Семейная фотография

Она боялась темноты. Лаура пыталась отгородиться от неё, но, как бы она не старалась, темнота всегда была где-то рядом с ней. Темнота в голове, темнота вокруг. Темнота, в которую он загонял её. Где прятал её от тех, кого считал недостойными. Недостойными её взглядов, касаний. Его пугающая идеализация своей жены приводила к частым порывам жгучей ревности. А с ней приходили и новые смерти. Именно поэтому она боялась разговаривать с кем-то. Если кто-то и приходил, то она звала Питера, боясь сказать что-то не то. Многие замечали это, но, наверное, думали, что она просто социофоб. Часто Лаура представляла себя сидящей на полочке в красивой позе. Она могла сидеть так хоть вечно. А он будет одевать её в красивые платья, ухаживать за ней. Разве ему не впервой? Ухаживать за своей обездвиженной женой. Каждый день пожирать взглядом, улыбаться. «Моя», — говорил бы он, в очередной раз проходя мимо неё… Её разбудил резкий толчок. Темнота исчезла, оставив после себя лишь ощущение лёгкого страха. Лаура лежала головой на небрежно скомканной чёрной куртке. От неё исходил неприятный запах сигарет и одеколона. Сама женщина лежала на автомобильном сидении и была укрыта тканью, похожей на брезент. Голова изнывала от боли, а мысли текли медленно. Ей понадобилась минута, чтобы вспомнить некоторые отрывки прошлого. Приятный голос Клары, шёпот Питера, звук выстреливающей пули, а потом ужасающие стоны. Она вспомнила последнее выражение лица Дона. Искажённое от боли, полное ненависти. Лаура могла бы закрыть его собой, прокричать что-то. Прямо как в прошлый раз. Но… Не в этот раз. И теперь женщина вновь здесь. Лаура попыталась коснуться рукой головы, но не смогла этого сделать. Её руки были туго привязаны верёвкой к животу. В прочем, ноги были связаны тоже. Шорох брезента привлёк внимание Питера, который вёл машину. — Уже проснулась, дорогая? Он улыбнулся, но не посмотрел на неё. — Я надеялся, что ты полежишь ещё пару минут. Прости за то, что ударил тебя. Ты же понимаешь, что это было необходимо? Лаура посмотрела вверх, на стекло. Там её карие глаза смогли пересечься с его голубыми. — Ты… Убил его… Она старалась не заплакать от воспоминаний о Доне. Однако, она всхлипывала, а по лицу уже текли слёзы. — Он направил на меня пистолет. Думаю, это можно посчитать самозащитой, не так ли? Питер тихо смеялся, а в его глазах заблестел безумный огонёк. — И даже если так… Ты тоже косвенно причастна ко всему этому, солнышко. Ты сама решила сбежать от меня. Да ещё и впутать в это наших старых знакомых, в которые входит ещё сам шериф полиции. Но знаешь, не стоило вовлекать сюда и нашу общую дочь. Клара ещё мала. Представь, в какой запутанности она сейчас находится? Лаура отвела взгляд от стекла. Кричать было бесполезно, ведь машина была изолирована. Никто всё равно не услышит. И ей не хотелось раздражать своего мужа. Его слова сейчас ничего не значат. Лаура знала на что идёт и побег не был спонтанным. — Рано или поздно… Она сама бы всё узнала. И что тогда случилось бы? Ты знаешь, что она милая и добрая девочка. И лучше, если бы я рассказала ей эту историю. Что она дитя убийцы, зачатая от насилия и обездвиживающих меня психотропов… Её голос звучал хрипло и сдавленно, но Лаура знала, что тот её слышит и была рада этому. — Тебе нравились мои глаза в эти моменты? Совершенно пустой, безжизненный взгляд. Как у куклы. Тебе нравилось связывать меня снова и снова, после чего изрезать меня, зная, что я ничего не чувствую, верно? Ты сделал меня наркоманкой, Питер. Ты знаешь, что я не могу жить без чёртовых антидепрессантов, ведь сам покупаешь мне их. Женщина гадко улыбнулась, но посмотреть на него она не решилась. Лаура издала сдавленный смешок. — Я скучаю по обожанию, с которым ты смотрела на меня… По нежности, с которой ты брала мою руку на наших небольших свиданиях после твоей работы. Я хотел ощущать её вечно и старался вернуть её… Я старался, Лаура… Но ты… — Ты сам виноват в этом. Ты и только ты. Между нами всё было кончено, как только я узнала, кто убил мою соседку. Ты сам посеял всё это. С каждым убийством ты всё меньше был похож на человека. Моя «нежность», как ты говоришь, мой главный стыд. Питер молчал. Женщина сжала зубы и посмотрела в окно. Знакомые одинаковые дома, отличавшиеся только клумбами или случайными предметами на лужайке. Лаура вздохнула. — Куда мы едем? — Я отвезу тебя домой. Я смог уговорить кое-кого присмотреть за тобой, пока я ищу Клару. Она согласилась только если… В другом она участвовать не будет. Лаура сразу догадалась, о ком речь. Ей придётся о многом поговорить с этой особой...

***

Клара шла позади Роя. Они перешли поле и вошли в лес, с надеждой спрятаться там. Его темнота несколько пугала девочку и заставляла вспомнить страшные истории, которые рассказывал ей отец, когда у них один раз выбило пробки. Она заметила, что Рой пошёл дальше и подбежала к нему, умильно смотря на него взглядом изумрудных глаз. — А моя мама скоро придёт? А твой отец? Мужчина обернулся к девочке и присел на корточки, став чуть ниже неё. Он потрепал её по голове и попытался улыбнуться, но получилось слишком наигранно. — Он позвонит нам. И он точно вернётся с Лаурой, я знаю. Нам стоит лишь пока добраться до города. Жаль, я только пока не знаю, где живёт твоя тётя, но мы можем отсидеться у моих знакомых. Рой выглядел обеспокоенным, и Клара понимала, почему именно. Ей трудно было смотреть на него, но она не сводила взгляд с его глаз. — Мама сможет найти нас? Он вздохнул и отвёл взгляд, после чего встал и взял девочку за руку. — Главное, чтобы нас не нашёл твой отец. Ты сама знаешь, в какой ситуации твоя мать. И мой отец тоже. Мужчина пошёл вместе с Кларой. Девочка старалась думать о хорошем. Может, мама ошиблась? Может, там никого и не было? — Ты ведь не знала, что твой отец маньяк, не так ли? Клара кивнула и перевела взгляд на игрушку. — Он… Хороший. Папа всегда заботился обо мне и маме. Он проводил время со мной, когда не был занят или не проводил его с мамой. Мне всегда казалось, что они любили друг друга. Мы всегда рисовали вместе и я любила играть для него на скрипке. Он всегда так внимательно слушал. Не хочу сказать, что мы не делали этого с мамой, просто… Часто она была отстранённой… И казалась всегда очень печальной, хоть и улыбалась. Теперь я понимаю, почему. Рой сочувствующе посмотрел на неё. Он о чём-то задумался, но Клара не могла догадаться, о чём именно. — И ты в растерянности? Я могу понять это. Мои родители часто спорили и когда я спускался по лестнице из своей комнаты, только заметив меня, они тыкали в меня пальцем и просили решить, кто из них прав. Мою мать часто беспокоили его частые отъезды и она обвиняла моего отца в том, что он совсем не уделяет внимание своей семье. Ему было искренне всё равно на меня и на то, что я делал. Но я и понимал своего отца. И когда мне давали такой выбор, я ничего не выбирал, а просто уходил обратно в свою комнату, несмотря на призывы вернуться. В нашем доме ничего не менялось, пока мать не заболела раком. Отец уволился с работы, лишь бы ухаживать за ней. Но ей лучше не становилось. Отец купил дом и начал сдавать квартиры в аренду студентам. Он потратил на это почти все наши сбережения. Остатки пошли на бесполезное лечение. К сожалению, через год мама скончалась. Папа остался в городе и каждую неделю приносил ей цветы на могилу. Звучит очень романтично, если не учитывать, что он совсем не уделял ей внимания до её болезни. Он винит себя по сей день. Клара опустила глаза вниз. История, рассказанная Роем, намного отличалась от семьи, в которой она жила. — Это звучит ужасно… Мужчина хмыкнул и отвёл взгляд от девочки. Он чуть ускорил шаг и осмотрелся по сторонам. — Поверь, это звучит лучше, чем история, которую мой старик рассказал мне, после того, как его «нашли». Моя мама не получала внимания вовсе, в то время, как твоя получала его слишком много. Такого внимания я не пожелал бы никому. Клара издала короткое «оу» и, не переставая смотреть себе под ноги, смиренно шла туда, куда вёл её мужчина. — Пойдём, надо поспешить, город уже близко. Ты проголодалась, малышка?

***

— Мы приехали. Лаура посмотрела в окно, увидев знакомую лужайку. Возле забора росли незабудки и одуванчики, которые ей постоянно приходилось безжалостно срывать, чтобы посадить на их месте что-то более благородное. Обычно, это были кусты красных роз. Женщина не могла понять странную любовь своего мужа к ним. Сама она предпочитала те же самые незабудки или ромашки цветам, которые казались ей слишком вычурными. Благо, Кларе они тоже не нравились, именно поэтому пространство перед домом было заполнено не только ими, но ещё и хризантемами, гвоздиками и лилиями. — Она ещё не приехала. Лаура не заметила другой машины перед домом. Питер усмехнулся, после чего припарковался возле дома. Он вышел из машины, после чего открыл заднюю дверь. Мужчина взял связанную жену на руки. Он довольно улыбался, глядя на неё, но его взгляд стал немного обеспокоенным, когда он увидел дорожку засохшей крови, которая шла из-под платья. — Ты поранилась, солнышко? Тот завод был довольно ветхим. Я не удивлён, что ты всё же поранилась. Лаура совсем не смотрела на него. Она лишь молча кивнула и позволила Питеру принести себя в гостиную, где он положил её на диван. Тело болело от неудобной позы, в которой Лаура лежала в машине. — Я обработаю раны, хорошо? Подожди немного. Он ушёл в сторону ванной. Туда, где хранилась аптечка и другие лекарства. Через минуту Питер прибежал с бинтами, перекисью и странными таблетками. Её муж присел на пол, перед её ногами и аккуратно снял с неё грязные, поношенные туфли. — Позволишь мне позаботиться о тебе? Лаура кивнула и позволила Питеру немного приподнять подол платья до места раны, где-то чуть выше колена. Кажется, вид раны взволновал его, но решил не делать ничего излишнего, кроме как аккуратно обработать её платком, смоченным перекисью. Лаура чуть шикнула и дёрнулась, едва платок коснулся раны. — Больно? Он продолжил обрабатывать рану. Женщина уже старалась не вздрагивать от боли. Всё закончилось довольно быстро. Питер начал накладывать бинт на местах ранений, после чего немного улыбнулся. — Так ведь лучше, верно? Мужчина поднялся с колен и влюблённо осмотрел свою жену. — Поверни голову, пожалуйста. Мне ещё нужно обработать последствия от удара. Прости, я был на эмоциях и… Немного не рассчитал… Лаура кивнула и повернула голову там, где чувствовала сильную боль. Кровь прилипла к белоснежным волосам, которые уже не смогли скрыть ужасающей кровавой гематомы, оставленной явно уже не деревянной битой, а чем-то потяжелее. Мужчина налил ещё немного перекиси на платок и начал аккуратно обрабатывать её. Намного аккуратнее, чем в прошлый раз. Он забинтовал голову, после чего коснулся лица своей жены кончиками пальцев. После того как всё закончилось, Лаура посмотрела на него. — Спасибо тебе… Питер улыбнулся ей. Он выглядел, словно верный маленький щенок, который жаждет ласки, но слишком боится подойти и получить её. Это устраивало Лауру. К их дому подъехала белая машина, марку или номер который Лаура не могла увидеть. Из неё вышла элегантная женщина лет сорока пяти. Её коричневые волосы были собраны в большой пучок. Одета она была в белую блузку и чёрные брюки, а на ногах были совсем не сочетающиеся с образом ботинки. На её руках были серые перчатки. Питер пошёл встречать её. — Я лишь приведу Клару. Будь хорошей девочкой и слушайся Энжелу. Его жена резко заёрзала. — Она уже не сможет относиться к тебе, как раньше! Тебе не удастся удержать её! Мужчина лишь усмехнулся и посмотрел на Лауру взглядом, полным безумной надежды и мнимой нежности. — И всё же, я попробую… Он вышел за дверь и стал о чём-то болтать с этой леди. После этого, просто сел в машину и уехал. Послышался щелчок дверной ручки и в дом вошла та самая леди. Она прошла в гостиную и села на кресло напротив Лауры. Она смотрела на хозяйку дома довольно презрительно. Лаура смотрела на неё выжидающе, ожидая её первых слов. — Ну что же, миссис Кингсли, моё имя… — Аманда Энжела. Вы психолог моего мужа, так что ваше имя я помню. И прошу звать меня просто по имени, пожалуйста. Вы его знаете. Или Питер не говорил вам обо мне? Лаура улыбнулась и издала лёгкий смешок. Энжела встала и подошла к столику возле дивана. Там лежали те странные таблетки. — Хм, Питер сказал, что оставит их тут. Знаешь, он сказал мне дать тебе их сразу, как только он уедет. Это обычные психотропы, подавляющие мозговую активность. Они прописываются пациентам с шизофренией на тяжёлых этапах. И он давал тебе это всё время? Я просила его больше не давать их. Чрезмерное их употребление приводит к состоянию «овоща». Но ты выглядишь неплохо. Энжела взяла пачку таблеток в руки и покрутила её в руках. — Не годится. Леди положила пачку на стол и запустила руку в сумочку. — Давай сегодня попробуем кое-что новое… Знаю, Питеру не понравится то, что я решила поэкспериментировать над его женой, но знаешь, может он и поблагодарит меня, если узнает, что есть средство побезопаснее для организма и эффективнее. Оно не сможет обездвижить тебя, но будет блокировать неприятные эмоции… Лаура сглотнула и сжала зубы. От голоса и взгляда этой женщины ей становилось не по себе. Очевидно, та хочет загнать её в ужасающую темноту, как Питер, но… У неё свои причины делать это. — Препарат, подавляющий волю, верно? Аманда кивнула и достала из сумочки пузырёк с прозрачной жидкостью и пакетик со шприцом. — Это больше похоже на очень сильный антидепрессант. Ты ведь любишь такие таблетки, не так ли? Питер рассказывал мне, что ты не можешь никак сойти с них и просил прописать тебе ещё. Ты знала, что формально я и твой психолог тоже? Хотя, в психиатрии у меня тоже огромные познания. Глаза Лауры чуть расширились. Хотя, от кого ещё могли быть эти всевозможные рецепты. — Препарат почти полностью блокирует выбросы норадреналина, кортизола и других гормонов, которые отвечают за стресс. Ты сможешь избавиться от неприятных ощущений. Ты сможешь испытать любовь к своему мужу… Однако, лекарство пока экспериментальное… На разных людей оно действует по-разному… Я давала его Питеру и всё закончилось… Плачевно… Лаура отвела взгляд. Она экспериментировала над ним. Скольких людей она могла ещё искалечить? — Ты мразь! Ты хоть понимаешь, сколько людей могло погибнуть из-за твоих странных экспериментов! Энжела лишь посмеялась над ней. Она раскрыла пакетик со шприцом и аккуратно собрала его. Энжела воткнула шприц в пузырёк и набрала лекарство, после чего положила пустую бутылочку на столик. Леди аккуратно постучала по шприцу, чтобы вышел весь воздух. — Ты хотела сказать «уже погибло». Я давала этот препарат не только Питеру, но и другим. Хотя, всё же с твоим мужем получилось интереснее. Я — психолог и с психически неуравновешенными не работаю. Но твой муж… Другой. Его простые проблемы сливались с его извращённым разумом, давая мне повод каждый раз удивляться. Знаешь, с Питером получилась интересная история. Как я говорила, его негативные эмоции притупились. Я хотела понять его мотивацию в убийствах и оказалось, что они были завязаны, в основном, на садизме. Под действием лекарства он вновь почувствовал нужду в чьей-то крови, а потом просто взял, и убил парня, который шёл по своим делам. После этого он прибежал ко мне, и я помогла ему убрать тело. Ведь… Он слишком много… Наследил. Тело было ужасно изуродовано и покрыто бело-прозрачной жидкостью. Сколько эрекций он получил во время процесса… Меня даже стошнило. Лаура вздохнула и отвела взгляд. — У нас ещё будет время поговорить об этом. Время для лекарства, Лаура. Аманда подошла к Лауре и, придерживая её голову одной рукой, воткнула шприц в вену на шее. Женщина попыталась вырваться, но Энжела была сильнее её. Она отложила шприц в сторону и села на кресло рядом с диваном. По лицу Лауры покатились слёзы. Что может сделать с ней этот ужасный эксперимент? — Теперь, у нас есть ещё пара минут, прежде чем лекарство подействует. Ты хотела бы что-то спросить? Лаура всхлипнула. Её руки дрожали, а глаза потерянно бегали. Но женщина решила взять себя в руки. Она сглотнула. — Сколько лет вы знакомы с моим мужем? — Он был тогда ещё подростком. Аманда улыбнулась и сложила руки на коленях. Её улыбка показалась Лауре насмешкой. — Я была молодым специалистом, когда ко мне на приём пришли двое подростков. Он и его сестра, Сара. Недавно от них ушёл отец и почти вся семья прибывала в депрессии. Хотя, Питер заявлял, что его мать шлюха, ведь постоянно изменяла мужу с кем попало. Мне было это знакомо… Питера и Сару всегда приводили вместе и именно поэтому в моём кабинете всегда стоял крик. Они ненавидели друг друга. Как выяснилось, простое соперничество брата и сестры. Сару всегда любили больше. Через всего пару приёмов я поразилась изобилием психических и физических заболеваний у обоих. В основном приобретённых, но было и парочку врождённых. Острые, как бритва, зубы и чрезмерно длинный язык это явно ненормально. Питер казался обиженным на жизнь подростком, в отличии от изнеженной Сары. Ему просто хотелось высказать всё то, что в нём сидит в грубой форме. Сара покинула меня через три недели. Посчитала, что терапии ей хватит. А Питер, можно так сказать, стал мне другом. Я была первой, к кому он обращался за советом и первой, к кому он обращался за «помощью». Женщина чувствовала, как её слова мелодично звенят в ушах, а мысли не текут уже так стремительно, как раньше. Её тело медленно расслаблялось. Энжела заметила это, но ничего не сказала. Она подошла к Лауре и стала развязывать её руки. Сначала руки, а потом ноги. — Нам больше не нужно это. С Питером получилось неправильно из-за его садизма и жажды изливать своё странное возбуждение. Ты же ведь не психопатка, верно? Аманда улыбнулась ей, а в её взгляде читался искренний интерес и обожание. — Ты удивительна, Лаура. Ты смогла влюбить в себя того, кто будет любить тебя несмотря ни на что, но при этом не имея ничего при себе. Только Питер может видеть в тебе то, что возбуждает его больше убийств. А ваш ребёнок — лишь доказательство, связывающее вас воедино. Женщина немного напряглась, услышав о ребёнке. — Что тебе надо от Клары? Энжела отвела взгляд, посмотрев в окно. — Многое. Она дочь психопата, но… Выросла невинной маленькой малышкой. Думаю, она пошла в тебя, Лаура. Хотя, трудно сказать, ведь Питер в её возрасте тоже был довольно добрым мальчиком, как говорила его мама. Лаура смогла встать. Ей очень хотелось стошнить. От услышанного и, возможно, от лекарства. Весь страх словно куда-то испарился. Она улыбнулась и немного прошлась по комнате. Она отлежала ноги, но её это только смешило. Женщина пошла по лестнице. Ей вдруг показалось, что её дочь сейчас играет в своей комнате. Энжела заинтересованно пошла за ней. — Клара, солнышко? Хочешь, я поиграю с тобой? Лаура, улыбнувшись чуть шире, вошла в её комнату. Там, конечно же, никого не было. — Ты играешь в прятки со мной? Я найду тебя. Она хихикнула. Эта небольшая иллюзия позволяла ей не тревожится о своей дочери, которая сейчас убегала от своего отца. Лаура начала оглядывать комнату, пока не нашла большое зеркало, что стояло рядом с туалетным столиком. Там женщина увидела себя. Её лицо чуть покраснело от слёз, а голова была заботливо перебинтована. Она коснулась и почувствовала острую боль. От неё Лаура хихикнула. Смешно, но её дочери тут нет. И не должно быть. — Сделаешь мне чаю, Лаура? Энжела приятно улыбнулась ей. На секунду, женщина почувствовала сильную ненависть к этой особе. Но всё же, та кивнула ей и пошла вниз по лестнице, на кухню. Она достала чайный пакетик и чашку. Лаура налила воды в чайник и поставила её греться. Её взгляд затуманился, а голова начала сильно болеть. Голос подсказывал ей: «Клара». Лауру заворожил вид ножей, в подставке, которая лежала рядом с раковиной. Она взяла один из них и провела им по своему пальцу. Из него пошла кровь и женщина слизнула её. Металлический вкус показался ей довольно интересным. Аманда стояла рядом и внимательно наблюдала за её действиями. Её улыбка казалась Лауре притягивающей. Она словно говорила: «Действуй». Лаура отложила нож в сторону и залила чайный пакетик кипятком. — Без сахара. Спасибо. Энжела подошла забрать чашку. Лаура, в последний раз улыбнувшись ей, воткнула лежавший рядом нож ей в плечо. Она повалила психолога на пол, насев сверху, и достала нож из плеча. Аманда полезла в карман, попытавшись достать что-то, но сразу же получила ещё один удар в шею. Леди кричала от боли, а в глазах, вместо привычного интереса, смешивался страх вперемешку с удивлением. Лауре понравились её крики. Они казались ей самыми лучшими звуками, которые только могла издать Энжела. Она успела достать пистолет, но уже не смогла выстрелить. Кровь брызнула на Лауру, окрасив её зелёное платье красными пятнами. Женщина не ощущала грусти, злости или ненависти. Ей просто показалось, что так надо и так будет правильно. Она смеялась. Голос всё повторял: «Клара, Клара, Клара…» Лаура взяла пистолет, лежавший в руке мёртвой Аманды и положила его в карман своего платья, после чего подошла к раковине и умыла лицо и руки. Она в последний раз осмотрела себя в кухонное зеркало и вновь подошла к трупу. Женщина осмотрела сумку, лежавшую рядом и достала телефон. Он не был заблокирован. Лаура достала из кармана страницу из своего дневника и набрала номер Роя. Послышались гудки, после чего мужской голос ответил. — Да? — Это Лаура. Я уже иду к вам. Надеюсь, Клара в порядке…?