Сердце королевы Треспии

– Эллаира... Я видел,как граф смотрит на тебя.Меня это беспокоит. Он нехороший человек, Эллаира. Ты видела, как он удволетворял эгоистичные потребности. В его жестокости нет чести! Он не заслуживает тебя. Не после всего, что он сделал... Ты влюблена в него, Элли? – тихо и печально сказал Уайатт. Он впервые назвал меня так, как позволяли называть меня только мои родители до своей кончины. Это тихое "Элли" будто укололо моё ,спокойно бьющееся, сердце ,и оно забилось быстрее. – Я? Нет...Не знаю, точнее, не могу понять, – дала я неясный,даже для себя ответ, не зная, готова ли я говорить об этом сейчас. –Кому принадлежит твоё сердце–сердце королевы Треспии? – Прозвучал серьезный вопрос, вытащивший меня из мимолётных мыслей. Встретившись взглядом с его небесного цвета глазами, я увидела в них теплоту чувств которые он испытывал ко мне.От этого взгляда мои щеки покрылись румянцем. –Тебе!..Я... Влюблена в тебя, Уай... Возможно, мой ответ был несвязный, но он был искренний. Я видела, что моего рыцаря переполняли эмоции. Взгляд Уайатта изменился, наполнился страстью. Я видела его горячее желание, которое он всеми силами пытался заглушить. – Правда?..Я всегда мечтал это услышать, но сейчас это тяжело принять. Мы знакомы с тобой с раннего детства и каждый день мы проводили рядом. Пока... тебя не начали начали готовить к вступлению на трон. Элли, я не могу быть твоим мужчиной. Я дал клятву королевского рыцаря. Если я ее нарушу, то я буду не достоит тебя, не достоин даже быть рядом, смотреть в твои глаза. Я борюсь со своим желанием и если признать честно- это невыносимо тяжело. Я пытаюсь бежать от чувств, которые испытываю к тебе... Но скажи, ты хочешь, чтобы я был твоим? – Робко говорил человек, чей голос для меня необходим, как воздух Робость моего храброго рыцаря возбудила во мне желание. Наши желания совпали. Ни минуты не думая, я дала ему короткий ответ: – Да! Через секунду раздумий я добавила: – Мы с тобой можем ощутить настоящую жизнь, потому-что мы вне дворца. И если мы оба любим друг друга, то мы можем быть сейчас вместе! А то,что будет потом, уже не важно... Я понимаю твои чувства и хочу, чтобы тебе стало легче. Ведь мы не будем жалеть, если позволим нашей страсти проявить себя, правда? Я говорила сбивчиво, положив руку на его сильное плечо. Я не сомневалась, что мы не будем жалеть о нашей страсти, но Уайатт всё ещё не мог отказаться от своих честных правил. Он так воспитан, и его воспитание нравилось мне больше всего. Неожиданно, вместо ответа, он коснулся своими губами моих. Этот процелуй был полон страсти, но она не была звериной, а была сдержанной, и вместе с этим, поцелуй был нежен, как лепестки лилии. Лилия–символ преданности и не порочности. Уайатт был похож на этот цветок... Нежная душа, блистательная красота, праведность и удивительная преданность были самым привлекательными качествами сильного война, который в этот момент смотрел мне в глаза и держал меня за руку. Я отстранилась от его поцелуя, чтобы показаться ему без прикрас, во всём блеске. Медленно, оттягивая мгновение я начала развязывать шнуровку своего сиреневого платья, но скоро оно было достаточно свободным, чтобы соскользнуть с моей белоснежной ухоженной кожи. – Эллаира, ты... ты уверена? –Конечно, мой маленький принц! Через мгновение я стояла перед Уайаттом в одном корсете, что не соответствовало правилам... Хотя, к чёрту правила! Ведь в любви нет правил, нет законов! Моя рука потянулась растянуть крючки корсета, но меня остановил мой рыцарь. – Позволь, я помогу. Он легко растёгивал каждую металлическую закорючку, что сильно поразило меня. – Я смотрю, ты опытен! Неужели уже на ком-то тренировался? – позволила я себе неуместный комментарий. – Нет конечно! Я никогда не... – Уайатт видимо не смел закончить свою мысль. И вот все крючки оказались растегнуты, и корсет упал с моей округлой груди. И пускай Уайатт обладал быстрой военной реакцией, он не отвернулся. – Тебе нравится? – До безобразия. – А как же целибат? И клятва? – Ради тебя... Я готов нарушить любые клятвы. Уай нежно, проявляя любовь гладил меня руками, касаясь самых слабых мест, а я начала снимать с него белоснежную тунику, так любезно одолженную графом. Его рельефный торс напрягся, становясь ещё рельефнее. Уай поднял меня на руки и положил на кровать, продолжая изучать моё тело руками, уже увереннее. Он касался чувствительной точки, и от его прикосновений в моих глазах всё начало расплывается, будто скоро я упаду в обморок. Его дыхание поднималось туда, где были его руки. Оно обжигало чувствительную кожу. Он прикоснулся губами и начал ублажать меня языком. Я испытала новые для себя ощущения, они наполнили меня. Моё дыхание было тяжёлым, медленным. Каждое прикосновение, движение моего партнёра разжигало во мне огонь блаженства. Я закрыла глаза от удовольствия и тихо простонала. –М-м-м... Но вдруг я почувствовала, что Уайатт отстранился. Открыв глаза предо мной стоял мужчина, с большим интересом изучающий моё тело. Он был совершенно без одежды, как и я в этот момент. –Закрой глаза, милая. Я почувствовала острую боль, как будто иглы врезались под кожу. Человек, с которым я провела всё детство, сейчас наполнял меня не только духовно, но и физически. Я вздрогнула. – Прости, я сделал тебе больно? – сказал Уайатт, замерев. – Да...Это немного неприятно, но ведь это впервые. – Я не хотел... Для меня это тоже впервые. Он продолжил. Боль опять вернулась, ослабев, вместе с ней появились нотки наслаждения. Уайатт делал это медленно, аккуратно. Каждый толчок был наполнен чувствами. Они комом скапливались внизу живота и растекались по венам. И вот они наполнили нас, стараясь вырваться наружу. Темп начал нарастать, изменялся. – Ах.. Уай... Стон наслаждения вырвался наружу. Было неважно услышит ли кто-то нас, ведь мы сейчас, здесь, мы вместе. Вокруг не осталось ничего кроме нас. Мы одновременно чувствовали приближение пика и уже через пару его движений, он эякулировал. После этого, не в силах говорить, мы лежали обнявшись минут пять, и мне очень не хотелось его отпускать. Но так нужно было сделать. Уайатт встал и начал одеваться. Он собирался уже покинуть мою комнату, но я его остановила: –Постой, не уходи. Мне страшно оставаться одной, без тебя. –Как пожелаешь, моя королева! Он сёл на пол рядом с моей кроватью, так что его глаза оказались на уровне моих. – Знаешь, в детстве часто дядя Осмонт читал мне книги, чтобы я не боялась. Можешь прочитать мне книгу? – Но тут нет книг, дорогая. Но я могу рассказать тебе... Хотя.. Это плохая идея. –Что рассказать? –Ладно... Я давно тебя люблю, и моя любовь разбудила во мне тягу к искусству. Я начал писать стихи по ночам. Большинство посвящено тебе. Я никогда не показывал их никому, боясь, что они получат огласку и все решат, что я не достоин быть твоим рыцарем. А я хотел быть всегда рядом с тобой... –Стихи... Про меня? Прошу, пожалуйста, прочти мне их. Уайатт достал из кармана маленькую стопку бумаг, отдалённо напоминавшую книгу. "Я рыцарь в железных доспехах И я не умею любить. Не должен мечтать об утехах, Не должен врагов я щадить. Но чувства во мне пробудились, И из-за любви я не сплю. Над чувствами люди глумились, Но всё ещё сильно люблю. А музу зовут Эллаира, Она королевских кровей. И всё как в стихах у Шекспира, Не быть никогда вместе с ней. Не быть её мужем на веки И не делить с ней мой дом. Ведь я как Ромео Монтекки Не стану её женихом." –Уайатт, это... Мне не описать словами, как это прекрасно! Я... Я никогда ещё не встречала стихотворения, которые так играют по струнам души. – Тебе правда понравилось? – Конечно! Потом под успокаивающий голос моего возлюбленного, я уснула. А на утро мой рыцарь всё ещё сидел на своём прежнем месте, но уже держа в руках букет цвета одного из оттенков фиолетового, который называется "звёзды в шоке". Только звезды были свидетелями нашей с Уайаттом близости, что вполне объясняет их реакцию. –Уай? Ты всю ночь сидел здесь? –Нет, я вышел на пять минут, чтобы преподнести тебе эти цветы, но ты права. Всё остальное время я провёл рядом, ведь оставить тебя надолго было выше моих сил! – Какие удивительные цветы! –Они растут неподалёку. Мне показалось, что они подходят к твоему платью. Это была сирень, которая на языке цветов значила "моё сердце принадлежит тебе". И этим было сказано больше, чем можно сказать словами.