваться наконец маховиком времени, что чуть было не решился на это. Тем не менее, Поттер прекрасно знал, что игры со временем не ведут ни к чему хорошему, и поэтому старался больше не пренебрегать личной безопасностью в угоду нескольких дополнительных часов.       Не хватало ему еще разборок с невыразимцами, если те все-таки заметят реализацию временной петли в определенный момент времени.       — Гарри.       Поттер вздрогнул, когда ощутил прикосновение к своему плечу, и обернулся, натыкаясь на уставший взгляд Эммы, которая с сочувствием смотрела на него, поджав губы.       — Пришла помочь? — спросил он первое, что пришло на ум, и Эмма закатила глаза, не забыв о недовольном вздохе. Покачав головой, она легонько похлопала его по плечу.       — Если ты умрешь у меня дома из-за недосыпа, то я стану преступником номер один во всем магическом мире, — Эмма тихо рассмеялась. — С этого дня я устанавливаю одно конкретное правило, а ты отныне будешь его придерживаться, слышишь? Как только часовая стрелка достигнет девяти, — Эмма кивнула в сторону запястья Поттера, — ты уходишь спать как хороший пятнадцатилетний подросток.       — Хорошее правило, но…       — Я никуда не тороплюсь, — недовольно цокнула языком Эмма, — сорок лет ждала, так что без проблем подожду еще пару лет.       — Вообще-то я планировал управиться за месяц, — Гарри сморщил нос.       — Сколько бы тебе ни было лет на самом деле, ты все еще младше меня, так что на правах старшей я запрещаю тебе страдать ерундой и взваливать на свои плечи нереалистичные сроки. Понял?       Гарри невнятно что-то пробурчал, что вынудило Эмму повторить вопрос:       — Понял или нет? — прищурившись, она слегка двинулась вперед, и между их лицами осталось всего несколько дюймов.       — Да-а-а, — недовольно пробормотал Поттер, отстраняясь от девушки и резким шагом отправляясь в сторону коридора.       Как только щелкнул замок входной двери, Эмма закрыла глаза и покачала головой. Когда она приступала к исследованию всего этого несколько десятилетий назад, она понятия не имела, что это затянется на столько лет. Все это напоминало какие-то песочные часы, но Валье не могла сказать точно, сколько песка осталось в верхней чаше.       Она чувствовала все это, и не собиралась принимать: чувствовала холод, который потихоньку захватывал ее тело, чувствовала, как меняется ее магия всякий раз, когда она выпивает чью-то кровь, чувствовала, как теряет остатки своей человеческой стороны, словно песчинки, что уносил с собой этот круглосуточный ветер.

***

13 августа 1995 года

      — Ладно, с этим покончено, — надув пузырь из жевательной резинки, задумчиво произнес Гарри, отходя от стены, на которой мелом расчертил перекрестье сразу трех петель, полностью состоящих из рун старшего футарка. Кивнув своим собственным мыслям, он обернулся к Эмме, которая стояла позади него и продолжала рассматривать получившийся результат. До ключевой цепочки было далеко, но Поттер всего за две недели умудрился перемешать весь рунный алфавит и придумать абсолютно иную систему расчетов, в которой уравнивать друг друга должны были элементы петли, а не одиночные руны в круге или цепочке.       Пожалуй, она готова была признать, что с Поттером буквально все не так, но его реальный дар заключался вовсе не в том, чтобы раздражать окружающих, а в том, как парень воспринимал магию. Он готов был жертвовать сном, но не ради ее, Эммы, желаний, а ради магии как таковой. Мерлин, да это можно было бы счесть одержимостью, но у Эммы не было достаточного количества информации о том, как Поттер проводит свои будни, пока не торчит у нее дома.       Дом, кстати говоря, неслабо изменился: судя по всему, юный волшебник владел пространственной рунной магией, и поэтому умудрился превратить весь первый этаж в свой огромный полигон, увеличив его площадь в несколько раз, улучшив условия и освещение, даже приволок откуда-то две поворотных доски, на которых теперь мелом чертил какие-то отдельные визуальные образы рун, которые хотел постоянно держать на виду.       И Эмме до безумия нравилось наблюдать за тем, как он работает: применяя магию лишь там, где без нее не обойтись, одержимый этой самой магией Поттер превратился для нее в ходячее и до безумия интересное противоречие. Что ни говори, а ведь он и впрямь был противоречием буквально во всем, и это удивляло: знаменитость, избегающая славы; сильный маг, избегающий применения силы; одиночка, прекрасно чувствующий себя в компании; амбициозный юноша, который, впрочем, готов пожертвовать амбициями в угоду собственным сиюминутным желаниям; и напоследок магический исследователь, который не бахвалится своими умениями, а применяет их лишь в том случае, когда без них не обойтись.       — Судя по всему, — Гарри подошел к стене и коснулся рукой первой петли, — эта последовательность способна запустить ритуальный алтарь. Вторая, я полагаю, тоже. Насчет третьей не уверен, но для однозначного понимания придется расшифровать блокнот номер… одиннадцать.       Эмма нахмурилась, отходя в сторону, где на столе лежала целая россыпь книг, которые они забрали из помещения с алтарем. Найдя ту, к которой была приклеена обычная маггловская бирка с номером «11», Валье взяла ее в руки и раскрыла на вложенной внутрь странице.       — Ты далеко продвинулся, — прошептала она, проведя пальцами по небрежным рунам на листе маггловской бумаге, где Поттер оставил первоначальный перевод.       — Это просто предварительный слепок, и совпадений там от силы процентов сорок. С ключевой последовательностью рун дело пошло бы намного быстрее, — Гарри подошел к девушке и забрал со стола книгу под номером восемь. — Если я правильно понял, то в твоем воспоминании Синграх начал с того, что лишил тебя способности выносить и родить ребенка, — продолжил он, заметив, как девушка рядом с ним вздрогнула, стоило ему упомянуть об этом.       — Не думала я, что мы так быстро ко всему этому перейдем… — прошептала Эмма, вынуждая Поттера остановиться.       — Я точно не знаю, к чему вело вот это вот, по сути весь сегмент ритуального текста до самого финала, но финальная нота абсолютно точно про голод, — вздохнув, Гарри выждал несколько секунд и закончил объяснение. — Так что мы начнем с того, что нам известно, и будем идти от этого.       — С голода? — усмехнулась Эмма. — Ох, ты даже не представляешь, что это такое.       Несмотря на показную храбрость, Эмма на самом деле жутко боялась. Она боялась того, что может вскрыться в процессе исследований, боялась слышать, как Гарри перечисляет вслух все, что с ней произошло, но больше всего… Больше всего она боялась, что ритуал все-таки окажется необратимым, несмотря на все надежды и усилия. И причины бояться этого у нее были.       — По сути, вся восьмая книга — это очень точное описание всего, что приобретает и чего лишается человек при становлении высшим вампиром, — Гарри почесал лоб. — Стоило мне расшифровать старт, я сразу же понял, к чему это ведет, и последние страницы — это сплошная белиберда, которую без ключевого порядка рун мы точно понять не сможем. Тем не менее, — Гарри захлопнул книгу и посмотрел на побледневшую еще сильнее Эмму, — у нас есть ты.       — Порой ты напоминаешь мне карикатурного безумного гения, — пробормотала девушка, — не хватает только седой бороды, очков и клюки, которой бы ты шугал ворон по вечерам.

***

20 августа 1995 года

      — Да не двигайся ты! — прошипела Эмма, откинувшись на мягкую спинку стула и прищурившись. Карандаш в ее руке заплясал с еще большей скоростью, пока измученный ожиданием Поттер продолжал с тоской смотреть на едва тронутую порцию постепенно остывающего куриного супа.       Валье, прищурившись и высунув самый кончик языка, продолжала рисовать своего, пожалуй, единственного друга, несмотря на его искреннее недовольство. Прерванный ужин, безусловно, заслуживал недовольства, но Эмма не собиралась рисовать Поттера в одиночестве, погрузившись в омут памяти.       — Долго еще? — вопросительно приподняв бровь, робко поинтересовался Гарри спустя пару минут.       — Бровь вниз, живо, — послышался ответ, пока Эмма продолжала добавлять недостающие штрихи. — Как ты вообще терпишь людей, если такой нетерпеливый? Ш-ш-ш, молчать! Это был риторический вопрос.       — Я очень терпеливый, просто кушать хочу, — шепотом пожаловался Поттер, но все же продолжил сидеть на месте и с легкой улыбкой смотреть куда-то в сторону, пока Эмма продолжала рисовать его.       Три недели, но прогресс, который поначалу попросту отсутствовал, теперь можно было назвать заметным. Более того, несмотря на то, что Гарри так и не смог расшифровать так называемый «пароль», который позволил бы вскрыть все секреты рунных текстов, он с упорством продолжал вгрызаться в них. В какой-то момент… Эмма не назвала бы себя той, кто видит людей насквозь, но в какой-то момент, увидев в его глазах искру подлинного, искреннего беспокойства о ней, девушка наконец осознала, что ей помогает вовсе не коллега ее родственника и не странный высокомерный парень, а скорее… друг. Да, друг.       Цокнув языком, она вытянула руку с блокнотом и оценивающим взглядом сравнила получившийся рисунок с тем, кто сидел напротив. Да уж, кафе нельзя было назвать образцом общественных заведений, но ей здесь нравилось. Нравилось чувствовать себя живой хоть иногда, несмотря ни на что.       — Ладно, держи, — вырвав листок, она протянула его Поттеру, и тот тихо рассмеялся, рассматривая получившийся портрет.       — Неплохо, — наконец выдал он свой вердикт, — но практика тебе точно необходима.       — Ой, заткнись и ешь, — закатив глаза, буркнула Эмма, но все же улыбнулась, заметив, как он задумчиво смотрит на рисунок и потом прячет листок во внутренний карман легкой куртки.

***

22 августа 1995 года

      — Мерлин, ты выглядишь просто ужасно, — открыв входную дверь после слабого стука, выдала Эмма стоящему на крыльце Поттеру. Все его лицо было покрыто какими-то мелкими ссадинами, верхняя губа была разбита, а на шее виднелся очень даже заметный ожог.       — Скоро пройдет, — выдохнув, Поттер переступил через порог и, сбросив с плеч ветровку, повесил ее на крючок рядом с одной из многочисленных фотографий, которым был увешан весь коридор первого этажа.       — Ритуалы — это здорово, конечно, но кто тебя так отделал? — вдогонку спросила Эмма, но Поттер лишь рассмеялся.       — Я, если честно, — пожал плечами он, не собираясь рассказывать девушке о том, как под присмотром Фламеля чуть было не утратил контроль над элементальной магией и случайно угодил в собственноручно созданный мини-ураган, — так что волноваться не о чем.       — Я и не волнуюсь, — соврала вампирша, закрывая дверь. — Забрала сегодня копии архивных документов Департамента Магического Правопорядка при Министерстве Магии Польши, — отчиталась она, вслед за Поттером заходя в гостиную. — И если кратко, то Арон Сомерс был найден погибшим в возрасте двадцати четырех лет в тридцати пяти ярдах от дома моей мамы.       — Уж очень он бодрый для погибшего, — подметил Гарри.       — Там было указано имя того, кто был ответственен за процедуры погребения и все такое, — продолжила рассказ Валье. — Некий Джеймс Мирз расписался в бумаге о том, что забрал тела Арона Сомерса, его отца и еще двоих родственников. Последние трое и впрямь были похоронены, — Эмма указала на стол, где лежали листы пергамента с текстом на польском языке, — а вот бумаг Арона так и не поступило. Списали на неразбериху во время Второй Мировой и параллельно идущей с ней войной с Грин-де-Вальдом. Как ты понимаешь, Польше в целом пришлось нелегко.       — Угу, — задумчиво пробормотал Гарри, но Эмма еще не закончила.       — Короче, как только я поняла, что копать надо в сторону Мирза, то решила поспрашивать в магических пабах и узнала… — подойдя к столу, девушка взяла газету и раскрыла ее, демонстрируя Поттеру разворот месячной давности, посвященный пожару в магическом квартале. — Ты ведь так и не выучил польский, да? — уточнила она, заметив недоумение во взгляде юноши.       — Времени не было, но суть в том, что он погиб, не так ли?       — Адское пламя, списали на неосторожность самого Мирза, он был артефактором и держал лавку прямо под многоквартирным домом. Четырнадцать человек погибли, включая шестерых детей. Судя по всему, Сомерс решил подчистить хвосты.       Гарри почесал лоб, старательно пытаясь не проводить никаких аналогий. Выждав минуту, он все же решил спросить:       — Что насчет потомков?       — Судя по всему, репутация у Мирза была так себе, — пожала плечами Валье. — Двое детей, одному сорок восемь, второй сорок шесть. Отреклись от рода в шестьдесят шестом.       — Как только дочери исполнилось семнадцать…       — Ага, так что с тех пор, видимо, контактов с отцом не поддерживали. В общем, случился небольшой тупик.       — Если Арон Сомерс выжил благодаря умельцу-артефактору, который смог не только спасти его, но и каким-то образом продлить его жизнь, это создает для нас определенные… сложности, к которым я не был готов.       — Какие, например? — спросила Эмма.       — Есть множество способов избежать смерти на короткой дистанции, но на длинной все зачастую сводится к ритуалам, магии души и комбинациям из магических стимуляторов. Кровь единорога, например, — привел пример Поттер, заметив искру непонимания во взгляде Эммы. — Честно говоря, последнее — это самый легкий вариант, потому что если он раскалывает душу и перерождается, обретая новое тело, то мы в заднице.       — Ты ведь понимаешь, что твоя осведомленность о подобных вещах делает тебя по-настоящему подозрительным типом? — уточнила Валье. — Нет, я-то ответов уже не требую, но ты понимаешь?       — Вроде как.       — Не болтай о таком с теми, кому не доверяешь.       — Я тебе доверяю, — внезапно для себя произнес Гарри, внимательно посмотрев на замершую Эмму, — но в этих знаниях на самом деле нет ничего серьезного, всего лишь вторая страница универсального справочника для начинающих волшебников.       — Универсального… справочника для начинающих волшебников? — недоуменно переспросила Эмма, в ушах которой по-прежнему звучала фраза о доверии.       — Да, напишу однажды такой, — сморщил нос Гарри, — и посвящу вторую страницу крестражам, чтобы встряхнуть магический мир.

***

26 августа 1995 года

      Как только Гарри Поттер чихнул в пятнадцатый раз за час, Эмма поняла, что у нее начал дергаться левый глаз. Скосив сомневающийся взгляд в сторону, она отошла к стене и облокотилась на нее, продолжая наблюдать за тем, как пятнадцатилетний волшебник ковыряется во внутренностях телевизора, купленного на Великолепной аллее.       — Если ты и его сломаешь, то я не выдержу и все-таки прикончу тебя, имей это в виду, — пригрозила она, вспоминая о том, как Поттер по ее просьбе попытался подключить обратно черно-белый телевизор и случайно спалил одну из рунных цепочек внутри, угробив артефакт.       — Если ты будешь смотреть второй сезон в черно-белом формате, то я сам не выдержу и прикончу себя, — послышался ответ, за которым последовал шестнадцатый чих.       Гарри мог и не торопиться, потому что премьера второго сезона Друзей должна была состояться лишь через месяц, но… август заканчивался, и пришла пора возвращать все на круги своя. Поскольку старый телевизор был преднамеренно и хладнокровно казнен в ходе так называемого «переподключения», Гарри еще две недели назад заказал у артефактора в Нью-Йорке лучшую из доступных модификаций. Пришлось, правда, заплатить маггловскому электрику, чтобы тот проверил работоспособность всех электрических штук снаружи дома, но зато теперь Поттер был абсолютно уверен в том, что все получится.       Гостиная вернулась к своему прежнему состоянию: Эмма настояла на том, что пространственная магия — это, конечно, замечательно, но в случае необходимости она обязательно купит себе такой же портфель, как и у Поттера. Поскольку первый этаж вновь обрел былые параметры, Гарри, не слушая стенания хозяйки дома, разгреб кучу барахла на том, что она называла кухней, а потом вычистил и гостиную, где помимо телевизора появилась еще и удобная, хорошая мебель, подыскать которую он попросил Винки.       Итак, кухня была очищена, и теперь там не хватало лишь наполнения, но для этого пока было рановато: Эмма по-прежнему нуждалась лишь в крови, так что кухонная плита или шкаф с термостазисом для нее стали бы не более чем приятным аксессуаром, к которому она никогда бы не притронулась.       С другой стороны, подаренный Поттером диван был сразу же возведен в ранг «произведение искусства», а уж когда на огромном в сравнении с предыдущим цветном телевизоре появилась картинка… дом почти что достиг необходимой для уюта планки.       До Хогвартса оставалось всего пять дней, но Невилл до сих пор так и не смог добраться до родителей и установить диагностический артефакт, Фламель все еще бился над темной меткой, Реддл и Верхет затаились, сменив всю карту своего бизнеса, из-за чего все знакомые Поттеру адреса опустели. Черт, да и сам Гарри так и не смог расшифровать и воссоздать ритуал, который провел Синграх.       Не раз он думал о том, чтобы обратиться за помощью к Фламелю, но… предавать доверие Эммы не хотелось, особенно если учесть, что за последние два месяца она осталась единственным человеком из окружения Поттера, в чьем присутствии он мог чувствовать себя… комфортно. И это удивительно, особенно с учетом того, что их практически ничего не связывало. Судя по всему, Эмма была права: чужие тайны и впрямь лучшие ловушки.       Амбридж станет преподавательницей Истории Магии, Снейп займет место преподавателя ЗОТИ, а Слизнорт вернется к зельеварению. Что ж, история все же решила свернуть с протоптанной тропы, и теперь Поттер не был уверен в том, что пятый курс пройдет по знакомому сценарию. Он и раньше не собирался полагаться на пережитый опыт, памятуя о том, как этот метод подвел его с воскрешением Волдеморта в конце июня, но все равно подобное развитие событий казалось… попросту неправильным.       Получил ли Малфой метку? Станет ли Амбридж Генеральным Инспектором? Смогут ли близнецы Уизли сдать ЖАБА и окончить седьмой курс, чтобы их мать не волновалась насчет будущего своих детей?       Хмыкнув на мысли об этом, Поттер посмотрел на Эмму, которая продолжала переключать каналы, используя пульт, которого у старого телевизора тоже не было. Он о многом так с ней и не поговорил, но за этот месяц он все же смог понять, почему та стремится обернуть ритуал вспять, потому что «райская жизнь» высших вампиров на практике оказалась максимально далекой от подобного статуса.       Начать все же стоило с голода. Голод был своего рода длящимся сигналом для вампиров, который становился все назойливее по мере того, как росла физическая и магическая потребность в человеческой крови. Если не соблюдать расписание и попытаться пить кровь как можно реже, то высший вампир начнет постепенно терять рассудок и рано или поздно достигнет точки невозврата, превращающий его в некое подобие низшего вампира, но со свойственными высшим преимуществами.       Впрочем, для подобного должны были пройти годы, так что здесь переживать было не о чем.       Невозможность забеременеть, выносить и родить ребенка выглядела вполне логичной на фоне того, насколько сильно организм высших вампиров отличался от человеческого. Конечно, многие ритуалы перестраивали физическое и магическое строение тела человека, но магическая структура Эммы серьезно выделялась на фоне того, что мог бы увидеть Поттер, проведи он диагностику на собственном теле.       Ритуал, проведенный Синграхом, не только сделал ее кожу чуть бледнее и удлинил зубы, нет… Это больше напоминало преобразование химеры, застывшее посреди начального этапа. К сожалению, химеролог из Поттера был практически никакой, так что с конкретикой он пока старался вести себя как можно осторожнее.       Нет, ее точно можно было понять.       Вдобавок, смерть… придает жизни смысл. Смерть от старости словно ставит все на свое место, и Гарри прекрасно понимал, почему Валье хочет отказаться от мнимого бессмертия, которое еще и снабжено столькими компромиссами. И он знал, что рано или поздно сможет расшифровать записи, которые им достались во время «экспедиции». Оставалось лишь надеяться на то, что ответы окажутся удовлетворительными.

***

31 августа 1995 года

      — Вылитый жених, — прокомментировала внешний вид Поттера Эмма, когда тот плюхнулся на свое место в углу веранды. Осенний холодок уже подступил к Эдинбургу, но пока что шотландцы старательно пытались скрыть стук зубов и пар изо рта за чашечкой горячего чая.       — Спасибо, я старался, — фыркнул Гарри, который и впрямь решил привести себя в порядок. Фламель нарек тридцать первое августа первым и последним выходным днем за весь месяц, и Поттер, изменив внешность, со скоростью нунды пронесся по Косому переулку в сопровождении Сириуса, чье лицо, впрочем, тоже пришлось скрыть за чарами гламура.       Закупив в магазине поддержанных книг все необходимые книги и пополнив запас письменных принадлежностей, Гарри также приобрел у Мадам Малкин самый стандартный набор простейших мантий, которые всегда покупал, и обновил школьные приборы для зельеварения, добавив те, что были затребованы Слизнортом.       Первая половина дня завершилась походом в маггловскую парикмахерскую и покупкой новых наушников чуть более удобной формы, после чего Поттер и аппарировал в Эдинбург, где они договорились встретиться с Эммой, чтобы обсудить планы на сентябрь.       — Борра активно вербует людей, — перешла к новостям Эмма, не став дожидаться того, как Поттер откроет меню, — так что в случае необходимости мы будем готовы дать ответ.       — Реддл любит символизм, тридцать первое октября точно должно быть на первом месте в списке дат, — вздохнул Гарри. — Понятия не имею, что он способен провернуть с учетом потенциальных целей, но буду держать тебя в курсе.       — Держать меня в курсе? — прищурилась Валье. — А Дамблдор не будет переживать из-за того, что тебе кто-то пишет?       — Я могу сказать, что познакомился с маггловской девчонкой на каникулах и наплел ей про дрессированную сову, — фыркнул Гарри, залезая рукой в карман куртки, — но вообще-то…       — Сквозное зеркало? — Эмма забрала протянутый артефакт. — Ладно, неплохо, я хотела предложить Протеевы чары на блокноте.       — Не отставай от прогресса, бабуля, — Гарри пожал плечами. — Насколько я знаю, защита Хогвартса была серьезно усилена, так что не уверен насчет безотказности, но увидим. В случае чего, наверняка можно будет что-нибудь придумать. Я продолжу работать над рунами, но теперь времени станет сильно меньше, так что…       — Не волнуйся насчет этого, — покачала головой Эмма, — я же сказала, что торопиться некуда. Учись расставлять приоритеты, Поттер.       — Да, насчет приоритетов, — Гарри отложил в сторону меню, которое едва-едва успел открыть, — нужно проследить за Ритой Скитер. Я думал, что Дамблдор сумеет хоть как-то повлиять на нее, но…       — Что-нибудь придумаю, — легкая улыбка появилась на лице девушки. — Я же вижу, что ты голоден, можешь заказывать уже.

***

1 сентября 1995 года

      Гарри появился в компактном, но относительно просторном закутке платформы 93/4, держась за плечо Сириуса, который и аппарировал их сюда. Блэк посмотрел на сосредоточенного Поттера и усмехнулся:       — Ничего, Гарри, уж на Удовлетворительно СОВ точно сдашь, не волнуйся ты так.       — Идем уже, Шерлок, — вздохнул в ответ Поттер, перехватывая чуть удобнее магически увеличенный чемодан, в котором, помимо всего прочего, был спрятан и портфель, из-за чего магические особенности артефактов порой конфликтовали, заставляя руку владельца неметь при прикосновении к ручке. — Ты был бы неплохим преподавателем ЗОТИ, кстати, если бы не был лентяем.       — Пожалуй, дождусь, пока Снейпа свалит проклятие, а потом подумаю, — Блэк хмыкнул, прищурившись, чтобы найти в толпе магов знакомые лица. Поттер, однако, справился быстрее, и, легонько толкнув Сириуса, поспешил к стоящим рядом с одним из вагонов Луне и Невиллу.