La vita della mafia

Тема: волнение «Наш босс – человек необычный. Его волю ничто не сможет сломить» - так думает Вайпер, выныривая из очередного удушающего кошмара, в котором Занзас исчезает в ледяной глыбе. Знакомые черты лица становятся мутными, размытыми, едва угадываются под толщей замороженной воды. Они давно смогли разрушить прорыв точки нуля, но даже сейчас, спустя несколько лет, болезненные воспоминания слишком свежи. «Когда-то я сделала верный выбор» - с легкой полуулыбкой Вайпер наблюдает за тем, как Занзас разряжает обойму в предателя Семьи. Для такого ничтожества жаль даже пуль, сотканных из дрожащего пламени ярости. Она знает, сегодня босс будет в особенно дурном настроении, а потому выходит из зала первой, предоставляя менее удачливому капитану принять весь гнев на себя. «Но он все еще бывает слишком невыносим» Вайпер грациозно уворачивается от летящего бокала – не в нее, в Леви. По какой-то одному ему ведомой причине Занзас старается не швырять чем попало в ее сторону. Что определенно странно – об операциях с векселями и акциями он осведомлен не хуже самой Вайпер, да и зарплату ей устанавливал он сам. Босс от нее никак не зависит, разве что отдает должное ее умениям аркобалено. «Странно» - думает Вайпер, уходя в дальний угол гостиной, и словно бы отгораживается от шума и резких криков, что всегда сопровождают собрания офицерского состава Варии. Можно накинуть непроницаемый щит, но тогда есть риск не услышать важной информации и получить по голове уже заслуженно. Она украдкой кидает взгляд из-под капюшона и обнаруживает, что Занзас, раскинувшийся в кресле, угрюмо смотрит в ее сторону. На его лице нет привычных следов яростной вспышки гнева, скорее привычная суровость. Губы искривлены в подобие усмешки, между бровями залегла глубокая складка. Судя по осколкам разбитого стекла на полу – опять не в духе. С другой стороны – разве не это привычное состояние их босса? Додумать Вайпер не успевает. Занзас одним движением встает с кресла, поправляет форменный китель, сползший с плеч. - На следующее задание ты – со мной. И уходит, оставляя офицерский состав в легком недоумении. Обычно Занзас не принимает участие в операциях, значит, ему стало совсем скучно отсиживаться в особняке. Обычно он берет на задания Скуало. В крайнем случае Леви, как самого ревностного последователя, который закроет собой и глазом не моргнув. А потом еще и поблагодарит за смерть во имя веры и вечной любви. Но ее… Вайпер сжимает кулаки, на все вопросы только пожимая плечами, мол, сама не знает, что за блажь пришла боссу в голову. А у самой болезненно тянет под ребрами там, где у людей обычно бьется глупое сердце. Она и подобные ей – аркобалено. Бог знает, сколько по-настоящему в них осталось человеческого, даже после отмены проклятия, когда из младенцев они выросли во взрослых особей за считанные годы. Вайпер искренне считает, что человеческие чувства ей чужды. И выходит из комнаты, чтобы подняться к себе, изучить информацию. Не думать ни о чем лишнем. Но получается плохо. Просторный конференц-зал напоминает собой кровавую бойню. Трупы громоздятся на стульях, на огромном круглом столе. Во имя Вонголы и во славу ее. Вайпер недоумевает – для таких заданий лучше всего подошел бы полоумный Принц – вот уж кто действительно получает неописуемое удовольствие от бессмысленной резни. Она сама и не устала практически – обширное поле иллюзорного щита требует усилий, но несоизмеримо в сравнении с ее гонораром за это дело. Дешевле было бы нанять дюжину простых иллюзионистов. Занзас сплевывает на развороченную взрывами плитку, убирает беретты в карманы брюк. Раздраженный и злой. Сейчас, пожалуй, вдвойне. Достойных противников нет, а предателей – целая свора. Впрочем, по любви к достойным противникам – это к Скуало. А вот чем мотивирован их босс, Вайпер не понимает до сих пор. С недавних пор она не понимает ничего. Больше всего – как же ее все-таки угораздило… Занзас подходит, достает из нагрудного кармана пачку сигарет и закуривает. Едкий дым поднимается к потолку, смешивается с тошнотворным запахом обугленной плоти и крови. Вайпер морщит носик. - Что, не нравится? – насмешливо спрашивает он. - Не совсем моя специфика, босс, - в честном ответе нет необходимости, но Вайпер не приучена лгать ему. Другим – пожалуйста. С недавних пор веселее всего разводить на деньги вонгольских щенят, подросших и зачастивших в особняк Варии. Она имеет с них уже круглую сумму и не собирается останавливаться на достигнутом. Всего лишь невинная шалость – не больше. - Плевать. Мне нужна была мощная иллюзия, чтобы сюда не слетелась по щелчку вся полиция Рима. -Что будет, когда я сниму щит? - Мы уже будем далеко. Семья Витторио – редкостная падаль. Не одну Вонголу заполучили себе во враги. Но… - Занзас довольно скалится, - только у нас хватит силы сказать им об этом прямо. Впрочем, легавым знать об этом необязательно. - Ты же знаешь, босс. За премию - все, что угодно. Она скупо улыбается, пожимая худыми плечами. Протягивает руку, и Занзас понимает без слов. Вкладывает в изящные пальцы сигарету – и вот они уже вдвоем курят над смрадом побоища. - У тебя кровь, - безразлично замечает Вайпер, указывая пальцем на висок, - вот здесь. - Плевать. Она вздыхает, тихо, на грани слышимости. Тянется стереть капли крови – неслыханная дерзость. Занзас позволяет. Но после, почти сразу, перехватывает запястье, будто зажимает в тиски. Выдыхает дым ей в лицо. - Я же сказал – плевать. Не надо изображать из себя мамочку. - Она портила твой внешний вид. И мешала моему чувству прекрасного. - А это, - он указывает на зал, полный трупов, - соответствует твоему чувству прекрасного? Вайпер молчит. Они оба знают ответ. Оба знают, что он будет положительный. Иначе бы она не стала постоянным напарником Бельфегора. - Любую девушку на моем месте удар бы хватил, - усмехаясь, она выпускает дым к потолку, а после щелчком пальцев растирает тлеющую сигарету в пыль. - Так бабы в Варии мне и не нужны. - А я, по-твоему, кто? - Ты не баба. Ты офицер. Аркобалено, да кто, мать твою, угодно, - шрамы проступают на лице четче, и Вайпер тянется к ним, касается кончиками пальцев. Она может стереть их иллюзией, но это будет равноценно закапыванию головы в песок страусом. Занзас берет ее за руку, до боли сжимая. Прижимается губами к ладони. И мир, заключенный в кладбище обожжённых тел, перестает для нее существовать. - И все равно я остаюсь… - Да мне плевать, кем ты себя там считаешь, - Занзас смотрит зло. – Такого специалиста я больше нигде не найду. И такую, как ты, кто скроет иллюзией двадцать трупов и глазом не моргнув. - О… - она даже не находится с ответом, - так вот почему. - Ты снова в очередной раз доказываешь мне, что находишься в Варии на своем месте. А я это слишком ценю, чтобы обращать внимание на остальную ерунду. Занзас выглядит так, словно вышел на обычную прогулку. Лишь форменный китель слегка запылен, да на носках сапог следы пепла. Вайпер размазывает сочащуюся из ранки кровь по лбу, встает на цыпочки и тянется за поцелуем. Кожа Занзаса горячая, как и он сам. Поцелуй пахнет никотином и смертью. Для нее, не боящейся смерти, иных миров, перерождений, этот вариант – наиболее подходящий. Они целуются над полем неравной битвы, где враги уже не смогут и слова сказать против Вонголы. И Вайпер понимает со всей ясностью – ее волнение за Занзаса никогда не будет уместным.