Парадокс второго шанса

      — Я не желаю слушать оправдания, Северус, — отмахнулся Волдеморт, когда зельевар сообщил, что не знает о местонахождении Поттера. — Мы уже говорили с тобой об этом.       — Да, мой лорд, — кивнув, согласился Северус.       — Тогда почему же я вновь слышу оправдания вместо ответов? — Волдеморт скривился, поигрывая волшебной палочкой в руке так, словно ему не терпелось проклясть слугу. — Что насчет Ордена Феникса?       — Пока никакой конкретики нет, но… — спешно добавил Снейп, — Дамблдор уже начал подбивать клинья к бывшим и нынешним аврорам, используя для этого Аластора Грюма, авторитет которого в Аврорате мало кто способен оспорить.       — Это плохо, — бросил Волдеморт, — ты гонец, несущий только плохие новости, Северус. Лояльность Боунс и Грюма могут позволить Дамблдору мобилизовать по меньшей мере часть силового аппарата, что плохо скажется на наших планах.       Снейп продолжал стоять молча. Это вполне можно было назвать аудиенцией: в зале больше никого не было, а Волдеморт вел себя сегодня относительно адекватно, что можно считать плохим предзнаменованием, но все же отсутствие пыточных проклятий и попыток атаковать разум Снейпа с помощью легилименции делали этот разговор чуть менее мерзким.       — Мой Лорд, — аккуратно произнес зельевар, пытаясь подсластить пилюлю, — мне кажется, медийная кампания, направленная против Дамблдора, работает даже лучше, чем ожидалось. Вдобавок, мадам Амбридж, насколько я знаю, уже занимается чисткой Аврората от тех, кто не способен будет принять изменения.       — Твоя правда, Северус, — задумчиво посмотрев на Снейпа, выдохнул Реддл, — но для проникновения в Отдел тайн нам в любом случае придется позаботиться о том, чтобы не осталось ни одного человека, способного вовремя сообщить Дамблдору о произошедшем.       — Я думаю, что это сделать не получится, мой Лорд, — склонил голову Снейп. — Легче будет сосредоточиться на том, чтобы сделать это все в настолько сжатые сроки, насколько это вообще возможно.       — Был бы с нами Руквуд… — задумчиво пробормотал Реддл. — Я еще вызову тебя на днях, Северус, будь готов. Можешь идти. Нагайна, освободи дверной проем, пусть уходит. Для нас он ценнее, покуда его сердце бьется.

***

      Северус Снейп покинул нынешнее убежище Темного Лорда в смешанных чувствах, и тому было огромное количество причин. Почти весь день его преследовало плохое предчувствие, и теперь можно было считать, что интуиция вновь не подвела его: затаившись в тени, Волдеморт не стал психовать или бросаться на стены, а решил действовать по плану, к которому явно приложил руку Геллан Верхет. Уничтожение репутации Дамблдора, разработка метода взлома защиты Отдела Тайн и поиски Гарри Поттера. Поразительно простой план пугал как раз своей… простотой.       Неважно, насколько выдающимся и гениальным стратегом считал сам себя Том Реддл, с долгосрочным планированием и расчетом последствий у него всегда были большие проблемы. Теперь, кажется, тесное сотрудничество с чересчур амбициозным для своего возраста Верхетом может положить этим проблемам конец. Разумеется, для светлой стороны в этом никаких плюсов не было. Сейчас, с тем минимумом информации, который был известен Северусу, он еще не мог делать более-менее комплексные выводы, но мог рассчитать направление ветра и подстроиться под него, чтобы любой ценой выбраться из урагана живым и, желательно, невредимым.       Именно поэтому он проигнорировал утреннюю договоренность с Альбусом насчет явки на очередное безыдейное собрание воскрешенного из пепла, но по-прежнему безнадежного и полудохлого Ордена Феникса, а отправился прямиком в Коукворт. Практически бесшумная аппарация посреди ночи не потревожила никого из местных, что успели скупить старые и заросшие участки, прежде чем недвижимость в районе Паучьего тупика стала востребованной, а потом возвели на этих старых, мертвых землях свои красивые, блестящие домики. Окна в некоторых из них светились и сейчас, несмотря на поздний час — сквозь шторы заметны были мельтешащие тени.       Дом, принадлежащий Северусу Снейпу, хоть отличался от них, но все-таки вписывался, пусть его владельца это и не слишком волновало. Зельевар потратил немало сил и золота, чтобы восстановить ту развалюху, что досталась ему после смерти Тобиаса, но не стал заморачиваться над внешним лоском. Мало того, что это было не в его духе, так и времени тогда было не слишком-то много, ведь на носу были экзамены у целой оравы студентов. В конце концов, Альбус все равно позаботился о том, чтобы этот адрес без лишних вопросов внесли в закрытый реестр Министерства Магии, что дало Северусу возможность скрыть дом и участок от всех остальных, запечатав себя в этом уютном невидимом пузыре.       Соседи-магглы понятия не имели о том, что в самом конце улицы есть еще один дом. Маггловские реестры и карты тоже не учитывали этот адрес, словно его не существовало вовсе. И Северуса полностью устраивал такой расклад — ему всегда хотелось иметь место, в которое можно забиться, словно в темный угол. Место, в котором можно спрятаться и переждать бурю, которая зацепит всех остальных.       Нескольких дней, что он провел в Азкабане в ноябре восемьдесят первого, ему, кажется, хватит до конца жизни — тогда он пообещал сам себе, что обязательно выпутается из той паутины, в которую попал, когда пришел на поклон к Темному Лорду и получил эту проклятую метку.       Ха, теперь, спустя столько лет, попытка обратиться к Дамблдору казалась еще более безрассудной и глупой. Так или иначе, Северус ненавидел их обоих, но еще больше он ненавидел самого себя. В конце концов, именно он принимал те решения, которые уничтожили его жизнь, превратили ее в гниющее… Стоп, действительно что-то гниет!       — А, ну конечно же, — открыв дверь, Северус тут же поморщился, вдыхая неприятный запах и вспоминая, что из-за срочного вызова Волдеморта покинул дом четыре дня назад, оставив на кухонном столе сыр. Нескольких пассов палочкой оказалось достаточно, чтобы запах исчез вместе с испорченной едой, а чистая тарелка отправилась в стопку таких же тарелок.       У Снейпа практически не бывало гостей. Возможно, кто-то мог бы подумать, что в это виноват он сам и его замкнутый характер, ведь гостей надо приглашать, но… Нет, это на самом деле было чистой правдой. Северус терпеть не мог, когда кто-то нарушал границы его так называемой «зоны комфорта», поэтому даже трижды проклятый всеми возможными богами престарелый Альбус Дамблдор посещал это место лишь дважды за эти долгие тринадцать лет.       Северус был настолько «радушен» во время второго визита, что старик уже восемь лет не показывал своего длинного крючковатого носа в этой части Коукворта. Неплохой результат, а ведь всего лишь потребовалось с любезной улыбкой напоить директора Хогвартса травяным чаем, из-за которого тот еще целых две недели не мог есть сладости, если не хотел тут же бежать в уборную, хватаясь за штаны.       Молча выложив на стол набитый монетами магически увеличенный внутри мешочек, Северус развязал тесемку и медленным, небрежным движением высыпал на нетронутую, фактически новую столешницу целую гору золотых галлеонов. Тонкий кухонный стол даже умудрился жалобно скрипнуть под весом огромной кучи металла, которая практически ничего не весила, пока была в зачарованном мешке. Покачав головой, Снейп наклонился и поднял с пола три упавшие монетки, кидая их к остальным.       — И что мне теперь делать? — пробормотал он себе под нос, понимая, что Лорд в любом случае заставит его готовить зелья и похуже, но при этом даже не задумается о том, что хорошему зельевару полагается хорошая плата за качественную работу.       Зачем платить, если заклейменный слуга выполнит любое поручение, стоит лишь приказать? Не согласится? Что ж, тогда достаточно лишь пустить слуге немного крови, наглядно продемонстрировав иную сторону клейма на левой руке.       Знак почета Вальпургиевых Рыцарей не успел появиться, как превратился в превосходный инструмент давления, который не требовал прямого контакта и мог свести с ума от боли человека, находящегося на другом конце света.       Прищурившись, Северус напрягся и, не доставая волшебную палочку, сделал несколько взмахов руками, раскладывая монеты по стопочкам. Сорок три стопки по десять монет — ни одной больше и ни одной меньше. Взгляд вновь метнулся к пергаменту, на котором практически печатными буквами были нацарапаны названия зелий, рядом с которыми стояло количество стандартных порций, необходимых этому «Арону».       Разумеется, Удушающий раствор, указанный в списке под третьим номером, вряд ли пригоден для хоть сколько-нибудь хороших дел, Снейп не собирался заниматься самообманом. Это зелье было создано не для гуманной казни или чего-то подобного, а для пыток — достаточно было лишь рассчитать правильную дозу, исходя из веса жертвы, и принявший это зелье впадал в состояние удушья, которого недостаточно было для относительно скорой смерти, но при этом о полноценной жизни речи тоже больше не шло.       Создатель этого зелья опробовал свое изобретение на целой прорве людей, как магглов, так и магов, прежде чем от него сумели разработать антидот, и результат этих «проб» был весьма впечатляющим: если рассчитать все верно и «растянуть удовольствие», разделив одну летальную порцию на несколько приемов, то после первого приема человек лишь будет кашлять иногда, после второго появится практически незаметная одышка, после третьего начнет закладывать нос, после четвертого он начнет задыхаться после нескольких шагов и лишь к восьмому отравленный впадет в коматозное состояние, когда из-за недостатка кислорода начнут постепенно отказывать жизненно важные органы. Ужасная пытка и ужасная смерть. Правда, судьба сыграла злую шутку с создателем, ведь один из тех, кто смог выйти на него, в итоге обратил зелье против зельевара, обеспечив тому целый месяц мук и страданий, прежде чем он наконец покинул подлунный мир, отправившись к праотцам.       Северус готовил это зелье неоднократно, и всякий раз по заказу Лорда, но ни разу не был свидетелем применения, как и не слышал о том, чтобы Темный Лорд применял его на сторонниках или врагах. Реддл вообще не любил слишком затянутые пытки, именно поэтому пленники обычно не проживали и нескольких часов.       Пробежавшись взглядом по списку еще несколько раз и изучив его вдоль и поперек, Северус простонал что-то невнятное и рухнул на покосившийся стул, оставшийся в доме еще с тех самых времен, когда Тобиас был похож на представителя рода человеческого.       Могла ли Эйлин представить, что ее сын спустя два десятилетия после ее смерти все еще будет сидеть здесь, так и не впустив никого в свою жизнь? Может, она и смогла бы, не будь ей плевать на все, что происходило: Эйлин настолько сильно погрузилась в себя со временем, что к своей смерти позабыла даже о том, как выглядит этот самый сын. Лишь прошептала «Тобиас» перед последним вздохом, да только тот не услышал этого последнего эха их погибшей любви, потому что в этот момент отсыпался в какой-то грязной луже рядом с ткацкой фабрикой после очередной попойки.       Северус помнил, как оставил мать в маггловской больнице и кое-как добрался до дома: к тому времени их с Лили общение уже полностью сошло на нет, поэтому даже сообщить ужасные новости было некому. Так и не уснув, шестнадцатилетний Северус дождался рассвета на кухне, а потом был свидетелем того, как опохмелившийся отец заходит в дом и начинает подниматься наверх.       Судя по всему, Тобиас рассчитывал добраться до Северуса и побить сына за то, что на улице была слишком хорошая погода для понедельника, но оступился, переступил через ступеньку, повалился на лестницу и хруст его шеи в момент удара стал тем моментом, когда сидевший на кухне парень понял: вот и все, конечная остановка.       Мертвая мать в больнице, мертвый отец на лестнице, в кармане всего лишь горстка медяков, а до метки еще почти год — тогда Снейпа спас Люциус, к которому он обратился, сумев всего за полтора часа добраться до Косого переулка и за три кната отправить с совой письмо в Малфой-мэнор.       Люциус Малфой тогда разобрался со всеми его проблемами: оплатил похороны Эйлин и кремацию Тобиаса, замял дело с падением пьяницы с лестницы, чтобы это не списали на несовершеннолетнего по маггловским меркам сына, а вдобавок помог Северусу с работой на несколько месяцев, понимая, что тот буквально обречен на голодную смерть, но не согласен на подачки. Малфой придумывал заказы зелий, а потом оплачивал их, складывая зелья у себя дома. Северус не знал тогда этих странных подробностей — он узнал лишь спустя полтора или даже два года, когда стал пожирателем смерти и умудрялся при этом неплохо зарабатывать, готовя зелья для сразу двух аптек на Косом переулке.       Долгожданная темная метка, которую он получил, как только выпустился из Хогвартса, не принесла столь же долгожданного облегчения. Нет, какая-то эйфория поначалу присутствовала, конечно же, но Темный Лорд довольно быстро спустил юного Снейпа с небес на землю: надеявшийся на высокое положение амбициозный Северус столкнулся с реальностью, в которой он стал всего лишь еще одним безымянным болванчиком, которого без каких-либо опасений отправляли на рейды. Вынужденный выживать и уклоняться от заклинаний авроров, в числе которых в какой-то момент появились его, Северуса, одногодки, Снейп наконец осознал, какую ошибку совершил, вверив свою жизнь абсолютному нарциссу с весьма сомнительными жизненными ценностями.       Идея чистой крови никогда не была симпатична Северусу, но он старательно убеждал себя, что она стоит того: оказавшийся на Слизерине нищий полукровка отчаянно цеплялся за девичью фамилию матери всякий раз, когда ему требовалось почувствовать не столько собственную значимость, сколько… право существовать в этом мире. Сын Тобиаса Снейпа не был никому нужен: ни на Слизерине, ни где-либо еще. Сын Эйлин Принц, подающий надежды юный зельевар, был куда интереснее.       И это притворство прогрессировало, ведь с каждым годом, проведенным в замке, Северус все сильнее проникался идеями, что тогда были крайне популярны среди чистокровных. Он, полукровка, сын маггла, всегда воспринимал мир в черно-белом спектре, в этом плане мало что изменилось, но вот детали… Если раньше это был он один, выступающий против всех остальных, то теперь речь шла о противостоянии сторон, к одной из которых Северус всеми силами пытался причислить и себя, стараясь не задумываться о том, насколько инородными получаются эти странные швы. Что бы он ни делал, он все равно оставался полукровкой, который влез в чужие игры. Глупец, глупец!       Окклюменция, на совершенствование в которой Северус тратил много времени, пока учился в школе, пригодилась ему после выпуска, когда оказалось, что убийства невинных людей во время рейдов оставляют свой след на душе. Окклюменция помогала не думать об этом, старательно направляя мыслительный процесс в сторону размышлений о светлом будущем, в котором он, Северус, наконец докажет не только себе, но и всем остальным, что он достоин того, чтобы считаться равным им. Наивность, достойная упоминания в истории, настолько бессмысленной она была.       Тем не менее, участие в рейдах, первые разочаровывающие заказы Лорда на приготовление зелий и эскалация локального конфликта до уровня гражданской войны не означали, что жизнь остановилась. Все-таки, несмотря на практически полное отсутствие этой самой личной жизни, Северус был вовлечен как минимум в жизнь Люциуса Малфоя, который стал для него в некой степени тихим голосом разума в толпе безумцев.       Малфой, ровно как и Снейп, замечал, что казавшаяся праведной борьба за права чистокровных застряла на месте: Темный Лорд, казалось, изменился за последние годы не только внешне, ведь теперь багрово-красные глаза были его отличительной чертой, как и болезненно бледная кожа, но еще и внутренне. Стал менее собранным, стал нетерпеливым, начал пытать своих сторонников, прикрываясь дисциплиной…       Даже какое-то хлипкое сотрудничество с негласным королем организованной преступности на континенте, фамилия которого в Британии практически ничего не значила, мало что изменило: Лорд явно был нацелен вовсе не на достижение цели, а на кровопролитие ради кровопролития.       В восьмидесятом Северус всю весну потратил на то, чтобы проблемная беременность Нарциссы прошла без особых последствий как для матери, так и для детей. Постоянные экспериментальные зелья и эликсиры, которые он готовил тогда, игнорируя потребности собственного организма в еде и сне, все-таки помогли — Нарцисса родила здоровую двойню и осталась в живых, несмотря на ужасное магическое истощение. В Мунго глазам своим не поверили, когда увидели Нарциссу и Люциуса, держащих на руках младенцев — там леди Малфой уже успели заочно похоронить, настолько плоха она была в последние пару месяцев. Люциус знал, что такое благодарность, и поэтому предложил Северусу стать крестным отцом маленького Драко, на что тот с радостью согласился. Нарцисса ничего не имела против — за те месяцы, что Северус помогал ей, они сумели сдружиться.       Многолетнее проклятие Малфоев, обреченных на рождение всего одного ребенка, было наконец снято — несколько выгодных с точки зрения крови браков привели к верному результату, и кровь Блэков, текущая в венах Нарциссы, справилась с кровным проклятием.       Удивительно, что двойняшки при этом оказались абсолютно непохожи друг на друга, но в этом даже виднелись какие-то проблески «магической логики», как любил называть подобные совпадения Северус. Разрушившая проклятие Вивьен, в отличие от Драко, не унаследовала практически никаких черт, присущих роду Малфоев — она была очень похожа на свою красавицу-мать, истинная Блэк с иссиня-черными волосами и намного более открытым взрывным характером.       Тяжело было даже сказать, кто из них был большей занозой в детстве — неугомонная Вивьен, которая без остановки бегала по мэнору и прилегающей территории, умудряясь калечиться, даже находясь под пристальным присмотром эльфов, или же вечно недовольный и, чего греха таить, слегка ленивый Драко, который мог закатить истерику из-за того, что в чае попались чаинки.       Все перевернулось с ног на голову, когда Северус попытался устроиться в Хогвартс по заданию Темного Лорда, который хотел запустить шпиона в школу, но услышал то самое злополучное пророчество. Чертово пророчество!       Сколько бы Снейп ни корил себя за это, но он не мог изменить того, что уже произошло: услышав судьбоносные строки, он, не задумываясь ни на секунду, помчался к Темному Лорду, чтобы рассказать ему эти новости. Получив порцию Круциатуса за сорванное трудоустройство, Северус не удостоился наград за вовремя сообщенные уникальные сведения. Более того, Лорд, не изменившись в лице ни на миг, спокойно сообщил ему, что смерть покажется Северусу благословением, если он расскажет об этом хоть одной живой душе.       Новость о том, что Лили Поттер родила первенца, прогремела, словно ядерный взрыв — теперь все встало на свои места, и Лорд, кажется, тоже пришел к этому выводу, потому что за семьей Поттеров с того момента началась настоящая охота. Именно тогда Северус, заламывая руки из-за осознания, что все это происходит из-за него, пришел на поклон к Дамблдору. Именно тогда он повесил на себя еще один рабский ошейник, став слугой двух господ. И тяжело было сказать, кто из них был наиболее беспринципным, когда речь шла о чужих жизнях: не задумывающийся о них Темный Лорд или же Дамблдор, который предпочитал оставаться в стороне, чтобы руки оставались чистыми.       Гибель Лили от руки Лорда, который, смеясь, обещал когда-то Северусу, что «даст грязнокровке шанс», если представится возможность, была не просто ударом — известие об этом сокрушило его. Он пришел в себя лишь тогда, когда его загребли авроры, отправившие его в Азкабан без суда и следствия. Несколько суток в окружении дементоров и таких же обреченных, как и он сам, узников, стали для Снейпа водопадом ледяной воды, напомнившим ему о том, что жить дальше придется так или иначе.       Помощь Дамблдора, который перед сокращенным составом Визенгамота засвидетельствовал о том, что Снейп работал на него, казалась тогда каким-то чудом. Да, Северус сменил одну тюрьму на другую и теперь стены Хогвартса стали его новой темницей, но это новое положение ни в какое сравнение не шло с тем ужасом, который был в Азкабане, поэтому жаловаться было не на что. Тем более, работы было столько, что на жалобы времени не оставалось.       Люциус, как и многие другие чистокровные, за исключением совсем уж конченых отморозков вроде Лестрейнджей, сумели откупиться, сославшись на Империус и ментальный контроль. Крауч никогда бы не согласился на это, но его карьера была практически уничтожена после того, как вскрылась история, связанная с его сыном. Корнелиус Фадж не был столь принципиален — щедрое пожертвование, которое шло в комплекте с оправданиями, стало для него достойной причиной для подписания министерского помилования всех тех, за кого поручились Малфой и Нотт.       С огромными потерями, но многие сторонники Лорда вышли сухими из воды. Жизнь продолжалась. Более того, это время даже можно было бы назвать «беззаботным». Несмотря на работу в Хогвартсе, медленное восстановление родительского дома, незажившую сердечную рану и скорбь по Лили Эванс, погибшей из-за его, Снейпа, череды ошибок, Северус смог забыть о существовании ее сына и просто жил, не думая ни о чем.       Он варил зелья, потихоньку ремонтировал дом, покупал и читал книги, писал заметки и статьи в «Вестник зельеварения», участвовал в педсоветах и следил за жизнью факультета, а по выходным навещал своего крестника, наблюдая за тем, как растут отпрыски Люциуса и как они отличаются друг от друга. Полноценная жизнь, верно?       А потом кто-то бросил в костер заряженный револьвер — начиная с того года, когда Гарри Поттер перешагнул порог Хогвартса и вплоть до этого самого дня жизнь Снейпа была похожа на стакан, доверху наполненный проблемами. Все это, казалось, достигло пика, когда сына Лили поцеловал дементор, но тот умудрился выжить… опять, а потом внезапно привел себя в порядок.       Северус даже не мог назвать конкретный момент, когда он осознал, что в Гарри Поттере практически нет черт Джеймса. Не считая мелких внешних сходств, к которым теперь можно было с уверенностью отнести лишь черные волосы, острые скулы и прямой ровный нос, он на самом деле был очень похож на свою мать. И дело не только в зеленых глазах, которые больше не скрывались за дурацкими очками-велосипедами, но и в том, что он вел себя совсем не как его отец.       Это стало заметно еще на этапе выхода Поттера из квиддича «ради оценок», но этот странный поступок еще можно было уложить в какой-то вариант нормы, особенно с учетом того, что с успеваемостью у того и впрямь были проблемы. Зато все, что было связано с Турниром Трех Волшебников выглядело… очень подозрительно, если не сказать больше. Начиная с выверенного выступления на первом испытании и заканчивая «отрядом Поттера», состав которого напоминал суп, в который закинули все, что оставалось в кладовой.       Он общался с Вивьен! Северус едва сдерживал себя всякий раз, когда замечал, что дочь Нарциссы бросает на Поттера тоскливые взгляды через весь Большой зал, но это прекратилось, когда тот перестал приходить на приемы пищи со всеми студентами. Снейп умудрился позабыть о том, что Вивьен явно неровно дышит к отпрыску Джеймса, что было просто… возмутительно!       Особенно теперь, когда Темный Лорд вновь обрел тело и силы… Все стало слишком опасно, слишком сложно. Благо, ближайшие полтора месяца девочка проведет с Гринграссами, пока Нарцисса будет оборонять Драко как от идей Лорда, так и от глупых подростковых амбиций самого мальчишки. Северус же… Ему предстояло вновь разрываться между множеством игроков, мотаясь с доски на доску: от Волдеморта к Дамблдору и обратно, а теперь к ним прибавился еще и телохранитель Геллана Верхета, настоящее минное поле.

***

      Решив ничего не рассказывать Дамблдору о договоренности с Ароном и плате за зелья, Снейп со скучающим лицом стоял у стены, наблюдая за тем, как члены Ордена Феникса вновь спорят, обсуждая какую-то никому не нужную чушь. Как Дамблдор вообще собирался побеждать в войне с таким набором деревянных истуканов вместо сторонников? На кого он надеялся? На Блэка, чей бестолковый, но решительный взгляд не слишком-то коррелировал с его реальной пользой? Или на Артура Уизли, для которого слово жены значило больше, чем слово Дамблдора?       — Что ты думаешь, Северус? — обратился к зельевару директор Хогвартса. — Северус?       — Да? — помотав головой, откликнулся Снейп, пытаясь уцепиться за нить повествования, следить за которой давно перестал. — Так, я…       — Ты говорил, что Лорд стал открыто упоминать Отдел Тайн? — напомнил ему Дамблдор, слегка прищурившись, пока Блэк, наоборот, закатил глаза.       — Только при мне, но да, — кивнул Северус. — Пока что он всерьез думает, что главной сложностью для него является тот факт, что вы будете слишком быстро проинформированы, Альбус. И ему все еще необходим лояльный невыразимец, который поможет обойти защитные системы.       — Руквуд, — выплюнул Грюм, новый волшебный глаз для которого еще не успели изготовить. — Он попытается напасть на Азкабан, Альбус, как пить дать.       — Попытается, но явно не сейчас, — уклончиво ответил Дамблдор. — Если он хочет пересидеть бурю, восстановить силы и набрать новых сторонников, то нападение на тюрьму точно не в его интересах. Отдел Тайн вряд ли перевешивает в его глазах все остальное.       — Я бы не был так уверен, — поморщился Сириус.       — Ремус уже отправился в Германию, — не обратив внимания на сомнения Блэка, продолжил Альбус. — Аластор, авроры на тебе. Кингсли, следи за тем, как будет меняться все, что связано с сотрудниками, которые получают разрешения и предписания для посещения Азкабана. Такие операции не проводятся одним днем, и если мы будем следить очень внимательно, то заметим признаки того, что надвигается.       — Я бы не был так в этом уверен, — Снейп поморщился, — раньше мы имели дело только с Темным Лордом, а теперь речь идет еще и о Верхете. Судя по всему, именно он стоит за всем этим планом, связанным с очернением Альбуса в газетах и твердой позицией Министерства во всех вопросах, что связаны с возвращением Того-кого-нельзя-называть.       — И что это меняет? — вздохнул Кингсли.       — Многое, просто мы пока не знаем, что именно. Вдобавок, — Северус посмотрел на Дамблдора, — судя по всему, у них серьезные планы на Долорес Амбридж. Речь не только о реформировании Аврората, хотя конкретных деталей я не знаю.       Разговор становился все более бессодержательным и постепенно вновь вернулся к бессмысленной полемике. Атмосфера благоразумия вернулась в кабинет лишь тогда, когда там остались только Снейп и Дамблдор. Задержавшись, Северус оттолкнулся от стены, чтобы медленно подойти и сесть в кресло перед директорским столом.       Молчание продлилось несколько секунд, прежде чем Снейп произнес наконец:       — Он хочет знать, где сейчас Поттер.       — Мне кажется, для Тома это вполне обычное состояние, — с легкой усмешкой отреагировал Дамблдор.       — Он что-то задумал, — пожал плечами Северус, — теперь все иначе. Мне кажется, что Лорда заботят только Отдел Тайн и Поттер, а все остальное, включая львиную часть политических амбиций, теперь перекинуто на Верхета.       — Их тандем меня серьезно беспокоит, — вздохнул директор. — Они сотрудничали и в прошлый раз, но тогда Верхет явно был не более, чем просто анонимным спонсором. Теперь же во мне крепнет уверенность, что именно с Гелланом Верхетом нам придется в конечном итоге столкнуться.       — Я солидарен, но для начала стоит разобраться с Темным Лордом, Альбус. Как обстоят дела с крестражами?       — Я привлек одного очень хорошего друга, — с легкой улыбкой ответил Дамблдор. — Думаю, нас скоро ждут очень хорошие новости.