Его сон

      Его сон всегда беспокоен. Ты уже давно признала тут свое бессилие: хоть чаем на травах его отпаивай, хоть массаж плеч перед сном делай, хоть истории на ночь, как ребенку рассказывай — одинаково будет ворочаться, стонать и хрипеть, как раненое животное… Каждый раз, сидя на краю его постели (по его же просьбе) и дожидаясь, пока Коу заберется под одеяло и, повертевшись минут этак с пять, наконец задремлет, ты размышляла — если сны обычно отображают скрытые страхи или желания… то что же довелось перетерпеть этому беспомощному с виду юноше, если он теперь мучится кошмарами каждые сутки? На твоей памяти ни Руки, ни Юма, ни даже Азуса подобным не страдали.       Из-под одеяла доносится приглушенный всхлип, затем комок на простыне начинает шевелиться, и на свет божий наконец выбирается растрепанная голова. — (Твое имя)… (Твое имя)… Кошечка! — сиплый со сна, даже немного жалкий, но тем не менее настойчивый голос вырывает из мыслей, заставляя досадливо поморщиться — ну вот, опять. Как ребенок, ей-богу. И ведь знает же, что не переносишь, когда он зовет тебя так. Хорошо, что ты вампир, а то за такие выпады недолго и в передрягу попасть…       Понимаешь его без слов. Сухо киваешь, после чего бесшумно проскальзываешь в широкий коридор, а через некоторое время возвращаешься, неся в сложенных ковшиком ладонях чашку с чаем, мятой и ломтиком лимона. Пусть долгого эффекта это не возымеет, но успокоить все же надо — кому нужно, чтобы от постоянного недосыпа Муками стал еще безумнее? — Оу, да ты же просто идеальная сиделка! — тонкие губы окрашивает не сулящая ничего доброго улыбочка.       Как-то быстро он оклемался. — И все же должен тебе сказать: такой помощи маловато. А как же моральная поддержка? — улыбаясь, поигрывает бровями айдол, похлопав по месту рядом с собой. — Ты знала, что физический контакт двух тел вызывает ощущение полной безопасности?       На минуту возвращается прежний Коу, однако ты, закатывая глаза и стараясь скрыть выступивший румянец, довольно резко остужаешь его пыл: — Заткнись и пей свой чай.       Вопреки расхожему мнению о его «безупречности», Коу на удивление неряшливый едок. Он не пьет, а хлебает, отвратительно хлюпает чаем, а стоит осушить чашку, только чудом не выпускает ее из рук. Поскорее вырвав несчастную посудину из его по-прежнему трясущихся ладоней, водружаешь ее на тумбочку, а потом под потрясенным взглядом разномастных глаз начинаешь собирать по комнате разбросанные тряпки, полотенца, пледы и наволочки. — Ч-что ты делаешь? — глупо хлопает осоловелыми глазенками Коу, что, впрочем, не мешает ему довольно искренне улыбнуться, когда ты сердито выдыхаешь: — Что-что… Стройматериал собираю, гнездо тебе строить будем.