Кругосветка: потерянные на Мадагаскаре

      Скольких же усилий стоило команде выбраться из оврага, а потом и из Вакона-лоадж живыми, нигде больше не поскользнуться, не навернуться и умело лавировать между мокрыми настилами под непрекращающимся дождём. Эмма ругалась под нос, что он специально издевается над ними, застилая всё стеной воды перед глазами, и пыталась не стучать зубами от холода до такой степени, что это услышали бы на другом конце парка. Одежда группы промокла настолько сильно, что Реджина уже сомневалась в возможности её спасти. Только благодаря осмотрительности гида, они не разделили участь найденных черепов в этих чёртовых джунглях, потерявшихся окончательно, и смогли добраться к выходу.       — Ура, я вижу свет в конце туннеля! — подпрыгнул на месте и закричал от радости Амадео, размахивая насквозь промокшей панамкой, когда впереди внезапно показался подсвеченный выход из парка и их бедненькая машина.       — Не таким я себе представлял дорогу в, мать его, рай! — взвившись, выплюнул Киллиан и припустился бежать ещё быстрее, трясясь от страха за исправность техники. — Рано радуешься: если наша аппаратура коротнула, то нам всем хана, блять. Как тебе перспектива стать хамелеонами, чтобы спрятаться от свирепствующего Голда? — саркастически подбодрил тот.       Дамико, Эмма, Реджина, Джонс и глава их «лямурного семейства» сделали последний рывок и, словно толпа ревущих туземцев, бросились к крузаку. Миллс и Свон примчались к двери, едва не впечатавшись в неё, и одновременно дёрнули за ручку, отпихивая друг друга в стороны. Лишившиеся половины нервных клеток, они смогли перевести дыхание только тогда, когда завалились в машину, превратив её в филиал того болотца для крокодилов из-за мокрой одежды.       Киллиану и Аиду было плевать даже на то, что с них стекают воды Ниагарского водопада, единственным, от чего волосы на теле вставали дыбом, а ужас леденил жилы, была очень реальная вероятность лишиться всей техники разом, стоящей, как их почки! Вместе с отснятыми материалами! От этой мысли Джонс едва не взвыл и выпотрошил рюкзак, с облегчением выдохнув:       — Целёхонькая, господи… Моя прелесть, — он обессиленно откинулся на спинку заднего сидения, прижал к себе камеру и трепетно поцеловал её. — Да мне бы Голд сначала оторвал руки, потом ноги, и финалочка — открутил голову, если бы я тебя испортил.       — Мне тоже… Уф, присоединяюсь к твоему спринтерскому марафону. Нет, я определённо староват для таких забегов, — простонал Амадео, тяжело вздохнув.       — Ой, да ладно вам прибедняться. Голд не убьёт вас, всё застраховано, а спорт полезен для здоровья. Вон хруст ваших костей на всю округу слышен, наверное, поэтому лемуры и орут — ушные перепонки лопаются, — саркастически, но беззлобно расхохоталась Реджина, выжимая копну мокрых волос.       — А ты у нас прямо олимпийская гимнастка. Я теперь понял, почему ты в овраг свалилась: решила показать нам свою растяжку, — уколол её в ответ раздражённый Киллиан, с разочарованием оглядывая запачканную Эммой футболку с лемурами, купленную как сувенир на местном рынке, на что Миллс фыркнула, насупившись, как попугай на ветке.       — Ну что, ребята, сейчас поедем в отель пугать персонал своим видом? Я считаю, что с задачей перевоплотиться в грязевых мутантов-переростков, мы отлично справились. Они бы заценили, — сардонически прыснула Свон, пытаясь оттереть свою удручающе перемазанную физиономию от земляного месива.       — Поехали уже нахрен отсюда. Хватит с меня на сегодня приключений! — рявкнул Амадео, и все единодушно с ним согласились.       Усталость накатывала на тело Эммы, настроение на сегодня было убито потоками воды, и именно поэтому оглохшая судьба, неправильно расслышав слова Аида, преподнесла им очередной «подарочек». Всей командой они с горем пополам оттёрлись от грязи, вытерлись припасённым Жаном полотенцем и более или менее высушили одежду. Стоило Ракотамалала выехать из чёрного леса, пугающе оплетающего их джип со всех сторон, откуда то и дело доносились пронзительные крики лемуров, и попасть в осколок цивилизации, как капли по закону подлости перестали стучать по крыше, отдаваясь шумом в затылке. Тучи медленно расходились, озаряя сверкающие из-за дождя дома Пиренет словно божественными лучами закатного солнца. Киллиан неожиданно шепнул Свон на ухо:       — Эй, иди сюда, я тебя согрею.       Внутри что-то с бешеной скоростью ёкнуло, перевернулось и пронзило сердце, разжигая огонёк даже без его прикосновений. Она, не раздумывая, юркнула к нему в объятия: так и правда было теплее и уютнее. Эмма наверняка бы уснула на его плече, спрятавшись под пледом, однако… её грандиозные планы нарушила свадьба. И, признаться честно, это был тот самый шокирующий сюрприз, от которого она вновь начинала сиять от восторга, заворожённо разинув рот.       — А-а… народ, мне не кажется?! Там действительно свадьба? — не поверив глазам, ткнул пальцем Ирдис в окно на суетящуюся толпу в цветастых национальных костюмах: бирюзовых, оранжевых и красных ламбах, представляющих собой огромные куски ткани, обмотанные вокруг тела, и вкупе превращающихся в бесконечный калейдоскоп красок.       Они были такими же кричащими и привлекающими внимание, как и жёлтый навес здания с надписью «Отель Вохицара». На гостиницу оно смахивало с натяжкой, однако по сравнению с другими постройками в городе выглядело ещё очень даже презентабельно! Несмотря на повсеместную бедность, хозяин всё равно старался сделать этот мир чуть больше похожим на карнавал, покрасив перила второго этажа и крышу в бирюзовый. К сожалению, среди кучи людей Эмма не могла разглядеть жениха с невестой.       — Жан, срочно останови! Такое событие можно заснять раз в сто лет, — мгновенно сообразив, скомандовала она. Сон как рукой сняло, и Свон снова была готова к любым мадагаскарским трудностям, лишь бы добраться до ценных эксклюзивных кадров.       — Я надеюсь, малагасийцы — гостеприимный народ и не выгонят нас, закидав вслед какими-нибудь кокосами, — нервно усмехнулся Киллиан. — А можно всё-таки домой? Я чертовски устал.       — Так, отставить. Ты же хотел в отель — получай! Твой рабочий день ещё не закончен. Вон, воссоединись со своей любовью, побывавшей на грани смерти, — камерой. Эмме надо выполнить задания, — пригрозила ему Миллс таким тоном, после чего спорить с ней точно не хотелось, а от взгляда внутри что-то тревожно вздрогнуло.       — Эй, дружище, что ж ты обижаешь моих товаришей! Они ошень дружелюбные и любят гостей! Тем более таких необычных, как вы, — активно закивал Ракотамалала и припарковался рядом со входом.       Внимание местных не заставило себя ждать. Они, казалось, мгновенно забыли про молодожёнов, одетых, к удивлению, во вполне современный костюм и белое пышное платье, и окружили нежданных гостей. Маленькие дети скакали и прыгали вокруг них, рассматривая команду словно пришельцев, открыв рты.       — Salama tsara! — растерянно поприветствовала их Эмма и остальные, постепенно уже выучивая некоторые слова мальгаши. Однако до Жана им было как до Луны, и, скорее всего, они быстрее бы научились ходить на руках, чем смогли бы разговаривать на нем.       — Salama! Я Жан Ракотамалала, гид у чудесных ребят из программы «Кругосветка». Они из Америки и снимают шоу про Мадагаскар. Мы были бы очень благодарны, если бы вы разрешили нам снять вашу церемонию! — растянувшись удивительной малагасийской улыбкой под номером сто-пятьсот, пожал он руку жениху и невесте. Глаза девушки загорелись, как священный огонь, она внезапно перешла на французский и активно закивала головой, зовя за собой.       — Лямурчики, пойдёмте, это Жанес, и она проведёт вам экскурс в традиции, рассказет про бракосощетание, покормит. Короче, наслаждайтесь! — покровительственно заявил Ракотамалала и похлопал в ладони.       — Вот, говорила же мама учить языки, — процедила Свон сквозь зубы и выдавила: — Bonjour! Je m'appelle Emma, enchantée…       Окружившие люди затащили их внутрь отеля, где всё пестрело красками, какими-то цветами, непонятными фруктами и фотографиями молодожёнов. Габен неодобрительно покачал головой со словами: «За что же на вас так боги разгневались? Мокрые, как зебу. Не дело», — и приказал приодеть гостей в нормальную, по их мнению, очень стильную одежду. Эмма не успела понять, как им всучили ламбы, и спустя пару мгновений она, запутавшись в бесконечной огромной ткани, уже большущими глазами смотрела на команду, похожую на радугу, практически сливающуюся с местными. Свон словно по щелчку перенеслась в другой мир, перевёрнутый вверх тормашками, душевный, пропитанный непередаваемой атмосферой ритуалов и осколком карнавального безумия. Чего только стоили маски на стенах!       Они опоздали на само заключение брака и попали только на празднование. Люди отрывались от всей души, как в последний раз, отплясывая под народную малагасийскую песню вако-дразана, да с таким задором, что Киллиан едва успевал их снимать! Особенно отличилась огромная, раскрепощённая африканская женщина, выписывающая мощные восьмёрки бёдрами, чем вызывала только восхищение.       — Итак, я попала на удивительное событие, за счёт которого я выполню все задания, после убийственного дождичка самое то, — мадагаскарская свадьба! И оно неповторимо, потому что здесь невероятные традиции и атмосфера. Я чувствую этот пробивающий движ каждой клеточкой тела! — возбуждённо, с горящими глазами начала рассказывать Свон в камеру. — На мне сейчас надета традиционная одежда — ламба, которую мне добродушно одолжил жених Габен. Моя продюсер теперь шутит, что меня теперь любой малагасиец себе в жёны с руками оторвёт. Что ж, руки мне ещё нужны, да и оставаться тут я бы ни при каком случае не стала, даже несмотря на исторический матриахат в стране, — она важно подняла указательный палец. — Сейчас же на Мадагаскаре равноправие, и к женщинам относятся с почтением, что очень необычно для африканской страны. А сейчас о свадьбе нам расскажет красавица Жанес.       В кадре появилась невеста с макияжем «взрывной шик двухтысячных» и растерялась в первые секунды, но потом, после подсказок. Она говорила так быстро, что для команды её разговор превращался в непереводимую игру звуков, и если бы не перевод Жана, то они бы пропали:       — У нас очень сложная система. Первым делом, конечно, проходит встреча между семьями будущих жениха и невесты. Это называется Физехоана. Жених официально просит руку и сердце. Следующий этап — это Фанапахан-Драхараха. Семьи собираются и обсуждают все хозяйственные вопросы, также определяется размер приданного или подарка, также называемого Moletry. Последний предназначен для родителей будущей невесты со стороны жениха, прежде чем они отправятся своим путём. Это символизирует утешение для родителей невесты, которым предстоит расстаться со своей любимой дочерью. Некоторые даже называют эту традицию покупкой невесты. Во время Фанатерам-бодиондри мы дарим самый большой кусок ягнятины родителям невесты. Это делается в знак уважения. Моим тоже подарили. А сейчас будет самый интересный момент — кабари. Этакий словесный поединок между двумя семьями, где каждый рассказывает историю предков и восхваляет своё семейство, — Жанес внезапно перескочила на малагасийский, а после схватила Эмму за руку и повела к столу на улице.       — От голода я тут точно не умру, — хотела усмехнуться она, как вдруг позади неё внезапно раздался громкий удар в барабан, перепугав до чёртиков. — Минус десяток нервных клеток, — констатировала Свон, нервно икнув.       Ласковый, тёплый ветерок обдувал лица и тела, спасая от отступающей жары, и Свон наконец-то расслабилась, усевшись рядом с Киллианом. В этой непринуждённой и даже забавной обстановке она ощущала непривычную лёгкость, заражаясь настроем гостей, похоже, собравшихся с половины города. Стол ломился от национальных блюд и пестрел всей гаммой вкусов и красок, как и всё здесь. Особенно это оценил оголодавший Амадео, сметающий еду на плетённых тарелках фандамбанане, означающих пожелание здоровой и долгой жизни. Что могло быть более идеальным завершением дня? О, а кибари и правда оказалось тем ещё зрелищем, за коим наблюдали все, не отрывая глаз!       — Наша семья начинает свой род ещё в восемнадцатом веке! В этом году на нашей плантации была собрана тысяча бананов, а у нашего прапрадеда было самое большое поголовье зебу на острове, — перекрикивали друг друга со сцены представители семейств, а Киллиан, вытянув лицо, кивал и делал вид, что всё понимает.       — Да какие там бананы! Что мне ваши бананы? Наш двоюродный дед побил рекорд по выкапыванию червей для рыбалки, — пока те о чём-то активно спорили, Джонс успел заснять необычные детали, например, чёрные ложки, вырезанные из рогов быка, у молодожёнов.       — Не, ну вот это я понимаю достижение, не то что эти ваши бизнесы, — стать чемпионом по выкапыванию червяков. А ты попробуй их ещё поймай, — понимающе покачала головой Реджина, услышав перевод и едва сдерживая смех.       Когда хвастовство достижениями рода закончилось, половина из которого, как пить дать, было фантазиями, а ещё откровеннее — враньём, началась любимая часть праздника у любого малагасийца — песнопения. Какой-то старик в шляпе с лоском затянулся последний раз папиросой, выкинул её, а после достал гитару и ударил по струнам. Бойко и заводно заиграли барабаны и маракасы, и гости запели что-то народное на своём языке, хлопая в ладони и отбивая ритм. Этот буйный вихрь звуков не мог оставить равнодушным и невольно затягивал в водоворот, заставляя подпевать. Да, может, в таком неказистом месте, но Киллиан чувствовал, как его захлёстывает настоящая эйфория, а широкая улыбка не сходит с губ, пока он снимал происходящее. Люди неожиданно взялись за руки и начали покачиваться в такт, провожая скрывающееся за горизонт солнце. Естественно, никто из команды не остался в стороне, продолжив их милую традицию, и он, с наслаждением прикрыв глаза, ощутил в ладони чью-то горячую руку.       — Эмма? — промурлыкал он, не сразу сообразив, и наконец-то посмотрел на этого человека…       — А я так похож на Свон? — оборвал его мечтания Аид, смеривший его подозрительным взглядом, а после едва сдержал смешок и издевательски прошептал на ухо: — Но для тебя, пупсик, могу стать кем хочешь.       — Очень лестно, но Джейкоб не оценит этого, учитывая, что ты спишь во всяких сомнительных отелях со мной в одной кровати, — Киллиан панически вздрогнул и опасливо покосился на него, передёрнув плечами.       — И тебя, Ирдис, тоже с радостью загребут в качестве невесты. Экзотику, как ты видишь, тут любят, — с поддатой ухмылкой протянула Миллс и похлопала Дамико по плечу, выпив уже второй бокал местного пойла, а затем, как завсегдатая подруга, заговорила о чём-то душевном с беззубым малагасийцем, игнорируя тот факт, что языка, собственно, она не знает.       — Ну спасибо! Сама же под белы рученьки и отдашь. Зная, что ты та ещё сваха, я тебя за милю обходить буду до свадьбы с Джейкобом, — возмущённо пригрозил Амадео.       — Ты это правильно, по сторонам осматривайся, когда идёшь, а то ты у нас парень привлекательный, хоть куда, — непринуждённо, с нотками наставника в голосе добавила Эмма и всё-таки протянула Джонсу руку.       Проклятие… Они оба вздрогнули, едва слышно, рвано выдохнув. Стоило их пальцам соприкоснуться, как их словно обожгли раскалённые искры. Опять! Он с трудом отогнал эти мысли и попытался сконцентрироваться на подпевании, а потом и на съёмке, но то и дело сталкивался взглядом с пронзительными глазами Свон, на мгновение выпадая из реальности.       Свадьба гудела допоздна, наверное, не давая уснуть горожанам (если кто-то из них остался дома, а не пришёл сюда поживиться). Стук барабанов и завывания местных певцов ещё долго отзывались в черепушках, и что-то подсказывало, что тяжесть в животе после огромного торта — предвестник чего-то плохого, однако, несмотря на катания в овраг на банановых листьях и принятие незапланированного душа в виде дождя, команда насладилась этим днём по полной и с чистой совестью и огромным количеством отснятого материала отправилась ночевать в отель.

***

             Новый день — новые приключения, а учитывая, что у задниц команды на них явный магнит, очередные съёмки начинали пугать уже с утра. Несварение желудка, к счастью, обошло их стороной, однако никто уже не пытался даже зарекаться, что они могут спокойно доехать до следующей точки назначения — далёкого и затерянного в Ампефи, расположенного в самом центре Мадагаскара, в долине Манамболо озера Итаси, о котором, наверное, и не все местные слышали. Короче говоря, у чёрта на куличиках или…       — В ебенях обыкновенных, — уже привыкнув, что простые и ровные пути для слабаков, удручающе констатировал Киллиан, почёсывая затылок, когда посмотрел на карту. Бумажную! Так как интернет в этой местности давно не ловил, Жан упорно чертил на ней маршрут, за что и получил прозвище от Джонса «Главный чертила Мадагаскара».       — Ищите плюсы, лямурчики мои. Да, мы будэм ехать дэнь, да, по разбытым дорогам, зато в прэкрасной компании и красивыми пэйзажами! А главное, с чудесным и самым лучшим гидом на свете, — гордо заявил Ракотамалала, прозрачно намекая на свою персону.       Сегодня их дорога до этого места силы обещала быть ещё хуже и дальше, чем вчера. Ампефи и Итаси находились почти что на другом краю света, в ста шестидесяти шести милях к западу от Вакона-Лоадж, и в идеале добраться туда можно было бы за пару часов, но…       — На часах семь утра, я чувствую себя тем непроснувшимся хамелеоном на ветке, и, как вы понимаете, ехать мы будем без малого шесть часов. Это будет мощное испытания для меня, и поэтому Реджина обязана засчитать это как выполненное задание! — с твёрдой решительностью заявила Эмма в камеру, уже сев в ставший родным джип. — Вообще, Ампефи — удивительный город, и название его переводится как «Город воды», потому что окружён он горячими источниками. Город не особо большой: в нём живет почти двадцать тысяч человек. Но в нём мы задерживаться не будем, ведь меня интересует потрясающая природа: водопад Лили и гейзер Аналавори. Мне не терпится их увидеть и, надеюсь, что я доеду живой, — с несползающей улыбкой и непотопляемым оптимизмом закончила Свон и облегчённо выдохнула, завершив съёмку.       Сегодня угрожающие тучи исчезли, и на небе не было ни облачка. Температура колебалась в районе семидесяти семи градусов по Фаренгейту. Тёплый ветер задувал в открытые окна несущейся по трассе, пока ещё не превратившейся в тёрку для сыра, машины, и все наслаждались проникновенной музыкой латинской гитары, включённой Жаном. Она идеально подходила под сменяющиеся тропические пейзажи на более засушливые плато. Интернет появлялся раз в десятки миль и работал настолько медленно, что быстрее было самостоятельно довезти письмо на другой конец света, потому ничего не оставалось, кроме как болтать и кое-где запускать квадракоптер. Так как путь предстоял неблизкий Реджина настояла на том, чтобы они снова заехали в Антананариву и закупились кое-чем для её сюрприза… Сказать, что команда опешила, узнав её намерения, — ничего не сказать. На первый взгляд железная леди Миллс внезапно проявила невероятную сердобольность и решила порадовать местных детишек одеждой и канцелярией для школы, надеясь хоть как-то улучшить их жизнь.       — Это хорошэ идэя! У нас есть школы, но многим детям просто не с чем там учиться. Лучше помогать так или едой, нежели давать деньги попрошайкам, — подметил Ракотамалала, подняв указательный палец. — Мне, благо, повезло, и я родился в достаточно обеспеченной столичной семье, а им бы просто прокормиться: в глубинке обычно эдят только рис и мясо зебу.              — Действительно, как ты додумалась до этого? — удивлённо хмыкнул Аид.       — Я вспомнила момент из детства, когда в неблагополучные семьи приезжали волонтёры и помогали чем-то. И тогда они подарили мне, двенадцатилетней девочке, надежду, что я вообще чего-нибудь добьюсь в жизни. Так и вышло, помнится, я даже продюссировала некоторые социальные проекты на ТВ. Поэтому я захотела помочь и этим детям, может быть, кто-то из них сможет пробиться в будущем, — с ностальгической улыбкой рассказала Реджина.       Перед глазами вспыхнули тёмные моменты из детства: крики пьяной матери, звон бутылок с алкоголем, её плач и завывания. Миллс словно на мгновение бросили в ледяные, глубокие воды и резко выдернули оттуда именно те волонтёры, появившиеся в памяти, как свет в конце туннеля, и протянувшие руку помощи. Она умоляла их спасти её и загибающуюся мать от алкоголизма, и они выполнили просьбу — отправили бедняжку в лагерь, где она впервые близко познакомилась с кинемотографом из-за приехавшего в гости режиссёра и его продюссера, а после добились изъятия Реджины из семьи и помещения в новую.       — Я считаю, это шикарная идея! Люди заценят, — одобряюще покивала Эмма, а после с настороженностью посмотрела на встревоженную, слегка витающую в прострации подругу. — Редж, всё нормально? Тебе нереально много пришлось пережить… Я даже ни одной колоссальной ссоры с родителями вспомнить не могу.       — Да, всё окей, — натянуто улыбнулась Миллс, тяжело выдохнув и пытаясь прогнать наваждение.        Пейзажи вокруг всё больше обрастали знакомыми горами, изрезанными, словно мраморными, рисовыми полями, за окном мелькали городки, но самое интересное и сочное осталось ещё далеко — аутентичные, неповторимые, почти первобытные деревни. Съёмочная группа едва удержалась от того, чтобы заскочить на часок в рекриационный центр и искупнуться в бассейне, насладившись минутами покоя. До Антананариву они добрались — о чудо! — без приключения, отсидев от боли задницы, проторчали в пробках полтора часа, задыхаясь от невыносимых выхлопов.       — Ещё минута здесь, и я сама выхлопнусь и выплюну свои лёгкие нахрен! — простонала Свон, когда Киллиан загрузил в багажник огромную сумку с тетрадками, ручками и какой-то одеждой.       Отбившись от толп попрошаек, команда наконец-то пулей рванула из пыльной Таны. А вместе с ней закончились и дороги, и началась полоса препятствий похлеще, чем «Форд Боярд». По всей видимости, они — последнее, что заботило правительство из огромного списка проблем Мадагаскара. Что удивляло Эмму больше всего, так это повсеместная вежливость водителей на трассах: никто ни разу их не подрезал или обогнал, а если надо было пропустить машину, культурно отъезжали на обочину. Как объяснил Жан, причина тому — те самые пресловутые расхлябанные насыпи, на которых разбить подвеску или сломать что-то ничего не стоило.       Несколько часов на Киллиане висела не только огромная ответственность ровно и качественно снять красоты за окном, но и буквально Аид с Эммой, вцепившиеся в него с хваткой лемура. Машину трясло, мотало из стороны в сторону, и она то и дело проваливалась в огромные лужи, Ракотамалала сказал, что это он ещё очень филигранно вёл! Свон отметила, что, несмотря на это, Джонс отлично справляется со своими обязанностями. Она не могла оторвать взгляд от фантастических видов: тропические леса словно по щелчку пальцев сменились огненно-оранжевыми из-за глины саваннами, дорога тоненькой ниточкой вилась по вершинам выжженных солнцем холмов. Изредка кое-где появлялись остатки былой жизни — несколько стойких, на их фоне насыщенно-салатовых деревьев. Одним словом, Мадагаскар — страна констрастов! Ни одна камера не могла бы передать яркость этих марсианских троп, однако Киллиан подмечал колоритные детали, например, необычные бетонные указатели, которые сделали такими, видимо, чтобы какой-то ушлый мальгаши не прибрал его к рукам, и изо всех сил старался создать захватывающих дух кадр.       О боги, и у него это получилось, когда они остановились, и он запустил квадракоптер! Свон ахнула и застыла, любуясь величием и мощью природы этих мест в маленьком экранчике: жёлтые и охристые поля и спящие взгорья тянулись на многие мили. Она не сразу поняла, что за строение вдруг обнаружилось на возвышенности, и ткнула в него пальцем:       — Это что за привет от гуманоидов? Пирамида? Киллиан, подлети поближе, только смотри, не наткнись на их тарелку, — Эмма с театральной взволнованностью положила руку на его плечо.       — Если что, у меня есть лазеры, — хохотнул тот.       — О нэт! Это гробница! В них часто хоронят богатых людей, — расхохотался Жан таким предположениям.       Выглядела она действительно необычно из-за своей простоты — квадратное здание с крестом на крыше. Эмма изумлённо вытянула лицо, ведь привыкла, что это всегда очень помпезные постройки.       — Это вы ещё на фамадихане не были! — бывало махнул на них рукой Ракотамалала.       — Это чё ещё за зверь? Мне даже страшно представить, — выглянул из-за плеча Реджины напуганный Аид и изумлённо похлопал огромными глазами.       — Ты не знать? — Жан посмотрел на него настолько ошарашенно, будто тот не знал прописной истины, едва не покрутив пальцем у виска. — Фамадихана — это рэтуальное перезахоронение усопших с огромной процэссией, появившееся где-то в восемнадцатом веке у горных плэмен мерина и бецилеу. Она продолжать несколько дней, и каждый просто обязан принять в ней участие. Цэрэмонэя основывается на вере в то, что жизнь чэловека исходит от бога или духа предков. Таким образом, предки являются посредниками между живыми и богом, а живые — врэмэнным продолжением мёртвых, — пояснил он с очень важным видом знатока.       — Ну что ж, примерно на этот трешачок я и рассчитывал. Вот не удивительно, что с такой жизнью люди верят, что после смерти будет лучше, — нервно усмехнулся Киллиан и ошеломлённо вздохнул. — Но контент будет убийственный! И где же мы встретим такое «торжество»?       — Я думаю, где-нибудь по дороге на юг, — задумчиво хмыкнул Ракотамалала, а Джонс прикинул, что с такими «интересными» традициями их вполне могли и случайно отправить на гриль или принести в жертву богам, чтобы там не утверждал гид.       Команда быстро завершила съёмки и смоталась: слишком не по себе становилось рядом со склепом в отсутствие живых людей. Навестить их могли только мёртвые. Время медленно подбиралось к обеду, а они, кажется, даже не планировали приближаться к Ампефи. Все замаялись от скуки, переиграли во все игры, которые только можно было, по десятому кругу переслушали одни и те же песни на дисках, поспали и успели перекусить. Реджина вынесла вердикт, что марсианскими колонистами им точно не стать.       — Manao ahoana ianao? Это значит «как дела?». «Firy taona ianao» — это переводится как «Сколько тебе лет?» — их спасал развлекающий всех Жан, обучая азам малагасийского языка.       — О боже, по-моему легче выучить китайский. Ваш язык похож на протяжные крики лемуров, — потрясённо присвистнул Аид, как вдруг впереди показалась та самая деревня, за которой они охотились.       Жемчужина мадагаскарской самобытности и бедности.       Меж терракотовых холмов на возвышении каскадом спускались оранжевые каменные домики с соломенными крышами; вверх вилась, на удивление, единственная разбитая, но асфальтированная дорога, ведущая к Итаси. На въезде ветер поднимал клубы песка и пыли, заслоняя потёртый указатель с очень сложным названием. Киллиан вновь с упоением снимал виды за окном, а после остановки на главной площади переключился на Эмму:       — Итак, мы прибыли в очередной перевалочный пункт, где ненадолго остановимся. Я даже не буду пытаться произнести название этой деревни, потому что рискую сломать язык. Совсем забыла, что у меня и на сегодня есть задания, ведь я подопытный кролик, — горько усмехнулась она, пытаясь спрятаться от пыльной бури в платке.       К ним мгновено из неоткуда стеклись толпы людей, бросивших свои дела, и изумлённо вытаращившихся детей. Они тянули руки, тыкали пальцами и лепетали что-то на своём языке, заворажённо смотря на камеру и белых людей. Естественно, потому, как Эмма, Аид, Джонс и Реджина для них всех были настоящими пришельцами, и, вероятно, местные, живя в такой глухомани, никогда и не видели другого цвета кожи. Свон, затаив дыхание и мысленно помолившись, вытащила из бутылки свёрток с заданиями:       — Съесть специфическое местное блюдо и подержать в руках африканскую многоножку… О чёрт! — она мученически застонала, запрокинув голову и прикрыв лицо руками. — Ну спасибо, что хотя бы блюдо, а не вновь тараканов. Господи, да сколько ж можно меня пытать всякими гадами? Эта многоножка, наверное, мне руки откусит, — Эмма испепеляюще зыркнула на Миллс, а та лишь безобидно развела руками.       — Не боись, не откусит. Она почти домашняя, — непринуждённо заверил Жан, махнув рукой.       — Действительно, мать вашу! — раздосадованно выплюнула на землю Свон.       Следующей задачей, помимо выполнения адских квестов, стояла раздача канцелярии и одежды. Дети, словно одичалые, с горящими взглядами бросались и едва не вырывали друг у друга тетрадки, линейки и карандаши, протягивая маленькие ручки к Реджине и Эмме. Благо, родители хоть немного сдерживали их и могли изъясниться с Ракотамалала. Наверное, ребята толком и не понимали, что происходит, но у Свон, да и у всей команды, невыносимо скреблась жалость на сердце от осознания, что у этих детей, скорее всего, нет будущего, и они будут вынужденны продолжить дело родителей — пахать в поле.       — Не деритесь, дети! Достанется каждому, — успокаивала она, осознавая, что, конечно, её слова никто не поймёт. Эмма отвлеклась буквально на пару секунд, а когда повернулась, то увидела, как один малыш с увлечением играет в консервную банку. Внутри всё в который раз перевернулось, и шок неприятным осадком мутил сознание, заставляя стиснуть зубы.       — Эй, эти мальцы хотят показать вам, как они умеют играть в футбол! — внезапно сообщил Жан и указал на группу мальчишек с огромными жалобными карими глазами.       Им было невозможно отказать, поэтому все отправились снимать грандиозный матч а-ля «Челси: Реал Мадрид» на не менее громадном стадионе, по рассказам детей. Эмма уже тогда понимала, что они, мягко говоря, приукрашивают, но не думала, что до такой степени… Картина перед ней предстала максимально удручающая: по пустому, потрёпанному маленькому полю рядом со школой, по бокам которого валялись покрышки, ветер вяло гонял клубы пыли и песка из одного угла в другой. Проржавевшие ворота покосились и, поскрипывая, держались на одном честном слове, казалось, прилети в них один раз мяч — и они развалятся. Однако столь угнетающий вид ни капли не сбивал заводной и сопернический настрой маленьких футболистов, уже разбившихся на команды.       — Этим мини-Месси всё нипочём! Вон, один с гордостью заявил, что станет членом команды какого-то звёздного футбольного клуба. Я могу лишь позавидовать непробиваемой уверенности в будущем и своих силах! Вижу цель — не вижу препятствий, — ошарашенно рассмеялась Эмма в камеру, как вдруг другой мальчишка крикнул ей на английском:        — Пойдэм к нэм!       — Не-не, вы что? — она опешила и попятилась к команде, вскинув руки. — Я последний раз в футбол играла лет десять назад.       — Давай-давай, иди. Это же контент! Быстро, — командирски шикнула ей на ухо Реджина и толкнула в спину.       Эмма громко и показательно мученически застонала, ей ничего не оставалось, как пойти и принять участие в пятиминутке позора. Свон яростно настроилась забить мяч в ворота. Другие дети-болельщики скандировали кричалки, прыгали и поддерживали обе команды так громко, что можно было подумать, что это проснулся вулкан Кракатау. С первого же раунда Эмме в глаза полетел песок, ставший злостным врагом, футболисты вокруг лихо пытались отобрать у неё мяч, а она с трудом успевала гоняться за ними. Зато сколько же радости было у африканских детишек: обыграть и обдурить иностранку! Вот только для неё матч превратился в личный филиал ада с коктейлем из пыли, жары, визгов и стекающего по лбу пота. А её «прекрасные» друзья ещё и хохотали, надрывая свои бедные животики. Она скользила на резких поворотах и едва не падала, но старалась держаться и активно поддерживать свою команду. Чёрт, её кроссовки явно не подходили под такие игры.       — Да-да, давайте! Не пасуйте… ой, ёпт твою налево, полегче, детишки, — у Свон от беготни прихватило левый бок, и в этот момент она ощутила себя настоящим трухлявым пнём.       Она в последнюю секунду увернулась от летящего в её физиономию болида-мяча, а после, улучив нужный миг, с криком амазонки ударила по нему прямо в ворота и с фантастической грацией подскользнулась, проехав на заднице несколько ярдов.       Вот только почему-то апплодисментов не последовало… И все игроки от мала до велика хохотали, противостоящая команда запрыгала и начала крепко обниматься, а Аид даже полез вытирать навернувшиеся из-за смеха слёзы. В этот момент Эмма с сардоническиой усмешкой осознала: она забила гол в свои ворота, и её фееричную победу запечатлела камера.       — Ну я же забила! Подумаешь, что в свои же. Главное, не победа, а участие, — давясь хохотом от абсурдности и неловскости ситуации, попыталась как можно более невозмутимо оправдаться она. — Эй, Киллиан, вот ты что ржёшь? Нет, чтобы руку помощи протянуть. Друг называется! — возмутилась Эмма, кряхтя, поднялась и отряхнула одежду, потерев ушибленное место.       И пусть Свон буквально упала в грязь лицом, но ничто не могло сломить её дух! Кажется, всё в этой деревне, да и в поездке целом, пыталось проверить её на стойкость. Следующим местом потрясений для неё стала очередная местная забегаловка, к которой и подходить-то было страшно. Взбудораженные их приездом, жители первым делом повели команду именно туда, вызвав в коленках Эммы неуёмную дрожь. Вот чем-чем, а своим здоровым желудком она совсем жертвовать не хотела, а маленький, безобразный, перекошенный ларёк, сколоченный из прогнивших кое-где досок, с гордой вывеской «У дядюшки Людовика» доверия не вызывал. Похоже, малагасиец действительно любил детище, а потому заботливо подкрашивал заведение в вырвиглазный бирюзовый, чтобы его уж точно заметили отовсюду с царь-горы. И сейчас он, пожилой мужчина с золотыми зубами, одетый в спортивную ветровку от «абибас», с увлечением крутил подозрительные лепёшки, а после бросал их в кипящий с маслом чан.       — Реджина, если я умру после этой бодяги, я тебя с того света достану и придушу. Заставлю жрать гнилые помидоры, — с отвращением прошипела Свон, и ей действительно стало страшно приближаться к этому «кафе». Робко подойдя, она заглянула за прилавок, надеясь не увидеть там тараканов. Благо, свезло, и тех, кого вчера она съела и Жан купил под пивко, там не оказалось. — Кхм, салама!       — Салама! Inona no hanafatra anao? — продавец оживился и начал активно указывать на разные фрукты на прилавке.       — Если искать плюсы, то, кажется, на папайю от голода мы всё же не полезем, — нервно усмехнулась она в камеру и толкнула в бок Жана. — Эй, что он говорит?       — Он спрашивает, что ты будешь заказывать, — перевел тот.       — Эм-м… Давайте что-нибудь национальное, что нигде не попробовать.       — Тогда, он думает, что тебе подойдёт рамазава, — от одного только названия Эмму уже передёрнуло, а желудок свело.       — А это что ещё за лабуда? Надеюсь, не отрава, — она с отвращением скривилась.       — Я тебе так скажу: всё, приготовленное в таких условиях, может быть отравой. Я тебе таблеточки припас, — встрял Киллиан и очень обнадеживающе утешил, погладив её по плечу.       — Ну спасибо! Вот учитесь любви и заботе у нашего прекрасного оператора, — Свон с укором посмотрела на Реджину, которая невинно и как ни в чём не бывало ковыряла в сторонке землю носком обуви.       — Это рис в бульоне с мясом и имбирём, — пояснил Ракотамалала, и она облегченно выдохнула:       — Звучит очень даже аппетитно! Итак, готовьтесь, я стану огнедышащим драконом, — приободрилась Эмма.       И действительно, это блюдо выглядело даже более чем презентабельно и даже на вкус приятно было, с остринкой. Однако для пущей безопасности она всё-таки выпила таблетки, чтобы неудачный обед не передал ей привет где-нибудь посреди пустыни. К её счастью, кровожданая Миллс не отыскала для неё мадагаскарских ползучих тварей, и они отправились дальше в путь…       Два чёртовых часа не было ни одного намёка на то, что они когда-нибудь доберутся до Ампефи. Но этот счастливый момент наконец-то настал. Сначала всем показалось, что вдали просто виднеется мираж от того, что в нагорье и от трясучей дороги их мозги совсем расплавились. Однако нет! Впереди на самом деле появлялись очертания множества каменных и ярко-рыжих глиняных домов, а засушливые поля сменялись зелёным буйством пышных деревьев. Аид припал к окну, ликуя и пританцовывая: наконец-то сбоку возникло огромное тёмное озеро, берега которого скрывались за горизонтом. Действительно, Итаси был оазисом среди вулканических полей, и оттого дух захватывало ещё сильнее. Команда, пропитавшаяся потом, больше всего на свете сейчас хотела прыгнуть в него с разбега и насладиться прохладой, ведь в машине, как назло, сломался кондиционер.       — Бамбалейла, мы добрались живыми! Нам полагается награда! Например, нормальный туалет, а не кусты, и интернет, — вознёс руки к небу, точнее, к крыше джипа, Ирдис закричал от радости.