Плененная змея

Кобре кажется: он ослеп и оглох. Впереди него — тьма, тонущая в молочной дымке. В ушах его — гул. Он бредет от «Heaven» шатаясь, будто опьянел от прянного фирменного коктейля «Раскалсов». Хотя не глотнул и капли, пока Рокки скалился на возвышении: озаренный светом, с теневыми стражами за спиной. Кобра взял коктейль на автомате и всё смотрел и смотрел вверх, вглядывался до боли, отмечая и малейшие детали , а потом на ладонь брызнули осколки и по пальцам растеклось липкое. И один из мальчиков в белом деликатно попросил на выход. В «Heaven» за всем и всегда пристально следили, так что и намек на беспорядок пресекали на корню. Кобра ждал, что его начнут разворачивать ещё на входе, но никто не препятствовал роли плененной змеи. Возможно, Рокки даже весело. Или тем, кто близко к нему примыкает. Кобра пытается вспомнить, как и когда всё началось. Лидеры S.W.O.R.D. друг от друга держались особняком. Разные идеалогии, разные ценности. Им нечего было делить. Соблюдай границы да общие правила, вот и весь сказ. Кобра ведь просто искал защиту для Михо, бывшей девушки Нобору. И знал, что лучше «Heaven», базы «Раскалсов», пристанища не найти. А потом столкнулся с Рокки, и его безумие Кобру в себя затянуло, как тихая топкая ряска посреди тумана. И теперь, казалось, ему не спастись. — Ого, лидер «Санно» собственной персоной? Смело с твоей стороны. Тьма мгновенно раступается перед лицом огня. Норихиса в полуметре от Кобры лениво щурится. Рукава кимоно небрежно подвернуты, мундштук тлеет в углу рта. Вокруг него много красного и пёстрого. Позади него — храм. Территория «Дарумы»... — Пришёл замаливать грехи или просить у высших сил защиты? В любом случае, сейчас закрыто. А для тебя, Кобра, закрыто всегда. — Я знаю, — Кобра выдыхает, про себя отмечая, как причудлива бывает судьба. — Ты хочешь драться? — Норихиса, вытряхнув пепел, прячет мундштука в многочисленные складки. — Я не особо в настроении, но почему бы и не да! Он шально улыбается и группируется почти мгновенно. Азартом сверкают глаза. Красная тяжелая куртка и цепь колышутся. На Норихисе вообще много слоев одежды и украшений. Дань традиции, наверное. — Я не хочу, — Кобра разворачивается — от огня в сторону слепой тьмы, но Норихиса дергает его за плечо. — Припёрся сюда и думаешь, я так просто тебя отпущу? Кобра машет рукой — не серьезная оборона, просто предупреждение, что трогать не стоит — и отступает на несколько шагов. Тело само принимает стойку. Пружинят ноги, руки сжимаются в кулаки. Ухмылка Норихисы становится шире. — Это... случайно вышло, — почти насильно приходится расслабляться. — Я случайно сюда забрёл. — Долгая прогулочка? Не пудри мне мозги. Ты без байка, — Норихиса указывает пальцами мимо Кобры, туда, где, должно быть, подобно псу, байку предстало вилять рулем. — И между нами территория «Раскалсов». Немаленькая. — Я в курсе, спасибо. Именно от «Раскалсов» и иду. — Навещаешь лидеров по очереди, что ли? — Норихиса хрустит шеей, долго надавливая на боковину, а потом встряхивается весь разом. — В общем-то, пофиг. За вход на мою территорию надо платить и заплатишь ты мне дракой! Кобра вздыхает: он сомневается, что это дельная затея. Половина его сознания все ещё теряется в белом океане, выстраивая и разрушая образ Рокки. Да и после отстаивания S.W.O.R.D. драться приходилось всё реже. Но может, это и правда его встряхнет? Норихиса кидается вперёд быстрее, чем укладываются мысли, и сначала Кобра пропускает удар в скулу, а от остальных уворачивается без возможности сориентироваться, на чистых инстинктах. Также слепо перехватывает руку, начинает заводить назад — и получает удар в живот коленом. Норихиса его не щадит, дерётся с жаром и грязно. Раз или два гэта едва не врезается в ухо, а возле запястья щелкают зубы. Даже на миг ослаблять оборону — опасно. Кобра собирается, бьёт точнее, но Норихиса мельтешит и скачет, будто бесенок на углях, уходит с траектории или, напротив, ловит смазанный удар, чтобы следом обрушить град своих. Шелест одежд и звон украшений дезориентируют. А Норихиса выкрикивает ещё какие-то кличи. Весело ему. Они вертятся, взметают песок, колошматят друг друга. Словив кулак в челюсть, Кобра морщится и сплевывает кровь. Норихиса кровь размазывает по губам и криво улыбается, отражая счастье в безумии. Везёт. Мысль скользит лениво и тонет в мареве других. Драка на редкость хаотична и бестолкова. Кобре всё это быстро надоедает. Подгадав момент, он берёт Норихису в захват и держит, хотя Норихиса трепещется, будто рыба на леске, бьет локтями и ногами. Рычит. Рывком ему всё же удается ускользнуть — он оборачивается резко, смотрит шало, хватается за горло, потирая. — Ну и в каких мирах ты витаешь, Кобра? Хер вытащишь. Кобра вздрагивает — и чувствует странную пустоту, тянущую внутри, словно воздух из проколотой шины. Норихиса... беспокоится о нём? Бред. Пафосный пофигистичный лидер «Дарумы», совсем недавно ненавидящий «Санно» настолько, что мечтал свести с лица земли, — и вдруг участлив? И всё-таки Кобре хочется ответить правдой: — В тех, где за белым скалится тьма. — Завязывал бы ты с этим, — Норихиса снова смакует мундштук, и это так зеркалит начало их разговора, что Кобра сомневается на миг в реальности драки и невольно щупает челюсть — ноет. — Не получается. Норихиса хмыкает. И выдыхает дым, за которым красное размывается, чтобы вновь ликующе проступить. — Приходи завтра. Кобра совсем не уверен, что это дельная идея. Он измотан: физически и эмоционально. Потихоньку начинает ломить всё тело и гудеть голова. А стоит перестать за что-то цепляться, как белоснежное безумие влечет и манит, обещает покой — вечный. И мотивы Норихисы всё ещё непонятны. Но красный — сильный и волевой цвет, максимально контрастный белому: и, в отличие от чёрного, живой и ярый. Не зря именно такого цвета кровь. — Приду. Уходя прочь, слыша шорох одежды, перестук гэта, перезвон далёких колокольчиков, Кобра надеется, что сумеет сдержать обещание. Что пленится — огнём.