Stray Kids — Red Lights
Син Цю странный. Похожий на сигаретный дым, легкий и постоянно в движении, до самого последнего момента.
Он в агентстве появился так же — просто пришел на кастинг с таким видом, будто проходил мимо со стаканом кофе в одной руке, а книгой в другой и увидел объявление. Может быть он привлек внимание еще и тем, что вымок до нитки из-за ливня, но служебный персонал тут же начал суетливо искать полотенца чтобы хоть как-то избежать появления моря в рекреации модельного агентства.
Юнь Цзинь тогда удивленно хмыкнула, заставив Чунь Юня приоткрыть глаза. И пока оба они смотрели на вымокшего парня, стоящего рядом со входом, тот активно пытался что-то рассказать охраннику. Однако лишних телодвижений не совершал, стараясь сохранять какую-то собственную гордость.
— Право же, я правда на кастинг! — единственное что удалось выловить из его возмущений прежде чем охрана чуть ли не пинками начала направлять его к выходу.
— Стойте. — Юнь отрывается от колонны, вручает недопитый стаканчик кофе девушке, стоящей рядом, и проходит через турникет.
Стоя напротив незнакомца, Чунь Юнь засовывает руку в карман брюк и склоняет голову на бок, пристально рассматривая замершего гостя. Тот почти синхронно повторяет движение, оставаясь на одном месте, но не опускает свой взгляд вниз, смело отвечая на вызов. Их гляделки продолжаются еще с минуту, пока Чунь Юнь не подзывает уборщицу.
— Принеси ему полотенце, — девушка скрывается в подсобке.
Наконец-то подходит Юнь Цзинь, выкидывая стаканчик из-под горячего в мусорку и протягивает ладонь незнакомцу.
— Добрый день. Я Юнь Цзинь, менеджер кастинга. А этот… достопочтенный… Чунь Юнь — они пожимают друг другу руки, темноволосая девушка даже не спешит вытереть свою намокшую ладонь. Парню с синими волосами наконец приносят полотенце и он, аккуратно стянув с себя мокрое пальто, все также деликатно начинает промакивать излишки влаги с особой грацией.
— День добрый. Меня зовут Син Цю. Я пришел на кастинг для рекламы, но немного попал под дождь…
— Вымокнуть тебе придется еще не раз, — бросает Чунь Юнь, в его голубых глазах на миг появляется странный огонек. Юноша разворачивается спиной к Син Цю под удивлённым взглядом Юнь Цзинь. Проходит турникеты и движется вглубь здания, но на мгновение все же останавливается, едва повернув голову назад. — Цзинь? Будь добра, принеси мне его досье. И, что не менее важно, включи наконец звук на телефоне, до тебя не дозвониться, — последнее, что произносит Чунь Юнь прежде, чем оказаться в полной недосягаемости.
•
С момента их первой встречи проходит порядка месяца, прежде чем Син Цю все же пропускают на съемочную площадку. Несмотря на его грацию и манеры, работы предстояло много. До этого он прилежно посещает курсы, проводя с «леди Цзинь» (та была, несомненно, польщена подобным обращением, однако первое время для приличия возмущалась) огромное количество времени, привыкает таскать для себя и Чунь Юня кофе, тихо проходя в его кабинет и больше не нервничает, находясь в здании одного из крупнейших агенств Китая. Однако от взгляда голубых кошачьих глаз становится как-то слишком
обжигающе горячо холодно и не по себе.
Зато когда начинается период съемок пробной рекламы, Цю вновь чувствует как сердце сжимается под тяжелым взглядом директора. Словно над головой занесли тяжёлый меч, высеченный из цельной льдины. И ведь
какого черта он делает на площадке неизвестно — обычно сидит в своем кабинете почти безвылазно. Если не считать моментов когда находится в продолжительных поездках. Пару раз между ними завязывает непродолжительный диалог, но у обоих какие-то свои дела, не позволяющие оставаться рядом надолго.
А Юнь наблюдает. За каждым движением, за каждой эмоцией, пытаясь запечатлеть их как произведение искусства, как марянисты рисовали могучие волны стихии на своих картинах. Син для него и есть это таинственное, безудержное море, затягивающее своей энергией все глубже в пучину. Хотелось подойти ближе, но казалось что еще через пару шагов — он не устоит перед накатившей волной. Оставалось смотреть на записывающие экраны и думать о том, как красив оттенок чужой почти белоснежной кожи.
— Цзинь? После съемок отдай ему это, — Чунь Юнь протягивает младшей небольшой конверт, перевязанный алой лентой.
— Хорошо, капитан, — девушка козыряет своему начальнику и, забрав конверт, уходит к визажисту, начиная что-то ему рассказывать.
•
В свете дорогих хрустальных люстр, посреди торжества роскоши и денег, Син Цю выделяется тем, что притягивает к себе внимание как только входит в зал. Чунь Юнь тяжело сглатывает, видя чужую талию, так четко теперь выделяющуюся из-за ремня, затянутого поверх тёмно-синего пиджака. Цю выглядит как живое божество, окруженное серыми волнами ненужных людей, но смотрит упрямо, рассматривая эту толпу.
— Возьмите, — Юнь отдает свой бокал официанту и, лавируя между людей, пробирается к своей модели. Оказавшись довольно близко он замедляет шаг, вдыхая как можно глубже и идет неспеша.
— Молодой мастер, добрый вечер, — вежливо улыбается Син Цю, делая несколько шагов навстречу.
— Добрый вечер. Надеюсь, по дороге сюда не возникло никаких трудностей, — и, не дожидаясь ответа, Юнь жестом указывает идти следом.
Им предстоит знакомство с советом директоров и представлением лично главному инвестору — отцу Чунь Юня, отчего Син Цю нервно сжимает край пиджака. Все же, несмотря на то, что он и сам был не из бедной семьи, даже более того — был наследником торговой сети Фэйюй, распространившейся за пределы Китая. Чунь, заметив это, замедляет шаг и стоит ему оказаться почти позади спутника, он шепчет рядом с его ухом.
— Ты выглядишь прекрасно. Не бойся, тебя не сьедят, — и, видя как краснеют чужие уши, Юнь добавляет, — Ну же, постарайся на этом вечере, покажи им
насколько ты невероятный. Если все будет хорошо, то сможешь называть меня просто Юнь-Юнь. — растягивая слоги своего имени, голубоглазый вновь ускоряет шаг.
Сердце и руки Цю дрожат от этого шепота, но он выдыхает и освобождается от оков паники. Чунь точно знает, что сейчас этот парень станет тем самым ужасающим и мощным океаном, который утянет этих стариков на дно под волны своей власти и очарования.
Так и происходит. Отец ненадолго задерживает своего наследника, усмехаясь и легко похлопывая по плечу. Несмотря на замашки по поводу соблюдения правил семьи и сохранения душевной чистоты, мужчина с пониманием относился к поступкам единственного сына.
— Хороший выбор, сын. Компания будет твоей. Об остальных акциях я позабочусь, благо, ситуация на рынке располагающая.
Но Юню почему-то это сейчас неважно. Гораздо важнее то, что парень с невообразимо тонкой талией уходит все дальше. Голубоглазый кивает и, получив разрешение удалиться, широкими шагами идет следом.
— Что-то не так? — Син Цю поймать получается только рядом со столиком, заставленным закусками. Официальное мероприятие как всегда, в стиле отца, выглядят роскошно, но весь этот блеск уже давно перестал волновать. Его мир сократился сейчас до одного-единственного человека, стоящего рядом.
— Молодой мастер…
— Юнь. Мы же договорились.
— Хорошо… Юнь-Юнь… — собственное имя кажется сейчас чем-то иным, Чунь Юнь вздрагивает едва заметно, — Мне больно ноги. Кажется, я их натер. Но ничего страшного, я могу вытерпеть до окончания вечера, нет никакой нужды в волнении…
Директор смотрит минуту, затем вторую, Цю уже начинает жалеть о том, что рассказал.
Когда чужая слишком холодная даже через ткань ладонь бережно сжимает талию, мозг панически верезжит, пытаясь успокоить сердце, начавшее бешенно стучать в груди.
— Пойдем. Больше нам здесь делать нечего, — сейчас Чунь выглядит пугающе-серьезным, но и прекрасным настолько, что сопротивляться не хочется.
Поэтому Син Цю идет рядом, чувствуя, как чужая рука все еще придерживает за талию. Несмотря на то, что люди вокруг изредка косятся на них. Благо, он не знает о сдерживаемом желании своего спутника поднять его на руки и как можно быстрее скрыться от этих взглядов, жгущих не хуже огня.
Когда они садятся в личную машину семьи Юнь, Син Цю засыпает почти сразу. Месяц нервотрепки, жестких диет и просто невероятная усталость накатывают особенно сильно в теплом салоне.
•
Просыпается он только когда чувствует как его укладывают на кровать. Краснеет тут же, но думает что из-за выпитого бокала шампанского на приеме, а вовсе не из-за того, что Чунь Юнь бережно нес его на руках от самой машины.
Зато когда голубоглазый юноша стягивает с себя пиджак и начинает расстегивать рубашку, Син Цю прикрывает глаза ладонью, выдавая то, что уже проснулся.
— Цю? Все в порядке? — чужой голос в полумраке кажется даже звучит по-другому. Синеволосый энергично кивает как болванчик, лишь бы не пришлось отвечать. Голос у него наверняка дрогнет.
— Иди сюда, — подзывает Юнь тихо, но Цю поднимается с кровати и послушно подходит ближе. Отчего-то сопротивляться он не может. Не хочет.
Директор смотрит прямо в глаза, блестящие даже при плохом освещении и протягивает руку к чужом лицу, бережно гладя по щеке.
— Я же говорил, что
ты прекрасен.
Син Цю, кажется, забывает как дышать.
Чужая рука начинает спускаться по шее вниз, к талии, расстегивая пояс, затянутый поверх пиджака. Юнь помогает ему снять элемент одежды и кидает его на стул к своему. Они стоят друг напротив друга несколько мгновений прежде чем Син Цю краснеет окончательно, ведь голубоглазый стягивает свою рубашку.
— П-простите, я…
— Что «ты», Цю? — тянет Чунь Юнь, чувствуя чужое смущение. Его глаза с вертикальными зрачками сейчас кажутся слишком нечеловеческими, будто синеволосый юноша попал в руки к настоящему демону.
— В-вы…
— Ну же, что ты хочешь сказать, — Юнь берет за подбородок и заставляет поднять взгляд. Смотреть на него вот так, особенно не имея возможности прикоснуться становиться настоящей пыткой и Син Цю выдыхает слишком шумно.
— Я влюбился в Вас еще с первой встречи, а сейчас в-вы… — Цю снова сбивается, но продолжает, — А сейчас Вы стоите передо мной по пояс голый и я не имею права прикоснуться. Не знал, что вы садист.
— Но догадывался, хах? — Чунь Юнь улыбается уголками губ и притягивает к себе, целуя куда-то в кончик уха.
Син Цю прошибает дрожью от чужой близости и ощущения чужого горячего тела через тонкую ткань рубашки. Он нервно вдыхает, чувствуя, как этот дьявол скользит своими холодными ладонями под шелковой тканью, задирая ее все выше и вызывая неожиданно приятные мурашки от этого контраста температуры. Все происходящее кажется нереальным, похожим на сон, и, решив для себя, что еще не проснулся, Цю целует Чунь Юня так, как будто ему осталось жить еще несколько мгновений.
Чужие губы невероятно горячие и немного сладкие из-за бальзама, который на них наносили раньше. Эйфория накрывает с головой и Син вновь становится для Юня океаном, тянущим на дно. Оторвавшись друг от друга, оба тяжело дышат. Им обоим катастрофически не хватает воздуха, но ни один не хотел отрываться от другого. Только не ради того, чтобы перевести дыхание. Их губы все еще легко соприкасались, когда голубоглазый парень вновь потянулся за близостью, припадая к чужим губам, целуя и снова заставляя сердце биться быстрее. Они целовались, как пара, которая соскучилась в долгой разлуке, хотя какие-то жалкие месяцы назад впервые встретились взглядами. Тогда и случился шторм, где вековые льды столкнулись с великими волнами.
— Ты согласен…
быть моим океаном? — хрипло шепчет единственную фразу Чунь Юнь, отстраняясь. От такого тона проходится дрожь по всему телу. В мыслях Син Цю мелкает мысль о том, что он хочет чаще слышать
такой голос своего директора, обращенный к нему, исключительно к нему, зовущий ближе, в эту запечатанную тьму.
Холодная рука Юня лежит на чужой шее, пальцы легко запутались в немного отросших тёмно-синих волосах, но от того, что это ощущение прохлады на коже исчезает, Син Цю хочет ухватиться за чужую ладонь. Лишь бы прикоснуться лишний раз, ведь это именно то, чего так давно хотелось. И хотелось обоим, однако голубоглазый демон явно хочет поиздеваться над обладателем янтарных глаз.
Тело покрылось мурашками, будто кровь начинала закипать от всего, что происходит сейчас. С губ срывается тихий выдох. Кажется, что Чунь Юнь проверяет его выдержку, не давая больше возможности коснуться и смотрит так изучающе — только видно как сузились зрачки, а на светлой коже проступил румянец, видный даже в полумраке. Син Цю отвечает той же проверкой — тянется к воротнику своей рубашки, начиная одну за одной расстёгивать пуговицы. Видя, как темнеет взгляд напротив, модель довольно улыбается краями губ.
Возбуждение оседает внизу живота приятным теплом и плещется на дне глаз, казалось что воздух вокруг них словно стал тяжелее.
Юнь легко разомкнул губы, но не произнес ни звука, прикрывая глаза. Кровь в его теле громче и громче стучала в висках, дыхание сбилось и из-под опущенных ресниц он смотрел на чужие губы. Это ожидание было слишком томительным,
личным. Было чертовски приятно, безумно хорошо, а ещё очень душно. Син Цю делает шаг вперёд, скользя ладонями по чужой грудной клетке к шее — по ощущениям кажется что прикасается к едва согревшейся на солнце мраморной статуе, хоть никакого отторжения и неприязни это не вызывает, наоборот, хочется касаться ещё дольше — запуская пальцы в голубые волосы и приближается слишком близко. Дыхания смешиваются между собой, Юнь открывает глаза, встречаясь с янтарем радужки.
— Ты меня так с ума сведешь, молодой господин, — улыбается темноволосый юноша, легко касаясь чужих губ своими. «Этого недостаточно» понимают оба, но не двигаются, удерживая немой бой в гляделки.
— Я знаю,
мой дорогой.
Чунь Юнь не выдерживает первым, кладя руки на талию Син Цю. Тот податливо движется ближе, но на нём все ещё рубашка, которую книголюб расстегнул минутами ранее. Раздражённо поморщившись от этого факта, Юнь стягивает мешающую ткань и кидает в сторону, возвращаясь к чужой талии. Спустя мгновение целует Син Цю в губы, напористо, но давая возможность остановиться.
Никто его не останавливает, наоборот, недавно дебютировавшая модель только издает тихий стон куда-то в поцелуи, крадущие горячий воздух между ними. Повинуясь желаниям, темноволосый юноша, пользуясь положением своих рук слегка давит на чужие крепкие плечи пока закидывает ногу на чужое бедро. От столь близкого соприкосновения к паху друг друга они почти синхронно вздрогнули.
Оба уже возбуждены до опасного предела. Чунь Юнь открывается от чужих горячих губ, целует кожу на щеке, осторожно касается скул.
—
На колени. — все так же хрипло выдыхает над чужим ухом, вызывая дрожь по телу. Следом идёт поцелуй куда-то в шею, от чего Син Цю слегка отклоняет голову в сторону, давая больше свободы действий.
Укус саднит, прикосновения горячего языка следом за болью кажутся слишком нереальными, с губ скрывается стон. Юнь, кажется, замирает, вслушиваясь в этот звук. Целует в тонкую кожу на шее снова, и, словно наказывая за промедление, делает полшага назад.
Под этим взглядом невозможно стоять, кажется колени сами подкашиваются.
—
Хороший мальчик, — Чунь Юнь слегка улыбается.
«
Дьявол.» единственное что остаётся в мыслях перед надвигающейся волной раскаленного безумия.
