Закон парных случаев

— Присаживайтесь, — девушка указала рукой на стул по другую сторону видавшего виды письменного стола, когда они зашли в маленький кабинет в конце коридора — меня зовут Илона Александровна. Вы по драке с участием Селезнёва? А вы ему кем приходитесь? — Спасибо, — Коля присел на краешек стула, который, видимо, был ровесником столу, — Николай Алексеевич. Кирилл — мой племянник и, разумеется, мне хотелось бы узнать что произошло и могу ли я чем-то помочь. Тем более, что у Кирилла кроме меня родственников в Москве нет. — Очень приятно. Что произошло? Да обычное дело — мальчишки подрались. — Обычное?! Мальчишки подрались?! То есть вы хотите сказать, что попасть на «Скорой» в больницу с сотрясением мозга — это обычное дело? И, кроме того, когда у избитого пропадают вещи, это уже, извините меня, не «мальчишки подрались». Я, конечно, не юрист, но насколько мне известно, это называется грабеж, — начал закипать Герасимов. — В деле никакие пропавшие вещи не фигурируют, оно заведено по факту драки и хулиганских действий Селезнёва, — тоном, не допускающим возражений сказала Черноусова, — К делу приобщено заявление Гюндузова — отца одного из пострадавших. Около часа ночи ваш племянник, будучи в состоянии алкогольного опьянения, нарушал общественный порядок, оскорблял прохожих, выражался грубо и нецензурно. Вот молодые люди и попытались его образумить, но на замечания он не реагировал. Селезнёв был настроен агрессивно и полез в драку. Произошла небольшая потасовка, в процессе которой Селезнёв нанес Гюндузову-младшему телесные повреждения. В присутствии двух свидетелей, между прочим, и побои официально зафиксированы врачом. Если в процессе расследования выяснится, что у Гюндузова в потасовке пропали вещи, то мы дело переквалифицируем, — устало добавила следователь. — Кирилл в состоянии опьянения оскорблял прохожих?! Нанес телесные повреждения?! Вы серьезно?! И где он, по-вашему, взял прохожих ночью в спальном районе? Вы не хотели бы Кирилла расспросить, как было дело, пропало у него что-нибудь или нет? А то по-вашему получается, что нехороший Кирилл напился и избил хороших мальчиков. К вашему сведению, Кирилл не пьёт алкоголь. Совсем! — возмущению Коли не было предела. Он даже привстал со стула. — Вы не волнуйтесь, Николай Алексеевич, присядьте. Ничего удивительного, что вы не в курсе темной стороны жизни вашего племянника, близкие родственники и, особенно, родители обычно узнают неприглядную правду о своих детях в последнюю очередь, иногда, когда уже поздно и помочь нечем. Тем более, о племяннике, проживающем в другом городе и который предпочёл снимать квартиру, а не остановиться у родственников. Увы, самого Селезнёва пока допросить не получается. Вызвать мы его не можем, а ехать к нему в больницу нам не на чем — машина сломалась, да и бензина нет. К делу приобщены показания хозяйки квартиры, у которой Селезнёв снимал комнату. Она выносила мусор, услышала звуки потасовки, обнаружила Селезнёва без сознания, вызвала «скорую», и мил… простите, полицию. С ней побеседовали сотрудники приехавшего по вызову наряда ППС. Но самой драки она не видела, видела только спасающихся от Селезнёва бегством подростков, проживающих в соседних домах. Их личности установлены, они опрошены и именно благодаря им мы всё знаем о том как развивались события той ночью. Вести дело поручено мне, мы работаем, и я буду держать вас в курсе, — следователь всем своим видом давала понять, что разговор окончен. — А почему же тогда по-вашему Кирилла увезла «Скорая»? От телесных повреждений, которые он нанес этому, как его… — трудновыговариваемая фамилия «потерпевшего» вылетела в Коли из головы. — Гюндузову, — подсказала Черноусова, — Ну Селезнёв же участвовал в драке, вот и оказался в больнице. Сам полез — сам и получил. По-моему, ничего удивительного, всё логично. Следствие ещё не закончено, возможно всплывут новые факты. — Вы сказали, не на чем ехать? У вас, же, вроде, проезд на общественном транспорте бесплатный? Да хотите, я вас прямо сейчас на машине отвезу к Кириллу! — Спасибо, это лишнее, у нас есть план следственно-оперативных мероприятий и мы работаем в соответствии с ним. Мы допросим Селезнёва тогда, когда потребуется. А вас, уважаемый Николай Алексеевич, я бы попросила не вмешиваться в работу органов следствия и дознания и не указывать мне что делать, — жёстко закончила следователь. — Хорошо, — покладисто ответил Коля, хоть это было непросто, — Илона Александровна, кроме драки нас с Кириллом интересует его пропавший телефон и я бы очень просил вас помочь его найти. В нём э-э-э… содержится весьма важная информация, которую не хотелось бы потерять. — Николай Алексеевич, возможно я вас разочарую, но полиция — не бюро находок, мы занимаемся раскрытием преступлений и предупреждением правонарушений. При осмотре места происшествия никакого телефона обнаружено не было, иначе он был бы приобщён к делу как вещественное доказательство. Ещё ко мне есть вопросы? — Нет, нету. — Тогда оставьте нам ваши координаты и не смею вас задерживать. Всего доброго, — следователь протянула Коле лист бумаги и ручку, достала из сейфа увесистую папку, наугад открыла её посередине и демонстративно уставилась в неё. — Илона Александровна, можно последний вопрос? Как после переименования милиции в полицию называются милиционеры? Следователь подняла глаза от папки и бесцветным голосом сказала: — Не смешно. Сотрудники полиции. — И вам всего доброго, — сказал Коля и направился к выходу. Коля не успел дойти до двери — она с треском распахнулась у него перед носом, видимо, от удара тяжёлого сапога. Замок, вырванный из двери, раскачивался на единственном шурупе, наполовину торчащем из покорёженного и расщеплённого дерева. Остальные шурупы с приглушённым звоном упали на линолеум пола. На пороге стояла женщина в камуфляжной форме. Лицо её вместе с головой и шеей закрывала чёрная маска, так, что были видны только глаза и рот, рукава были закатаны выше локтя, открыв мощные накачанные предплечья. В руках женщина по-ковбойски держала два пистолета Макарова. — Всем оставаться на местах! — громко выкрикнула она хриплым голосом, направив оба пистолета на Илону. — Руки вверх! Потом более спокойным голосом сказала, обращаясь к Коле: — Мужчина, отойдите-ка в сторону, мы сейчас с Илоной Александровной потолкуем маленько. О своём, о женском. Коля послушно сделал шаг в сторону. Глаза следователя расширились от ужаса, рот приоткрылся. Приподняв руки, она тихо пролепетала: — Кто вы? — А кого вы боитесь больше всего? — вопросом на вопрос ответила «спецназовка». — Управление собственной безопасности ГУВД Москвы. Устраивает? Илона тупо кивнула. — А теперь, не делая резких движений, передайте мне, пожалуйста, все бумаги, которые заведены на Кирилла Селезнёва. Они ведь у вас? — Я не имею права, это секретные документы. А вы даже не представились. — Я вас не спрашиваю, имеете ли вы право. Я приказываю. — Я не могу, — тихо сказала Илона. — Тогда мне придётся сделать это самой. Она не успела закончить фразу, как из пистолета «спецназовки» вырвался голубой луч и вертикально скользнул по стоящему у стены сейфу, разделив его на две половинки, как арбуз от удара мачете. Половинки сейфа с грохотом распались в стороны. В клубах пыли от песка из двойных стенок посыпались папки, бумаги, пузырьки и флакончики с косметикой, игрушечный заяц, разлетелись по полу купюры. Упала и покатилась Коле под ноги бутылка дорогого коньяка, отчего Коля непроизвольно сделал шаг назад. — Что вы делаете! — закричала Илона и, закашлявшись от пыли, бросилась на колени подбирать содержимое сейфа. Внезапно она дёрнулась и неподвижно замерла в позе, которая в специальной литературе называется «коленно-локтевой», сжимая в руке несколько стодолларовых купюр, которые она успела к этому моменту поднять с пола. Тяжело ступая по полу берцами, «спецназовка» прошла к куче бумаг и папок, покопалась в ней, выбрала из них нужную и кивнула Коле: — Уходим. — Нас же сейчас арестуют на выходе, — неуверенно сказал Коля внезапно осипшим голосом. — Не арестуют, они тоже истуканами стоят, только в менее живописных позах чем она, — женщина криво усмехнулась под маской, мотнув головой в сторону Илоны и направилась к двери. Коля молча проследовал за «спецназовкой». У дежурной части манекенами стояли два милиционера. Паралич застал их в момент разговора. Неподвижный дежурный остановившимся взглядом выглядывал из своего окошка. — Фу, ну и жара, — сказала женщина, с усилием стягивая маску с головы, когда они с Колей вышли на улицу. — И как бедные десантники в этой форме, да ещё и в шерстяных тельняшках. Из-под снятой маски показалось знакомое лицо и всклокоченные каштановые волосы с примятой, но узнаваемой чёлкой. — Алиса! — воскликнул Коля. — Я, признаться, не сразу догадался, что это ты. До меня дошло только когда ты дело Кира потребовала. Но как ты здесь?! — Да, это я. Пойдём, — Алиса улыбнулась Коле своей замечательной улыбкой и указала рукой на скамейку в тени дерева неподалёку. На ней сидел молодой мужчина в тёмных очках, который, завидев Алису с Колей, поднялся навстречу. — Привет, Коля, — протянул руку мужчина, когда они подошли. — Паша?! И ты здесь?! — не переставал удивляться Коля. — Ага, — Пашка приветливо улыбался. — Мы своих в беде не бросаем. Алиса жёстко добавила: — А за брата я вообще порву любого. Коля, ты на машине? — Да, а что? — Поехали за Киром. Пора заканчивать это безобразие. — Алиса, но нельзя же так! Ты с ума сошла! А как же временнЫе парадоксы? А Большой Взрыв? — недоумевал Коля. — Да пофиг на них. Будем считать, что мы так отметили восемьдесят вторую годовщину Воздушно-Десантных войск России, сегодня же второе августа. Где ты запарковался? — Паша, да останови ты её! — Коля в ужасе пытался призвать к благоразумию хотя бы Пашку. — В конце концов, Алиса, что читатели фанфика скажут?! — Ничего не скажут, — улыбнулась Алиса, — Посмеются вместе с нами. И обращаясь к невидимым читателям, добавила: — С Первым Апреля, друзья! — А всё-таки, поехали, — подумав, сказал Коля. — Куда? — удивился Пашка. — К автору! Ему за такие дела стоит набить морду! Чего он про нас такую фигню написал? Пусть переписывает главу!