Парадокс второго шанса

      — Щиты! — крикнул один из ликвидаторов заклятий, и коридор всего за несколько секунд был словно укутан в огромное защитное заклинание, после чего Билл Уизли пропустил Руфуса Скримджера в частично разрушенный седьмой блок. Глава Аврората переступил через лужицу крови на покрытом каменными крошками полу и сумел наконец пробраться к камерам.       — Это еще что за… — подойдя к первой из них, он сначала прищурился, а потом отпрянул. Повернувшись к следующему за ним ликвидатору заклятий, он сразу же получил ответ.       — Все остальные камеры выглядят нормально, сэр, — отчитался Билл, который прибыл в Британию всего два дня назад, и уже сегодня Гринготтс в рамках сотрудничества с Министерством «командировал» его на остров.       — Рука… — задумчиво прошептал Скримджер.       Билл поправил его:       — Правая, сэр. Судя по всему, принадлежала Антонину Долохову.       — Я могу зайти внутрь? — слегка помедлив, спросил глава Аврората.       — Да, сэр, — кивнул Билл, отходя в сторону и взмахом палочки открывая дверь, вместо замка на которой был лишь оплавленный металл.       Скримджер, постояв на пороге камеры еще несколько секунд, мельком взглянул на то, что осталось от замка, после чего прошел внутрь и подобрался ближе к каменной стене, на которой было огромное количество перечеркнутых коротких линий. Кто бы ни находился здесь, он явно старался следить за временем: либо ждал освобождения, либо старался не сойти с ума без посетителей и надежды.       На высоте груди к стене и впрямь была прибита рука. Не левая, на которой у пожирателей смерти находилась метка, а правая, отрезанная ровно по локоть. Посреди предплечья виднелась шляпка огромного кривого гвоздя, а на самой стене уже отпечатались засохшие дорожки темной крови. Скримджер почувствовал, как в ушах начинает шуметь, и поскорее покинул камеру. Кто бы ни стоял за произошедшим, это явно было каким-то сигналом. Кому? Министерству? Тогда почему пострадали именно пожиратели, да еще и самые известные?       — Ее можно использовать для поиска заключенного? — спросил он севшим голосом.       — Нет, сэр, был проведен ритуал отсечения плоти, — покачал головой Уизли.       — Пока что продолжайте работу над восстановлением защитных чар, — вздохнув, отдал приказ Скримджер. — Пусть блок для начала осмотрят невыразимцы.       — Будет сделано, мистер Скримджер, — кивнул Билл, наблюдая за тем, как глава Аврората медленно идет в сторону лестниц. Несмотря на то, что здесь произошло, антиаппарационные барьеры остались нерушимыми. Кто бы ни устроил все это, побег сразу всех заключенных в его интересы явно не входил.

***

      В госпитале Святого Мунго царил хаос. Несмотря на относительно небольшое количество пострадавших и ранний час, на уши был поднят весь персонал. Шестеро сотрудников ДМП, работавшие в Азкабане, двое заключенных и аврор Джон Долиш — все они сейчас находились в соседних палатах на четвертом этаже, где их поочередно осматривали различные специалисты, пытаясь понять, что именно произошло.       К сожалению, лечение ментальных травм невозможно в такие сжатые сроки, а именно ментальные травмы с наиболее высокой вероятностью были у каждого из них. Пожалуй, легко отделались именно заключенные: Наземникус Флетчер, конечно, вздрагивал каждые несколько секунд и отказывался отвечать на вопросы, но с его разумом явно все было в порядке, несмотря на то, что он был в самом эпицентре событий и Беллатриса Лестрейндж, которая, кажется, тронулась достаточно давно, а пребывание в отдельной камере в блоке для сотрудников уберегло ее от напавших. Или напавшего.       — Нужно будет подавать запрос в Бельгию, — со вздохом произнес Гиппократ Сметвик, еще раз заглянув к Долишу, который был похож на жертву поцелуя дементора, вот только душа все еще была при нем. — Без целителей разума мы тут ничего не добьемся.       — Нельзя, — поморщилась одна из целительниц, которая стояла, прислонившись к стене, — теперь это надо согласовывать через Министерство.       — С каких пор? — удивленно посмотрел на девушку Сметвик.       — С конца июня, — подсказал ему другой колдомедик, подошедший к Гиппократу. — Дополнительным указом Фаджа менталисты теперь не могут работать в стране, не имея на то соответствующего разрешения.       — Это я знаю, но мы ведь можем сами выписать разрешение и…       — Больше не можем, — покачала головой целительница, — суть дополнительного указа как раз в том, что теперь исключительно Министерство контролирует все, что связано с менталистикой. Да, у нас больше нет самостоятельности, полномочия серьезно ограничены.       Сметвик замолчал, уставившись сначала на девушку, а потом на закрытую дверь больничной палаты, за которой находился чистокровный аврор, который, возможно, поселится в освободившейся палате Лонгботтомов после того, что произошло ночью. Целитель закусил губу, размышляя о том, что можно было бы сделать в сжатые сроки, но на ум пришла лишь одна идея, для которой требовалась…       — Пропустите! — услышал он знакомый голос и уголки его губ слегка приподнялись, а в глазах зажегся огонек надежды.       — Мадам Боунс! — Сметвик тут же рванул в сторону главного коридора, чтобы буквально лоб в лоб столкнуться с главой ДМП, которая, судя по сонному взгляду, прибыла в госпиталь прямиком из дома.       — Сметвик, — отрывисто кивнула Амелия, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться, — я знаю о ситуации в общих чертах и мне передали, что все выжили.       — Из сотрудников — да, — уклончиво ответил Сметвик. — Мы не можем пока разобраться с трупами, обнаруженными на побережье, потому что с дементорами что-то произошло.       — Насчет этого я тоже в курсе, — устало выдохнула Боунс, махнув рукой. — Меня в первую очередь интересуют мои люди. Что с ними?       Сметвик замялся, не желая давать какие-либо вердикты или прогнозы, напрямую касающиеся тех людей, которых он не в состоянии был обследовать должным образом. Выждав пару секунд, он сделал шаг в сторону и указал рукой в сторону первой палаты.       — Вам лучше оценить лично, мадам Боунс, — произнес колдомедик, наблюдая за тем, как Амелия, не сказав ни слова, проходит вперед и заходит в палату к Долишу, — они все пострадали в равной степени, — добавил он, убедившись, что глава ДМП его услышала.       Боунс нередко приходилось видеть тех, кого поцеловал дементор. Намного чаще, чем хотелось бы. Несколько дней назад прямо в допросной комнате Аврората лишился души Барти Крауч-младший, и этот инцидент умудрились замять, несмотря на, казалось бы, почти десяток прямых свидетелей. Джон Долиш не был похож на человека, который был лишен души. Он был похож на… Трудно было это описать. Аврор сидел, прислонившись спиной к стене с притянутыми к груди ногами. Обхватив руками колени, он иногда покачивался из стороны в сторону и что-то шептал. Шептал настолько тихо, что это невозможно было разобрать.       — Долиш? — позвала его Боунс, но тот никак не отреагировал. Ассоциация с Лонгботтомами невольно всплыла в памяти, но Амелия отмахнулась от нее, словно от назойливой мухи. Сделав пару шагов к кровати, она заметила, как всего раз застывшие зрачки аврора метнулись в ее сторону, но тут же вернулись к исходному положению. Что ж, он сохранил душу, хотя бы это уже можно было назвать слабым, но все же утешением. Хоть Долиш и был мерзавцем, но его смерть не слишком-то отвечала интересам Амелии, особенно в свете продолжающегося давления не только на Аврорат, но и на ДМП в целом.       — Ты меня слышишь? — задала она вопрос, пытаясь поймать его расфокусированный взгляд, но это ей сделать не удалось. — Долиш, ты понимаешь, где ты находишься?       Никакой реакции. Лишь беззвучный шепот, прерывающееся дыхание и крепко сжатые пальцы рук, сжимающие колени. Покачав головой, Амелия медленно попятилась в сторону двери, еще пару раз внимательно взглянув на аврора, но так и не обнаружив признаков разума. Открыв дверь, она вышла в коридор и тут же столкнулась взглядом со Сметвиком, который смотрел на нее со смесью ожидания и просьбы. Ему явно что-то было нужно.       — Что с ним? — осторожно поинтересовалась Амелия, решив начать с того, что было интересно именно ей.       — Мы пока не знаем, мадам Боунс, — вздохнул колдомедик. — Можно точно сказать, что это не проклятие в классическом его виде, физически он относительно здоров, не считая некоторых ушибов, гематом и двух трещин в малоберцовой кости, которые мы уже залечили.       — И его не поцеловали, верно? — поморщилась Боунс, опираясь спиной на стену. — Я читала о тех случаях, когда поцелуй прерывался и душа словно…       — Нет-нет, — Сметвик покачал головой, — с его душой все в порядке, у нас есть артефакты для проверки. Пока еще есть, по крайней мере. Судя по всему, это какое-то серьезное ментальное повреждение: симптомы очень похожи на те, что бывают у детей с неразвитой психикой, которые длительное время находились рядом с дементорами. Мадам Боунс, мы могли бы сильно все ускорить, но нам нужна ваша помощь.       — Моя? — переспросила Амелия и тут же кивнула. — Кажется, я поняла. Вам нужны менталисты, а придурок по указке Малфоя недавно лишил вас субъектности в вопросах приглашения специалистов из других стран.       Сметвик не смог сдержать нервный смешок, услышав эпитет, которым глава ДМП наградила Министра, но все же кивнул.       — Нам нужно подать запрос в Бельгию или Италию, чтобы целители разума как можно быстрее прибыли на острова и не столкнулись здесь с проблемами и… юридическими препятствиями. Если такое произойдет, восстановить сотрудничество будет очень-очень сложно, из-за некоторых указов Долорес Амбридж мы и так находимся на грани разрыва деловых отношений с несколькими международными организациями. Вдобавок, время работает против…       Сметвик замолчал, как только из главного коридора в их закуток стремительным шагом зашел статный пожилой мужчина, который был прекрасно ему известен.       — Целитель Сметвик, — кивнул Скримджер, после чего перевел взгляд на Амелию и покачал головой.       — Мать твою, — тихо выругалась Амелия, — ты что-то нашел?       — Я бы… — Скримджер замялся было, но Сметвик понимающе кивнул и вновь повернулся к Боунс.       — Сейчас многое зависит именно от вас, мадам Боунс, — вздохнув, произнес он и вышел в главный коридор.       — О чем он? — непонимающе посмотрел в сторону ушедшего Сметвика Скримджер.       — Фадж, Амбридж и Малфой всерьез нацелились на полный запрет ментальной магии, лишив Мунго возможности приглашать иностранных специалистов. Если же мы попытаемся переправить министерских сотрудников в другую страну, то проблем потом не оберемся.       — И что делать?       — Надавлю на Фаджа, пригрозив раскрытием информации родственникам и прессе, — пожала плечами Амелия. — Не то что бы у меня осталось много вариантов, шантаж — единственное, что люди вроде него понимают сразу и без лишних дискуссий. Ладно, что там у тебя?       — Гринготтс предоставил нам целую команду разрушителей заклятий, один из которых уже чуть не погиб, попытавшись реанимировать дементора до подключения Отдела Тайн. Седьмой блок… — Скримджер, вздохнув, почесал покрытый испариной лоб и пожал плечами. — Короче, я пока не знаю, что именно там произошло, но от заключенных осталась только рука. Замки на каждой из решеток просто расплавлены.       — Рука? — нахмурившись, переспросила Амелия. — Руфус, не ходи вокруг да около.       — Я и не хожу, а говорю прямо — там осталась одна правая рука, — Скримджер поморщился. — Судя по всему, сначала что-то сделали с дементорами, потом просто аннигилировали защиту острова, снесли все защитные чары тюрьмы, взорвали восточную стену и… зачистили седьмой блок, прибив к стене камеры Антонина Долохова правую руку этого самого Долохова. Самих пожирателей нигде нет: судя по всему, забрали всех девятерых.       — Твою мать… — прошептала Амелия, облизывая пересохшие губы. — А ведь я говорила тебе, что все выходит из-под контроля. Поздравляю, вышло. Почему сигнальные чары не сработали?       — Все уничтожено, абсолютно все рунные плетения, включая те, что были в основании крепости, их словно выжгло, — покачал головой Скримджер. — Ликвидаторы заклятий стараются восстановить хоть что-то, но я уже отдал приказ аврорам в экстренном порядке переправлять заключенных в Министерство, потому что речь идет о днях, а то и неделях, которые могут потребоваться для восстановления всех чар. Невыразимцы пытаются что-то сделать с дементорами, но однозначного ответа пока нет. Их работоспособность под вопросом.       — Страна разваливается на части, — сквозь зубы процедила Боунс, — с одной стороны этот псих в маске…       — Безликий, — подсказал Скримджер и тут же стушевался под взглядом Амелии.       — А помимо него, у нас есть идиот-Фадж, который на пару с Амбридж обслуживает интересы Малфоя. Если Волдеморт решит атаковать нас прямо сейчас, когда ДМП лишен чуть ли не половины финансирования, а Азкабан не функционирует, то мы все окажемся в глубокой заднице. А если мы хотя бы на секунду представим, что именно он стоял за атакой на тюрьму, то все становится даже логичнее.       — Это не повод… — закашлявшись, произнес Скримджер — Происходящее сейчас — это не повод принимать на веру все, что было сказано Дамблдором за последние две недели, — прошептал он, косясь на дверь.       — Не повод? — с удивлением посмотрела на него Боунс. — Дементоры в полукоматозном состоянии, охранники и тюремщики в палатах без четкого диагноза, наиболее защищенный седьмой блок Азкабана уничтожен, а рука одного из самых опасных пожирателей смерти прибита к каменной стене его собственной камеры. И ты хочешь сказать, что надо дальше притворяться, будто все нормально?!       — Я не так сказал, — поморщился Скримджер, — просто… Слушай, даже если мы примем на веру слова Дамблдора, то явно не Тот-кого-нельзя-называть напал на тюрьму, верно? Он бы не стал устраивать то, что там случилось. Это не вяжется с простой человеческой логикой. Вдобавок, он оставил там Беллатрису, а она ведь была одной из самых верных его сторонниц.       — Да, ты прав, — вздохнула Амелия, — просто я отчаянно хочу связать все точки в одну единую картину. Возможно, стоит сосредоточиться на чем-то конкретном, пока деталей слишком мало.       — Ты уже виделась с Фаджем? — поинтересовался глава Аврората.       — Только через камин, — поморщилась Амелия так, словно вспомнила о самом мерзком событии в своей жизни. — Наш уважаемый «Министр» заинтересован только в том, чтобы круглосуточно полировать зад Люциуса Малфоя своим языком. Как ты думаешь, какая была его первая реакция?       — Он сразу же спросил о прессе, да?       — Именно! Ни одного вопроса о подробностях, никакой конкретной помощи и никаких распоряжений, кроме одного — молчать и не давать комментарии, если кто-то что-то решит разузнать.       — Что ж, это в духе Фаджа, — вздохнул Скримджер, — тогда что нам остается делать? Снижаем градус безумия и стараемся ликвидировать последствия или все-таки плюнем на Амбридж и будем выжимать досуха все, что нам доступно?       — Приводи Аврорат в полную боевую готовность. Хватит с меня этого цирка. Даже если ты не веришь Дамблдору, то у нас тут орудует чертов псих, с которым пора разобраться, пока он не напал на Хогвартс с целью убить Снейпа, параллельно уничтожив половину замка. С одной стороны этот безумец, с другой стороны гребаный Волдеморт, с третьей Фадж — как только все это закончится, я точно подам в отставку.

***

Несколькими часами ранее, Северное море

      Слегка замедлив скорость летящего ковра, Гарри перевернулся на живот, продолжая усталым взглядом следить за тем, как зачарованная лодка с Долишем и Флетчером медленно, но верно плывет по направлению к острову. Пришлось потратить немало времени, чтобы отследить график перемещений и добраться до ненаносимого острова, не раскрыв себя по пути, но зато теперь все было в порядке.       Ему необходимо было находиться в паре сотен ярдов от лодки, чтобы сигнальные чары не засекли его, поэтому он остановил летающий ковер, как только Долиш наконец выбрался на каменный берег. Флетчер покорно последовал за ним, став для Поттера очередным напоминанием о том, насколько опасно полагаться на собственные воспоминания о так называемом «прошлом». Теперь с ними точно можно будет наконец попрощаться, потому что сегодня история нового мира совершит очередной виток. Оставалось лишь надеяться на то, что все получится провернуть без серьезных ошибок, потому что иметь дело с последствиями неправильно исполненного некромантического ритуала у Гарри желания не было.       Выудив из татуировки шоколадный батончик, Поттер расправился с ним, сразу почувствовав, как сопровождающий дементоров холод отступает, позволяя ему с комфортом приступить к делу. Раскрыв рюкзак, он поднялся на ноги и залез внутрь, сразу же проходя в одну из комнат, где в ряд были выложены люди, пребывающие в магическом сне.       Комфорт, конечно, понятие относительное, когда речь идет о криво слепленном ритуале, который он собирался использовать для того, чтобы вывести из строя стражей Азкабана. Защитные чары острова и тюрьмы на нем можно было бы без задних мыслей назвать нерушимыми, если бы не их главная особенность, одновременно являющаяся и главной слабостью — защиты серьезно опиралась на присутствующих прямо сейчас на острове дементоров. Пришло время для творений некроманта встретиться с магией смерти в ее наиболее пугающем проявлении.       Посмотрев на Макнейра, который спал по соседству с Гаспаром, Гарри задумался на несколько секунд, но все же прошел мимо них, направляясь к одному из тех чиновников, который был схвачен во время атаки на дом в Сен-Дени.

***

      Решив, что последним станет именно Гаспар, Поттер, расправившись уже с пятью пленниками, наконец вытащил из рюкзака шестого. Ключевым отличием от предыдущих было то, что он собирался разбудить Макнейра перед тем, как сбрасывать его вниз. Предыдущие не удостоились такой чести.       Влив в приоткрытый рот пожирателя смерти антидот к напитку живой смерти, Гарри сделал шаг в сторону, наблюдая за тем, как Макнейр медленно просыпается, с запозданием в несколько секунд осознавая, что не может двигаться.       — Знаешь, — Гарри шмыгнул носом и успевший прийти в себя Макнейр тут же посмотрел на него, — я никогда не был фанатом некромантии, скажу тебе честно.       Стоило пожирателю услышать упоминание некромантии, как глаза его забегали: он внезапно понял, что происходит. Начиная с неестественного холода, свидетельствующего о явной близости дементоров, и заканчивая рунами на теле, он вдруг осознал, какая именно участь ему предстоит. Заклинание все еще не позволяло ему двигаться, иначе бы он предпринял еще одну отчаянную попытку вырваться, но вместо этого Уолден продолжил наблюдать за своим мучителем.       — Нет, вообще я бы предпочел, чтобы все обошлось без жертв и крови, — продолжил Поттер, — предпочел бы мир розовых единорогов, в котором все остались бы живы и водили хороводы. К сожалению, вы и ваша шайка жалких больных уродов, — он присел на корточки рядом с Макнейром и наклонился к его лицу, продолжая слышать собственный механический голос, искаженный с помощью зачарований на маске, — вы слишком много на себя взяли. И тебе предстоит познать всю комплексность существующей проблемы, Уолден. Для обычных людей ничего не изменится, ты будешь всего лишь очередным именем в газете, но для Волдеморта… — с насмешкой произнес юноша. — Для него это станет прекрасным предзнаменованием о том, что будет с ним после того, как я найду его.       — Ты же просто безумец, — прошептал Макнейр, внезапно обнаружив, что заклинание, сдерживающее его, слегка ослабло.       — Да, — просто ответил Гарри, — из-за вас, уродов, пришлось немного пренебречь границами нормальности. Ты уже понял, где мы, не так ли? Можешь посмотреть вниз и чуть левее, открыть для себя еще кое-что.       Нахмурившись, Макнейр напрягся, изгибая шею так, чтобы увидеть пустоту на месте левой руки ниже локтя. Лишь увидев визуальное подтверждение, он внезапно почувствовал ее отсутствие. Не было ни боли, ни криков, лишь страх.       — Ты чертов псих… — голос пожирателя охрип после магического сна. — Моя рука…       — Спасибо за руку, да, — на мгновение Макнейру показалось, что на сплошной маске мелькнула кровожадная улыбка. — К сожалению, она не слишком пригодилась, но кое-какие гипотезы удалось опровергнуть. И тем не менее, Уолден, я решил, что ты должен встретить свою смерть в сознании. Как-то невежливо было бы лишать тебя этого знаменательного момента.       — Я могу…       — Не можешь, — покачал головой Поттер. — Какие-нибудь последние слова или предоставишь эту честь мне? — хладнокровно спросил Гарри, наклонившись к обездвиженному Макнейру. Тот лишь продолжал беззвучно двигать губами. Усмехнувшись, Гарри прошептал ему на ухо, — Смерть уравнивает всех, Уолден.       Разогнувшись, Гарри спихнул пожирателя с летающего ковра и убедился, что падение обездвиженного тела остановилось на высоте пары футов над уровнем беспокойного темного моря. Пожиратель смерти завис в воздухе, после чего медленно перевернулся, а руки и ноги у него внезапно вытянулись в стороны, придавая телу форму звезды.       Последним, что увидел в своей жизни Уолден Макнейр, прежде чем его поглотила тьма, было вовсе не затянутое тучами небо, а два горящих зеленых глаза, наблюдающие за ним с высоты.       Шесть. Гарри отошел от края ковра, пытаясь успокоить сбитое дыхание. Ему совсем не нравилось то подобие человека, в которое он постепенно превращался, но… тяжелые времена требуют изменений, он бы не смог провернуть все это, оставаясь тем же наивным дурачком, каким был когда-то.       Направив ковер в сторону последней, седьмой вершины семиконечной звезды, внутри которой находился остров, Гарри спустился в рюкзак и выбрался наружу с последним пленником — Гаспаром Шувелем, наверное, самым ценным из тех работников Верхета, которых ему удалось обезвредить.       И вновь та же процедура: антидот и пара минут ожидания, прежде чем блондин наконец полностью пришел в себя.       — Не так я представлял себе свою жизнь, это уж точно, — прокомментировал происходящее Гарри, продолжая ждать готовности рунного контура.       Гаспар промолчал.       — Может, стал бы владельцем пекарни где-то в пригороде Варшавы, даже не знаю, — вздохнул Поттер. — Вместо этого я сейчас нарушаю, наверное, все мыслимые и немыслимые законы Магической Британии.       — Мы в Британии? — хриплый шепот Гаспара было непросто расслышать из-за шума волн.       — Да, в Северном море, неподалеку от Азкабана, — Гарри повернулся к пленнику. — Неужели ты еще не почувствовал холод, Гаспар?       И в этот момент Шувель ощутил его: неестественный, пугающий холод, от которого кровь стыла в жилах.       — Ты хочешь…       — Нет, ты не станешь обычным кормом для дементоров, — Гарри вздохнул, — твоя участь намного интереснее. Ты будешь использован в некромантическом ритуале, который выведет стражей Азкабана из строя. Круто я придумал, да? Мне как раз нужны были семь человек, чтобы замкнуть контур, так что все совпало.       Гаспар почувствовал, как из глаз потекли слезы. Он был обречен. Обездвиженный, посреди холодного моря, да еще и с вырезанными на коже рунами: он уже понял, что шансов на спасение нет. Хоть он и представлял собственную смерть иначе, но всегда был уверен, что встретит ее с достоинством. Сейчас же он пускал слюни и ревел, вспоминая все те невинные жизни, которые он изувечил.       — Последние слова? — Гарри слегка склонил голову.       — Прости… Простите меня… — прошептал Гаспар, голос его сорвался из-за рыданий. — Простите меня! — крикнул он, но из горла вырвался лишь болезненный хрип.       — Если ты надеешься, что твое предсмертное раскаяние что-то изменит, — Гарри наклонился, — то я должен отдать должное твоей поразительной наивности. Удачи в аду. Прощай, Гаспар.       Не дав ему ответить, Гарри ногой спихнул волшебника с ковра и дождался того же результата, что и с Макнейром.       Как только руки и ноги Шувеля вытянулись в форме звезды, он начал гореть. Это было практически невозможно отследить, потому что не было ни огня, ни дыма: плоть медленно плавилась на нем, сползая с костей и падая в воду мелкими ошметками. Дементоры, словно почуяв запах, с огромной скоростью начали кружить вокруг острова, останавливаясь в семи точках, наиболее близких к горящим людям.       Гарри поморщился, чувствуя сладковатый запах горящей гнили, несмотря на все зачарования маски, после чего взмахнул рукой и прошептал:       — Кринед Томино.       Застывший над водой человек, ставший первой вершиной семиконечной звезды, наконец вспыхнул по-настоящему. Огонь взвился ввысь, но дементоры не испугались его — они продолжали кружить вокруг приманки, не осознавая, что именно происходит, но испытывая непреодолимый голод, с которым невозможно было бороться.       — Томино Амирет, — прошептал Гарри, и та же ситуация повторилась со второй жертвой. — Амирет Пельвио. Пельвио Тронат. Тронат Кетер. Кетер Лостан. Лостан Кринед.       Как только душераздирающий крик Гаспара присоединился к такому же крику Макнейра, Гарри наконец спрятал рюкзак в татуировку, приземлился на каменный берег и вытащил метлу. Повернувшись в сторону моря, он увидел лишь тучу из дементоров, что кружили вокруг кричащего Гаспара, который был больше похож на пылающий скелет, чем на что-то живое. Оставался последний штрих — проклятая душа должна была превратиться в прах.       Поттер закрыл глаза, после чего прошептал:       — Кринед Кринед.       Короткое замыкание. Ритуал достиг пика, и в этом моменте души всех семерых человек попросту перестали существовать, отправляясь в проклятое небытие, а откат от этого магического выброса ударил по дементорам, кружившим вокруг горящих тел. Гарри никогда еще не приходилось слышать крик дементоров, но сейчас все они, сотни стражей Азкабана, кричали в унисон, по одному падая в ледяную воду. Гарри, выронив из рук метлу, сам рухнул на колени, пытаясь сохранить ясность сознания и не впасть в оцепенение после того, что произошло.       На восстановление дыхания и координации потребовалась от силы пара минут, после чего Гарри посмотрел на темное море, в котором, словно сбитые чайки, плавали обезвреженные дементоры, перекинул ногу через метлу и взмыл ввысь.       Не желая использовать палочку, дабы не оставить вообще никаких следов, Гарри завис в воздухе в сотне ярдов от крепости, после чего взмахом руки нанес первый удар. Защитные чары выстояли. Разумеется, несмотря на нейтрализацию дементоров и полное уничтожение защиты самого острова, тюрьма все еще оставалась неплохо укрепленным местом.       Гарри наносил один удар за другим, вместе с этим поддерживая над островом барьер, блокирующий не только аппарацию и портключи, но и сигнальные чары, которые должны были сообщить в Министерство о том, что здесь творится что-то неладное.       После нескольких разрушительных атак, Гарри закрыл глаза и сосредоточился, после чего в восточную стену крепости ударила молния, частично обрушив ее. Защитные чары наконец поддались, когда элементальная магия вступила в дело. За первым ударом молнии последовал второй, а затем и третий, четвертый, пятый. Гарри самозабвенно разрушал одну стену за другой, уничтожая и выжигая рунную защиту, что была сконструирована еще во время строительства.       Как только он осознал, что до седьмого блока осталась всего одна стена, Гарри тут же позабыл об элементальной магии и взмахом руки вызвал поток адского пламени, который буквально смел часть конструкции, обнажив наконец коридор с расположенными вдоль стен камерами.       Приземлившись, Гарри переступил через придавленного каменными обломками надзирателя, убивать которого не было никакого смысла, после чего направился к камерам, рукой цепляясь за прутья решеток.       — Кажется, вы думали, что хозяин явился сюда, чтобы освободить вас, — Гарри усмехнулся, склонив голову, после чего приложил к замку на решетке камеры Антонина Долохова небольшой рунный камень, который тут же превратил зачарованный замок в расплавленную кляксу. Дверца приоткрылась, и Гарри заглянул внутрь камеры, внимательно смотря на заключенного в оборванных лохмотьях вместо робы, который, тяжело дыша, прижался спиной к дальнему углу и внимательно наблюдал за тем, кто посмел атаковать Азкабан. — Простите, что разочаровал, хотя эту тюрьму вы сегодня все-таки покинете.       — Кто ты? — услышал Гарри голос из соседней камеры. Август Руквуд, кажется, оказался самым смелым.       — Призрак прошлого Рождества, — ответил Гарри, после чего направился к Долохову, на ходу выхватывая из татуировки кривой заостренный нож.