Вечный фантом

Таверна закрывается через несколько минут, а силой в этот раз никого выгонять не приходится. В помещении ни души. По крайней мере, ни одного пьяницы, но один человек всё же ещё здесь. Тоже не без греха, а на наличие у него души возникают сомнения. Мужчина прокручивает бокал в руке, протирая его до блеска вторую минуту. Перед глазами резко всплывает заплаканное лицо юноши, а где-то в отголосках слышится жалобный плач. Дилюк стискивает зубы и сводит брови к переносице. Он жмурится, пытаясь откинуть все ненужные мысли, но только при взгляде на свои руки чувствует отвращение. Бледная, молочная кожа покрывается синяками от рук, грубо хватающих худенькое тело, что сжимают его, больно надавливая между рёбрами. Слышится вскрик, а затем снова плач, но он становится больше похож на хныканье, между которыми юноша, ломаясь под чужой силой, что-то шепчет, что-то похожее на «прости». Мужчина приходит в себя, быстро убирая последний бокал. Выходя из-за барной стойки, он присаживается за ближайший стол. Две перчатки ложатся на деревянную поверхность, и Дилюк прикрывает глаза. Он начинает машинально растирать виски, когда где-то в тишине снова слышится отзвук: «Пожалуйста, не надо» Он трясёт головой, прожигая взглядом свои руки. В горле скапливается ком, и Дилюк резко прижимает руки ко рту, подавляя рвотный рефлекс. На несколько минут всё снова затихает, а потом слышится неприятный скрип. Мужчина резко поворачивает голову, его глаза округляются, когда на пороге появляется макушка с зелёным беретом, с аккуратно посаженной на нем сесилией. Юноша улыбается, завидя красноволосого бармена. — А я к вам прямиком из «Кошкиного хвоста»! — чуть пошатываясь, он подходит к мужчине, — и теперь я к Вашим услугам, Мастер Дилюк! — он заливается смехом. Мужчина приоткрывает рот, в глазах читается немой ужас. Он лишь наблюдает за тем, как Венти подходит и наклоняется прямо к его лицу. — Вы не будете опять кричать? — шепчет Венти. Дилюк уже непроизвольно поворачивает голову к тому месту, где пару дней назад он разбил только что натёртый бокал из тонкого стекла. Он слышит крик, но это лишь фантом, тогда почему он так режет слух? Дилюк снова смотрит на свои руки, а потом на Венти. Он моргает, когда снова видит заплаканное юношеское лицо, тот о чем-то просит его, скорее умоляет. Что он говорит? «..не трогай его тело» Венти смеётся, когда Дилюк резко отодвигается на стуле от него. — Мастер Дилюк, почему вы так спокойны, разве я не… — ему не дают продолжить. — Уходи. Сейчас же. Венти начинает ковырять деревянный пол носком туфли, потом наклоняет голову в бок. Он замирает лишь на секунду, а потом тихо всхлипывает. — Знаете, в то время, когда ещё правил Декарабиан, это было не моё тело. Дилюк поднимает свой взор. О чём он? Венти слегка улыбается. На языке он снова чувствует вкус мондштадтского вина, лёгкий ветерок, тихую песнь.. — А после того, как вы осквернили его… — юноша резко преодолевает расстояние и усаживается на бедра мужчины к нему лицом, притягивая его за воротник. Дилюк молчит, смотря в пронзительные изумрудные глаза барда напротив, что держит его за рубашку. Он замечает, как в радужке иногда проскальзывает недобрый огонёк. — Я думаю, он был оскорблён до глубины, но всё-таки простил Вас, — юноша снова расслабляется, а на лицо возвращается привычная пьяная улыбка, — чего же вы ждёте, Мастер Дилюк, разве я вас не возбуждаю? Глаза мужчины в панике бегают по лицу юноши, голова начинает кружиться, когда недавние воспоминания снова возвращаются. Когда агрессия становится неконтролируемой, когда зубы вгрызаются в нежную кожу, когда осколки режут пальцы, а чужая спина оказывается на твёрдой деревянной столешнице. Когда чужое тело предпринимает жалкие попытки сопротивляться жёсткому напору, а изо рта вырывается предложение, которое Дилюк сначала не смог разобрать: «Это не моё тело». — Ваш предок был таким же молчаливым, Мастер Дилюк, — Венти хихикает, поправляя у того красную брошь. От него несло перегаром, видимо, в «Кошкином хвосте» он успел сильно напиться, а потом решил прийти сюда, зная, что сегодня смена Дилюка. И не прогадал. Мужчина молча смотрел на него, не в силах что-то сказать. Мальчик нахмурил брови, взяв в ладошки лицо Дилюка, и приблизился своими опухшими губами к сухим устам бармена. К горлу мужчины подкатила тошнота, как только юноша бесстрастно коснулся его губ и начал сминать их. Дилюк в ужасе наблюдал за действиями Венти, широко распахнув глаза. Маленькие ладошки оглаживали его острые скулы, пальцы потянулись к огненно-красным волосам, аккуратно заправляя прядь за ухо. Юноша словно в забвении целовал мужчину, которому казалось, что его вот-вот вырвет. С каждым прикосновением Венти, ком в горле усиливался, а где-то сбоку он всё ещё слышал жалобные мольбы барда, с просьбой остановиться. «Остановиться!» Дилюк резко схватил юношу за плечи, начиная трясти того. По лицу мальчика потекли слёзы. — Венти, ты пьян! — вскрикивает мужчина, пытаясь отодвинуть мальчишку. Тот лишь тихо всхлипывает. — В прошлый раз вас это не остановило, Мастер Дилюк, — он улыбается сквозь слёзы и снова тянется к лицу своего бездушного. Он пытается опять поцеловать мужчину, но тот начинает вертеть головой из стороны в сторону, всё ещё находясь под весом юноши. Венти смеётся и ерзает на бёдрах у бармена. — Вы сегодня такой слабый, — с хрипотцой шепчет он на ухо мужчине, — разве вы не хотите этого прямо сейчас? В прошлый раз… — Заткнись, заткнись, заткнись! — кричит мужчина, оставляя на щеке у барда красный след от пощёчины. Он сталкивает того с себя, падая на пол. Кажется, его вот-вот стошнит. Дилюк стискивает кулаки и громко кричит, сам не понимая, что с ним происходит. Пока бард глухо заливается слезами, он подползает к тому на коленях. — Венти, Венти, прости меня, прости, — он вытирает мокрые дорожки с его лица, — хочешь, я оплачу весь твой счёт за выпивку? Хочешь? Хочешь, ты будешь бесплатно обслуживаться? Хочешь? — сбивчиво повторяет Дилюк. Венти не отвечает. В таверне воцаряется тишина, на люстре начинает мигать лампочка. Дилюк старается не смотреть ни на свои руки, ни на Венти, он утыкает свой взгляд в дальний угол. Когда бард закашливается, мужчина снова переводит внимание на него. — Знаете, он может быть и простил Вас, но я — никогда. Бард поднимается, поправляет свой берет, осторожно вытаскивая из него сесилию, он вкладывает её в руки мужчины. Дверь снова неприятно скрипит и с гулом захлопывается. Дилюк смотрит на оставленный ему цветок, глаза начинает щипать, а взгляд расфокусироваться. В эту ночь его всё-таки рвёт от отвращения к себе, в кошмарах он слышит стоны боли и горькие мольбы. В таверну он больше не приходит, но воспоминания одной ночи навсегда остаются в его памяти. Это фантом, который будет преследовать его вечно.