La vita della mafia

Тема: скачки — Ты готов? — Конечно же, да. — Не могу дождаться, когда мне снова представится возможность выиграть у тебя, — Дино, белозубо улыбаясь, удобно устроился в кресле на трибуне. Солнце вовсю светило, заставляя довольно щуриться и подставлять лицо теплым лучам. Ветер трепал волосы, а на ипподроме царило оживление, подпитываемое всеобщим предвкушением. — Слишком самонадеянно с твоей стороны, тебе так не кажется? Хибари сидел рядом, собранный и сдержанный. Простая кожаная куртка была застегнута практически под горло. В руке — пластиковый стаканчик с кофе, отвратительного на вкус, но чего не сделаешь ради раннего подъема. Он неодобрительно косился на галдящих людей вокруг, на раскинувшийся под ними стадион, и еще более недобро на Дино, который и притащил его сюда. Он не жаловал азартные игры и не любил людные места, но Каваллоне мог найти подход к любому. В данном случае все решало одно простое слово — пари. — Ничуть. В сегодняшних скачках участвует мой любимый жеребец, который еще ни разу не проиграл в этом сезоне. Да и удача на моей стороне! Ромарио вместе с еще парой телохранителей маячили на горизонте, своим суровым видом являя олицетворение этой самой удачи. Рядом со своими подчиненными Дино, даже повзрослев, моментально преображался, исполняясь уверенности. — На твоей, но не на стороне жеребца, — заметил Кёя, отпив немного кофе, и скривился. — Впрочем, будь по-твоему. Я еще успею загрызть тебя до смерти за то, что притащил меня сюда. — И я очень рад, что ты согласился, — подмигнув, Дино склонился к сидевшему рядом парню. Мех с его любимой затасканной куртки щекотал Хибари лицо, пах свежим цитрусовым парфюмом — от обилия запахов и звуков грозила разболеться голова. — Я боялся, что ты ни за что не согласишься. — У меня просто выдался свободный день, — сухо проронил Кёя, стараясь отстраниться. Но Дино оказался быстрее — сделав вид, будто шепчет что-то, мягко коснулся губами уха, оставляя невесомый поцелуй. Внутри все напряглось. — Я тебя сейчас скину на стадион прямо под копыта лошадей. Отодвинься. — Прости, не смог удержаться. Очень трудно держать себя в руках, когда ты так близко, — Дино все же послушался, отстранился, попутно забрав стаканчик с недопитым кофе. Попробовал и чуть не закашлялся. — Напомни мне лишить лицензии эту забегаловку. Поражаюсь, какую только дрянь не предлагают посетителям. В ответ на это Кея только плечами пожал, однако, подумав, все же кивнул. Пусть Каваллоне развлекается, как хочет. В конце-концов он не у себя в родной Японии — там бы он сам разобрался с нерадивым бизнесменом. Они замолчали, каждый думая о своем. Перед ними раскинулся огромный стадион, поросший ярко-зеленой, несмотря на итальянскую зиму, травой. Трибуны располагались полукругом лишь с одной стороны, на многие метры вверх, и могли вместить в себя несколько сотен, если не тысяч, зрителей. Дорога, предназначавшаяся для скачек была истоптана, и Хибари знал, что вскоре от нее поднимется целое облако пыли. Лошадей, как и животных в целом, он любил, а потому был яро против использования их в азартных играх. Но один раз он позволил себя уговорить. — Если ты проиграешь, я изобью тебя так, что собственные подчиненные не узнают. — Ты совсем меня не жалеешь, — смеясь, Каваллоне потянулся, выгибаясь в пояснице. — А если выиграю я? — Такого не случится. — Давай хотя бы представим. Ты согласишься отправиться со мной в отпуск? Только вдвоем, ты и я. Сложив руки на груди, Хибари окинул своего соседа долгим оценивающим взглядом. Тот светился от радости, будто солнце, сиял и являл собой образец глупого оптимизма и непосредственности. — Только через мой труп. — Ну нет, с твоим трупом мне не хочется никуда ехать… — Дино обиженно замолк, но уже через минуту прижимался к плечу, пальцем указывая в написанное на бумажной брошюре. — Вот, я поставил на Светлый Ветер. Если он придет первым, то я выиграл. Если любая другая лошадь, то победителем будешь ты. По рукам? — Как скажешь. Пожав руки, Хибари задержал ладонь чуть дольше, чем следовало. Рука Дино была большой и теплой, а Кёя, привыкший к другому климату, мерз под пронизывающим на просторе ветром. Каваллоне хотелось ударить, а затем обнять, утыкаясь лицом в мех куртки, получая откровенное удовольствие от теплого тела рядом. Разумеется, Хибари не признался бы в своих желаниях даже под страхом смерти. Он переключил все свое внимание на стадион, где за деревянными створками дверей уже приготовились лошади с их наездниками. Оставалось потерпеть всего ничего, и скоро они с Каваллоне вернутся домой. Оставив весь этот азартный беспредел для недалеких глупцов, которые не могут иначе получить адреналин в своих жалких жизнях. — Начинается! — сдавленным от волнения голосом произнес Дино, напряженно сжимая кулаки. Хоть удача сегодня была и на его стороне, но волнение, почему-то, не унималось. — Нет, это шутка какая-то… Да как такое возможно?! — Умей принимать поражение достойно, — хмыкнув, Хибари буквально втолкнул Дино в квартиру, нимало не заботясь о выступающем пороге и углах. — «Шутка», «ложь», «мошенники»… Ты успел надоесть мне за всю дорогу. — Но ведь… — Тебе просто не повезло. Впрочем, почти как всегда. Войдя, он захлопнул за собой дверь. Накопившееся раздражение, вызванное сотнями кричащих людей и внутренней болью за загнанных лошадей, требовало выхода. Хибари никогда не считал себя человеком сдержанным — если ему что-то не нравилось, другим следовало бежать. С Каваллоне все обстояло иначе — этот не убегал никогда, поначалу просто принимая вызовы, а после и вовсе прочно обосновался в жизни Кёи. Не в последнюю очередь он задерживался в Италии ради этого несносного жеребца, но сегодняшнее утро слишком разозлило его. Аккуратно поставив запылившиеся ботинки возле двери, он снисходительно взглянул на Дино. — Что ж, пожалуй, ты прав, Кёя… — тот усмехнулся, потирая уже ушибленное плечо. Без присутствия подчиненных рядом неуклюжесть Каваллоне расцветала пышным цветом. — Дай хоть помолиться перед смертью. — Иронизировать будешь в другом месте. Ты проиграл. — Я знаю, знаю, просто… Понимаешь, в чем дело, мне не очень хочется быть избитым… — и, круто развернувшись, Дино опрометью кинулся в соседнюю комнату. Если у Хибари и существовала граница терпения, то дробящий мустанг сейчас с легкостью ее перепрыгнул. Возмездие не заставило себя долго ждать — один удар тонфа, подсечка под колени, и Каваллоне рухнул, как подкошенный. Едва успев поставить вперед руки, чтобы не удариться подбородком о пол, он приземлился прямо на мягкий ковер. Тот, впрочем, не сильно спас ситуацию. Медленно подойдя сзади, Кёя наступил на чужую спину и надавил, вызывая у Дино удивленный стон. — Я понял, понял, больше никогда не предложу сопровождать меня на скачках! — Ты и сам не будешь заниматься этим позорным делом. Узнаю — загрызу. — Но… Хорошо-хорошо, Кёя, я понял, — голос звучал глухо, из-за того, что Дино уткнулся лицом в мягкий ворс ковра. — Моя вина, нужно было прислушаться к тебе. — Уже лучше. Положив тонфа на прикроватный столик, Хибари обвел комнату взглядом и недобро улыбнулся. Чертов Каваллоне из любой ситуации стремился извлечь выгоду, даже будучи по уши в дерьме. Даже проиграв, надеялся на что-то… Впрочем, извергом Хибари не был — одного удара для нерадивого любовника было более чем достаточно. — Тот факт, что ты бежал от меня именно в спальню, говорит о твоих желаниях? — равнодушно произнес он, с удовлетворением заметив, как тело под ним вздрогнуло. — Или это чистая случайность? — Предлагаю тебе выбрать самостоятельно, — Дино улыбнулся, смотря через плечо снизу вверх, — сдаюсь на милость победителя. — Хм, ты бы знал, как раздражаешь меня в такие моменты, — фыркнув, Хибари пинком заставил его перевернуться на спину. — Нет, не раздражаешь. Бесишь. — Зато в другие моменты ты меня очень даже любишь, — успев увернуться, Дино перехватил чужую ногу, крепко сжимая щиколотку. Коснулся губами оголенной кожи. — Как думаешь, полагается проигравшему утешительный приз? — Не заставляй меня жалеть о том, что я убрал тонфа. Вырвав ногу из захвата, Хибари с неприязнью покосился на лежавшего перед ним Дино. Желания утра, связанные с его теплой кожей и крепкими объятиями, угасли, но не исчезли окончательно. Любое другое тело у своих ног Кёя предпочитал добить, чтобы окровавленное месиво увозили на скорой. Но Каваллоне обладал личными привилегиями. А потому, внутренне проклиная на чем свет стоит, Хибари дернул его вверх, тут же опрокидывая на кровать. Обхватил за подбородок, вынуждая поднять голову — на скуле алел свежий синяк, а у губы кровила новая ссадина. Сглотнув, он лизнул эту царапину, оставляя на коже мокрый блестящий след. — Тебе полагается быть избитым до смерти. До боли сомкнув пальцы, он резко наклонился, заставляя Дино отпрянуть. От мимолетного испуга, мелькнувшего в чужих глазах, губы сами растягивались в злую ухмылку. Темное прошлое главы дисциплинарного комитета, а после, сразу же — роль в мафии, давали о себе знать. Каваллоне отнюдь не был беззащитным парнем и в любой момент мог показать истинную сущность, но отчего-то предпочитал играть с Хибари в его игру. — Может, договоримся?.. Дино, нервно посмеиваясь, отползал все дальше, сминая идеально заправленное постельное белье. Широкая двуспальная кровать совсем скоро превратилась в нечто, напоминающее побоище — раскиданные подушки, смятое одеяло, выдернутые простыни. Он пятился от Кёи до тех пор, пока не уткнулся затылком в кованную резную спинку — полнейшую безвкусицу, по словам Хибари, но очень удобную для их совместного времяпрепровождения. — И чем же ты собрался уговаривать меня на этот раз? Можешь даже не стараться, все равно твои предложения уйдут в никуда. Более не тратя время, Кёя зафиксировал чужие запястья, огладив большим пальцем выступающую косточку. Руки Дино временами хотелось зацеловать, прикусывая каждый палец, но гораздо лучше они смотрелись в ином положении. Сколько раз у Хибари возникали проблемы с металлоискателями в аэропортах и на вокзалах — не сосчитать. Но сейчас он возблагодарил небо за то, что постоянно носит излюбленный атрибут с собой. Холод стали знакомо холодил пальцы — мгновение — наручники плотно сковали чужие руки, врезаясь в светлую кожу. Дино, дернувшись, затих. Только смотрел неотрывно, пока Хибари садился на кровать, неспешно расстегивая рубашку, пуговица за пуговицей. От боли в запястьях во всем теле отзывалось пока еще слабое возбуждение, которое усиливалось с каждым неосторожным движением рук. Хибари двигался плавно, совершенно не торопясь. Отрешенно смотрел Каваллоне за спину, будто видел там что-то не в пример ему интересное. И от этого показного равнодушие внутри все только распирало от нетерпения. Как недавно на скачках, будь они неладны, так и сейчас. Только теперь ему предстояло удовольствие иного рода, в котором никогда не будет выигравших или проигравших. — Ты лежишь молча, — отстраненно произнес Хибари, внезапно оказываясь слишком рядом, так, что его дыхание ощущалось на лице, — и не двигаешься. Дернешься — оставлю прикованным к кровати до тех пор, пока кто-нибудь из твоих подчиненных не хватится и не пойдет тебя искать. Ты все понял? Дино только кивнул, завороженный. Надавив на его губы, Кёя просунул пальцы в рот, провел по языку, пачкая их в слюне. Усмехнулся чему-то своему. — Если бы ты чаще вот так лежал и молчал, цены бы тебе не было. Хочешь что-то сказать? — он улыбнулся, глядя, как возмущенно вскинулся Дино. — Я бы не советовал. Сам будешь объяснять своим людям, почему ты лежишь скованный и без штанов. Кстати о них… Проведя ладонью по бедру, Хибари аккуратно расстегнул молнию на чужих джинсах, что очень плотно обхватывали ноги, и требовательно озвучил: — Приподнимись, — после чего без труда стянул их, оставив в районе коленей. — Выглядишь совершенно нелепо. Особенно вот здесь, — он надавил на уже возбужденный член, от чего на нижнем белье расползлось мокрое пятно. Дино весь напрягся, зажмурившись. Унизительно. Но до чего же невозможно приятно. Больше всего его огорчала невозможность что-либо ответить Кёе, но лучше уж так, чем лежать с кляпом во рту, из-за которого слюна стекает даже по шее. — Думаю, лучше будет без них, — аккуратно поддев пальцами боксеры, Хибари медленно приспустил их вниз, с улыбкой рассматривая стоящий член. Тронул кончиками пальцев, пачкаясь в прозрачной смазке, выступавшей из щели. — Тебе не нужны поцелуи и прочие ласки. Тебя возбуждает сама мысль о покорности. Что сказали бы твои люди, узнав подобное об их несравненном боссе? Не слышать слов, ядом проникающих в уши, было невозможно. Каваллоне сжал губы, потому что ответ так и рвался наружу. Но озвучить — означало бы все испортить. Поэтому он только смотрел, стараясь не упустить из виду ни одного движения своего любовника. Тот был изящно сложен — худощавый и подтянутый, с до одури светлой кожей, даже несмотря на итальянское солнце. Выступающие ключицы хотелось поцеловать, провести по ним языком, но не сейчас — нельзя. — Впрочем, это все неважно, — с размахом огладив крепкие мышцы груди и живота, Хибари оставил красные дорожки от ногтей на чужой коже. Сорванный вдох был лучшей наградой. Смотря, как сокращаются мышцы пресса от прикосновений, он явно наслаждался. Вынужденной покорностью того, кто если не сильнее, то уж точно наравне с ним. Кёе определённо нравилась эта игра, и отметив, как улучшилось настроение, он все же решился. — Пожалуй, ты и правда заслужил утешительный приз, — фыркнув, он ушел к шкафу, а после вернулся, с размаху запрыгивая на кровать и устраиваясь на чужих бедрах — Дино оставалось только глубоко выдыхать от каждого толчка и прикосновения. Хибари и правда устроился удобно — кожа к коже, своим членом он чувствовал член Дино, что даже в сдержанном человеке вызывало целую бурю эмоций. Очень хотелось бы обхватить их оба, ладонью, и с наслаждением провести к основанию. Чтобы горячо уже было им обоим. Но вместо этого на ладонь полилась прохладная смазка, и Хибари, заведя руку за спину, коснулся собственных ягодиц. Каваллоне, осознав, к чему все идет, дернулся в наручниках, смотря с недоверием и изумлением. — Еще один раз нарушишь договоренность — останешься решать свою проблему самостоятельно. Прикусив губу, Кёя погладил себя промеж ягодиц, надавливая и вставляя палец — благодаря смазке скользило легко, хоть и ощущалась легкая боль от чего-то постороннего внутри. Без особых проблем введя внутрь еще один, Хибари принялся методично растягивать себя, двигаясь на чужих бедрах, пачкая их холодными прозрачными каплями и тут же стирая разгоряченной кожей. Видно было, что Дино требуется немалых усилий хоть как-то сдержать себя — он кусал губы, сжимал кулаки, но смотрел не отрываясь. Своеобразный акт экзекуции для них обоих. Вытащив пальцы с хлюпающим звуком, он выдавил еще смазки, так что она неаккуратно стекала по запястью, и размазал ее всю по члену Дино, особенно оглаживая влажными пальцами розовую блестящую головку. Сглотнув, он подвинулся чуть выше, теперь сжимая его между бедер, двинулся раз, другой. Дино, вскинув бедра, не выдержал, и тихо застонал. Его глаза, обычно золотисто-карие, сейчас потемнели до черноты. Двигаясь медленно и сосредоточенно, Хибари приставил чужой член к анусу, плавно надавил. Головка вошла легко, не причинив боли, а вот дальше было сложнее. Чуть откинувшись назад и уперевшись ладонями в ноги Дино позади себя, он плавно двигал бедрами, насаживаясь на чужой член. До тех пор, пока тот не вошел до основания, с мокрым звуком от большого количества смазки. Было жарко, одуряюще жарко. Лицо горело от того, что Каваллоне, как безумный, все смотрел и смотрел на него. В заднице тоже горело от распирающего стенки чувства. Хибари, на пробу двинувшись, очень быстро поймал нужный темп, и теперь плавно насаживался, то ускоряясь, то впуская в себя на всю длину. Дино дрожал под ним, судорожно вскидывал бедра и одергивал себя, смотрел до одури жадно и, если бы не наручники, наверняка повалил бы его, вжимая в кровать. После такой практики между ягодиц болело особенно сильно — очень часто Каваллоне срывался на бешеный темп, а оттого Кёя предпочитал контролировать все сам. Он, дразняще проведя рукой по своему члену, сжал, и начал медленно дрочить себе, запрокинув голову и прикрыв глаза от удовольствия. Но даже ему выдержка вскоре изменила. Движения становились все резче и быстрее. Хибари двигался хаотично, уже не обращая внимания на то, что и Каваллоне под ним утратил всякое терпение и теперь вскидывал бедра, стараясь войти еще глубже. Комнату заполнили постыдные мокрые звуки, когда яйца касались влажных от смазки ягодиц. Руки сводило от напряжения, внизу живота скручивалась тугая пружина, с каждым движением все сильнее и сильнее. Неаккуратно двинувшись, Хибари распахнул глаза на звук чужого громкого стона. Дино дрожал, замерев, и внутри растекалось теплое, смешиваясь со смазкой. Улыбнувшись, Кёя поерзал по чужим бедрам, дроча себе все быстрее, пока собственная сперма не стекла каплями по животу Дино. Он привстал, сглатывая, чувствуя, насколько все мокрое между ног. Взглянув на Каваллоне с чувством превосходства, но тут же осекся — тот выглядел настолько опустошенно-довольным, что даже язвить смысла не было. — Для проигравшего ты выглядишь слишком счастливым, — буркнул он, — пожалуй, стоило тебя все же оставить здесь в наручниках. И тихо рассмеялся, глядя, как блаженство на лице Каваллоне сменяется недоверием и ужасом. Уже после, через пару дней в особняке Вонголы, они собрались перед совещанием все вместе. Рехей, беспечный и шумный, хлопал их по плечам, громко приветствуя. Заметив ссадины на лице Дино, он не смог сдержать досадного удивления. — Ты с кем-то неудачно подрался? — Этот придурок небось опять запнулся о собственные ноги, — едко прокомментировал Гокудера, закуривая, и выдыхая дым в окно. — Ничего не меняется с годами. — Эм… нет, ребята, все было не совсем так. Хибари поравнялся с ним, и под выразительным взглядом Дино стушевался еще сильнее. — У него всего лишь не удались скачки. — Скачки? В каком смысле? — Дино-сан, ты участвуешь в несанкционированных забегах? — Тсуна, вошедший последним, попал на самый разгар обсуждения. А Хибари невозмутимо прошел в самый дальний конец комнаты, оставив неловко смеющегося и краснеющего Каваллоне самому отбиваться от любопытных вопросов окружающих.