Дракон

      Все миссии Двойного Чёрного, как их уже успели наречь и противники, и свои, заканчивались примерно одинаково: Чуя в бешенстве от подколок напарника грозился сломать тому что-нибудь, а сам Дазай громко жаловался, что «из-за некоторых рыжих» план едва не полетел в Тартарары. Так было и в этот раз. Правда, причина жалоб несколько сменилась:       — Чу-у-уя, ну и как ты мне предлагаешь это отдирать? — проныл Осаму, с грустью проводя по своим бинтам на запястьях, что с каждой минутой, проведённой на открытом воздухе, становились всё твёрже.       — Твои проблемы, — раздражённо бросил названный Чуя.       — Да? — в той же манере ответил Дазай. — А от чьего удара способностью, одна из пуль отлетела в бак и пробила его, залив меня этим отвратным сиропом?       — А кто вообще довёл дело до стрельбы по нему? — парировал Чуя.       — Тц. Ты всё равно был плохим псом и заслуживаешь наказания, — Дазай заранее подготовился к ответу на свои слова и успел отпрыгнуть от удара, который по логике должен был выбить ему коленную чашечку. — Что, выше не достаёшь? — в этот раз пришлось уворачиваться от кулака в лицо.       — Могу в качестве помощи сбросить тебя с побережья, — Чуя кивнул в сторону моря, простирающегося внизу.       — Это мне поможет, только если я там утону, — раздражённо ответил Дазай, когда попробовал отколупать кусочек бинта и едва не снял его вместе с кожей, и, предугадывая ответ напарника, не дал вставить ему и слова. — Я не собираюсь умирать от твоих рук.       — По тебе не заметно, — фыркнул Чуя.       Дазай закатил глаза.       — Между прочим, это по твоей вине мне придётся отдирать эти бинты от едва подживших порезов на спине — твоей милостью я несколько дней назад проехался спиной по битому стеклу.       Чуя, пытаясь отогнать лёгкий укол вины, что мастерски мог вызывать его напарник, после представшей картины, попытался возразить.       — Если бы не упрямился и дал обработать спину Мори-сану, всё б давно уже зажило.       Дазай посмотрел на него, как на дурака. Впрочем, почему «как»? Но отвечать не стал.       Чуя раздражённо взлохматил свои отросшие волосы, вытащив руку из кармана пиджака — Коё боролась с дурной привычкой воспитанника, но пока безуспешно, — и нашёл ещё аргумент.       — Ты всё равно не доверишь мне взглянуть на спину, ты даже Мори это не доверяешь, так что какой толк от моей помощи.       Дазай задумался, поскольку изначально и правда не планировал ничего серьёзного, просто желая отыграться за испорченное настроение, которого и так особо не было. Не успел Чуя возрадоваться повисшей тишине, как он пришёл к неутешительному выводу:       — Ну, тебе я доверяю всяко больше, чем боссу Портовой Мафии, что до сих пор размышляет, убрать ли меня как свидетеля, или живой я полезнее.       — То есть ты вообще мне доверяешь? Ты умеешь доверять? — удивлённо воскликнул Чуя.       — Я думал, что очевидно, человек не выпрыгивает из окна двенадцатого этажа, если считает, что его не поймают, — закатил глаза Дазай, словно бы его достала тупость напарника.       — Ну это же ты, скумбрия, мало ли, может это очередная твоя попытка суицида, — привёл разумный аргумент Накахара, пожав плечами.       — Люди выживали, прыгая и с более высоких этажей, навсегда становясь инвалидами, но выживая. Не та участь, что меня прельщает, так что этот вариант стоит у меня одним из последних, — равнодушно пожал плечами Осаму, отломав таки кусочек бинта.       Чуя задумался, пытаясь осмыслить тот факт, что Дазай ему доверяет. Звучало сюрреалистично. Являлось данностью, что Чуя доверяет напарнику, используя Порчу, но услышать такие слова в ответ никогда не ожидал. Это же Дазай — бесчестный ублюдок, который видит все людские пороки насквозь. Сложно представить, что он мог кому-то доверять.       — Ладно, — пришёл к решению Чуя, — если тебя запихнуть в горячую ванну, эта дрянь должна раствориться и отлипнуть. Пошли, до моей второй квартиры тут недалеко, — обогнал напарника Накахара, кивая следовать за собой.       Новость о втором месте жительства не удивила Дазая — многие предпочитали помимо рабочей квартиры (при наличии определённой должности, естественно) в высотке Портовой Мафии иметь ещё закуток, подальше от работы. Хотя в случае Чуи не так уж и далеко. Больше удивило, что напарник и вправду сжалился и позвал в свой тайный уголок его — человека, который является причиной раздражения почти всех встречных на его пути. Но отказываться было глупо, посколько не хотелось в таком виде представать перед боссом. Тот явно припоминал бы до конца дней. Своих или чужих неважно.       Бинты всё больше стягивали кожу, и Дазай успел попрощаться со своим пусть и редким, но волосяным покровом. Отколупав очередную сладкую застывшую корочку, он было хотел сунуть её в рот, но сам себя одёрнул — всё-таки в его планах не было становиться наркоманом. Собственно, с этой дряни всё и началось. Резко возрос процент наркозависимости среди детей, правительству пришлось развернуть масштабное расследование. Оказалось, что причиной стали дешёвенькие карамельные конфетки с небольшой примесью тяжёлых наркотиков. Сначала дети начинали кляньчить у родителей всё больше карамелек, а потом их вылавливал какой-нибудь координатор или другой такой же ребёнок, шёпотом сообщая, что есть сладости ещё вкуснее этих. Их подговаривали воровать у родителей или отрабатывать занятиями обычных беспризорников. Так дети из обеспеченных семей быстро становились ничем не лучше отбросов с улиц. В итоге, чтобы быстро накрыть всю эту сладкую сеть, правительству пришлось обратиться за помощью к Портовой Мафии, которая обычно предпочитали воздерживаться от разборок с наркотиками. Но раз уж сами блюстители закона и порядка обратились, было грех не воспользоваться и не оставить их в должниках. И конечно же, Мори с милой улыбкой свалил всю работу на свою дорогую правую руку. Ну а где Дазай, с некоторых пор теперь и Чуя.       В итоге, что неудивительно, поставки оказались из-за границы. Никому даже и в голову не пришло, что сладкий сироп в цистернах не такой уж и безобидный. Идея, в самом деле, гениальная: перевозить удобно, сложно испортить, минимум вопросов от таможни. А главное, как удобно вербовать будущих платильщиков. Раскрыв всю схему, Дазай смог выманить поставщиков, притворившись, что Портовая Мафия за спиной правительства собирается заключить сделку. На эту шайку было достаточно его и Чуи, они быстро со всем расправились. Точнее, сам Чуя быстро со всем расправился, попутно случайно пробив бак и залив напарника наркотическим сиропом. Дазай ещё повезло, что струя брызнула под таким углом, что не достала до головы, иначе бы пришлось стричься налысо. Чуе бы на его месте так не повезло.       Пока Дазай разминал мозги тем, что перебирал возможных крыс в правительственных органах, что могли помочь шайке наркоторговцев с документами и таможней, Двойной Чёрный подошёл к симпатичному домику в три этажа. Поднявшись по лестнице, Чуя достал ключи, открыл дверь и пропустил Дазая вперёд.       — Не чувствуй себя как дома, — произнёс Чуя, вешая ключи на один из крючков на стене.       — А у тебя тут симпатично, — меланхолично ответил Дазай, рассматривая интерьер в тёплых оттенках, где преобладал светлый песочный и мягкий персиковый.       — Если хочешь, стой у двери хоть вечность, только проход не загораживай, — толкнул его в плечо Чуя, проходя куда-то вглубь квартиры.       Скоро из глубины послышался шум воды и ехидный крик:       — Пенку добавить?       Дазай наконец-то окончил осмотр коридора и того, что можно было разглядеть с его места, к примеру, стул и уголок стола с кухни, и поспешил разуться, проходя на звук.       — А что, твоя королевская кожа ещё и пенки для ванн любит? — также ехидно поинтересовался он.       — Коё всем дарила, — пожал плечами Чуя. — А да, тебе же не досталось, потому что ты попытался это выпить и отравиться.       Дазай что-то такое смутно припоминал, пытаясь разглядеть надпись на упаковке в руках Чуи. Ну, судя по рисункам, что-то с персиком. Вскоре распространившийся по ванне ужасный сладкий запах, заставивший скривиться, это подтвердил.       — Залезай прям в одежде, — кивнул Чуя на набирающуюся воду, — потом шмотки в стирку кинем.       — Неужели злых собак успокаивают нежные цвета в интерьере и приторно сладкие запахи? — съязвил Дазай, обращая внимание на успокоившегося напарника.       — Не думаю, что тебе понравится на вкус мыльная вода перед смертью, — пригрозил Чуя и, схватив за стоящий колом пиджак, опрокинул его в ванную.       Дазай взвыл, ударившись головой о бортик, и в отместку попытался затащить обидчика с собой, но Чуя вовремя отпрыгнул и свалил из ванны, напоследок махнув рукой:       — Отмокай.       Его провожал злобный взгляд.       Дазай раздражённо вздохнул и откинулся на бортик ванны, прикрывая глаза и вытягивая ноги. По его прикидкам, сидеть придётся долго.       Сидеть пришлось долго. Через некоторое время после своего бесчестного поступка вернулся Чуя, и они вместе отдирали сначала плащ, который из-за плотной ткани ни в какую не хотел отмокать и спокойно отклеиваться от рубашки. Накахара всё приговаривал, что если ли бы не долбанная способность обнуления, всё прошло бы проще. По итогу, победив в схватке с проклятой тканью, Чуя был такой же мокрый, как напарник. Под шутки про мокрую псину, он поначалу хотел ещё раз приложить Дазая о керамический бортик, но смог сдержаться и просто вытащил сладкую скумбрию из ванны, чтобы сменить воду, что уже даже цвет поменяла на нежно-розовый. Пока Осаму мокрый трясся, ожидая, Чуя успел переодеться в более домашнее — белую футболку с принтом тёмно-синей гитары и серые спортивные штаны. Шляпу и чокер он снял, а перчатки оставил где-то на месте задания, забыв про них. Когда Накахара вернулся посмотреть, не утопился ли его напарник, Дазай успел снять галстук с носками и собирался вновь залезть в ванну. Под звук открывшейся двери, Осаму подскользнулся на накапавшей луже и грозился познакомить свой затылок с бортиком уже летально, если бы не подоспевший Чуя, поймавший его под спину.       — Как ты вовремя, Чу-уя, неужели сила любви подсказала тебе, что я в беде?       Чуя молча убрал руки, и Дазай поближе познакомился затылком с полом ванной комнаты.       — Злая и мстительная псина, — донеслось с пола, за что было удостоино ещё и лёгкого пинка под рёбра.       Хотя на мокрую псину теперь был похож Дазай, особенно когда Чуя на очередную его подколку полил его из душа холодной водой. Раздражённый взгляд из-под мокрой чёлки, что из-за влаги казалась почти чёрной, и впрямь делала его похожим на обозлившуюся и голодную бродячую собаку.       В очередной раз уйдя куда-то, оставив Осаму отмокать в одиночестве, Чуя вернулся с тарелкой свежезаваренного быстрого рамена.       — Ешь, — он впихнул чашку в руки Дазая, удостоившись непонимающего взгляда. — Я говорю ешь, — Чуя закатил глаза. — Мы гоняемся за этими дураками с утра, а сейчас уже за полдень. Ты наверняка проголодался.       — А ты у нас значит благородный рыцарь и так обойдёшься? — Дазай приподнял бровь.       Чуя махнул на него рукой:       — На кухне поем. Отмокай.       И ушёл.       Дазай задумчиво покрутил палочками. С аппетитом у него всегда была беда, и только сейчас, встретив Чую, что подарил живую искру, на него иногда нападали неконтролируемые приступы голода, когда он мог съесть четыре таких тарелки и не почувствовать. После таких вывертов организма, он ещё два дня на еду смотреть не мог. Последний такой приступ был вчера, а поэтому Чуя ошибся, он даже не завтракал, только забежал между расследованием в бар, выпить стакан виски на голодный желудок. Но глядя на этот обычный заваренный на скорую руку рамен, Дазай почувствовал, как проголодался. Не желая задумываться над этим, он просто быстро опустошил тарелку и отложил её на стоящую неподалёку табуретку для душа. От такого непривычного варварского принятия еды стало дурно, и Дазай подтянул ноги, обхватывая колени. Холодно. Вода уже почти вновь остыла, и дрожь пробежала по телу.       Через некоторое время Чуя вернулся, чтобы забрать тарелку. Для него стало сюрпризом, что Дазай съел всё, — он не раз отмечал, как напарник, когда они вместе заходили в какую-нибудь забегаловку, уныло ковырял свою порцию, съедая от силы половину.       Помыв посуду, ибо ради такой мелочи не стоило включать посудомойку, Чуя вернулся, предлагая уже попробовать отодрать бинты. Дазай пожал плечами и снял полностью отмокшую, в отличие от плаща, рубашку с лёгкостью. Сверху остались лишь бинты, и Осаму указал на шее пластиковый зажим, с которого стоит начинать размотку. Чуя подошёл ближе и неуверенно коснулся указанного места кончиками пальцев. Они никогда не касались друг друга так — не при возможной смерти или очередной драке, — и это было вновинку. Стоило надавить чуть сильнее, как Дазай напрягся, очевидно, тоже с непривычки. Но заставил себя расслабиться. Чуе стало очевидно, почему Дазай даже не попытался сдёрнуть бинты сам — пластик сахаром приклеился к ткани намертво. Не долго думая, он просто разломал зажим и, подцепив торчащий край, потянул на себя. Первые верхние слои отошли проще, на них попало не так много сиропа, а вот дальше началось веселье — там, где бинты шли в нахлёст, отодрать их было почти нереально, и Чуя слышал, как ломается карамель под его руками. Пару раз даже затрещала ткань. Чуя был так сосредоточен на своей работе, что даже не сразу заметил, когда из-под бинтов стало что-то выглядывать. И лишь когда они совместными усилиями разорвали ткань на руках, Накахара понял, что не видит ожидаемых шрамов от лезвий, кроме двух тонких прямых полос на венах. Чуя уж хотел поинтересоваться, что его напарник за чудик такой, что просто так таскает на теле лишнюю ткань, как понял, что для бинтов у Дазая другая причина, — на спине выглянул кусочек рисунка, и уже по его части можно было понять, что это татуировка дракона.       Когда Чуя неожиданно замер, Дазай понял, что тот наконец-то увидел его маленький секрет и стал ждать реакции. Но реакции не последовало, напарник просто стал дальше отдирать всё лучше отходящие бинты. По спине пробежала дрожь, и Дазай готов был поклясться, что она от холода, а не от повисшей напряжённой тишины. И не от того, что он не мог видеть и предугадать эмоции напарника. Тем временем татуировка раскрывалась всё лучше — чёткие линии и детализация показывали руку профессионала. Однако, насколько Чуя знал, такие татуировки должны быть цветными, а у этой был только чёрный контур, словно бы она не завершена. Чуя раздумывал над этим всё время, пока освобождал Дазая от бинтов, и никакие более мысли не заполняли его голову.       Стоило последнему мотку бинтов упасть на пол ванной, как Чуя заговорил:       — Так значит, быть мафиози у тебя в крови? — пытаясь придать голосу насмешливые интонации, но по факту звуча растерянно и потерянно, спросил он.       — Ну, мафия мне нравится больше традиционных якудза. Да и, — Дазай пожал плечами, — я не выбирал, где рождаться.       — И поэтому сбежал? — чуть ехидно поинтересовался Чуя.       — И поэтому сбежал, — голос Дазая звучал всё более пусто и безжизненно. — И поэтому так долго не хотел вступать в мафию, что Мори аж пришлось обвести меня вокруг пальца.       — Глядите-ка, сам великий тактик Дазай Осаму признаёт, что его обвели вокруг пальца. Предлагаю сделать этот день государственным праздником, — Дазай на это ничего не ответил, лишь словно бы сжавшись сильнее, что стало заметно по выступившим позвонкам, и Чуе стало совестно. — Да ладно тебе, скумбрия, если ты волнуешься за свой секрет, то я в отличие от тебя могила, — молчание в ответ всё сильнее угнетало. — Ну, эй... Подумаешь, родился наследником якудза, я вот вообще не уверен, что рождался...       — Вот поэтому тебе и не понять, — зло ответил Дазай.       — Да ты охренел! — Чуя от души треснул ему по спине, попав куда-то в лопатку, где точно в скором времени нальётся синяк.       — Вот видишь, — словно бы это всё подтверждало, заметил Дазай, — ты способен на яркие эмоции, ты буквально фонтанируешь ими, а я в принципе не уверен, что что-то чувствую, а не обманываю сам себя, проецируя эмоции других.       Чуя раздражённо схватил Осаму за плечи, разворачивая к себе, чтобы смотреть глаза в глаза.       — Ага, и поэтому выводишь на эмоции других, питаясь ими, словно чёртов вампир! Думал я не замечу? Я много чего замечаю. И что эмоции ты свои закопал в депрессии, и теперь восполняешь их за счёт других. Это заметит любой, обладающий мало мальским интеллектом. И что когда мы встретились, ты сначала посмотрел на меня, как на девчонку. Этим меня и выбесил!       — Своими последними словами ты разрушил своё утверждение о наличии у тебя мало мальского интеллекта, — в своей манере опроверг Дазай.       — Ах ты!       Чуя попытался утопить напарника, но тот умудрился утянуть его за собой, и они вместе барахтались в тесной ванне, как два не поделивших территорию бродячих кота. В итоге почти весь пол оказался залит остывшей водой, Чуя был снова мокрый, а Дазай оказался прижат разъярённым напарником к борту ванны.       — Вот опять, — обвинительно ткнул Чуя.       — Что «опять»? — не понял Дазай.       — Опять ты смотришь на меня, как на девчонку! — раздражённо-обвинительно ответил Накахара.       — Я не настолько туп, чтобы с первого взгляда не отличить парня от девушки, — закатил глаза Дазай.       — Ты понял о чём я, не открещивайся, — разоблачил его Чуя. — Ну если так хочешь конкретики, — перестань смотреть на меня как на парня, что понравился другому парню — то бишь тебе — в романтическом смысле с первого взгляда. Так лучше?       — Ты чего несёшь? — оттолкнул его Осаму, попытавшись скорее вылезти из тесной ванны, но опять едва не навернувшись на мокром полу.       — Ничего такого, только то, что сам вижу, — Накахара сложил руки на борту ванны, положив на них подбородок.       Мозг Дазая пытался быстро проанализировать происходящее, но по факту получалось, что Чуя только что обозвал то странное чувство, что испытал Осаму при их встречи, и которое, страшась неизвестности, прикрывал более знакомыми эмоциями — раздражением и пассивной агрессией.       — Глупость, — фыркнул Дазай, попытавшись взмахом головы, от которого в стороны полетели капли воды, прогнать лишние мысли. Как назло беспокойное мышление в ответ только подкинуло воспоминание, как он впервые почувствовал искру жизни в себе во время боя с Накахарой как напарники.       — Просто признай, что моё звериное чутьё тебя пугает.       Дазай презрительно (попытался) фыркнул в ответ, пытаясь показать, что он думает об этой всей ситуации, и собирался презрительно отступить, по факту тактически сбежать от странного разговора.       — А ну стоять, ты в мокрых насквозь штанах из ванны не выйдешь, — окликнул Чуя. — Раздевайся, завернись в полотенце и можешь валить.       Дазай как свободный независимый человек хотел наплевать на совет, но вслед полетевшая та самая пенка для душа со вкусом персика, попавшая точно в затылок, его переубедила, потому что Чуя поклялся, что следующий снаряд ускорит гравитацией, а тут уж никакое обнуление не спасёт.       Пока Чуя возился с тем, чтобы самому аккуратно выбраться и не сломать шею, а потом сливая воду из ванны, Осаму успел кинуть оставшиеся шмотки в стирку и завернуться в полотенце, сваливая из зоны повышенной опасности. В то время, как хозяин квартиры ещё не докучал своим присутствием, Дазай решил эту самую квартиру осмотреть. Большая кухня, зал, спальня, миниатюрный кабинет, что, кажется, по совместительству выполнял функции библиотеки, уже изученная вдоль и поперёк ванна и раздельный санузел. Довольно скромно, если не считать за стоимость качество материалов и огромную кровать, но со вкусом. Не то, что Дазай ожидал увидеть в личной берлоге оборванца с улицы. Впрочем, и расцветка натолкнула на мысль, что это, скорее всего, подарок Коё своему воспитаннику. Это, по крайней мере, многое объясняло.       Свой выбор Дазай остановил на кухне, пожалуй, эта комната была даже больше зала. Барная стойка условно делила территорию на «где готовить пищу» и «где эту пищу есть». За ней самой, по видимому, стоило пить. Дазай прошерстил шкафчики и кроме парочки бутылок хорошего вина и пару тонн кофе на случай апокалипсиса ничего не нашёл.       — Эй, а есть что-нибудь, кроме напитка дьявола, именуемого кофе? — выкрикнул претензию Осаму.       — Пей что дают! — прилетело в ответ.       Чуя вошёл в комнату как раз в тот момент, когда Дазай задумчиво крутил в руках банку кофе, припоминая смертелью дозировку и думая, уменьшится ли её лимит, если добавить вино.       — На, я нашёл во что может влезть даже такая шпала, как ты, — и кинул в него комок одежды, очевидно, усиленной гравитацией, чтобы летело лучше.       Дазай поспешил стянуть с макушки вещи, пока те не промокли из-за влажных волос.       — Переодевайся, а я пока стирку врублю, — махнул рукой Чуя и ушёл, Дазай даже не успел разглядеть, во что тот переоделся, только заметив, что теперь расцветка полностью чёрная. Неплохой выбор, поскольку тёмный цвет выгодно оттенял рыжие волосы, заставляя их гореть.       — Только перчатки свои из карманов моего плаща вытащи! — крикнул в догонку Дазай.       Не понятно, услышал ли Чуя, поскольку тот никак не откликнулся, и Осаму пожал плечами, мол, его проблемы, если что, наконец-то находя среди красиво расставленных стеклянных банок кофе, в самой глубине шкафчика, чай. Зелёный, правда, но лучше он, чем горькая гадость. Дазай поставил чайник на плиту и, пока тот закипал, решил переодеться. Чуя притащил ему ещё одни серые спортивных штаны и простую белую безразмерную футболку. Ещё разок просушив волосы полотенцем, Дазай натянул принесённые шмотки. Штаны оказались коротковаты, а вот футболка даже ему была большевата, и Осаму прыснул, представив, как тонул в ней сам Чуя.       Сам Чуя, к слову, пришёл под конец переодевашек, чтобы отобрать полотенце и тоже кинуть в стирку.       — Я первым загрузил светлое, в том числе бинты закинул, так что плащ пойдёт вторым, — оповестил Чуя. — А вот футболку ты зря натянул, ещё же спину обрабатывать.       — Оу, мини-Чу заботится о своём напарнике? — поддразнил Дазай, за что удостоился злобного взгляда.       — Сам ныл по дороге сюда так громко, что тебя люди шугались.       Чуя ушёл, но вскоре вернулся уже без полотенца. Прислушавшись, Дазай услышал мерное гудение включённой стиральной машинки в глубине квартиры. Накахара прошествовал к ящикам у стены. Дазай было подумал, что он за кофе, но тот вытащил аптечку и принялся в ней что-то искать. Чайник закипел. Осаму поспешил его выключить и оставил остывать. Подойдя к столу, он вытянул стул и перевернул спинкой. Позади Чуя с тихим воскликом, кажется, наконец-то нашёл, что искал. Дазай стянул футболку и уселся, сложив руки на спинке стула. Чуя подошёл и кинул рядом на стол пачку марлевых бинтов. После тихого чпока вскоре следом приземлился и какой-то тюбик.       Огромный чёрный дракон в облаках и цветах здорово отвлекал от всего остального, но, присмотревшись, Чуя разглядел множество мелких неглубоких ранок на спине Дазая, некоторые из которых сочились кровью. Накахара, как хороший напарник, нашёл каждую и нанёс мазь.       — Травмы неглубокие, заживёт без шрамов, — вынес вердикт Чуя, когда закончил с нанесением мази и начал заматывать напарника снова бинт, пусть и другой.       — Чу-у-уя такой хороший и заботливый, — насмешливо протянул Осаму и ойкнул, когда ему в отместку надавили на одну из ранок. — А вот если бы я не носил бинтов, всё было бы куда серьёзнее, — сменив тон, договорил он.       — Хорошо, что ты дурак, — ответил Чуя, отрывая бинт.       Замотав своего напарника, Чуя не сдержался и, едва прикасаясь, проследил драконий хвост, чей кончик лежал сбоку на тазобедренной кости. После, смахивая с себя наваждение, он хлопнул Дазая по спине, произнося:       — Свободен, — и отошёл.       Дазай натянул обратно футболку и, проверив температуры воды, что так удачно остыла как раз на нужную отметку, пока они возились, стал заваривать себе чай. Чуя же, достав турку, по всей видимости, хотел сварить себе крепкий кофе.       По кухне разнёсся приятный запах корицы, и Чуя перелил остатки кофе в кружку, садясь за стол.       — Оу, так ты пьёшь не только неразбавленный концентрат страданий всего человечества? — не упустил возможности наружить тишину и спокойствие Дазай.       — Ты такой неженка, что даже крепкий кофе выпить не можешь, — фыркнул Чуя.       — Я могу выпить крепкий кофе, — возразил Дазай. — Но то, что пьёшь ты, это даже не кофе. Просто погрызть кофейные зёрна и то не так крепко будет.       — Неженка, — повторил Чуя, обрывая спор ещё в зародыше.       Дазай тоже не стал искуственно раздувать конфликт. Вместо этого, он наконец-то смог разглядеть, что же теперь нацепил его напарник. Бархатный чокер вернулся на своё привычное место, а футболку сменила кофта с рукавом три четверти. И если футболка висела довольно свободно, то кофта обтягивала каждую мышцу. Дазай почувствовал укол зависти: сам то он не появлялся на тренировках до тех пор, пока Мори не притаскивал его за шкирку, приговаривая: «Плохо, Дазай-кун, после трёх минут бега уже выдохся. А что на миссии в случае отступления, тебя Чуе-куну нести придётся?». Вот так и получалось, что Дазай свои кости даже на недостаточно мягкой кровати отбивал, а на груди Чуи кофта чуть не расходилась. Ещё и этот проклятый V-образный вырез, открывающий выделяющиеся ключицы. Издевательство какое-то. Дазай, пока Чуя отвлёкся на пришедшее сообщение, отклонился на стуле назад, заглядывая под стол. Классические чёрные джинсы, поддерживаемые ремнём с массивной чёрной бляшкой, неплохо завершали образ. Ну хоть чувство стиля Коё-сан удалось привить своему воспитаннику, а то Дазай как вспомнит ту гоночную куртку при их первой встрече, аж мурашки отвращения пробегаются. И как Чуя мог считать, что имел хоть малейшую возможность понравиться кому-то — особенно ему, Осаму — в таком прикиде. Вздор.       Закончив строчить ответ, Чуя откинул телефон.       — Босс срочно требует отчёт о проделанной работе. Правительство нетерпеливо давит, — оповестил он. — За нами подъедет «почтальон».       — Я не могу прийти в штаб мафии в этом, — кивнул Дазай. — А у тебя вряд ли найдётся рубашка не из детского отдела.       Чуя, не сменив выражения лица, вылил остатки кофе на руку Дазаю.       — Какая у тебя в этот раз удачная отговорка, ты посмотри-ка. Не думаешь, что меня стоит поблагодарить за это? — Накахара отодвинул стул и поднялся.       — Я уже поблагодарил, ведь ты один можешь не рассказывать, что выкинул одного из противников в залив вместе с их документацией, — с милой улыбочкой предложил Дазай.       — Ублюдок, — ответил Чуя. — Когда уберёшь тут всё и надумаешь свалить, не забудь закрыть дверь, — из коридора прямо в руки Дазаю прилетели ключи. — Плащ либо сам загрузишь постирать, либо заберёшь свои шмотки в химчистку. То, что на тебе, можешь не возвращать. Я пошёл, — послышался звук открываемой двери.       — Пока-пока, дорогой, возвращайся скорее, — наигранно-высоким голосом пролепетал вслед Дазай.       В ответ послышался громкий хлопок двери.       Дазай подошёл к окну, которое смотрело прям на выход из подъезда. Там уже стояла знакомая тонированная машина. Вскоре из подъезда вышел Чуя с накинутым на плечи удлинённым пиджаком, привычной шляпой и начищенными до блеска туфлями. Он перекинулся словами с водителем и сел на заднее сиденье. Пока автомобиль отъезжал, Дазай думал, что Чуе не идут машины и стоит намекнуть Коё-сан, что байк — отличный подарок на день рождение. Да, идеальное в своей манёвренности средство передвижения под такого хозяина. В конце концов, в отличие от его тощей задницы, кое-чья другая задница отлично будет смотреться на байке.       Дазай стоял и смотрел вдаль ещё какое-то время после того, как машина Портовой Мафии скрылась с поля зрения. Потом он отвернулся, бросил две чашки в раковину, протёр разлитый кофе и задумался, чем бы заняться. Можно было поискать компромат на чужой территории, но без Чуи это так неинтересно. Осаму прыснул со смеху, когда его мыслительный процесс внезапно подкинул идею, что напарник выглядит точь-в-точь как школьник-якудза. Всё-таки они идеально друг другу подходят.       Когда поздно вечером Чуя вернулся домой, оказалось, что Дазай ещё никуда не ушёл. Не то, чтобы у него были силы разбираться, почему. Чуя просто сказал, что кровать в квартире одна и никаким скумбриям он уступать её не намерен.       На следующие утро Чуя жаловался, что об кости Осаму отбил себе всё, что только можно.       Зато было тепло.