Расследуй и получай удовольствие

***

После штурма стена со стороны запасного входа, оказавшаяся самой слабой, осыпалась, как песочный зáмок. Половина здания благодаря слаженной работе спецназа и ФЭС оказавшаяся в этот момент пустой, разлетелась на мельчайшие камни и пыль. Дымовая завеса и свет луны заволокли все вокруг. Стекла обрушились ливнем на землю, эхом отдаваясь от соседних зданий в переулке. Энергии взрыва от штурма хватило разнести здесь все на сотни метров в стороны и похоронить за собой килограммы ядовитых веществ. Но только не для криминалистов. Бойцы выводили гражданских и бандитов. Завеса понемногу рассеялась. Свет упал на обломки и силуэт девушки в широкой куртке напарника. Все звуки заглушились в голове Соколовой на эти секунды, что она искала взглядом Костю. Пыль осела на растрёпанные волосы, а на лице появились красивые серые пятна и ссадины от разлетевшихся по сторонам кирпичей. Широко и едва дрожа шагнули через кирпичные балки тонкие ноги в порванных сетчатых колготках и высоких каблуках. Помимо всего, теперь она не принадлежала происходящему вокруг, не зависела от воли бандитов и никакое прикрытие больше не было важно. Осталось там, под завалом на сцене, во времени, что длилось ДО этого момента. Он привнес настоящий ураган энергии и палитру ярких как неон эмоций… Юля не могла опомниться от всего этого. А остальные девушки уже спускались из обломков на асфальт ближе к машине сотрудников служб. Словно перепачканные тонкие и хрупкие мотыльки, выпорхнувшие из пыли. Костя пересчитал всех семерых и, наконец, протянул руки и ей. — Все закончилось. Иди сюда, — попытался успокаивающе улыбнуться Лисицын, подзывая Юлю ближе, чтобы помочь. Вот он… Протягивает ей руки, словно небесному дару, и заветно-заветно улыбается. По-родному тепло. Девушка слабой фигурой почти что упала в сильные объятия напарника, будто бы это были руки ее отца и защита от всех бед. Сразу за Соколовой на разбитые мелкие осколки и кирпичную пыль ступили каблуки второй оперативницы. Рита едва держала руку у лица, закрывая дыхательные пути — в завалах коридора настоящая стена пыли, из-за которой они с Даниловым и разминулись. И она ужасно переживала, чтобы он не бросился вперёд ОМОНа, потому что не успела его остановить. И сказать, что у бандитов было оружие. Костя сразу за Юлей снял с полуобломков стены и ее, подав руки, чтобы она не оступилась. Точно сутенёр, на шухере уводящий с облавы своих проституток. Жадный жук и подбитые красивые бабочки. — Не пострадала? — мужчина накинул ещё одну куртку и на ее плечи с тонкими серебряными бретельками и в алых поверхностных ссадинах и царапинах от обломков кирпича. Вся дрожит от бессилия, хотя сама этого не осознает.  — Руки-ноги целы? — Да, — едва слышно ответила Власова, откашливаясь от слоя бетонной крошки в горле и лёгких. И сразу отошла подальше, боясь нового взрыва. Слух до сих пор не пришел в норму от этого ужасного звука, глаза щипало от пыли, руки ослабли. Вся оперативная сила воина, которой она всегда гордилась — исчезла. Осталась невидимым ангелом хранителем защищать Его… Костя не отходил от перепуганной Юли. После всего, когда осознаешь, в какой опасности на самом деле находился, какому масштабному риску себя подвергал… Эмоции нахлынули сразу одной волной. — Ну? Не ударилась нигде? — Лисицын аккуратно взял в теплые ладони лицо рыжеволосой девушки, глядя в глаза с тревогой и любовью. — Нет, — шепнула, стараясь не заплакать от слабости, оперативница и помотала головой, разгоняя мрачные мысли. — Ну молодец, зайчонок… — заветно и с облегчением также тихо выдохнул оперативник, целуя ее уже нежно и трепетно, но не менее крепко. Они справились. Рита с каждой секундой все больше волновалась о Степе. Он до сих пор не вышел. Подрывники вывели всех гражданских и уже начали оцеплять место взрыва для исследования. Спецназ уехал. Среди обломков не видно было ничего. Двое мужчин в огнеупорной форме ещё дежурили у главного входа, значит, кто-то ещё оставался внутри. Но зал, откуда успела выбежать Рита, обвалился полностью… — Так, Амелина с Тихоновым вышли через запасной выход в другом крыле. Наши все в машине, — начал метаться и майор, контролируя текущее положение и исход операции. — Службы ещё работают. Где. Данилов.? — нервно развел руками Лисицын, будто бы Рита знала. Но Власова, словно молодая кошка, оставшаяся без своего хозяина, обречённо прижалась к плечу Кости со спины, будто бы уже без надежды, зажмуривая глаза с блёстками на веках и греясь в теплой служебной куртке. И в волнении вновь взглянула на обломки в столбах пыли по периметру бывшего клуба. …Все, он остался под завалом. Почему никто ничего не предпринимает и не знает, его нужно спасти, вытащить, найти, раскопать!.. Рация затрещала обрывками слов механического холодного голоса. — Что? Говори яснее! — Лисицын чуть ли не до хруста сжал перебитую аппаратуру, нахмурившись. — …Степку, походу, завалило, он у стены стоял, — кто-то из специалистов ФЭС таки упомянул Данилова. И у Риты сорвало башню. Услышав это и в ту же секунду без слов, в этом своем тонком сверкающем костюме она кинулась к мертвым обломкам поперек рук Кости. Но тот успел ее перехватить. — Да стой ты, куда! Ребята работают, — Лисицын едва смог удержать ее на месте. — …Не можем его найти, — рация стихала.  — Его выведут. Успокойся, — внушал серьезно майор, кивнув их водителю, который вовремя посоветовал Юле сесть в теплый фургон и не слышать этих слов. …Где-то там, из-за дыма и сверкающих мельчайших песчинок, что оседали в воздухе с примесями кирпича и бетона, появился чей-то черный согнувшийся силуэт… Черная куртка, поданная кем-то из бойцов-подрывников, сощуренные болезненно и тяжело глаза на мужественном лице и боевой оскал точно героя горячей точки. Выступающие прожилки на шее, непоколебимая сила воли и дух воина, вырвавшего свою жизнь из скользких лап судьбы. Стёпа выжил. И смог выбраться. Не думал он, что так рванет. Но его суровый взгляд переменился, когда зрению вернулась четкость, и единственный важный для него сейчас облик рыжеволосой девушки предстал перед ним на фоне черного минивэна спец.наза и служебных джипов ФЭС. В окнах мелькали языки пламени, но Стёпа видел только ее голые ноги, летящие на ветру рыжие волосы и взволнованные мокрые глаза. «Господи…» Какой же силы любовь вспыхнула в нем в этот момент и до боли сжала сердце. От прерывистых вздохов тревоги вздымалась женская грудь в сверкающем топе под грубой мужской курткой. Осколки стекол изрезали ее нежную кожу на коленях и руках, но Рита была безумно красива. Степа быстро вырвался из темноты обломков, он выпрямился почти до конца, держа руку на перебитых рёбрах. Она видела, как ему было больно. Он вернулся к ней, словно с настоящей войны. А эти минуты ожидания — тянулись вечность. — Да в порядке я, в порядке, — бросив пару слов дежурным медикам, опер скорее подлетел к девушке, чтобы успокоить ее и не позволить проронить и слезинки из-за его же глупой самоотверженности и рискованности. — Вот и меня подбили немножко, — слегка улыбнулся Данилов. Власова на одном только накопившемся за все годы и эти беспощадные минуты ожидания порыве нахлынувшей и чувственной бурей буквально врезалась в него, обхватывая руками шею. И обняла крепко-крепко, как ребенок, пряча лицо и едва не теряя почву под ногами. — Цел, цел… — Степа тоже преданно, с заветным трепетом изо всех сил сжал в руках ее фигуру. Как самое дорогое, за что он когда-либо боролся. За это они боролись вместе все их оперативные будни. Чтобы в один прекрасный день случилось что-то, что открыло бы им глаза и расставило все на свои места… И оно расставило. Это единение настигло их в моменте, когда время остановилось. И опасности больше не было. Она знала, что это была их победа. И что он будет в порядке. Она все время была рядом с ним. Ноги Риты в тонких каблуках, сверкающих от света ещё догорающего пламени, едва оторвались от земли, когда Стёпа приподнял ее на себя, как самую любимую и преданную девчонку на последней школьной дискотеке. Игнорируя острую ноющую боль в ребрах. Ростом напарница была не намного ниже его, но такая хрупкая и женственная в этом несвойственном наряде. Огромный выброс адреналина и всех эмоций произошел сегодня. Самый сильный за последние годы… Только когда их окрикнули пожарные и ребята, Власова отпустила Данилова, виновато закрывая лицо рукой. У него же травма, наверное, а она позволила себе такие импульсивные непривычные для них обоих нежности. Но стоило ли говорить о привычном, когда ты в один момент мог потерять своего напарника, своего друга и любимого человека?.. — Прости, — тут же отпрянула она, чувствуя свою навязчивость. Ему нужно к врачу, а она тут со своей невовремя проснувшейся женской слабостью. — Ничего, это приятная боль, — отпустить ее было для него больнее. — Огнестрел? — Просто ушиб. Степа даже заволновался, когда она так быстро и далеко отошла после столь долгих объятий. Словно за ней из его груди что-то потянулось, будто бы частичка, невидимая верёвочка, туго обмотавшая сердце. Поэтому он по инерции шагнул следом вперед. — Отходите, мать вашу! — это орал уже кто-то из пожарных, тушивших возгорание. — Пойдем… Опера быстро забежали в машину. Словно в общий бункер в пик конца света, что творился сегодня ночью в этом адском месте. На настоящем балу Сатаны. Остальные уже сидели внутри. Ваня держал в руках бутылку с водой и с неописуемым трепетом, беспокойством и любовью смотрел на Оксану. Не отводя глаз ни на секунду. Ей все ещё было нехорошо из-за действия амфетамина, хоть и в малой дозе, но он ударил по организму девушки. С ней все будет хорошо. Риск оправдался. Тем более у нее такой заботливый и талантливый лечащий «доктор»… Юля здорово замёрзла. От переживаний все тело похолодело, а за эту ночь не было ни одного момента, когда бы она была спокойна. И теперь буквально без сил прижалась к Косте под его курткой и пледом сверху. Ее на таких заданиях больше не будет. У Лисицына гудела голова. Выпил и надышался он там прилично. От напряжения болели даже ноги. Ещё и эта драка, этот взрыв… Но сердце его не болело. А тихонько пригревшись сидело рядом… …Наверное, впервые Власова наплевала на все. На свое амплуа железной оперативницы, никогда не показывающей чувств, на холодность, суровый характер и силу. На свой внутренний контроль, который никогда не давал сбой. И этот глупый принципиальный запрет самой себе — не сближаться с теми, рядом с кем она работает, бросается под пули, входит в заминированные здания, задерживает убийц и предотвращает похищения. Но все возможные и самые сильные чувства мира вызывал в ней Он. Особенно сегодня.