Из далёких земель

- Не будет мой сын этого делать. Грозный голос скандинавского ярла прокатился по залу. Звук гулко отразился от стен, продолжая звучать. Однако на собравшихся это впечатления не произвело. - Хакон, это единственно верный выход. Занявшие места вокруг массивного стола суровые воины сжимали губы. Решение непростое, однозначно, ярл должен был противиться подобному. Но сколько ни искал выхода совет, прийти к другому не смогли. - Я знаю! - взревел Хакон. - Не могу поверить, что Йоханнес!.. Он тяжело упёрся в стол руками. - Иначе Холджер нас сотрёт. Хакон выругался. Ярл всё ещё не мог спокойно думать о том, как он сообщит своему сыну о том, что ему предстоит одеться в женское платье и стать невестой русского князя. Эта немыслимая затея должна была осуществиться ради спасения их земли от соседствующего с ними ярла - у того было сильнее войско, вот и всё. Больше людей, больше хороших воинов. Все остальные отказали Хакону в помощи, и только смоленские князья отозвались. Союз надо было скрепить браком. У смоленцев подходил для брака только княжич не основной ветви, Александр, а вот у Хакона не нашлось для него пары. Его дочь уже была замужем. Даже все девушки в его земле, которых можно было выдать за его дочь, оказались просватаны. Отбирать же у парней в своей земле невест и отдавать их куда-либо другим - подорвать свою власть. Ведь никому не понравится, что ярл так делает. У него оставалось два сына, младший был слишком маловат для такого, а вот старший подходил отлично. Стройный Йоханнес, выделяющийся среди воинов более скромным телосложением, наряди его в женское платье, вполне сошёл бы за девушку. Ярл ощущал это как унижение. Ведь его сын, его надежда, должен был превратиться в девушку на выданье. Узнай другие ярлы - и это будет позором на весь род. Но иначе помочь своей земле от истребления он не мог. *** Девятнадцатилетний Йоханнес, возвратившийся из соседней деревни не подозревал ни о чём, когда его позвали к отцу. Направившись немедленно в сторону своего дома, сын ярла достиг его и скрылся в дверях. - Отец, нет, я не буду! - Йоханнес, - отец на эти крики и ухом не повел. Хакону предстояло быть спокойным и твёрдым, дабы убедить сына сделать то, что ему говорят. - Это твой долг. - Нет! - крик, казалось, слышала вся улица. - Так нельзя! Я... Я воин! На раскрасневшемся от гнева лице ярко сияли полные негодования глаза. Йоханнес часто дышал от громких криков, и его лицо было обращено прямо на отца. Утончённое, с острыми изящными чертами, оно вполне подходило для их идеи. Ярл отметил про себя, что всё-таки не прогадал с кандидатурой на роль невесты. Отец отвёл глаза, понимая, что его сын прав. Но поделать ничего нельзя - всё уже решено. Йоханнес должен понимать, что иного выхода нет, чтобы спасти их землю. - Я бы никогда не сделал так, будь у меня дочь незамужняя, - произнёс мужчина неспеша. Сейчас главное - убедить сына принять то, что решили. - А моя честь? Я потомок великого ярла... - Либо ты делаешь, что сказали, либо они перебьют всех. Ты меня понял? Через пару часов от ярла выехал гонец с посланием в Смоленскую землю. Пыль резво летела у лошади из-под копыт, унося всадника в неблизкий путь. - Тебе пора готовиться, Ингихильд. Йоханнес впервые в жизни плакал сегодня ночью перед сном. От того, какое жестокое решение вынес его отец, от разрушившихся надежд на великое будущее воина, от неизвестности, которая ждала его в новой роли. *** Йоханнесу выдали платье и женскую обувь, а ещё потребовали бриться. Парень в оцепенении смотрел на этот наряд, не в силах сделать то, что должен - снять с себя мужское одеяние и облачиться в женское. Отныне это его одежда. Кроме этого, предстояло ещё привыкнуть говорить голосом выше, стараться в движениях как-то походить на девушек. Свадьба была не завтра, поэтому планировалось отрастить волосы. А ещё пригласили человека со знанием обоих языков - научить более-менее невесту говорить по-русски. Такого испытания Йоханнесу ещё не выпадало, но, раз это воля отца, он твердо решил гордо выдержать то, что предстояло. *** Статный высокий парень сбежал по ступеням терема во двор, хохоча. Красные одежды, расшитые золотом, блеснули на солнце, и зеленоватые глаза прищурились от яркости. - А невеста-то что, хороша? Парень тряхнул головой и волосы немного ниже ушей всколыхнулись золотым переливом. Громкий смех послышался на весь двор. - Ты что же думаешь, али княжичу какую некрасивую отдадут? - подал голос мужчина, только вышедший из терема и оставшийся стоять на лестнице на крыльце, тёмный с прической под горшок - Сергей, боярин знатного рода. Сергей носил окладистую бороду в отличие от Александра, у которого от бороды было только одно название - так, нечастая и совсем короткая. - Да кто их знает, этих. Говорят, девки у них там страшные. - Вот приедут и поглядим. *** Приехала невеста среди дня. Степенно из так называемой этой заморской кареты вышла. Да такая оказалась ладная и красивая, что Александр взгляда отвести не мог. Какие же глаза у девушки выразительные оказались - как глянула своим острым взглядом, словно ножом полоснула из-под светлых ресниц, а у княжича уже и сердце чаще забилось. Черты тонкие, и притягательные, а фигура стройная, светлые волосы вились в причёске где-то под головным убором. - Что, Алексаша, а ты боялся, что страшная. Вполне так хороша. А Александр уже и не слышит ничего. Девушка, опустив глаза, плавно двинулась по земле, приближаясь, он же стоял и смотрел, как она шагала. - Ингихильд, дочь ярла Хакона, - представили девушку. Так вот какое у неё имя. Представили и Александра ей, дальше же посмотреть друг на друга не дали. Невесту быстро увели в женскую часть терема в приготовленную опочивальню, только княжич как заворожённый смотрел в ту сторону, куда она ушла. - Она красавица... - Алексаш. Слышишь, да очнись. Я всё понимаю, но к свадьбе нужно готовиться, - Сергей посмеивался, глядя на него. Весть о том, что двадцатитрехлетний Александр Больший - так его прозвали за то, что он был старше двоюродного брата, правившего в Смоленске - женится на иноземной красавице, всколыхнула город. Везде только и говорили, что об этом, обсуждали предстоящую свадьбу. Будущих мужа и жену старались друг с другом не оставлять, хоть и все знали, что через несколько дней они поженятся, приличия соблюдали строго. И им удалось только несколько раз пересечься. Невеста плохо владела русским, и они больше смотрели друг на друга, от чего Александр и так был счастлив. Йоханнесу Александр тоже понравился. Поначалу ехать в незнакомую землю он очень боялся, хоть и виду не подавал. Однако в поездке ему так страшно стало - кто знает, что его там ждёт. А увидев жениха, он словно сбросил с себя этот страх - солнечно улыбающийся Александр развеял все опасения. Он так радостно улыбался невесте, что Йоханнес засмотрелся на эту улыбку, и тепло разлилось по всему телу от этого. Что может быть лучше, когда невеста и жених нравятся друг другу. Он действительно краснел от смущения, когда виделся с княжичем. Ощущение влюблённости накрывало Йоханнеса с головой, и он поспешно опускал глаза, чтобы вновь их поднять, долгим взглядом окидывая лицо Александра, руки, которыми хотелось, чтобы жених к нему прикоснулся, широкую грудь, на которой он вскоре будет засыпать. Но и кое-что тревожило его - он ведь на самом деле мужчина. И иллюзия Александра продлится ровно до того момента, как он отведёт Йоханнеса в опочивальню и разденет. А что будет дальше, предположить даже трудно. Отсылка войска к Хакону должна была произойти после того, как они станут мужем и женой. Значит, между свадьбой и брачной ночью это должно произойти, иначе договор срывается. Но как же не хотелось Йоханнесу обманывать Александра. Ему было очень стыдно осознавать, что надо это сделать, и такие мысли наполняли его голову, от чего часто его можно было застать грустным. Правда, это всё удачно списывали на волнение невесты перед замужеством, и никто ничего не подозревал. Обеспечивали быт невесте только её служанки, взятые с собой, так что раскрыть секрет раньше свадьбы никому было невозможно. Таким образом и шли приготовления к торжеству. *** В день свадьбы Йоханнеса нарядили в свадебное платье, сшитое по русским традициям. Ткань, расшитая жемчугом, выглядела богато, и парню даже понравилось носить его на себе. На него также надели свадебные украшения, не менее изысканные, отросшие светлые вьющиеся волосы уложили в затейливую русскую традиционную свадебную прическу. Йоханнес улыбался. Очень искренне, ведь Александр ему действительно нравился. И только одно омрачало его ликование - обман, который он собирался преподнести своему жениху. Это просто сидело где-то глубоко в нём уже давно, и совесть грызла его ещё как. Когда они с княжичем уже стали мужем и женой и сидели на пиру, утопая в шуме и поздравлениях, Йоханнес ощущал радость. Самым лучшим моментом для него стал, когда Александр поцеловал его. Тогда он просто наслаждался происходящим. Но одновременно сын ярла чувствовал и тревогу. Дружинники пировали вместе со всеми, поздравляли обоих и никуда не собирались. Йоханнес нервничал, однако продолжал натянуто улыбаться и посматривать на Александра. Вот тот светился и был настолько доволен, что парень сам по себе в ответ улыбался. Он опускал взгляд, а на щеках расцветал румянец. Йоханнесу вдруг стало настолько стыдно, что он низко опустил голову. Александр сидит такой радостный и не подозревает, что его новоиспечённая жена его обманывает. Он почувствовал себя настолько отвратительным, что так поступал с человеком, который ему нравился. Внутри было такое ужасное ощущение неправильности своих поступков, что у Йоханнеса отразилось это на лице. И, конечно же, оно не ушло от внимания княжича. Александр тронул невесту за руку, ободряюще улыбаясь и задав вопрос: - Что с тобою, краса моя? Парень вздрогнул, переведя взгляд на жениха, и у него перехватило дыхание от обеспокоенного взгляда того. Этого Йоханнес уже не выдержал. Выдохнув, он решился. Оглядевшись, не смотрит ли кто на них, он убедился, что большинство занято разговорами, шутками, едой на столе. Потихоньку встав из-за стола, сын ярла кивнул на боковой коридор, произнеся коротко: - Окно, пойти туда. После же Йоханнес, оборачиваясь на Александра, проскользнул в тот боковой проход. Тот, конечно же, последовал за ним. И только у резного окна остановился. Несколько свечей светили в коридоре, даря пространству вокруг свет, достаточный для того, чтобы хорошо видеть друг друга. Вокруг не наблюдалось ни одного человека. - Ингихильд. Александр уже был обеспокоен тем, как его невеста себя вела - сначала какая-то расстроенная стала, а потом повела из зала. Глядя на её бледное лицо вкупе со сменяющим его румянцем, он заволновался о её самочувствии. Однако девушка приблизилась, и Александр не удержался, чтобы не коснуться её рукой, не погладить по плечу и опустить легко руку на талию - ведь никого вокруг не было. Только вот невеста помедлила, будто что-то не давало ей говорить, и, будто через силу произнесла другим голосом - ниже, непривычно: - Я мужчина. Сказано это было с сильным акцентом, однако главное Александр уловил. И хорошо так встал в ступор. Что это означает? Он не ослышался? Мужчина? Вот эта прелестная девушка напротив него? Вопросы застучали в голове Александра. - Ингихильд? - Мой имя Йоханнес. Парень по выражению лица княжича понял, что тот ему не поверил, и оттянул край платья, двинувшись навстречу. Александр смутился, разумеется, и огромных усилий стоило Йоханнесу уговорить того заглянуть. А потом долго на ломаном русском опуская глаза и краснея, запинаясь от страха, Йоханнес поведал всю историю. Он действительно боялся, что будет дальше, но обманывать ради выгоды, тем более, человека, которого полюбил, он не смог. - Что ты теперь делать, Александр? Голос Йоханнеса звучал тихо, парень не думал, что тот его простит. Но он совсем не ожидал через небольшое время почувствовать теплые руки на своих плечах и шёпот у уха: - Ты и мо́лодец пригожий. Йоханнес. Горячие губы неспеша поцеловали скулу, и иноземец в удивлении поднял глаза на Александра, любовавшегося им. - Пойдём, нас заждались. И, взяв опешившую невесту за руку, княжич вернулся вместе с ней в зал. Йоханнес в оцепенении смотрел на то, как тот попросил минуту внимания, с улыбкой обернулся на него и снова заговорил громко. В своей речи Александр ещё раз порадовался за то, что ему досталась такая замечательная невеста, а потом передал слово двоюродному брату, который сидел тут же. Князь встал, поздравил супругов, долго желая им быть счастливыми, опрокинул в себя чарку, а потом объявил, что пора дружине собираться в поход. Александр переглянулся с Йоханнесом и улыбнулся ему. И дружинники действительно, выпив ещё по чарке, поднялись из-за столов с намерением покинуть палаты. На Александра вновь посыпались поздравления, его хлопали по плечу, кивали на невесту и говорили, как ему повезло. Йоханнес во все глаза смотрел на Александра. Тот, узнав, что он мужчина, сказал, что Йоханнес ему нравится, и не выдал его. Разве это то, о чём он мог подумать перед свадьбой? Он ожидал чего угодно, только не такой реакции. Но тем не менее, именно это произошло. Йоханнеса несказанно радовало, как вся эта ситуация разрешилась и что... кажется, Александру он нравится. У сына ярла с души будто камень свалился. Весь оставшийся вечер он искренне светился улыбкой и поглядывал на сверкающего в ответ улыбкой жениха. *** Пир, устроенный в княжеском тереме, был долгий и удался на славу. Сколько поздравлений было сказано, сколько выпито за молодожёнов, сколько отплясывали гости... Свадьба гуляла громко и широко, а песни лились на всю округу. Но всё заканчивается, закончилась и она. Вот чего не ожидал Йоханнес - то, что брачная ночь будет настоящая. Понял он это, когда их сопроводили в покои, и там он оказался в крепких объятиях Александра. Княжич улыбнулся, прижимая его к себе, и покрасневший Йоханнес ощутил, как мягко прошлись губы по его щеке к уху, и дыхание парня, шепчущего, какой он красивый. Сердце Йоханнеса забилось сильнее, а руки скользнули по широкой груди Александра. Тот склонился и коснулся губ иноземца, отчего тот уже сам с охотой прижался к нему, желая продолжить головокружительный поцелуй. А дальше платье поползло и оголило плечо, сняты украшения и расплетены волосы Йоханнеса, раскинувшиеся белокурыми локонами по плечам. Кафтан княжича оказался снят, и тот теперь предстал в просторной рубахе. Совсем не переставая ласкать Йоханнеса, гладить его волосы и шептать слова любви. Сыну ярла стало немного боязно, однако на всякий случай, готовя к свадьбе ещё дома, его просветили, как правильно мужчине с мужчиной доставить друг другу удовольствие. Конечно же, думали, что это вряд ли произойдёт, но на всякий случай объяснили Йоханнесу, что и зачем. Поэтому теперь, помня все наставления, он, смущаясь и запинаясь, подсказывал Александру, что делать. И это того стоило, понимал он, когда выгибался под мужем, совсем уже без стеснения отдаваясь тому на роскошном ложе, не сдерживая стонов наслаждения. И оставался уверен в том после, лёжа рядом и устроив голову на плече у Александра.