Сторге

      «Une affaire d'amour — любовная связь. Французское выражение.       Мне всегда нравился этот парень. Думаю, это началось ещё при поступлении в университет, когда я впервые увидел его. Как ни посмотри, за такого человека взгляд невольно цепляется в любом случае.       Был на удивление чересчур жаркий для Петербурга июль, когда открылась подача документов для поступления. Я встретил его тогда, в приёмной комиссии, и, признаться, это был мой самый грандиозный провал за всё жалкое подобие жизни, что я прожил в этом грешном мире. Он — старшекурсник (как я выяснил позже, к тому же по обмену из Франции), принимающий документы у абитуриентов, я — слишком закрытый для общества, глупенький мальчик. Не было никакой искры, покалывания в сердце или бабочек в животе, потому что на это не было времени. Уверен, он посмеялся с меня в своей голове, когда мы заговорили. В тот момент он был слишком обворожителен, собственно, как и всегда. Он задавал стандартные вопросы, по типу: «На какую специальность Вы поступаете?» или «Продиктуйте, пожалуйста, код, который должен прийти Вам на почту.», но каждое обращение непосредственно ко мне отзывалось у меня мурашками по телу — он чертовски грациозен, всего-лишь спрашивая моё ФИО и быстро-быстро пробегаясь своими тончайшими пальцами по клавиатуре, записывая мои паспортные данные.       Я не мог в полной мере рассмотреть его лицо из-за монитора, но зато отчётливо видел каждое движение его рук и головы. Я также отметил милой его привычку коротко шевелить пальцами над клавишами, когда он задумывается на мгновение, или его редкие вздрагивания головой, когда замечает, вероятно, ошибку в тексте. В такие моменты белоснежные волнистые волосы, выбившиеся из его небрежно собранного хвоста, забавно дёргались вслед за движением головы.       Возвращаясь к моему провалу, в тот день я был словно сам не свой. У меня в голове не работала ни одна извилина, поэтому мне постоянно приходилось переспрашивать или отвечать совершенно не то, что нужно было этому человеку. Это как раз то, почему я чувствовал себя неловко: мне казалось, что я доставляю ему неприятности и раздражаю его. Он выглядел достаточно уставшим, видимо, просидел за этим компьютером целый день, но меня натурально поразила его выдержка: то, как этот парень ни разу не подал даже намёка на раздражение или усталость, коротко улыбаясь или даже — о Боже! — изредка хихикая на мои глупые выпады. Он совершенно не казался озлобленным и враждебно настроенным ко мне под конец нашего разговора, что очень удивило меня, параллельно с этим заставив ещё больше восхищаться им. В заключение юноша решил, скорее всего, добить меня, застать врасплох, между делом поинтересовавшись лично от себя, почему я поступаю в этот город, если в паспорте местом жительства стоит город на юге. Он стопроцентно знал, что я смущусь от такого даже самого малого интереса к своей персоне, но я постарался ответить максимально внятно и понятно, что меня просто-напросто тянет атмосфера Петербурга. Парень в ответ кивнул каким-то своим мыслям и пробормотал что-то себе под нос. Я расслышал примерно: «Вот как… Ну, да, согласен.»       Если быть честным хотя бы с самим собой, то мне понравилась исключительно его внешность и манеры, но это не остановило мой бесконечный поток мыслей по поводу этого юноши за всё то время, что я дожидался результатов. Чего уж скрывать, я несколько раз представлял его образ и задумывался над тем, какой у него может быть характер. Вообще-то, я пытался найти его в соц.сетях, но… не важно. Я никогда не славился способностями к сёрфингу в интернете, чтобы найти его контакты, зная только заведение, в котором он обучается. А что насчёт ориентации, так это… от длительного проживания в этой стране начинаешь побаиваться, но я бы не сказал, что меня это как-то волнует. Я достаточно в жизни повидал за свои восемнадцать лет, чтобы утвердить мнение о том, что мне абсолютно без разницы. Меня также до сих пор не интересует его ориентация, я даже не думал об этом ни тогда, ни сейчас.       На самом деле, официальным знакомством можно считать момент, когда моей группе представили нашего координатора. Я, если честно, до этого даже не знал, что существует отдельный человек, который вводит группу в курс дела и сближает. Каково было моё удивление, когда я увидел всё ту же белёсую макушку, стоящую в проходе и загнанно выдыхающую. Он держал телефон с включённым на экране QR-кодом в одной руке, другой при этом поправляя растрепавшуюся от торопливого бега причёску. Он, очевидно, опаздывал, но наш куратор на внезапное появление постороннего только вздохнул и указал на парня, кидая: «Как раз о нём я и говорил, да. Координатор Джозеф.»       Джозеф. Красивое имя, ему подходит. В то время как куратор продолжал рассказывать что-то про обучение в этом университете, Джозеф невесомым ветром промчался по всей группе, прося поставить ему точку в переписке, чтобы создать беседу. Когда он приближался ко мне, я уже был готов сканировать код в приложении, чтобы снова не доставлять ему неудобств. От него очень приятно пахло чем-то вроде персика, я не разбираюсь в ароматах. В груди стало неимоверно приятно, когда он подошёл со спины, опираясь одной рукой о стол прямо около меня, практически дыша мне в шею. Ладно, у меня откровенно спёрло дыхание и поползли мурашки по телу… Окончательно этот Джозеф вывел из строя, проведя рукой по моему плечу, когда уходил к следующему абитуриенту, но, как я заметил позже, он делал это скорее рефлекторно.       Со своими координаторскими обязанностями парень справлялся лучше среднего, но, как мне казалось, он устаёт. Джозеф постоянно приходил к нам, чтобы объявить какую-нибудь новость или банально поинтересоваться, всё ли у нас в порядке. Также в первое время он водил нас, как глупеньких совят, по корпусу в поисках нужного кабинета, хотя спустя практически месяц перестал. И всё же, я чётко был убеждён, что ему сложно. Мне хотелось помочь ему, как только могу, но в голове не было ни одной идеи. В целом, я хотел бы пообщаться с ним хотя бы немного, но возможности всё не было… Это совсем чуть-чуть, но заставляло меня быть в каком-то подавленном состоянии. Со временем начало казаться, что Джозеф сблизился со всей группой, кроме меня, однако я старался не задумываться об этом, ссылаясь на своё личное глупое кредо.       Думаю, можно ещё долго рассказывать о том, как часто я размышлял о нём. Если вкратце, то мне неимоверно нравился Джозеф. Признаться, я искренне восхищаюсь его внешним видом, превосходным знанием манер и соблюдением этикета. Истинный джентльмен, но не до противного слащавый: у него натурально аристократичная внешность, плавные движения и невероятно приятный голос с хрипотцой. Как я и говорил ранее, у него шелковистые и — я не был уверен, так как не касался его на тот момент — мягчайшие белоснежные волосы. Стиль викторианской эпохи я перенял также у него, потому что мне ужасно нравилась его одежда. Джозеф каждый раз появлялся в аккуратных, но таких роскошных костюмах, рубашках с ажурными манжетами и воротниками, жилетах и пиджаках.       Однажды я увидел его на улице в длинном чёрном пальто, кисти его были обтянуты кожаной тканью перчаток. Он курил, разговаривая при этом с кем-то из своих, вероятно, знакомых, и, честно? это было божественно: то, как правильно смотрелся белый свёрток табака меж его пальцев, то, как он непринуждённо подносил его к губам, прикрывая глаза и затягиваясь. Я никогда не курил до этого, однако кое-какие обстоятельства вынудили…» — юноша коротко вздрогнул и повёл плечами, реагируя на неожиданный стук в дверь. Он совершенно забыл, что всё это время дожидался его. Он ведь должен был прийти к восьми, разве нет? Карл перевёл взгляд на циферблат в компьютере и тут же подорвался с места, в три широких шага добравшись к входной двери. Парень ни на секунду не сомневался — скрываясь за несколькими сантиметрами металла, стоял Джозеф. Его пары закончились час назад. С минуту простояв на месте, собираясь с мыслями, Эзоп резко отворил дверь, впуская в свои потёмки неяркий свет из коридора и невесомый аромат персика. Всё такой же обворожительный, он стоял, мирно ожидая, пока его впустят, и печатая что-то в телефоне.       — Снова убиваешь время посредством интернета? Опускаешь планку, mon chéri, — Джозеф входит в квартирку слишком по-хозяйски, похлопав юношу по макушке и мимоходом проведя ладонью по подбородку. Тембр его голоса совершенно не изменился с их первой встречи: всё такой же глубокий и слегка хриплый, скорее всего из-за сигарет.       Весна в Питере, как и всегда, была довольно дождливой и пасмурной, за окном — скрывающийся закат, а шум города заслоняет проливной моросящий дождь. Гость аккуратно вешает уже слегка высохший чёрный зонт на крючок в прихожей, к нему же располагая и своё пальто. Он замечает в кромешной темноте тусклый огонёк света от монитора. Вздох.       — Постоянно ведь прошу, чтобы не переусердствовал. Зрение посадишь, милый.       — Вовсе нет. Это ведь миф, сам знаешь. Тебе просто хочется побыть заботливым молодым человеком, не скрывай, — Карл повертел головой, стараясь сбить нарастающее смущение. За несколько месяцев общения и месяца отношений он до сих пор не привык к таким прозвищам…       — А тебе это нравится, не скрывай, — юноша протянул последнее выражение, подражая высокому голосу Эзопа, за что сразу же схлопотал по спине.       Видеть Джозефа таким — то, о чём Карл никогда и не думал, но вот он: парень собрал мешающие волосы у лица в неаккуратный пучок на макушке, на носу держатся круглые очки в тонкой белой оправе, а сам он уже разместился за кухонным гарнитуром, удосужившись принести нерадивому студенту продуктов.       В принципе, ни один из этой пары изначально даже не рассчитывал, что в какой-то момент они будут настолько близки. Карл от этой мимолётной мысли тут же ведёт взгляд на левую руку Дезольнье, что сейчас так невинно оголена из-за закатанных рукавов белоснежной рубашки. Бесспорно, руки этого человека заслуживают отдельного внимания, но глаз цепляется за еле заметные белые беспорядочные полосы вдоль всей конечности. Некоторые из них всё ещё не затянулись и сейчас выделяются светло-розовыми пятнами. Он перестал заниматься этим только несколько недель назад. Воспоминания о том, что, по рассказам самого Джозефа, скрыто в их истории, заставляет сердце больно сжаться, но юноша одёргивает себя, отвлекаясь на компьютер. На мониторе уже свёрнут его текст, а вместо него фоном проигрывается какая-то из работ Хаяо Миядзаки. И всё же, этот парень слишком много себе позволяет в чужой квартире, однако отвлекать его от работы с ножом совершенно не хочется.       Джозеф мимоходом заводит бессмысленную беседу, рассказывая про проведённый день и каким-то образом переходя на рассуждения о том, почему в школьную литературу не были включены стихотворения Поля Верлена, ведь: «Они же невероятные! Не представляю, как люди живут, не прочитав хотя бы одно…». Эзоп беседу охотно поддерживает — любой разговор с ним прекращать совершенно не хочется, желая узнать максимум новых фактов и теорий на огромный спектр тем, которыми Дезольнье владеет. Что забавно — сам юноша не раз признавался, что понятия не имеет, почему его считают умным, и, на первый взгляд, это прозвучало бы как сарказм, но Джозеф был серьёзнее некуда. Карл на такие выпады искренне заводился и с неприсущим ему энтузиазмом доказывал, что его Джозеф — самый умный в мире человек, в ответ получая лишь смущённые смешки.       Джозеф всем сердцем дорожил своим Эзопом, мысленно благодаря Бога за такой бесценный дар свыше. Эта фраза приобретала совершенно другой смысл, если знать, что юноша заделался в католики несколько лет назад. Причина такому восхищению, разумеется, была: Дезольнье всю свою жизнь был необходим тот, кто мог бы слушать и не игнорировать его внезапный поток мыслей и рассуждений, натурально интересуясь его мнением и без стеснения спрашивая о чём-угодно. Нехватка такого внимания в своё время и стала одной из причин его наклонностей к причинению себе вреда. Карл стал буквально лучиком света в его кромешной тьме одиночества, скрываемого бьющей через край активностью.       Постепенно с затянувшегося разговора на кухне они перебрались на раскладной диван, что уже был расстелен (вообще-то, Карл просто не заправлял постель…). Время уже перевалило за полночь, а тема успела смениться не менее ста раз, но никто не собирался останавливаться. Джозеф уже откровенно валился с ног, засыпая на ходу и изредка выдавая совершенно несвязанные предложения, в то время как его собеседник, ярый полуночник, был ни в одном глазу. Хотелось продолжать разговаривать всю оставшуюся жизнь, но и своего парня было жалко. Он был на ногах с самого раннего утра и сейчас, жертвуя своим драгоценным сном, сонно перебирает чужие серые локоны, уже абсолютно неразборчиво бормоча что-то только себе понятное.       Юноша аккуратно увиливает из хватки Джозефа, одним щелчком погружая всю квартиру в полную темноту, и возвращается обратно. Дезольнье обвивает худощавое тело своими руками, прижимая к себе максимально близко и зарываясь одной ладонью в волосы, другой же намертво вцепившись в ткань ночной футболки — он бы никогда не признался, даже себе, но инстинктивно парень боялся, что его пассия и спаситель в одном лице когда-нибудь уйдёт, вновь погрузив его в обволакивающую тело тьму.       Эзопу совершенно не хотелось погружаться в дремоту, хотелось лишь рассматривать в смольной темноте чужое полностью умиротворённое лицо: веки опущены, длинные пушистые ресницы совсем изредка подрагивают, рот слегка приоткрыт, и тонкие бледные губы забавно надуты. Его грудь мерно вздымается в такт тихому дыханию, а белёсые волосы вихрами спадают на лицо и подушку.       Дезольнье Джозеф — очевидно, шедевр искусства, которого не достоин ни один десяток миллиардов долларов. Невероятно чудесный снаружи и внутри. Он знает несколько языков, среди которых и английский с французским, разбирается в литературе, как зарубежной, так и отечественной, хорош в точных науках, великолепно рисует и танцует вальс. Единственной проблемой является совершенное неумение выражать свои мысли, но Карлу не нужно объяснять, чтобы тот понял — он всегда мог понять, о чём говорит его партнёр. Кажется, сколько бы ни прошло времени, юноша будет бесконечно восхищаться самим существованием такого нереального человека вроде Джозефа.       Вот только сам юноша такого мнения о себе не был.       «Если честно, с самой нашей первой встречи я постоянно думаю об одном и том же: не я должен находиться рядом с ним. Такой человек вроде Джозефа заслуживает большего. Иногда мне кажется, что он стыдится одного лишь общения со мной. Он может рассказывать мне истории про его друзей, но я с ними лично не знаком. Я не склонен ревновать, и он тоже, но временами я ощущаю, будто он мне не доверяет. Думаю, я слишком низок для такого невероятного человека. Всё таки, это изначально было понятно — он совершенно на другом уровне, Джозеф значительно умнее меня, а значит и его круг общения строится на близких ему личностях. Я не имею права находиться среди них. Меня интересует только то, почему он со мной. Из жалости? Я не могу найти ответа правильнее, чем этот. Временами хочется спросить его об этом, прямо или намёками — без разницы, этот вопрос рано или поздно всплывёт так или иначе, и я уверен, что…»       — Эзоп, mon amour, почему не спишь? — Джозеф вывел из противных мыслей, огладив тонкую талию ладонью. Юноша и не заметил, как голубые глаза мягко разглядывали его лицо уже около пяти минут.       — Прости, я разбудил? — парень совсем слегка отстранился, скорее машинально, чтобы не доставлять ещё больше неприятностей. — Мне не спится, но всё в порядке, правда…       — Ты слишком сильно сжимал моё плечо. У тебя всё в порядке? — В его голосе отчётливо слышно волнение и ещё что-то, что разобрать было практически невозможно. Забота? Карл невольно поджал тонкие губы и отринул все возможные мысли по этому поводу. Это было бы до больного смешно.       — Да, всё нормально, — хотелось бы максимально быстро завершить этот бессмысленный разговор на неприятную тему. — Разве у тебя завтра не первая пара? Лучше спи, прошу, — юноша, предпочитая ретироваться, аккуратно обвил чужие рёбра руками, головой прислонившись к кадыку. Почему-то появилось ощущение, что Джозеф в любой момент скажет, что между ними ничего не было и нет, что ему неприятно. Подобные мысли были и до этого, но сейчас они многократно усилились. Это раздражает.       — S'il te plaît, мой милый Карл, я ведь прекрасно вижу, что тебя что-то беспокоит, — Дезольнье даже слишком осторожно проводит ладонью по нежным серебристым волосам, наматывая один из локонов на палец. — Ты всегда можешь рассказать мне о своих проблемах. Не важно, сколько времени это займёт, я выслушаю тебя, — следует совершенно невесомое касание губ к нежной тонкой коже на лбу, которое для Эзопа отдаётся моментальным покраснением щёк.       Видеть, как его пассия сгорает в своих мыслях, заставляет парня неохотно провести параллель с собой. В своё время он утонул во тьме своего собственного мира, и единственный, кого он совершенно точно не хочет видеть в подобном положении — Карл. Он прекрасно понимает, насколько это ужасно, и понимает, что выйти из такого состояния в одиночку невозможно. После того, как Эзоп, может и сам того не зная, помог ему, Джозеф никак не мог найти причину ответить ему тем же. Всё это время юноша находил решение в материальном внимании: заботился о питании его молодого человека, часто приходил к нему домой с приглашения и без, стараясь следить за благополучием парня, но всё было не то. Он с самого начала чувствовал, что делает что-то не так, и сейчас, когда у него появилась возможность узнать причину, он не собирается отступать. Только не с ним.       — Прошу тебя, — парень слегка подцепил длинным ногтём чужой подбородок, приподнимая лицо к себе. — Посмотри на меня. Я хочу знать, что у тебя в голове, — его слова звучат максимально уверенно, что заставляет невольно повиноваться.       —… — Эзоп неловко поднимает глаза и встречается с чужим серьёзным, но таким нежным взглядом. Он несколько раз приоткрывает и закрывает рот, стараясь подобрать нужные слова, но всё не то. Ему никогда не доставало способности выражать свои чувства словесно. Юноша тихо вздыхает, на секунду отведя серые глаза в сторону, и, собравшись с мыслями, выдаёт на одном дыхании. — Я недостоин твоего внимания. Я считаю, что твой уровень на порядок выше моего, и мне банально не место в твоей компании. И, прошу, скажи, ты ведь изначально из жалости общался со мной, а потом, чтобы не расстраивать, не смог отказаться быть со мной в отношениях? — Карл второй раз вдыхает, потянув воздух сквозь зубы, и с какой-то грустью заглядывает в шокированные глаза напротив. Заставляет задуматься над своими словами, не так ли?       — …Ты… Всегда был такого мнения обо мне?       Парня натурально поразили подобные слова в свой адрес. Он действительно выглядит, как безжалостный и хитрый ловелас, играющийся с несчастными маленькими мальчиками? И ему было бы абсолютно не важно, услышь он такое из третьих уст, но такие слова лично от его Эзопа на какое-то время даже выбили из колеи. Любые чувства вроде злости отсутствовали, вместо неё была только грусть и ненависть к себе. Карл — единственный человек, которому он открывается полностью и без остатка. Он не сравним ни с одним его другом по близости. Юноша хотел бы, правда хотел сказать об этом, да так, чтобы вывести любые подобные скверные мысли из чужой головёшки, но, не успев даже раскрыть рта, его опередили не менее шокированным вздохом. Видимо, до него таки дошло. Эзоп, практически подорвавшись с места, принял сидячее положение, и парень напротив рефлекторно скопировал его позу, скрестив ноги по-турецки и взявшись за чужие небольшие ладошки.       — Я… Нет, стой! Всё не так. Прости, пожалуйста, извини, я не хотел так говорить… Это просто на эмоциях, я не подумал. Мне хотелось сказать, что я считаю, что ты слишком… — парень неловко отвёл взгляд, страшась так открыто говорить о подобных вещах. — Слишком, эм, нереальный. Понимаешь, ты, словно кукла, кажешься ненастоящим. Недосягаемый идеал, — он снова издал вздох, и, заприметив в глазах напротив лёгкое непонимание, поспешил добавить. — Я имею ввиду, что мне до тебя очень далеко, — язык постепенно начинает развязываться, с каждым словом добавляя Эзопу больше уверенности. — Ты невероятно обаятелен, умён, тебя ужасно интересно слушать, у тебя много друзей, а я кто? Ты ведь и сам, наверное, понимаешь — я не обладаю ни отменной внешностью, ни вкусом в одежде, ни умом. Словом, я даже близко тебе не ровня. Мне кажется, что тебе неудобно даже представить меня своему кругу общения, и я часто задаюсь вопросом, почему ты вообще водишься с кем-то вроде меня? — Он максимально серьёзно и с открытым вопросом заглядывает в чужие глаза, стараясь найти ответ хотя бы в них. — Скажи мне, чем я так важен тебе? Что ты во мне нашёл?       —… — Джозеф смотрит так, будто ответ максимально очевиден, и искренне не может понять, почему человек напротив него не понимает. Он шумно тянет воздух через нос, собираясь с мыслями. Всё таки изливать душу и слушать подобное от других — совершенно разные вещи. — Ècoute moi, Эзоп, любовь моя, я мог бы бесконечно говорить тебе о том, почему я так неимоверно дорожу тобой, однако вместо этого могу я рассказать тебе кое-что? — юноша незамедлительно кивает в будоражащем ожидании. Любое, что скажет Дезольнье, определённо точно будет наполнено смыслом, к тому же, безоговорочно, это будет самое красивое, что Карл слышал в своей жизни — так всегда. — Сторге. Знаешь, что это?       —… — Эзоп, пару раз похлопав ресницами, слегка огорчённо повёл головой по воздуху в отрицательном жесте. И снова заумные слова, которые он слышит впервые в жизни…       — Как ты представляешь себе любовь? Лично я ни разу не любил до определённого момента. Раньше мне казалось, что любовь, как и говорят, живёт три года, но с появлением тебя в моей жизни непосредственно, я стал задумываться. «L'amour vit exactement aussi longtemps qu'il le devrait» — ce à quoi je suis venu, — его привычка переходить на родной язык, когда он находится под впечатлением, всегда поражала, параллельно с этим заставляя губы искривляться в лёгкой улыбке. Даже учитывая, что Карл практически никогда не понимал и половины из его слов. — Сторге — это тип любви, которая расцветает медленно, подобно цветку, и держится крепче семейных уз. Я уверен, что наша любовь — это пример сторге. Любовь, что противостоит любой разлуке. Больше, чем бесконечность, — юноша неосознанно сжимает чужие ладони в своих руках крепче, будто стараясь всеми способами передать свои чувства, и смотрит прямо в серые глаза, изучая любые проступающие эмоции. — Ты понимаешь меня?       — Думаю, да, — парень, как бы в прострации, всё ещё догоняя ход мыслей Джозефа, неуверенно кивнул. — Если честно, я бы хотел сказать что-то подобное, но у меня нет таких глубоких познаний… Я просто надеюсь, что ты без слов знаешь, как я тебя… ну, люблю, в общем…       Эзоп, размышляя об услышанном, уставился в одну точку, пока его не отвлекло шуршание ткани. Его Джозеф, стараясь не отвлекать, прекрасно понимая, что ему нужно время, аккуратно сменил положение, прислоняясь к тельцу напротив максимально близко. Он также с присущей ему нежностью и мягкостью обвил длинными руками тонкую худощавую талию, прощупывая проступающие сквозь ткань футболки позвонки и лопатки. Подбородком юноша уткнулся в чужое плечо, внимательно слушая мерное дыхание его любимого человека. Карл, опомнившись, неуверенно обхватил Дезольнье, отзеркаливая его движения. Его грудь в спокойном темпе вздымалась, но истинные чувства выдавало загнанно бьющееся сердце. Казалось, парень не видел Джозефа таким открытым уже около двух месяцев, и это греет душу.       Он полностью открыт перед ним. Только перед ним.       Эзоп сам не заметил, как от размышлений о любви перешёл к тому, что они ведь ни разу не целовались. Учитывая, как часто подбирались такие моменты, это даже странно. Как будто они находятся в каком-то сериале или книге, автор которой по каким-то неизвестным ни одной душе причинам постоянно отводит этот момент. «Будто издевается над своими персонажами и читателями, оттягивая момент Х до конца, при этом из раза в раз придумывая новую дорожку сюжета. Нет, ну правда, в чём проблема? Автор нашей истории, видимо, с явной неохотой пишет данный роман. Хотя, с другой стороны, а роман ли это? Вдруг это и вовсе комедия с открытым концом. Эй, уважаемый автор, будьте добры закончить эту историю счастливо!» — хотелось бы поделиться столь глупой мыслью с Джозефом, но он всё ещё католик, потому, собственно, шутки не оценит.       — Джозеф, можно попросить кое о чём? — Эзоп слегка отстраняется, устанавливая зрительный контакт якобы для уверенности, но её почему-то не прибавляется.       — Bien entendu, душа моя. Всегда можно.       — …Это, ну… По-… — тело совсем немного потряхивает, и ладони сильнее сжимают чужую футболку на спине. В мыслях попросить об этом было в разы легче, чем на яву… — Поцелуешь меня? — вздох. Это прозвучало максимально неуверенно, и теперь кажется, что Дезольнье со своими наклонностями к психологическому благополучию подумает, что Карл заставляет себя. «Автор явно ненавидит меня». —Точнее, я могу и сам, просто, понимаешь, мне бы правда хотелось, но это так, эм… волнительно, и это был бы мой первый… первый поцелуй, который мне бы хотелось разделить с тобой, и я…       Бесконечный поток слов прерывается также резко, как и начался. Джозеф накрывает чужие немного потрескавшиеся губы своими мягкими и тонкими сначала совсем невесомо, оставляя лишь фантомное ощущение, тут же отстраняясь и проверяя реакцию юноши напротив. Эзоп с неким волнением прикрыл веки, но в следующую секунду уже недовольно смотрел прямо напротив в большие голубые глаза с немым вопросом: «Это всё?». Парень, удостоверившись, что его пассии не неприятно, плавно целует снова, но теперь более уверенно. Карл, помедлив пару секунд, неловко отвечает, едва ли избегая врезания зубами и носом, когда случайно наклоняет голову в одну и ту же сторону с Джозефом. Подобные действия сам юноша отмечает невероятно милыми в голове. Он аккуратно обхватывает своими губами чужую нижнюю, оттягивая её и слегка посасывая, что тут же завязывает у парня напротив приятный узел в животе. В голове буквально менее чем за секунду пронеслась мысль: «О Боже, я правда прямо сейчас нахожусь в объятиях такого чертовски прекрасного человека!» — но Эзоп отстранился практически сразу же, как слегка возбуждённая фантазия подкинула первую непристойную картину с участием их двоих. Казалось бы, это просто поцелуй, но поцелуй с таким человеком заставляет все нервные окончания дрожать и сводить, а нервы, как Дезольнье когда-то рассказывал, непосредственно влияют как на внешние факторы, так и на мировоззрение, в том числе на фантазию.       — Que s'est-il passé? — губы слегка опухли и покраснели. Это не было видно физически, но ментально Джозеф был уверен, что он возбуждён. Главная установка на данный момент — не выдавать этого. — Тебе больно?       — Нет, но… Давай прекратим? Это приятно, мне всё нравится, правда. Просто, ну… — юноша смущённо опускает взгляд, разглядывая свои максимально интересующие его внимание сейчас руки. — Я-я думаю, мне надо отойти, хорошо? — В противовес своим же словам, Карл так и не сдвинулся с места, уже прожигая ладони глазами.       —… — на отчётливо покрасневшую щёку мягко укладывается холодная рука, что заставляет немного встрепенуться, поднимая взгляд. Дезольнье смотрит абсолютно понимающе, всё-таки давая понять, что он тоже. — Тебе нужна помощь? — звучит довольно буднично, что даже заставляет задуматься, правильно ли он всё понял, но юноша уверен, что правильно.       — Я… — Эзоп чувствует, как свободная рука его парня уже ведёт по бедру, вызывая мурашки по коже, и сглатывает вязкую слюну. — Был бы не против…       Холодная рука в контрасте с разгорячённой кожей вызывает сдавленный стон, когда Джозеф аккуратно подцепляет резинку его домашних шорт. Карл тут же прикрывает рот руками, шокировано глядя на юношу напротив; их взгляды сталкиваются, и Дезольнье успокаивающе шепчет на ушко что-то на французском, поглаживая одной рукой седые волосы, перебирая их, пока другой стягивает одежду по ногам, открывая вид на бугорок, скрытый чёрной тканью. Через неё только начинает сочиться предэякулят. Парень кладёт руку поверх, слегка сжимая орган, и, слыша удовлетворённое мычание, отстраняется, отнимая чужие ладони от лица и собирая их за запястья.       — Мы здесь одни, поэтому можешь не сдерживаться, — голос звучит с явным акцентом, но Эзопу нравится. Парень старался говорить на понятном обоим языке, учитывая, сколько мыслей сейчас крутится в его голове. Льстит неимоверно.       Джозеф снова поглаживает чужие волосы на затылке, заглядывая в глаза. Он мягко прикасается губами чужих, тут же проводя по ним языком, и отстраняется, переведя внимание на уже порядком изнывающий член его молодого человека. Заставлять мучиться не хотелось совсем. Юноша аккуратно просовывает пальцы под резинку нижнего белья, оттягивая его. Глазам предстал слегка порозовевший и мокрый член среднего размера (хотя сейчас до размера не было никакого дела), и первые пару минут Дезольнье тупо любовался его очертаниями: раскрасневшаяся и поблёскивающая в свете фонарей с улицы головка, аккуратные выпирающие венки, налитые сейчас кровью и совсем еле заметно пульсирующие, немного чёрных лобковых волос. Было очевидно, что Эзоп крашеный — он сам рассказывал.       Из мимолётного транса вывел ожидающий вздох и тихое «Пожалуйста», заставляя обхватить головку, большим пальцем размазывая по ней выступающую прозрачную жидкость. Тихие выдохи заводили ужасно, но сейчас всё внимание занимает практически хныкающий от удовольствия Карл, сжимающий обеими руками ткань футболки на чужих плечах. Джозеф проводит широкой ладонью вдоль всей длины, разнося предэякулят по нежной коже члена. Слух улавливает блаженные вздохи-стоны, и парень повторяет движение рукой, поднимая взгляд с органа на лицо Эзопа. Его глаза закрыты — практически зажмурены —, рот слегка приоткрыт, тонкие бровки сведены к переносице. Поистине невероятно милое выражение лица, даже понимая, чем оно вызвано. Дезольнье льнёт к немного опухшим губам, кусая и тут же вылизывая их, рукой продолжая наращивать темп.       Карл крепче обхватывает его за спину, зарываясь одной рукой в белоснежные длинные волосы, и прижимает к себе ближе, пока они не касаются грудью. В голове промелькнула мысль, что он никогда не получал столько удовольствия от обычной мастурбации, однако с Джозефом даже она становится чем-то новым. Это до абсурдного забавно, если смотреть со стороны, но он сейчас от первого лица. Потом станет и стыдно, и смешно, но сейчас только приятно. Удовлетворяющее тёплое ощущение разносится по всему телу, заставляя краснеть не только щёки, но и уши, и шею, которую юноша трепетно исследует, оставляя на скрываемых за одеждой местах красноватые метки. Он вновь начинает ласкать слух неразборчивым французским слогом, с периодичностью меняя темп движения руки. Вкупе всё складывается в одну симфонию, которая доставляет божественное удовольствие, и парень выгибается, стоная гораздо громче и прося ускориться, словно в бреду пытаясь донести, что он скоро кончит. И он кончает с протяжным и таким сладким стоном, пачкая свою футболку и слегка чужую руку. Эзоп сам тянется к губам напротив, обхватывая лицо Джозефа с обеих сторон и прижимая к себе, беспорядочно целуя в уголки губ.       Как только он отстраняется, Дезольнье поднимается с дивана в поисках салфеток, возвращаясь меньше чем через минуту с бумажным полотенцем, вытирая свою руку и аккуратно собирая белые вязкие капли с члена. Вообще, не стоит забывать, что сам он уже около десяти минут находится в до боли в паху возбуждённом состоянии, поэтому, быстро закончив убирать, он на том же ломаном языке попросил снять футболку.       — Я закину её в стиральную машинку по пути, ладно? — воображение судорожно накидывало картинок с Карлом, но они все стойко отметались. За одну ночь слишком много событий. Это понимал и сам Эзоп, практически валясь в сон. Так всегда после разрядки.       По крайней мере, он уснул, и его душевное состояние снова в относительном порядке, что не может не радовать вернувшегося через какое-то время Джозефа. Юноша ещё раз оглядел его Карла, укладываясь рядом и накидывая плед на голые плечи.       Проблемы появились лишь наутро, когда Джозеф обнаружил, что никто из них не подумал про будильник.