Обмен должностями

Калинин… Тот самый Калинин, который спонсировал «Медведей». Тот самый Калинин, который находился в розыске. И, несмотря на это, продолжал поддерживать хоккей всеми возможными способами. Теперь этот самый Калинин приехал в город. Узнав, что здесь ещё и Вадик, он тут же набрал его. О спонсорской помощи они договорились ещё по телефону. Вадим Юрьевич с энтузиазмом описывал перспективы, а Олег Иванович соглашался на всё. Ведь хоккей — это не просто спорт. Это эмоции, это жизнь. Самая настоящая, искренняя жизнь на льду. Москвина тогда подметила правильно: если бы они встретились, то просто побухали бы вместе. Но Казанцев не был бы Казанцевым, если бы не воспользовался ситуацией. Он решил устроить спектакль, втянув в него и Ольгу, и Олега. Только с одним условием: Калинин знал, что Казанцев проверяет Москвину — на её способности, выдержку, умение договариваться. А вот сама Ольга была уверена, что едет к спонсору, чтобы заключить серьёзное соглашение. Всё бы ничего, но Вадим просчитался. Он не ожидал, что будет так сильно переживать. Она выглядела слишком красиво. Слишком вкусно пахла. Её глаза горели слишком ярко. Всё в ней было... слишком. От одних только воспоминаний о том, какая она, работать становилось невозможно. Вадим швырнул папку обратно на стол и тяжело вздохнул, откинувшись на спинку стула. Прошло уже сорок минут с момента назначенной встречи, а ни от неё, ни от Калинина — ни привета, ни ответа. За сделку он не волновался. Но за Ольгу... Что они там так долго делают? Им и пятнадцати минут хватило бы! Вадим крутанулся на стуле и замер напротив окна. Думать спокойно не получалось. Каждый раз, оставаясь наедине с собой, он невольно начинал фантазировать. Как она сидит в этом кабинете, на своём диване. Как они работают, каждый за соседними столами, изредка поглядывая друг на друга. Как они вместе пьют чай, наблюдая за видом из окна. Как они выходят из вуза. Едут домой. Вместе. Он и она. Вадим, а когда ты стал так думать о ней? Тишину приёмной нарушил звук хлопнувшей двери. Сердце заколотилось сильнее. Это она. Это точно она! Он нервно поёрзал на стуле, пытаясь принять более расслабленную позу. Ольга просто обязана зайти к нему и похвастаться своим успехом. Сказать ему: «А ты не верил!» Она… Дверь в его кабинет распахнулась. Всё шло точно по его расчётам. Но раздался голос, который словно холодной водой окатил Вадима: — Мам, ты на обед пойдёшь? Может, вместе сходим? Казанцев резко повернулся и, натянув на лицо улыбку, ответил: — Здравствуй, Лиза. Девушка, стоявшая у открытой двери, прищурилась и с интересом уставилась на проректора: — А Ольга Сергеевна? — озадаченно спросила она. — Я за неё, — Вадим кивнул в сторону стола. — Присаживайся. — Нет, спасибо. Вы мне лучше ответьте, где моя мать? — серьёзно спросила она, скрестив руки на груди. — Твоя мама… — Вадим бросил взгляд на часы. Так и хотелось сказать: «Сорок три минуты сидит в ресторане с мужиком. Не пойми зачем и почему так долго». Но вместо этого он только слегка улыбнулся и решил ответить тактично: — Мы поспорили с Ольгой, и теперь она вместо меня, а я — за неё. Не волнуйся, это ненадолго, всего на пару дней. — Ага, — Лиза кивнула, прищурившись. — Значит, по законам вашего спора мне теперь нужно идти в кабинет напротив? — По правилам — да, — невозмутимо ответил он, — но фактически она сейчас на встрече. Когда вернётся — неизвестно. Девушка хмыкнула и уже было потянулась к двери: — Ладно, тогда я ушла. Но Вадим её остановил: — Подожди. Я ответил на твои вопросы, теперь ты выслушаешь меня? — Он вновь указал на стул напротив. — Присаживайся. Лиза посмотрела на него внимательно, пожала плечами и закрыла дверь за собой. Бросив сумку на стол, она села, откинувшись на спинку стула: — Хорошо, слушаю вас. — Ты когда-нибудь помогала своей матери с бумажной волокитой? — Вадим начал издалека, при этом внимательно наблюдая за её реакцией. — Вадим Юрьевич, — Лиза расплылась в улыбке, — давайте сразу к делу. Что вы хотите? — Так помогала? — он улыбнулся в ответ. Эта девчонка была точь-в-точь, как её мать: такая же прямолинейная. И даже чем-то напоминала его самого в молодости. — Помогала, — она наклонилась чуть ближе, прищурившись, — мы же взрослые люди, Вадим Юрьевич. Я прекрасно понимаю, к чему вы клоните. Она понизила голос до шёпота, заговорщически добавив: — Только, понимаете, всё должно оплачиваться. Обсудим условия, и хоть сейчас могу приступить к выполнению «ваших» обязанностей. — Хорошо, — он кивнул, вполне довольный её напористостью. — Работать нужно до пятницы, полный рабочий день. Естественно, если помощь с бумагами не понадобится, ты будешь свободна. — Какие твои условия? — добавил он с лёгкой улыбкой. — Ну, во-первых, — Лиза задумчиво посмотрела на него, — обед. Простите, я голодная, — улыбнулась она, а Казанцев рассмеялся. — Хорошо, — согласился он, заинтересованно наклоняясь вперёд. — Во-вторых, на время моего пребывания здесь у меня не должно быть проблем с пропусками пар, — загибая палец, добавила она. — Договорились, — Вадим кивнул, внимательно слушая. — Ну а теперь об оплате, — она расплылась в широкой улыбке, откинувшись на спинку стула. — Я хочу себе новые фирменные наушники. Лиза явно знала себе цену, и это даже забавляло Казанцева. — Фирма какая? Она достала телефон из кармана, развернула его задней крышкой к мужчине и положила на стол: — Вот такая, как на моём телефоне. Но оплата должна быть сегодня. — Хорошо, вечером купим. Заедем после работы, — Вадим кивнул, глядя на неё с одобрением. — А какие у меня гарантии, что ты выполнишь всю работу? — Ну, вы же проректор, — Лиза подмигнула. — У вас все полномочия в руках. — А у тебя есть мама, — усмехнулся он, поднимаясь с кресла. — Ладно, присаживайся. Девушка ловко поменялась с ним местами и устроилась поудобнее в кресле. Вадим встал за её спиной и начал объяснять, что и как делать. На всё это ушло совсем немного времени. Лиза, как оказалось, действительно разбиралась в бумажной работе, а новое схватывала на лету. Всего несколько минут, и она уже чувствовала себя как рыба в воде. Хотя, по мнению Вадима, это была не просто рыба, а настоящая золотая. Он сел на диван и около двадцати минут наблюдал за тем, как Лиза уверенно работает. Щёлкание мышки и размеренный ход часов на стене заполнили тишину кабинета. Казанцев вертел в руках телефон, нервно ожидая хоть какого-то уведомления. Ни Ольга, ни Олег не выходили на связь. Прошёл уже час с начала их встречи, а Москвина всё молчала. Калинин и вовсе будто исчез — мог бы хоть одну строчку написать, чтобы сказать, как идут дела. А на неё уже почти не надеялся. Москвина была слишком гордой, слишком дерзкой, слишком красивой… Слишком много «слишком»… Её образ вновь и вновь всплывал в голове, причём каждый раз в самых разных нарядах, позах, ситуациях. И в каждой из этих картин они были слишком близки, слишком горячо, слишком громко… Казанцева вновь вырвал из размышлений резкий хлопок двери в приёмной. — Наденька, Казанцев ещё в кабинете? — раздался знакомый голос. Мужчина подскочил с места, а Лиза замерла за столом. По его реакции стало ясно: о её присутствии мама не должна знать. — Прячься! — сквозь стиснутые зубы приказал он, схватив со стола её сумку и бросив ей. Лиза, не раздумывая, поймала сумку, схватила куртку со спинки стула и быстро спряталась под стол. Казанцев быстро подошёл к своему месту, делая вид, будто только что поднялся, когда дверь кабинета открылась. — Оля, — выдохнул он. От волнения даже не заметил, как впервые назвал её просто по имени. — Как всё прошло? Ольга прошла в кабинет и опустилась на диван с глубоким вздохом. — Ой, Вадим Юрьевич… — устало протянула она, наклоняясь и осторожно пытаясь расстегнуть сапоги. — Даже не знаю, что сказать… Казанцев, заметив, как она мучается Оля с замком, который, как назло, заело, подошел к ней и перехватил инициативу по борьбе с неподатливой обувью... — Убедили? — спросил он, аккуратно снимая с неё обувь. — Ну, как сказать… — Ольга смущённо улыбнулась, когда Вадим поставил сапоги рядом и сел на диван, глядя ей прямо в глаза. — Спасибо… Просто сапоги новые, немного давят. — Понял… можно? — спросил он, протягивая руку к её ногам. — Можно… что? — растерянно переспросила она, но ответа не последовало. Её ноги уже оказались у него на коленях. Ольга хотела возмутиться, сказать, что ей неудобно, но едва ощутила его тёплые пальцы, мягко поглаживающие голени и ступни, тут же потеряла дар речи. Она лишь закрыла глаза и закусила губу, наслаждаясь каждым движением. К чёрту границы отношений. Сейчас ей было слишком хорошо. Его пальцы осторожно массировали мышцы, надавливая на чувствительные точки, то спускаясь ниже, то поднимаясь выше. Она не сдержала тихий стон, а пальцы её рук вцепились в ткань дивана, сжимая её крепче. Вадим наслаждался моментом. Слушать её сдавленные стоны и видеть, как она реагирует на каждое движение, было почти невыносимо приятно. О, какую власть он имел над ней в этот миг. Жаль, что всё это исключительно в оздоровительных целях. Он ухмыльнулся, окинув взглядом её расслабленное тело. В темных колготках, приталенном чёрном платье, с волосами, раскинувшимися на подлокотнике дивана, она выглядела восхитительно. И когда Ольга выгнула спину, почувствовав чуть более сильное нажатие на чувствительную точку, он невольно задержал взгляд. Она была невероятной. — Боже мой, Вадим Юрьевич… — прошептала она, словно задыхаясь от удовольствия. — Мне так стыдно, но… это же так прекрасно… Ольга закусила нижнюю губу и мягко выдохнула. Как бы он хотел сейчас наклониться и прижаться к этим губам, почувствовать их вкус. Как бы он желал провести языком по её коже, пальцами исследовать изгибы её тела. Услышать её стоны, сорвавшиеся прямо в его губы, и её тихий шёпот, умоляющий не останавливаться. А как сладко бы она произносила с придыханием его имя… Снова и снова… Только он и она. Одни в этом кабинете… А нет! Лиза. Осознание накрыло, словно ледяной душ. В кабинете, кроме них, находился ещё один человек. Не просто кто-то, а дочь Москвиной, спрятавшаяся под столом. Сердце застучало вновь, но уже не от возбуждения и желания взять, а от адреналина. Вадим просто представить не мог, что можно ожидать от столь импульсивной девочки. Глаза Вадима забегали по комнате, мысли лихорадочно перескакивали с одной на другую. Сначала, возьми себя в руки и сделай все, чтобы она не заподозрила, что вы не одни. А после…. А после выкрутимся, Вадик, не впервой. Тяжело выдохнув, он хрипло проговорил: — Могу перестать… Пальцы всё ещё медленно скользили по её ступне, теперь с едва ощутимым нажатием. — Нет! — Ольга резко открыла глаза, а затем смущённо улыбнулась. — Я хотела сказать, что безумно благодарна за такую… приятную помощь. Она попыталась убрать ноги с его колен, но он мягко удержал их, продолжая лёгкий массаж. — Ну что вы, Ольга Сергеевна, как я могу вам не помочь? — Всё-таки… я надеюсь, это останется между нами? — прошептала она, чуть покраснев. — Конечно, — усмехнулся он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. — Об этом знаем только я, вы… и этот кабинет. Если не брать твою дочь во внимание. — Так что там со встречей? — сменил он тему, надеясь увести разговор в другое русло. — Ой, ну что со встречей… Мужчина оказался приятным. Мы взяли кофе с собой и пошли на экскурсию по нашему городу. Вы мне не говорили, что он у нас впервые. Москвина хмыкнула и продолжила: — Сказал, что даст ответ по поводу спонсорства в пятницу, в шесть часов вечера. Эти слова будто ножом полоснули по его самолюбию. Вадим рассчитывал, что Калинин просто поговорит с ней, подыграет. Всё должно было ограничиться рукопожатием. Но нет. Они гуляли по городу, пили кофе…. Переиграл, чертов актер. Перед глазами всплыли образы: Ольга и Калинин идут под руку по заснеженному скверу. Она что-то весело рассказывает, смеётся над его шутками. Казанцев сжал губы, нахмурился. Гнев накатывал волнами. К черту этот спор. К черту победу. Побуду её водителем. Буду видеть чаще, и в пятницу она никуда не пойдет. — Какая экскурсия? Какая пятница? — Его руки замерли, а всё тело напряглось. — Ну, Вадим Юрьевич, — она всё-таки убрала ноги с его колен и, улыбаясь, слегка коснулась его руки. — Вы же сами сказали, что нужно добиться соглашения. Это важно для вашего хоккея. Если бы я отказала, он бы не стал нашим спонсором. Её голос звучал мягко, почти успокаивающе. Она провела пальцем по его предплечью, вырисовывая какие-то странные узоры. — Сказали бы: "Казанцев вам не разрешил," — буркнул он, наблюдая за её рукой. Приятно. — Могла бы, конечно, так сказать, — она наклонилась чуть ближе, и в голосе её зазвенели задорные нотки. — Вы расстроены, что он не подписал документы прямо сегодня? «Ревнует?»— пронеслось у неё в голове. От этой мысли стало так тепло, так хорошо. Она вспомнила, как они пили чай, как он пригласил её в театр… И как потом он избегал её целую неделю, как обиженный ребёнок. — Я расстроен, что вы по дороге нигде лифт не нашли и не застряли там, — пробурчал он, не глядя на неё. У Москвиной настроение враз испарилось, улыбка тут же исчезла с её лица. Она резко встала, схватила сапоги и, зло шепнув: — Вы мне это, что, до конца моих дней будете припоминать? Мне надоело, Вадим Юрьевич! Вы как маленький ребёнок, честное слово! Живёте в своей сказке и обижаетесь на то, чего не было! Всё, всего хорошего! — Ольга… — попытался он сказать что-то, но она уже вышла из кабинета, хлопнув дверью. Зараза. Он невольно улыбнулся. Как загорелись её глаза, как вспыхнули щёки. Всё-таки злить её — одно из его тайных удовольствий. Вдруг из-за стола послышался звук шевеления. Через мгновение на проректорском кресле снова сидела Лиза. — Вадим Юрьевич, — она облокотила голову на руку, лениво глядя на него. — Вы хотите, чтобы этот секрет остался только в этом кабинете? Тогда с вас ещё и часы. Казанцев хмыкнул, поправляя пиджак. Осадок от разговора остался, но показывать при студентке этого не будет. Поэтому, словно мастер перевоплощения, на лице снова заиграла знакомая улыбка, но в глазах осталось беспокойство за ссору… Может и не ссора вовсе? Пообижается и пройдет? — Ты серьёзно? Ты собираешься разносить слухи о своей матери по всему вузу? — Нет, — Лиза загадочно улыбнулась, откидываясь в кресле. — Я просто не буду дразнить маму по этому поводу, и она никогда не догадается, что вы в кабинете были не одни. Он сунул руки в карманы, громко выдохнул и посмотрел на неё с лёгкой улыбкой. Никогда бы не подумал, что будет шантажировать девчонка, что в дочери годится. Но для нее и жертвой быть было приятно. —Ну ладно, шантажистка. Поехали. Сейчас заедем за твоими часами, а потом я отвезу тебя домой. Лиза хитро прищурилась: — А массаж по дороге сделаете? Я слышала, у вас это хорошо получается… Казанцев усмехнулся: — Не наглей. — То есть это массаж персонально для моей матери? Вадим Юрьевич, вам не кажется, что это на служебный роман похоже? — нахмурившись спросила. — Был бы роман, мы бы с твоей матерью не спорили, и ты бы под стол еще бы долго просидела… Щеки младшей Москвиной покраснели, и она смущенно отвела взгляд: — Я компьютер только выключу и поедем…