Добро пожаловать в "Кошачью мяту"!

Когда тревога, медленно подтачивающая сон, душевное равновесие и аппетит, стала тревожить Льюиса всерьез, визитка вернулась в его жизнь, неэлегантно вывалившись из чехла, когда он уронил телефон. Льюис повертел карточку в руках, вспоминая, кто же такой Персиваль Фокс и какое имеет к нему отношение. Черты лица мистера Фокса были давно забыты, и единственная ассоциация, которая пришла на ум Льюису, была Слендермен – уж больно природа начудила с пропорциями его тела. Он куда меньше, чем в первый раз, удивился, увидев, что надпись о деятельности Персиваля Фокса снова изменилась. На сей раз темно-серая вязь обещала «Решить любые, даже самые щекотливые проблемы». Льюис недоверчиво хмыкнул и попытался представить, как мистер Фокс выписывает хорошего пинка лорду Невиллу – не то чтобы это решило все имеющиеся у Льюиса трудности, но повеселило бы точно. Картинка представилась настолько реалистичной, что он даже хихикнул и не задумываясь сунул визитку в карман брюк. А через час экономка сообщила Льюису, что в малой гостиной его дожидается гость. Недоумевая, кого принесла нелегкая, он спустился вниз, но увиденное превзошло все ожидания. В мягком кресле в стиле Георга III у окна, с чашечкой «гостевого» чая в руках сидел тот самый Слендермен. Льюис уставился на него, совершенно невоспитанно выпучив глаза и даже забыв поздороваться. - Добрый день, - как ни в чем не бывало поприветствовал его Фокс. – Приятно было узнать, что вы все-таки вспомнили о нашем разговоре. Я уже начал опасаться, что придется ненавязчиво напомнить о себе. - Если уж самовозникающие визитки не относятся к ненавязчивым приемам, то даже страшно представить, что вы считаете навязчивостью, - буркнул Льюис. Первой его эмоцией было желание удрать как можно быстрее и дальше от этого странного типа. Того и гляди – мурашки побежали по телу Льюиса - его безразмерные руки вытянутся и схватят его, а там уже придет очередь по-акульи острых зубов… - Итак, - немного по-хозяйски, но по-прежнему вежливо предложил мистер Фокс. – Присядьте и поговорим. Льюис сам не знал, почему сделал то, что ему сказали, – сел на диван напротив Фокса, скрестил руки на груди, имитируя раздражение, и приготовился слушать. По правде говоря, он был готов к чему угодно: что Персиваль Фокс окажется сталкером с сексуальными отклонениями, ушлым адвокатом, пытающимся найти тепленькое место в семье Невилл, в конце концов, он мог быть банальным шантажистом, пытающимся продать материалы о неудавшемся побеге наследника в желтую газетенку. Этому Льюиса учили с детства – он должен быть готов к тому, что любой смекалистый человек попытается нажиться на нем, такова уж судьба громких фамилий, нужно бдить, давать отпор и стоять на страже семейной чести так же упорно, как камни из Стоунхенджа. Фокс на искателя легких денег не походил, однако у Льюиса уже был наготове громкий повелительный призыв к дворецкому выставить подлеца вон. А может быть, самому швырнуть в него чайник, полный кипятка. Однако все пошло не по плану, и сервиз, ровесник прабабушки Невилл, остался цел. Когда Персиваль Фокс признался, что он демон, Льюис искренне рассмеялся вслух. Нет, он знал, что с головой у этого мистера не все в порядке, но причисление себя к демонам - это все-таки немного перебор. Однако потом мистер Фокс, видимо, привычный к такой реакции, щелкнул пальцами и рот Льюиса захлопнулся, как тяжелая дверь на сквозняке, и, как бы он ни старался открыть его, ничего не получалось. Он попытался вскочить, но тело его не слушалось, приняв позу послушного ученика. - А теперь поговорим по существу, - сказал Персиваль Фокс, поправил очки и еще одним щелчком (позже Льюис узнал, что необходимости щелкать пальцами да и вообще совершать какие-то телодвижения на самом деле не было, но это была неотъемлемая часть самопрезентации Фокса, которую он сочинил не один десяток лет назад) материализовал из воздуха лист бумаги, покрытый мелким шрифтом. Лист плавно опустился на стол перед Льюисом, чья психика изо всех сил пыталась выдержать удары сверхъестественного. Он слушал Фокса, однако с трудом понимал его. Слова были ему знакомы и понятны, но складывались в какую-то тарабарщину. Персиваль Фокс вещал что-то про души, желания, договор и прочую фаустовщину, а Льюис тем временем размышлял – стоит ли все-таки бить его чайником по голове? Как освободить от невидимых пут хотя бы одну руку? Вернется ли к нему голос? Что вообще происходит? Вынужденный сидеть неподвижно, Льюис начал прислушиваться к тому, что рассказывал Фокс. Не то чтобы он сильно верил в ангелов, демонов, адские котлы и райские кущи, однако попытался отыскать у мистера Фокса рога или копыта. Тот, словно прочитав мысли Льюиса, немедленно сообщил, что демоны имеют к христианству и к человеческим религиям вообще отношение чуть меньшее, чем никакое, люди и демоны - части единой пищевой цепи и должны мирно существовать и помогать друг другу. В какой-то момент Льюис почувствовал, что невидимый клей на его губах испарился, открыл рот и… не нашелся, что сказать. - Таким образом, - перешел к завершению шаблонной речи Персиваль Фокс. – Я предлагаю вам беспроигрышное сотрудничество – вы доживаете до самой старости, добиваетесь решения задачи любой сложности, а взамен, после вашей естественной кончины, вручаете мне вашу душу. Сказать по правде, не думаю, - совершенно серьезно добавил он, - что кто-то предложит вам более выгодные условия. - Любой сложности? – уточнил Льюис, просто чтобы что-нибудь сказать. – А что если я захочу прекращения войн во всем мире? Или там полного исчезновения парникового эффекта? Или возрождения вымерших видов… - Еще раз, - мистер Фокс терпеливо постучал длинным пальцем по листу, указывая на одну из доброй сотни строк. – Желание должно быть личным и выполнимым. Никаких воскрешений из мертвых или событий, способных повлиять на жизнь граждан более чем трех стран одновременно. Отомстить врагу, избавиться от неизлечимой болезни, накопить богатство, жениться на принцессе… - А если я просто хочу хорошо прожить жизнь? – прервал его Льюис. – Чтобы мой папаша обожал меня до слез, а мачеха начала сходить с ума от безответной любви? Чтобы можно было садиться в присутствии короля, не дожидаясь разрешения? Чтобы… - Это пожалуйста, - кивком остановил его излияния Фокс. – Это то, что мы условно называем пакетом «Все включено», версия «Дворянин». Нет проблем. Можем также избавиться от вашего младшего… - И что, много ли кто успел воспользоваться этим пакетом? Можно ли почитать отзывы? – Льюис быстро пресек опасные излияния Фокса. - Правило конфиденциальности работает семьдесят лет, - выкрутился Фокс. – В качестве примера довольного клиента могу привести… Он назвал несколько довольно пошумевших в истории имен. Льюис задумался, а обмозговать было что. С одной стороны, вся эта история про древних демонов – ну ясно же, что чушь собачья. Нет, конечно, в детстве он верил в рассказы о нечисти английской глубинки. В Эссексе, на его взгляд, с удовольствием только нечисть и могла жить. Существуй в этом мире существа, способные в один момент «повлиять на жизнь граждан более чем трех стран одновременно», стал бы хоть один из них разговаривать с кем-то вроде него, сопляком с минимумом выдающихся качеств? С другой стороны, списать странности с визиткой, выпрыгивающей на людей из-за угла по собственному желанию, или его неспособность двигаться на гипноз удавалось со скрипом. - Попрошу вас принять решение в ближайшие минуты, - Персиваль Фокс снова постучал пальцем по листку с перечнем правил сотрудничества демонов и людей. – Простите, но я и так потратил слишком много времени на ожидание того, что вы будете готовы к встрече. - Говорите так, будто я в чем-то виноват. С чего вы вообще решили, что я хотел этой встречи? – возмутился Льюис. - Разве вы не взяли мою визитку? – задал ответный вопрос Фокс. – Вы не выбросили ее в мусорное ведро, не спрятали в укромное местечко, а убрали в карман, чтобы держать поближе к телу, значит, вы начали думать о моем предложении всерьез. «Странная логика, - поразился в очередной раз Льюис, - считать близость визитки к заднице готовностью к общению». Конечно, человеку разумному и предусмотрительному, каким должен был быть настоящий наследник графа Невилла, следовало вежливо отказаться от столь щедрого предложения, взять тайм-аут на подумать, поискать подвохи и подводные камни, внести десяток-другой исправлений в договор. И все-таки меньше чем через пять минут раздумий он подписал этот треклятый контракт. В глубине души он не до конца верил в сверхъестественное происхождение мистера Фокса, а значит, во все эти раздачи душ направо и налево, и любопытство быстро победило здравый смысл – а ну как этот тип собирается обеспечивать его славу и величие? Льюис решительно полоснул палец ножом для бумаг, завалявшимся в гостиной, и окропил документ двумя каплями крови, слившимися в пятно внизу страницы. Под внимательным взглядом мистера Фокса он со смешком прижал большой палец к кляксе. Затем Льюис и Персиваль Фокс пожали друг другу руки, а после Льюис обнаружил, что порез на пальце исчез, будто его никогда и не было. Мурашки побежали по загривку, но спасаться с корабля было поздно – их судно отправилось в плаванье. У опытного и предусмотрительного Фокса уже был наготове план – не теряя времени, отправиться в Лондон и получить бесценный опыт столичной жизни. На очередном листе, появившемся из воздуха, он набросал для Льюиса план разговора с лордом Невиллом, который ему предстояло выучить наизусть. Речь Льюиса сплошь состояла из разумных тезисов, каждое возможное возражение отца было проработано, и у лорда Невилла не было ни единого шанса. Кажется, что способность сына аргументировать и доказывать свою правоту без крика вогнала его в ступор, так что лорд Невилл не приходя в себя дал отцовское благословение, ключи от лондонской квартиры, взял обещание не разорить семью раньше времени и отправил Льюиса во взрослую жизнь. Предполагалось, что Льюис месяц-другой насладится атмосферой большого города, после чего отправится в Глостершир и приступит к учебе. Большая часть Невиллов благополучно проводила свои дни в эссекской глубинке, так что от Льюиса ожидалось, что, как и его отец, дед и прадед, он станет студентом университета с сельскохозяйственной направленностью. Он понятия не имел, что думали его отец, дед etc, когда их заталкивали в это скучнейшее место, испытывали ли они тягу к земле и умиление от фермерской жизни, но сам он был не из тех, кто восторгался пасторальными сюжетами. Персиваль Фокс подергал за ниточки своих связей, такие же длинные, как его конечности, и Льюис поступил в Лондонскую школу экономики и политических наук, ошарашив отца. Благодаря очередной великолепной речи Фокса, Льюис разбередил находящиеся в спячке амбиции лорда Невилла – он рисовал перед провинциальным аристократом картины возрождения старой фамилии, возможность попасть спустя много лет тишины в Парламент, перспективы блестящего брака и прочую ерунду, которой так просто растрогать старомодных родителей. После получасового телефонного разговора лорд Невилл был готов заложить в ломбард последнюю рубашку, чтобы вложить эти пенни в блестящее будущее их рода. Не все, конечно, было радужным и безветренным – благодаря интригам Фокса, Льюис смог поступить в престижный университет, но буквально с первого дня он ощутил, насколько далек от большинства своих блестящих одногруппников. Его фамилия не стоила ничего в этом обществе умных, амбициозных и высокомерных людей, для которых Льюис был симпатичной деревенщиной с посредственным образованием и только. Проплакав вечер и вволю позанимавшись самоуничижением под надзором мистера Фокса, Льюис решил, что не собирается до конца дней своих носить клеймо «милого провинциала», и принялся действовать. Вездесущий мистер Фокс написал план, состоящий как из скучных и очевидных пунктов вроде «Получение лучших баллов на факультете» и «Участие в студенческой жизни», так и загадочных типа «Нахождение могущественного покровителя». Льюис долго хмурился на этого «покровителя», не зная, стоит ли подозревать Фокса в попытках сводничества, однако всякие домыслы меркли перед жестокой реальностью – Персиваль Фокс нашел ему работодателя, да еще такого, перед которым рабовладельцы американского Юга могли показаться невинными овечками. Профессор Гидеон Рэнсворт, вероятно, самый молодой доктор юриспруденции во всей Британии и стопроцентный человек, был чертом в гораздо большей степени, чем Персиваль Фокс. Несмотря на великолепную генетику, безупречные манеры, дорогие костюмы и модную укладку каждый день, за закрытыми дверьми Рэнсворт вел себя как настоящая мразь. Льюис считал, что он вполне соответствует образу убого злодея из третьесортного фильма – профессор был из тех, кто мог выместить раздражение на безответном ассистенте, запустив в него не всегда пустым кофейным стаканчиком, мог «случайно» толкнуть ведро с грязной водой, проходя мимо сотрудницы клининга, чтобы потом громко отчитать ее, бессовестно пялился на студенток в коротких юбках (а иногда не только пялился). Льюис в его обществе страдал и душой, и телом, однако служба при профессоре Рэнсфорте прибавила ему очков – однокурсники наконец стали замечать его, преподаватели смотрели с уважением (мало кто мог выдержать компанию Рэнсворта дольше одной недели), так что оставалось только стиснуть зубы и учиться уворачиваться от летающей посуды. Впрочем, даже в самом отъявленном злодее всегда находится что-то милое и симпатичное, как одуванчик, пробившийся сквозь слой пепла в разгар ядерной зимы. Льюису в голову не могло прийти, что профессор Рэнсворт найдет достойными его венценосной персоны заведения типа «Кошачьей мяты» - маленькие, с густым ароматом кофе в воздухе, всегда под завязку забитые посетителями, с кошачьим выводком, курсирующим туда-сюда по тесному залу. И все же, оказавшись здесь впервые, Льюис, раздраженный и невыспавшийся, не мог не признать, что это местечко обладает некоторым шармом. Да что уж там, «Кошачья мята» казалась магическим островком, где любые проблемы могли решиться взмахом руки. Бариста, наполовину европеец, наполовину азиат, с волосами, убранными в небрежный пучок, невозмутимый, с легкой смешинкой в глазах и дежурной, но достаточно искренней улыбкой, подал Льюису два капучино и сэндвич с бужениной. У ног крутился кот по кличке Марципан, явно рассчитывающий на ласку. Завтрак на скорую руку показался ему пищей богов, особенно после тушеного шпината Персиваля Фокса. Выйдя на улицу, Льюис почувствовал, что в кои веки отправляется на встречу со своим экзекутором без особого страха. Впоследствии визиты в «Кошачью мяту» за кофе для Рэнсворта стали регулярными. Иногда Льюис подозревал, что бариста с простым английским именем Генри подсыпает в напитки какое-то веселящее вещество – этот кофе пусть и ненадолго, но был способен улучшить настроение вечно сварливого Рэнсворта. А в один прекрасный день оказалось, что «Кошачья мята» действительно место, насыщенное сверхъестественным (Льюис мог гордиться своей интуицией). К счастью, за его плечами уже было знакомство с Персивалем Фоксом, так что говорящий кот не поверг его в истерику. Наоборот, Льюис испытал радость – он не один такой в мире, и его Слендермен не уникален, а, значит, Фокс и его фокусы – не плод воображения или начало душевной болезни. Этим вечером он был как никогда благодарен мирозданию, что оно не дало ему встретить настоящего маньяка и умереть в том гребаном лесу. Ха, да кто из его родственников и былых товарищей может похвастаться такой насыщенной жизнью? Демоны, звезды с сексуальными скандалами, откровения уровня масонского заговора. Льюис чувствовал себя посвященным в великое таинство, и желание жить, чтобы узнать – ну, что же будет дальше? – бурлило в нем, как полноводная река. Ему хотелось схватить вечно невозмутимого (это ж какие железные нервы надо иметь, чтобы жить с говорящим котом!) Генри и трясти его, пока тот не поймет, к какому волшебству оказался причастен. Ну и что, что в жизни существуют такие ублюдки, как Рэнсворт? Ну и что, что он пообещал отдать Слендермену душу? Как сказал кто-то мудрый, храбрые не живут вечно, но осторожные не живут вообще. Льюис собирался прожить отмеренные ему годы на полную катушку – завести уникальные знакомства, узнать из первых уст самые горячие сплетни прошлого, потом написать об этом книжку, которая принесет ему тысячи фунтов, устроить самые громкие оргии во всем Лондоне (ну ладно, с оргиями придется притормозить – морализатор Фокс вряд ли даст ему пойти по стопам римских императоров). Льюис чувствовал себя так, словно выпил десяток энергетиков за один присест, и первой его жертвой стал Генри. Невооруженным глазом было видно, насколько Кот отличался от Персиваля Фокса, и все же они принадлежали к одному виду. Кот, на взгляд Льюиса, был посимпатичнее его Слендермена (когда не открывал рта), но Фокс был сговорчивее – достаточно было взглянуть, с каким усердием и смирением он выполняет домашние задания своего хозяина. Фокс был педант и зануда, а Кот был наполнен энергией и отборной бранью… Но самым загадочным во всей этой компании был Генри Шэнь. Он обаятельно улыбался, но Льюис никогда не слышал его смех. По большей части молчал, но пространство, где все они нашли друг друга, было создано из его фантазии и его же силами. Да что там, в присутствии Генри у Льюиса волшебным образом развязывался язык – особенно если разговор заходил (ладно, ладно, Льюис сам заводил эти разговоры) о демонах. Самое же удивительное – этим был поражен даже вечный флегматик мистер Фокс - их с Котом не связывал договор. Персиваль Фокс как-то поделился, что никогда не видел, чтобы человек и демон знали подноготную друг друга, но сосуществовали без взаимных обязательств, однако Генри и Кот, похоже, жили душа в душу. Не то чтобы Льюис завидовал – ну разве что чуть-чуть. Он не был наивным юнцом и понимал, что Персиваль Фокс привязался к нему и добровольно вжился в роль отца, матери, гувернантки и личного психолога. И все же в основе их связи был договор. Я тебе – блага, ты мне – душу. Льюис не собирался это оспаривать и поступать, как тип, надувший Кота (джентльмены так не делают!), однако любопытство было подобно невидимой россыпи кнопок под его задницей, заставлявшей ерзать и беспокоиться. - А ты не боишься, - поинтересовался Льюис, рассеянно рассматривая рисунок кофейной гущи, оставшейся на дне чашки. Похоже ли это на контуры его семейного поместья или больше смахивает на кошачьи фекалии? – Не боишься, что в один прекрасный день твой демон уйдет? Ну, в конце концов, договора у вас нет, а тут подвернется какой-нибудь… корм? Генри на мгновение задумался – соврать или нет. - Боюсь. А ты как думаешь, ради чего я трачу свою зарплату на стейки для этой сволочи? Чтобы он сидел смирно и не думал о новом ручном идиоте. Льюис посмотрел на него с выражением «Боже, как у вас все сложно». - Персиваль говорит, что Кот оказывает тебе медвежью услугу. Он же и правда как кошка. Не терпит конкурентов. Ты, - тоном адвоката Фокса произнес он, – до конца дней своих останешься привязанным к его лапе. Слушай, - заговорщицким тоном прошептал Льюис, и его серо-голубые глаза заблестели. – А тебе удалось… ну ты понимаешь что. Он же тебя, наверное, и в туалет одного не пускает. Персиваль считает… Пока Генри пытался сообразить, как бы поделикатнее послать этих двух сплетников куда подальше, за него уже ответили. - Пусть лучше за своим «сам понимаешь что» следит! Если память мне не изменяет, у этого болтуна вообще нечего лишать девственности, забыл себе приделать, когда тело создавал, - проворчал из дальнего угла «лучший друг» Персиваля Фокса. Льюис мгновенно преобразился, как папарацци, подслушавший горячую сплетню, и приготовился собирать компромат на Фокса. Но в этот момент Кот был побежден – за спиной Генри распахнулась дверь, и из кухни как ни в чем ни бывало вышла Ирма, обогнула стойку и направилась к выходу. Генри еле заметно вздохнул и шутливо постучал пальцем по подбородку Льюиса. Тот выглядел так, будто увидел пришествие инопланетян – глаза стали круглыми как блюдца, рот приоткрылся, а на щеках появился легкий румянец. - И ты прятал такое… такую…? – Льюис захлебнулся негодованием, когда дар речи вернулся к нему. – Держал в плену и заставлял работать на кухне? А парень у нее есть? - Ее зовут Ирма, и она не такое, - поправил его Генри. Как бы он ни относился к Ирме, говорить так о женщине за ее спиной он не позволил бы никому. – Ей не нравится внимание, поэтому к гостям она не выходит. - Она родила двоих детей, чтоб ты был в курсе, - хрюкнул из своего угла Кот. Было заметно, что настроение у него испортилось. - Боже, - мгновенно погрустнел Льюис. – Вот каждый раз так – стоит мне встретиться с красивой девушкой, у нее оказывается муж или дети. Хотя… размер груди твоей Ирмы на полтора размера меньше, чем у моей мачехи. А во всем остальном, они точно из одного клуба и смотрят одних и тех же бьюти-блогеров! Ей повезло, - высокомерно поднял голову Льюис, - что она встретилась всего лишь со мной. Честное слово, будь здесь мой сволочной профессор, он бы уже покупал ей Лонг-Айленд и прикидывал, где находится ближайшая гостиница!