смущение

— доброй ночи. в ответ ему мягко кивают — ее волосы, недавно расчёсанные, но уже растрепанные, легко закрывают лицо, она смотрит на него исподлобья лишь мгновенье перед тем, как залезть под одеяло — ее глаза, темные, без зрачка, совершенно убивают слабым огоньком от свечей на его тумбе. на щеках предательски расползается румянец. эрен недовольно и немного отчаянно вздыхает, поворачиваясь к микасе спиной; голова и руки мнут подушку, желая устроиться поудобнее — или хотя бы устроиться так, чтобы можно было уснуть беспокойным, отвратительно нежеланным сейчас сном. звук от ткани тихий, но эрен почти четко осознает, что она пытается сделать — найти хорошее положение на кровати, и он, закутываясь в тонкое одеяло крепче, старается игнорировать приблизившееся к нему тепло. ее кожа горячая даже сквозь ее ночнушку и его потертую футболку, даже в тепле покрывала он осознает, где тепло от него самого, а где от нее, даже сквозь насильно впихнутые в его мозг мысли о завтрашнем дне его разум продолжает возвращаться к ней, к микасе — она двигается ближе, практически дышит ему в шею, размеренно, спокойно и обжигающе; он тянет колени ближе к груди, горбится и вдыхает через раз, когда она приподнимается, держась на локте, наклоняется, накрывая его, заставляя беспомощно сглотнуть. — эрен, ты не потушил свечу. микаса тянется через него, ставя одну руку возле его живота, пальцами второй коротко касаясь пламени. чувствуя облегчение, он позволяет себе взглянуть на нее — абсолютно великолепную в слабом горении свечи, совершенно прекрасную в просачиваемом через занавески лунном свете. она смотрит в ответ, щурится, стараясь разглядеть каждую известную ей деталь — затем меняет положение, кладя руки по сторонам от чужих плеч, и опускается, бережно целуя недавно искусанные губы. чтобы не ответить нетерпеливо, кусаясь, хватаясь и скуля требуется вся его хвалёная сила воли; его руки обвивают шею микасы, прижимая к себе — грудь к груди, губы к губам. ей приходится неудобно сгибаться, поэтому она ложится сверху, жмется и отстраняется, прикасаясь к чужой щеке носом, прежде чем уткнуться в его шею. эрен шумно выдыхает, пытаясь расслабиться — но микаса ёрзает между его бёдрами, хватая пальцами одеяло, чтобы укрыть их вот так и спать вместе. эрен, паникуя, неосознанно прижимается ближе, осознавая — вот так он не сможет. — микаса… — он начинает нетвердо, снова цепляясь зубами за стремительно заживающую кровавую корочку на нижней губе, и замолкает, дергая пальцами свежую простынь. — м? — она отвечает расслабленно и мягко, поднимая голову — эрен нарочно приподнимает подбородок, глазея на потолок. — тебе же неудобно. — он упрямо игнорирует лёгкое напряжение в шее, глупо решая, что так — вот так, некомфортно и открыто, его лицо будет менее видно. — что случилось? ее брови хмурятся в беспокойстве — конечно, она решила, что что-то не так. что-то определённо не так, но… какой же ты дурак, эрен. микаса садится на его бедра, наваливаясь всем весом, горячим и, черт возьми, приятным — она наклоняется к его лицу, осторожно касаясь его щек ладонями, в своей излюбленной манере смотрит — и это вызывает знакомое чувство комфорта и безопасности. он почти начинает говорить, как микаса передвигает бедра — видимо, неудобно, и он резко вдыхает через нос, закрывая свое лицо запястьем. конечно, теперь она чувствует проблему. — о. — выдает она и замолкает. эрену говорить не хочется ну совсем — он стыдливо, но аккуратно поднимается, чтобы опустить микасу с себя, бормочет «доброй ночи» снова и заворачивает себя в одеяло, хотя и без него достаточно жарко. тишина накрывает на добрую минуту — мучительно неприятную, смущённую, пугающую. он уверен, он знает, что она не станет его осуждать, она не подумает, но это всё так… слишком много, слишком знакомо и одновременно слишком ново. слишком. эрен медленно стягивает покрывало с себя, дует себе на лоб, неловко стараясь как можно незаметнее сжать ноги. какой позор, думается ему, но на его талию ложится рука — нежная и нерешительная; другая опускается на его голову, и пальцы зарываются в волосы, массируя кожу круговыми движениями, и, конечно, микаса не просто не осуждает, микаса тоже хочет — у него перехватывает дыхание от прикосновения к низу своего живота, сводит в груди резко, до болезненного приятно, и снова он сгибается пополам, и снова она дышит ему в шею, но теперь целует, делая это неумело — нет никакой техники в том, чтобы целовать чью-то кожу, но микасу будто пугает каждый шаг, и господи, если не осознание того, что у них, кажется, первый секс, доводит его, то точно то, как ее большой палец гладит его бедро, как пижамные штаны неторопливо соскальзывают с его ноги, как она пытается его укусить — и он сдавленно стонет, впервые, не давая бедным губам зажить. со лба течет пот, и эрен, тяжело дыша, имеет наглости пожаловаться на это хрипло и тихо, ненадолго отвлекаясь от крепкой хватки на его бедре. голос микасы звучит не лучше, но соблазнительно возбуждающе, если еще есть куда, над его ухом: — тогда тебе… — она оглушающе громко глотает слюну, — стоит раздеться, да? он быстро кивает, хватаясь за ее руки, когда она помогает ему сесть, но он быстрым движением натягивает штаны обратно к животу. эрена тянут на колени, целуют быстро, и он наконец-то правда может кусаться, хвататься и скулить — ему не позволяют, отрываясь. он смотрит на ее лицо — красное, влажное, смущенное и самое красивое. — стесняешься? — отчего-то шепчет, и она, отвечая ему кивком, утыкается в его липкую ключицу. он любовно касается губами ее волос, прижимает руки к ее талии, мягко ведет ниже по ткани ночнушки, останавливаясь на бедре. микаса рвано дышит в его кожу, понимая, но несогласно мычит: — так… не будет удобно. эрен неохотно отстраняется от приятного, защищенного тепла, всё-таки стягивая с себя футболку, чтобы микаса устроилась между его ног, чтобы ее спина прижималась к его обнаженному торсу, прилипая — и в груди что-то оживает снова, сжимается и бьет, заставляя дышать с удвоенной силой; или, возможно, это просто его ноющий член, терпящий давление с двух сторон? он кладет голову ей на плечо, наблюдая, как ее ноги раздвигаются, как ее тело слегка дрожит под его руками, как его собственные руки подрагивают, прежде чем опуститься на ее колени, неуверенно, но торопливо гладят, задевая края платья, поднимают его выше, к животу, ожидая разрешения. или просьбы. — можно? — он ждет, пытаясь успокаивающе провести круги по ее коже, но действует это совсем по-другому — она сдерживает скомканное скуление, сжимая губы, стыдливо опуская голову, но отвечая. — да. пожалуйста. одна рука остается неподвижной — незаметные, неясные защита и успокоение, другая же, оттягивая обычную хлопковую ткань, заставляет микасу вжаться в спину эрена крепче и ближе, и она кладет свои ладони на его ноги, сжимая штаны. — веди меня? — он шатко выдыхает, коротко целуя ее шею — и микаса почти смеется, почти. она согласно мычит, но ничего не предпринимает — не понимает как, ошеломляюще осознает эрен, экспериментально проводя пальцами; и микаса легко дергается в самом начале, лишь выдыхая, когда он касается смазки подушечками, несильно нажимает, возвращая пальцы выше; трогает, проверяя, и микаса хмыкает: — используй три пальца. — ее тон такой, будто она не намекает, нет, а говорит прямо и понятно. но эрен не спорит, пытаясь понять самостоятельно, чётко осознавая только то, на чем ему нужно сконцентрироваться. он пытается погладить клитор тремя пальцами, и изо рта микасы вырывается смешок. — ну почти. эрен утыкается в чужую кожу носом, смущенно фыркает, в качестве мести шевеля свободной рукой — лезет к внутренней стороне бедра, горячей и чувствительной; царапает ногтями, сжимает и надавливает, пальцами второй руки раздвигает половые губы, удивительно быстро учась на чужой реакции, и микаса стонет, ерзая, беспощадно не чувствуя ничего между своей спиной и чужими бёдрами. она что-то шепчет, совсем неуловимо — «давай», бормочет он, приподнимая голову, чтобы его было слышно, мутно думая, будет ли она вести себя также с ним в ее руках, под ее нежным контролем — он неосознанно толкается, трется, смыкая зубы на влажном плече — будет ли он также разваливаться в ее руках, стонать, всхлипывать и кусать губы — он, черт возьми, уже это делает — будет ли он также выгибать спину, трясти бедрами, кончая в ее руках? он делает это сейчас. когда микаса, наконец-то отдышавшись, отстраняется, чтобы сесть лицом к лицу, эрен красный и удушающе красивый. она обнимает его за шею, притягивая к себе, улыбаясь из-за рук, обвивающих ее талию. эрен дает подзатыльник себе недавнему, возмущенному и в тайне смущённому тем, что микаса будет делить с ним одну кровать.