Парадокс второго шанса

      Все это было ошибкой. Гарри поморщился, переступая через побитую черепицу, но продолжил при этом неотрывно следить за улицей. Ошибка. Огромная ошибка!       — Я прямо как гребаный Гэндальф, — хихикнул Поттер, вспоминая, как тот отправился на поиски некроманта, прекрасно осознавая, что отправляется прямиком в ловушку, расположенную внутри Дол Гулдура.       Колесо Сансары дало оборот, вторая жизнь свелась к геройству ради геройства, вселенская ирония и впрямь работала.       В этом мире он был сам по себе, не так ли? Смерть закинула его сюда не для того, чтобы он вновь становился пешкой в чужой игре. Он оказался настолько неуверенным в себе тугодумом, что ей пришлось даже навестить его на Новый Год, буквально в лицо проговорив все то, что ему необходимо было услышать.       «Гарри, живи. Не пытайся сбежать от людей, не пытайся сбежать от любви, не пытайся сбежать. У тебя не получится. Я знаю, что не в ближайшие годы, но тебе не единожды будет предоставляться шанс прожить жизнь счастливо. Не упусти их.»       Слова отпечатались в памяти, словно заевшая пластинка. Сначала он пытался скрыть их за повседневными проблемами, потом перешел на обман с использованием проблем глобальных, но сейчас… Находясь перед очередным тяжелым выбором, Гарри вдруг отчетливо осознал, что совершает ошибку. Нет-нет-нет, не просто совершает, а совершит. Что еще ему оставалось? Другой вариант был еще хуже!       Смерть хотела, чтобы он жил, не пытаясь бежать от людей и любви? Правда? Что ж, тогда у него вообще не было выбора.       Пророчество? Плевать на гребаное пророчество, дело было вовсе не в нем!       Гарри знал, что его ничто и никто не держит в Магической Европе, он мог скрыться, повторить путь Слэро, выбрать добровольное изгнание, попытаться вновь начать жизнь с нуля, но… какой толк от такой возможности, если проблема была в нем самом?       Поттер ухмыльнулся, понимая, что не зря Распределяющая Шляпа все-таки отправила его в Гриффиндор когда-то. Он и впрямь был гребаным гриффиндорцем, бестолковым дуболомом с синдромом спасателя. Он не мог бросить Сириуса, Луну, Невилла, Гермиону…       Все изменилось за прошедший год. Теперь он не мог бросить своих друзей, свою семью. Разумеется, речь не шла о безответном альтруизме, ведь нотка эгоизма в этом тоже была: Гарри лучше многих других знал, что такое настоящее, истинное одиночество, поэтому не собирался возвращаться на этот никчемный путь. Нет, только не в этот раз. Больше никогда.       Выдохнув, Поттер стер следы своего пребывания на крыше и слегка склонил голову, наблюдая за тем, как еще один волшебник появляется рядом с крыльцом необходимого дома и довольно быстро забегает внутрь, не забыв при этом вытереть ноги и снять шляпу.       Разумеется, он мог сбежать в любой момент в течение этого года. С учетом языков, количества золота и счета в банке UBS, он мог жить буквально где угодно, мог выбрать любую страну, но… зачем ему все это? Безо всякой иронии, он был последней надеждой Магической Британии, хоть та об этом и не подозревала. Светлая сторона была обречена на поражение с пацифистской политикой Дамблдора, а исчезновение бородатого старика просто приведет к скорейшему распаду, как это произошло в его мире. Дамблдор создавал структуру, которая не могла существовать без него во главе. И если Волдеморт возьмет верх в этот раз, то… о какой любви можно говорить?       Если бы не слова Смерти, которые он постоянно прокручивал в голове, все было бы намного легче, не правда ли?       «Не оправдывай все войной, Гарри. Войны заканчиваются, но твои странные сомнения насчет возраста, попытки избежать дружбы и личных связей — это глупость, которая не даст тебе ничего хорошего. Лучше займись этим сейчас, а не откладывай на будущее, которого может и не быть. Знаешь, сколько я видела тех, кто клал на алтарь любовь, спокойствие, жизнь, чтобы потом не увидеть рассвета, который они так старались приблизить? Это количество не поддается подсчету. Для многих из них это была возможность, дарованная мной, но они все равно выбирали не жизнь, а жертву. Парадокс второго шанса, Гарри, не допускай такого.»       Настоящий манифест, ни дать ни взять. Вот только Поттер не собирался жертвовать собой ради рассвета. Он собирался сделать все так, чтобы рассвет наступил без задержек и осветил ему правильный путь. Именно поэтому… приходилось принимать тяжелые решения. Никакого алтаря, просто пересмотр приоритетов с учетом изменившейся обстановки, вот и все. В конце концов, Смерть ведь не могла принимать решения за него. Она могла ограничить его, но сохранила свободу воли — следовательно, ее вполне устраивал тот факт, что Поттер сам будет выбирать свой путь.       Это напоминало фильм и момент окончательного осознания главного героя, к которому тот шел первые полтора часа. Гарри не собирался жить, скрываясь от Реддла, как не собирался он и идти на компромиссы с совестью, жертвуя дружескими и семейными связями ради теплого фальшивого отпуска. Вот она, жизнь — ему необходимо было на время забыть об иррациональных мечтах и сосредоточиться на том, что необходимо сделать прямо сейчас, раз и навсегда покончить как с Волдемортом, так и со структурой, которая удерживала этого самого Волдеморта на плаву.       Продолжая наблюдать за улицей и «тем самым» домом, по соседству с которым он оказался благодаря счастливой случайности, Гарри закутался в мантию-невидимку и аппарировал вниз, специально сосредоточившись на том, чтобы сделать это настолько бесшумно, насколько это вообще было возможно. Тихий щелчок все же прозвучал, но тут же затерялся среди городских звуков, зато Поттер оказался под крышей одного из подъездов как раз напротив нужной двери.       Разумеется, он мог подождать. Мог пропустить сегодняшнюю встречу, заняться сбором информации, выждать еще пару недель или даже месяц, чтобы нанести более сокрушительный удар потом, но… нет.       Если Реддл уже встретился с Верхетом и их давнее сотрудничество возобновилось, то Волдеморт мог начать действовать намного раньше, чем в прошлом мире. Вдобавок, если принять за факт существование тандема Реддл-Верхет, то змеелицый больше не зависит от кошелька Люциуса Малфоя, как и не ограничен одной лишь Британией в вопросах опосредованного влияния.       Реддл со дня на день может отдать уже сформированному отряду пожирателей приказ атаковать магглов, например. Или даже отправиться на штурм Азкабана, чтобы освободить заточенных сторонников. Конечно, это все было лишь эфемерной догадкой, практически не имеющей под собой никаких реальных оснований или, тем более, доказательств. Всего лишь гипотеза, которую Гарри раздул до чего-то невероятного, и теперь активно с этим самым «невероятным» боролся.       Возможно, Реддл сначала дождется момента, когда репутация Дамблдора ослабнет. Это было бы разумно, да и почти сработало в родном мире Поттера. Возможно, Верхет подскажет Волдеморту наиболее правильный и выгодный путь к полному подчинению Магической Британии, снабдив всем необходимым. Кто знает, кто знает…       Даже выбор завтрака для кого-то был сложной процедурой, требующей внимания и ответственности, а что уж говорить о выборе стратегии для войны, горячая фаза которой еще по сути не началась? Гарри вздохнул, продолжая смотреть на пустынную улицу из-под мантии-невидимки: пока что всего два человека явились на назначенную встречу, но третьему не суждено было попасть туда. Гарри осознал, что уже выбрал подход: никаких промедлений. Он хотел и, что самое главное, мог нанести Верхету серьезный ущерб, поэтому не собирался отходить в сторону вновь, надеясь на то, что выжидание на сей раз сыграет кардинально лучше, чем в прошлый.       Как только посреди улицы появился еще один волшебник, тут же наклонившийся, чтобы поднять слетевший с головы цилиндр, Гарри в тот же миг рванул с места, бесшумно подбегая к нему с вытянутой рукой:       — Сомниум! — шепнул Поттер, аккуратно подхватывая начавшего падать уснувшего мужчину, который только-только нацепил назад свою странную шляпу.       Всего мгновение — и улица вновь опустела, а сам Поттер в обнимку с похищенным магом появился в уже привычном домике на окраине Лондона. К сожалению, время поджимало, поэтому пришлось в срочном порядке готовить дом для принятия нежданного «гостя». Потребовалось всего пара минут, но за эту самую пару минут Гарри сообразил, какой стратегии необходимо придерживаться с учетом недостатка времени.

***

      — Просыпайся…       Жан-Жак разлепил глаза, услышав сквозь сон странный механический голос. Стоп, сквозь сон? Что… Где это он оказался?! Жан-Жак Куртис довольно быстро смекнул, что к чему: он был связан и находился в неизвестном, плохо освещенном месте. Судя по всему, он был… похищен! Вот именно, похищен! Стараясь не терять самообладание, мужчина попытался аппарировать, но тут же застонал, почувствовав боль где-то в области грудной клетки.       — Сбежать не выйдет, — вновь услышал он голос, который уже успел счесть элементом сна, случайно проникшим в реальность, — привет, Жан-Жак.       Пленник дернулся, когда помещение резко оказалось освещено тусклым светом нескольких парящих свечей. Даже этого света было достаточно для того, чтобы понять — он в каком-то разрушенном… маггловском доме, да! А еще, перед ним находился…       Потеряв дар речи от страха, Жан-Жак почувствовал, как мокнут его собственные штаны.       — Я думал, ты окажешься смелее, — вздохнул похититель в тени, склоняя голову к плечу. — Итак, я не собираюсь тратить на тебя больше десяти минут, поэтому… ты готов отвечать или нет?       — Отвечать? — пискнул Жан-Жак и тут же закашлялся из-за пересохшего горла.       — Как тебя зовут? — несмотря на то, что голос звучал как механический скрежет, нотки усталости в нем были заметны сразу. Задав вопрос, похититель взмахнул рукой. Порыв ветра настиг пленника и тот почувствовал, что его белье вмиг высохло, а неприятный запах исчез.       — Ж-Жан-Жак Куртис, — откликнулся чиновник. — Послушай, я не знаю, кто ты, но у меня есть деньги, я чистокровный, я могу заплатить тебе и…       — Тц-тц-тц, — покачал головой похититель, спрыгивая со стола, на котором сидел до этого, — отвечай на вопросы, которые задаю я, тебе это понятно?       — Д-да, — сглотнув, дрожащим от страха голосом произнес Куртис.       — Встреча, на которую ты собирался… Сколько она длится? Во сколько сегодня начнется?       — Об-обычно где-то от двух до четырех… часов, — выдавил из себя Жан-Жак, понимая, что его явно поймал тот, кто не сильно любит Геллана Верхета. Слухи ходили разные, а таинственное исчезновение братьев Шейтеров не способствовало всеобщему спокойствию. — Начнется в восемь после полудня.       — Твое отсутствие там заметят?       — Р-разумеется, — кивнул Жан-Жак, — и сразу же начнут меня искать… А-а-а!       — Да, забыл предупредить, — вздохнул похититель, комментируя хруст костей и последовавший за ним крик, — если будешь лгать, то не уйдешь отсюда живым. Твоя искренность в твоих интересах. Занимательно, правда?       — Это… Это ты… — прошептал Куртис, понимая, что на него надели какие-то пыточные кандалы. Внезапная искра догадки мелькнула в его глазах, когда свечи наконец осветили лицо того, кто стоял перед ним. — Ты Безликий!       — Безликий? — удивился Гарри. — Это так меня прозвали, серьезно? Безликий?!       — Ты был на Чемпионате… — продолжал шептать Куртис, вспоминая тот страшный вечер. Он тоже был там, получил билет от Министерства и отправился в Британию, зная, когда именно стоит исчезнуть, чтобы не пострадать. Его дочь и жена остались тогда дома, благодаря чему он смог со спокойной душой развлечься перед матчем. Благодаря этому знанию он успел покинуть лагерь до того, как началось нападение, но новости довольно быстро догнали его.       — Да, поприсутствовал, врать не буду, — хихикнул Поттер. — Ладно, это интересно, но нам нужно продвигаться дальше. Тебя станут искать?       — Н-не должны, — покачав головой, решил сказать правду Куртис. — Ты собираешься убить меня? Я расскажу все, что знаю, честно!       — Я оставлю тебя в живых, если ты действительно все расскажешь, вот только… — Гарри пожал плечами, — ты наверняка принес ему кровную клятву, не так ли?       Шумно сглотнув, Жан-Жак судорожно закивал. Черт бы побрал их всех! Черт бы побрал мистера Верхета, клятву… Впервые за многие годы Куртис ощутил, что хочет жить настолько сильно, что готов отказаться от любых преференций, предоставляемых Гелланом Верхетом. К сожалению, некоторые решения отменить нельзя, а стечение обстоятельств привело к тому, что его жизнь теперь находилась в руках этого… психопата!       — Что именно там творится? — спросил Гарри. — Что вы обсуждаете?       — М-мы… э-э-э… разные планы и… — Куртис поморщился, — отчетности. Разбираемся с логистикой и взятками, помогаем друг другу с информацией, с вывозом ингредиентов…       — То есть, вы действуете вместе? — уточнил Поттер. — Сколько вас там? Сколько должно быть сегодня?       — Девятнадцать, — выдохнул пленник, морщась от боли в грудной клетке. Кровная клятва была намертво связана с разумом, а хорошим менталистом Куртис себя назвать не мог. Клятва как будто «понимала», что человек собирается рассказать то, о чем рассказывать не стоит, и пыталась предупредить его о последствиях.       — Ого, немало, — вздохнул Гарри, — скольких можно отправить на тот свет?       — Ч-что?       — Ну, сколько там тех, кого стоит оставить в живых? Может быть, ты удивишься, но я вообще-то не считаю себя мясником, лишние трупы мне вообще не слишком нужны, — пожав плечами, солгал Гарри. — Тем более, среди них могут оказаться ребята вроде тебя, готовые сотрудничать на добровольной основе.       — Я… Я не знаю, что ответить, — с опаской прошептал Жан-Жак, готовясь к боли, но она не наступила. — Т-ты спрашиваешь у меня, кому сохранить жизнь?       — Там только безобидные клерки? — уточнил Поттер. — Может быть, боевые маги, наемники, еще кто-нибудь?       — Ну, там… — Куртис закашлялся от нервного перенапряжения.       — Не волнуйся ты так, — Гарри склонил голову набок, — тебя я отпущу живым и даже невредимым, ты и впрямь кажешься безобидным. Мне просто нужно знать, есть ли там кто-нибудь… неприятный.       — Сегодня будут трое боевых магов, — ухватился за надежду Куртис, — а еще должны появиться люди, которые занимаются заготовкой ингредиентов. Они… не такие, как мы, понимаешь? Не чистокровные, не вхожи в круги министерских работников, да и вообще…       — Каких еще ингредиентов?       Почувствовав, что дышать стало чуть легче, Куртис начал говорить, понимая, что клятва не считает обобщенный рассказ о несвязанных с ним событиях нарушением:       — Они потрошат псин, вытаскивают сердца, печень, почки… — начал перечислять он. — В общем, занимаются грязной работой, чтобы сохранять бесперебойный темп поставок для производства стимуляторов и прочего, пока мы обеспечиваем логистику…       Мужчина не успел договорить, потому что Гарри внезапно прервал его:       — Знаешь, дорогой Жан-Жак, что-то я поторопился, назвав тебя безобидным, слишком уж опасно звучит описание. Давай-ка лучше проверим кое-что, — он взмахнул рукой, — Легилименс!

***

      Погружение в разум человека, который скрыл весомую часть своего повседневного существования за каменной стеной кровной клятвы, напоминало попытку преодолеть болото, прыгая по торчащим из тухлой воды кочкам. Нужно было действовать очень аккуратно, чтобы не схватить откат.       Гарри прыгнул на первую кочку, которую разум Куртиса вытащил на внешний уровень после описания неких «ингредиентов», но тут же понял, что его непременно вывернуло бы наизнанку, находись он в реальности — напротив него происходила весьма красочная сцена, даже мимолетный взгляд на которую сразу же перечеркнул утверждение о «безобидном клерке», с которым он явно поторопился.       Куртис сидел за столиком в классическом подземелье с кучей тюремных камер, с искренним безразличием наблюдая за тем, как воющему от боли оборотню в его волчьей форме отрубают руки по локоть, складывая их в подготовленный сундук. В следующем десятке клеток находились такие же оборотни, беснующиеся от полнолуния и заточения, но в то же время все равно осознающие, что произойдет с ними в скором времени. В конце вытянутого коридора находились камеры с обычными людьми, которые явно были в ужасе от происходящего в нескольких десятках ярдов от них.       — Желудки в стазис, — обыденным голосом Жан-Жак отдал приказ потрошителям, заглянув в бумаги, — тут написано, что в прошлом месяце был профицит. Почему?       — Наш кусака перестарался, — фыркнул мужчина в ответ, параллельно вскрывая еще живому оборотню грудную клетку с помощью специального инструмента, который был похож на серп, покрытый рунами. Самые ценные ингредиенты получались именно тогда, когда их доставали из еще живых магических существ. Конечно, это было запрещено отдельным декретом МКМ еще в 1709 году, но в таком бизнесе процветает лишь тот, кто знает, что… запреты созданы для слабаков, готовых их соблюдать.       — Нужно снижать темпы, — поморщился Куртис, — придержим волков какое-то время, чтобы величина предложения просела, а то нас по головке не погладят.       — Че? — откликнулся еще один потрошитель.       — Пока завязываем с созданием новых оборотней и поставкой ингредиентов, — со вздохом пояснил Куртис. — Эта партия будет последней как минимум на ближайшие восемь недель.       — Прямо как с вейлами? Я слышал, парижское отделение совсем прикрыли.       — Да, — кивнул Жан-Жак, — но не совсем. Тут мы управляем численностью, а вейл еще нужно поймать, там ситуация сложнее. В последнее время анклавы становятся все более закрытыми, поэтому ситуация не так проста, как кажется.       — Так и для оборотней мы людей отлавливаем, — непонимающе отозвался второй потрошитель.       — Ага, простых волшебников, которых пруд пруди, — хмыкнул Куртис, — сейчас вейл в Норвегии и Франции не найти даже с манком, крупные анклавы потихоньку начинают консолидироваться и помогать друг другу с изоляцией.       — Не пытайся ничего объяснять этому идиоту, — вздохнул первый потрошитель, перекладывая ребра в отдельный мешок. — Я тебя понял, и это главное. Кусака будет точить зубы о камень до следующих распоряжений.       — Хорошо, — улыбнувшись, почесал затылок министерский чиновник.       Гарри почувствовал, как его разум буквально затрещал под напором волны ярости, но все же нырнул глубже. Он не мог просто так вернуться, не узнав главного.       Интерьер какого-то дома… Того самого дома! Очередная встреча, причем всего несколько месяцев назад, судя по снегу за окном. Сегодня вечером в комнате целая куча народа, а во главе стола стоит молодой, явно младше тридцати, парень аристократической внешности в белом костюме, держащий в руках папку с бумагами.       Видимо, кровная клятва не покрывает содержание подобных встреч, потому что иначе бы Куртис не смог обсудить их с необходимыми людьми, не посвященными в основную тайну.       — Четыре попытки атаковать анклав номер восемь с начала декабря, — вздохнул аристократ, — и все до единой провалились. Сперва мы с мистером Верхетом думали, что проблема в усиленной безопасности, но сейчас…       — Что сейчас? — спросил один из присутствующих, полный мужчина с кругами под глазами и морщинистым высоким лбом.       — Мы нашли крысу, которая предупреждала их о грядущих атаках, — объяснил тот, кто стоял во главе стола. — Если вы думаете, господа, что щадящая кровная клятва каким-то образом дает вам дополнительную свободу, то подумайте получше, хорошо? Это необходимая техническая особенность, а не привилегия. Ваша лояльность по-прежнему является условием для дальнейшего успешного… сотрудничества. Если вы сболтнете кому-то лишнее ненамеренно, то лучше признайтесь сразу, а если вы сделаете это намеренно, то… вы знаете, что вас в таком случае ждет.       — То есть, крысу все-таки поймали? — уточнил еще один, чье лицо Гарри узнал с небольшим запозданием. Один из тех, кто красовался на обложке Ведьмополитена как самый завидный вдовец Магической Франции, Пьер Оллис.       — Да, и Арон позаботился о том, чтобы они с женой никогда больше не увидели солнечный свет, — жестко ответил аристократ. Гарри заметил, что стоило тому упомянуть некоего «Арона», как все остальные вздрогнули. — Если вы дождетесь субботы, то все увидите в газетах. А по поводу его двенадцатилетней дочери… Скажем так, у некоторых отбросов тоже есть потребности.       Усмехнувшись при виде позеленевших лиц, мужчина покачал головой и кинул папку на стол:       — Так или иначе, вам не о чем волноваться, верно? Пока. Достаточно всего лишь делать то, на что вы подписались, и никаких проблем не будет. Жан-Жак?       — Да? — откликнулся тот, в чьем воспоминании Поттер прямо сейчас находился.       — Слышал, твоей дочурке исполнилось пять позавчера, да? Поздравляю.       — С-спасибо, сэр! — заикнувшись, кивнул Куртис.       — А еще я слышал, что ты опять наведывался в бордель на Околчице, — со смешком поддел его аристократ. — Не стыдно, при живой-то жене?       Куртис буквально затрясся от страха, но мужчина лишь рассмеялся, махнув рукой:       — Хотя, о чем это я, там такие девочки… Неудивительно, что даже тебя все-таки затянуло. Ладненько, Витье? Ты разобрался с препятствиями в Аврорате?       — Почти, месье Шувель, — аккуратно ответил еще один маг по имени Рено Витье, которого Поттер теперь знал в лицо, — нужна еще пара недель.       — Пара недель? — переспросил этот «Шувель». — Ладно, пара недель так пара недель, запас по времени у нас есть. Патрик, что там с ежегодным аудитом Департамента Магического образования?       — Уже проведен, Гаспар, — поднялся со стула Патрик Арно. Значит, Гаспар Шувель, да? Ладно… — Если оценивать в процентах, то мы на семьдесят процентов внутри процесса. Еще годика… полтора, по самым строгим оценкам, и аудиты будут проводить только мои люди.       — Тогда я передам мистеру Верхету, что пора готовить его людей, — с улыбкой кивнул Гаспар, подчеркнув иерархию в их группе. — Молодец, Патрик. Кстати, на повестке дня вновь Британия, господа, и мы с вами находимся на пороге…       Гарри с криком выкинуло из разума, а сам он в реальности рухнул на пол, упершись в него трясущимися руками. Приступ головной боли был таким сильным, что ему в какой-то момент показалось, что череп треснет. Ему захотелось, черт возьми, покончить с собой еще раз, лишь бы ничего не чувствовать, ведь не помогала даже окклюменция, а потом все внезапно… закончилось. И, судя по всему, это заняло немало времени.       Со стоном распластавшись на полу, Гарри перевернулся на спину, понимая, что блевать внутри маски — это явно не самое лучшее решение на свете.       — Блять, что вообще произ… — процедил Гарри, поднимаясь с пола, но не договорил, увидев, во что превратился пленник.       Жан-Жак Куртис — безобидный на вид семьянин, чистокровный маг, министерский клерк, не дотягивающий даже до среднего ранга, буквально развалился на части. Глаза «вытекли» из глазниц, он явно откусил себе язык, а попытки вырваться из кандалов привели к тому, что все его тело превратилось в мешок сломанных костей.       Клятва. Клятва убила его.       Гарри отпрянул, понимая, что лишь чудом не погиб сам. Слэро предупреждал его о таком — о попытках залезть в воспоминания, защищенные кровной клятвой. Если бы легилимент пытался взломать то, что защищено чем-то банальным, вроде непреложного обета, то отделался бы легким дискомфортом, но кровная магия не была такой отходчивой — она убивала как владельца воспоминания, так и того, кто пытался до этого воспоминания добраться. Вот только Гарри тщательно обходил стороной воспоминания, скрытые за клятвой!       Стоп, в какой момент это произошло? Они сидели в той комнате и… Гарри судорожно выдохнул, когда осколки чужой памяти всплыли в разуме. Они попытались обсудить Британию! Точнее, ее упомянул этот лощеный мужик в белом костюмчике, да, Гаспар Шувель! Внезапная догадка пронеслась по разуму.       Еще одна клятва. Пересечение стен.       У них были отдельные клятвы на случай новых операций, не так ли? Это было бы логично, раз уж им оставляли послабления, чтобы они могли обсуждать некоторые аспекты с теми, кто не был посвящен в происходящее. Стоп, время! Время!       Взглянув на наручные часы, Гарри выругался и вновь посмотрел на пленника. Мертвее мертвых мертвецов, он сгодится разве что на удобрение или корм для тигров-людоедов, да и то придется постараться, чтобы найти таких тигров, которые не побрезгуют сожрать этого ничтожного гаденыша, который был замешан в поставках ингредиентов для зелий, изготовленных из людей, настоящих людей!       Отцепив и спрятав Кандалы Арьера, Гарри превратил мертвого Куртиса в палку и сжег ее дотла, уничтожая пепел и все остальные следы, включая подсохшую кровь на полу. Нужно было торопиться, не так ли? Встреча должна была уже начаться, и Гарри не собирался пропускать ее.       

***

      Схватив откат из-за собственной невнимательности, Гарри провалялся в отключке практически полтора часа, поэтому к моменту его возвращения в Сен-Дени встреча уже началась. Как он это определил? Ну, даже если откинуть в сторону поздний час, вокруг дома была активирована защита, и при том весьма… неплохая. Судя по всему, как только встреча начиналась, защитные щиты активировались автоматически.       Неплохие… щиты, да. Вполне крепкие, если речь идет о попытке штурма силами Аврората, например.       Втянув носом воздух, который внутри маски-шлема не пах ничем, Гарри почувствовал, как завибрировали кончики пальцев. Ритуалы продолжали быть его главным помощником, ведь чувствительность к магии прямо сейчас подсказывала юноше, куда и чем стоит ударить, чтобы этот несчастный щит треснул, лишая находящихся внутри дома магов шанса на спасение.       Вот только… глупо было бы делать именно так, верно? Атаковать в лоб, давая им шанс уйти. Если они все разбегутся, то это ни к чему не приведет. Тем более, что Гарри уже точно решил, что не собирается действовать точечно.       Накинув на себя мантию-невидимку и убедившись, что ни одна часть его тела не выглядывает наружу, Гарри выставил руки вперед и закрыл глаза. Ему потребовалось не меньше минуты для того, чтобы окружить сразу несколько домов не просто антиаппарационным барьером, а настоящим гребаным заслоном, который не позволит находящимся внутри периметра магам использовать портключи, которые наверняка у них имеются. Позаботиться пришлось в том числе о каминной сети и домовых эльфах, ведь Поттер не успел узнать подробности устройства здания у скоропостижно скончавшегося Куртиса.       Кивнув сам себе сразу после того, как сухой треск возвестил об активации барьеров, Гарри со сдавленным криком взмахнул рукой, разрушая защиту, установленную людьми Верхета. Разумеется, они уже заметили. Дом тряхнуло так, что невозможно было не заметить. К тому моменту, когда входная дверь начала открываться, Гарри был уже у самого крыльца. Взмахнув рукой, он прошептал:       — Флипендо!       Будь на его месте обычный подросток, заклинание мало кому нанесло бы ощутимый вред, но вот только Гарри вложил в него столько силы, что выглянувший наружу волшебник сразу же улетел обратно, оставляя на крыльце руку и сбивая по пути еще нескольких мужчин, которые тоже засобирались на улицу после отключения защиты.       — Авада Кедавра! — послышался чей-то выкрик, и невидимый Поттер отпрянул в сторону, едва успев увернуться от зеленой вспышки, которая по касательной задела входную дверь, разбив ее в щепки.       — Ну ты и псих, — прошептал Гарри, взмахом руки убирая с себя пыль. Трое боевых магов, да? Направив руку в сторону коридора, он сделал еще один взмах, — Бомбарда Максима!       Вспышка, возникшая из ниоткуда, застала аврора врасплох. У него все еще оставалась доля секунды для того, чтобы отразить заклинание, но он не успел даже поднять палочку. С глухим «бум» ошметки сразу нескольких кучно стоявших магов разлетелись по всему коридору, а на первом этаже выбило часть окон.       Выругавшись, Гарри тут же накинул на все окна в здании щиты Силвилд, чтобы пресечь массовый побег. Медлить было нельзя.       Не дожидаясь следующей атаки, все еще невидимый Поттер ворвался в дом, на ходу доставая из татуировки давно уже запылившийся меч. Двое магов, дезориентированных после взрыва, пытались привести в чувство того, что был отправлен в полет по коридору, но этому не суждено было случиться, ведь резкий свист оборвал жизнь одного из них, отправив его голову на пол. Второй не успел даже оглянуться, как точно такой же удар настиг и его.       Это явно были боевые маги. Авроры, судя по мантиям. Что ж, а теперь…       — Вместе! – послышался крик, но за ним ничего не последовало. Успевший было сгруппироваться Поттер посмотрел влево и увидел, как целая толпа лощеных чистокровных магов жмется к противоположной стороне «переговорной комнаты», которую он уже видел в воспоминании Куртиса. Точно, вот лежат разбросанные по всему первому этажу документы, а вот знакомые лица… людей, которых Поттер ни разу еще не видел вживую.       И несколько тел на полу, свидетельствующих о том, что с силой взрывного заклинания гриффиндорец все же переборщил.       Понимая, что за ним сохраняется эффект неожиданности благодаря невидимости и отсутствию шума, Гарри собрался было вырубить их всех, как вдруг Гаспар Шувель, который был, наверное, самым молодым из присутствующих, направил палочку… не на Поттера, а на остальных магов, стоявших прямо перед ним.       — Редукто! — проорал он во все горло, и сразу несколько человек перед ним вынуждены были отскочить по сторонам. — Авада Кедавра! Авада Кедавра! Авада Кедавра!       Зеленые вспышки полетели в сторону Поттера, который тут же отступил вбок, скрывшись за стеной. Судя по всему, кое-кто намерен был сопротивляться до последнего, да?       — Куда ты делся?! – с оправданной истеричной ноткой в голосе прокричал Гаспар. — Где ты?!       Гарри промолчал. Что ж, он мог убить их всех за минуту, но информация… была намного важнее. Нужно лишь как-то подобраться ближе и усыпить их всех, вот только… как?       Поморщившись, Гарри бросил еще часть сил на поддержку щитов. Судя по всему, волшебники скооперировались, чтобы прорвать установленные им барьеры. Что ж, действовать нужно быстро.       Спрятав меч, Гарри достал несколько стеклянных шариков и с размаху бросил их в комнату, где находились волшебники. Разумеется, ход с перуанским порошком мгновенной тьмы не был чем-то поистине оригинальным, но с непривыкшими к реальным боевым ситуациям магами он сработал неплохо: на несколько секунд мужчины оказались в замешательстве, и Гарри воспользовался этим временем, бесшумно скользнув в искусственно созданную тьму.       Экспеллиармус, Петрификус, Силенцио и Сомниум — связка из четырех простейших заклинаний пригодилась ему, чтобы нейтрализовать всех присутствующих в кратчайшие сроки, после чего Поттер выпрямился и развеял тьму.       Взмахнув рукой, Гарри собрал все разлетевшиеся по комнате бумаги и документы, после чего спрятал их в татуировке. Время шло на минуты — использование нескольких непростительных в маггловском городе наверняка уже засекли, поэтому следовало поторопиться. Выбежав в коридор, Гарри осмотрелся и, направив руку в сторону деревянной лестницы в самом дальнем углу, произнес:       — Файндфайр!       Свист, подобный пожарной сирене, пронесся по помещению, когда из его ладони вырвался магический огонь. Сохраняя контроль над ним и проследив за тем, чтобы огонь не отрезал путь наружу, Поттер вернулся в комнату и сделал глубокий вдох, снимая часть барьеров и словно сбрасывая с плеч несколько мешков с камнями.       Потребовалось несколько минут, чтобы раздеть догола всех спящих пленников, убедившись в отсутствии следящих артефактов и темных меток, после чего Гарри начал переправлять их всех по очереди, раскидывая тела на пляже перед домом.       Прыжок — прыжок, прыжок — прыжок, и так семь раз — пока не закончились все живые пленные. После этого, Поттер еще раз обыскал комнату на предмет скрытых тайников, но ничего не нашел и аппарировал наружу, снимая остатки барьеров и позволяя Адскому пламени свободно резвиться по всему зданию, которое изнутри уже выгорело настолько сильно, что никто и никогда не сможет определить магические следы.

***

      С пленниками все оказалось достаточно просто — поскольку найти их в нынешнем состоянии смогли бы, лишь использовав ритуалы, в том числе кровные, Гарри пришлось применить общий ритуал отсечения, предупредив эту опасность заранее. Несколько порций разбавленного напитка живой смерти, рассчитанные на минимум несколько недель крепкого сна, а также крепкий подвал, защищенный всеми методами, на которые Поттер был способен, должны были дать ему как минимум несколько дней форы.       Строго говоря, день можно было считать относительно… успешным. Да, он не смог захватить всех, кто был внутри, но даже семь пленников, в число которых вошел их «главный» по имени Гаспар — это неплохой результат, верно?       Нужно было как можно скорее разобраться с документами, придумать способ вытащить из пленников то, что скрыто под клятвой, а затем позаботиться о том, чтобы использовать полученные сведения в кратчайшие сроки. И это не считая Азкабана, штурм которого Гарри продолжал откладывать из-за того, что не мог просчитать и реализовать надежный и стабильный способ дезориентировать дементоров.       Конечно, воевать в одиночку было непросто — и речь вовсе не об активных операциях, а как раз о таких моментах, когда Гарри вынужден был заниматься всем и сразу, но пока что иных вариантов на горизонте не наблюдалось. У Поттера не было тех, кому он мог бы рассказать даже частичку того, что происходит на самом деле, а значит, нужно было… ускоряться. Работать на опережение, принимая во внимание сразу двух врагов, обладающих не только силой, но еще и мозгами.       Да, сегодня он смог выйти победителем, используя эффект неожиданности, но все зависело от того, как этот самый эффект получится использовать в будущем.