Маэдра: Ленточка в косичке

Крепость старшего брата Келегорм никогда особенно не любил. Слишком холодно, слишком сильно давит железная воля Старшего. Впрочем, после появления здесь забавной маленькой смертной по имени Бельга, Химринг стал как будто немного теплее и приветливее. Третий сын Феанора и оглянуться не успел, как маленькая аданет выросла. И в крепости появилось другая мелкая нарушительница спокойствия. Летевшую прямо на него тонкую детскую фигурку Тьелко, почти не раздумывая, поймал поперек туловища и зажал подмышкой. Маленькая аданет ойкнула и завырывалась, путаясь в собственных распущенных волосах. Тьелко невозмутимо встряхнул девочку, призывая к порядку. Невольно вспомнилось, что примерно так в безмятежном аманском детстве он таскал маленького Курво. А потом и Амбаруссар. −Ты смотри, кажется, в Химринг прорвались орки. – изумленно протянул Тьелко. Девочка извернулась в его хватке, пытаясь заглянуть в лицо. Ее собственное личико покраснело от возмущения. −Я не орк! Я Маэдра! Дочь Верной Первого Дома! Келегорм и сам помнил, что у Бельги есть дочь. Просто в прошлый его приезд она была еще крохой на руках у матери. Выходит, теперь ей должно быть около десяти лет. −Раз ты не орк, а дочь Верной нашего Дома, то почему ты такая лохматая? – серьезно поинтересовался Тьелко. – Вылитый орк. −Не хочу причесываться. – заупрямилась девочка, вновь пытаясь выскользнуть из-под руки Охотника. Тот лишь лениво щелкнул малявку по носу, мимоходом посочувствовав Бельге. А после, подумав, и Нельо. И собственной матушке. −Нет, так дело не пойдет. – заявил Келегорм, усаживаясь на ближайший подоконник и не слишком почтительно роняя Маэдру себе на колени. – Хочу – не хочу… Это не разговор. А ну не вертись. От последнего строгого окрика Маэдра и впрямь притихла. Тьелко пальцами расчесал ее длинные волнистые русые волосы и взялся плести простенькую косу от левого виска. Гладкие пряди ложились послушно и красиво. −А ты совсем не больно делаешь. – прошептала Маэдра. – Мама всегда больно тянет. Келегорм невольно фыркнул. Насколько он помнил, Бельга длинные волосы никогда не носила. И детей никогда не воспитывала. −У твоей мамы много других дел. Хочешь, я тебя научу? Будешь сама заплетать. −Хочу-хочу. – заерзала малявка. −Кому сказал, сидеть тихо? – рыкнул на нее Тьелко. Одной рукой он вытащил алую ленточку из собственной прически и крепко перевязал получившуюся косу. −Теперь другое дело. – довольно заявил он, спихивая Маэдру с колен. – Вот теперь верю, что ты Маэдра из Химринга. Маэдра покрутилась вокруг себя, дернула хвостик косички и уставилась на Келегорма большими синими глазами: −А я красивая? −Очень красивая. – улыбнулся Тьелко. Маэдра звонко расхохоталась.

***

−Лорд Келегорм. – девушка в плотном кожаном доспехе поклонилась вроде бы почтительно, но в глазах у нее плясали синие искры. −Госпожа Маэдра. – улыбнулся Тьелко, разглядывая уложенные корзинкой русые волосы. – Вижу, мои советы пошли вам впрок. Маэдра улыбнулась и тряхнула головой. Выбившиеся из прически короткие кудряшки упали ей на глаза. Дочери Бельги по меркам эдайн было никак не меньше восемнадцати зим. Маленькое шустрое дитя выросло в статную и сильную воительницу, как ее мать. −Что бы я делала без ваших советов. Наверно, совсем бы пропала. Не особенно стесняясь верных Тьелко, Маэдра покрутилась вокруг себя, давая разглядеть и прическу, и все остальное. Келегорму невольно бросилось в глаза, что волосы у нее завязаны той самой красной ленточкой. −Хороша-хороша. – ослепительно улыбнулся нолдо. – На плече теперь так просто не потаскаешь. Или все-таки? Он бросился было вперед, намереваясь обхватить аданет поперек туловища и все же закинуть на плечо. Маэдра гибко уклонилась, несильно пнула Келегорма в колено и тут же подсекла ногу. Не ожидавший такой резвости сын Феанора покачнулся и сел на пол под сдержанные смешки верных. −Ах так! – сверкнул серыми глазами Тьелко. – Сейчас я буду мстить. Маэдра весело взвизгнула и метнулась прочь по длинной внешней галерее. Бегала она быстро, и все-таки Тьелко нагнал ее в два счета. Поймал за плечи, развернул и всем весом впечатал в ближайшую стену, успев, однако, подставить руку аданет под затылок. Маэдра значительно уступала нолдо ростом. Чтобы заглянуть ей в глаза, пришлось наклониться. В яркой синеве по-прежнему сверкали смешливые искорки. −А что, нолдор перестали держать слово? – лукавым шепотом осведомилась Маэдра. −Нолдор всегда держат слово. – голос Келегорма стал низким и хрипловатым. – Я сказал, что отомщу. И я это сделаю. Берегись, аданет. Длинные сильные пальцы Охотника ловко скользнули по завязкам нагрудника, распуская шнуровку, пробрались под него и принялись щекотать. Маэдра взвизгнула, расхохоталась, заехала Тьелко по колену и все-таки вырвалась, чтобы тут же налететь на вывернувшего из-за угла Нельо. Государь Химринга подозрительно оглядел ее красные щеки и расшнурованный нагрудник. Перевел тяжелый взгляд на младшего брата. Маэдра же шмыгнула за спину старшему лорду и оттуда пожаловалась: −Государь Нельяфинвэ! Он щекочется! Тьелко под ледяным взглядом старшего напустил независимый вид и ответствовал: −А твоя Верная, Нельо, дразнится. Нельзя же спускать такое. Майтимо безнадежно закатил глаза и махнул левой рукой. −Ладно Маэдра, у нее еще детство толком не прошло. Но ты, Турко! Да вы же с ней вдвоем весь Химринг за неделю разнесете. −Меньше, государь. – выглянула из-за широкой спины Старшего Маэдра. – За четыре дня управимся. Нельо серьезно кивнул. −Тем более. Тьелко старательно изобразил искреннее раскаяние. Нельо поймал аданет за плечо и легонько подтолкнул в сторону южного крыла. −Ступай, Маэдра. Твоя мать тебя ищет. И зашнуроваться не забудь. −Слушаюсь, мой лорд. Мигом посерьезневшая Маэдра коротко поклонилась и убежала, на ходу затягивая завязки. Братья посмотрели друг на друга. Тьелко тут же отметил, что волосы Старшего заплетены в тугую косу, начинавшуюся ото лба. Одной рукой так не управишься. −Это Маэдра тебя причесывала? – спросил Тьелко. −Она. – кивнул Нельо. – Отказать ей нет совершенно никакой возможности. −Признайся, братец, ты в ней фэа не чаешь. – усмехнулся Келегорм. – Это как сестра, которой у нас никогда не было. На всегда твердо сжатых губах Нельо появилась легкая улыбка. −В чем-то ты прав. Мне действительно всегда хотелось одну сестру вместо всех вас. Тьелко вытаращил глаза и преувеличенно надулся. −Ах ты рыжий предатель! Брат негромко рассмеялся. Тьелко слушал его смех, как самую прекрасную музыку Кано. Со времен Ангбанда Нельо смеялся так редко... −А еще тебе льстит, что ее назвали в твою честь. – выпалил третий сын Феанора. – А была бы она еще и рыжая, как ты… Тьелко осекся, захваченный новой мыслью. −Кста-а-ати… − насмешливо протянул он. – А может, в этом все и дело?.. Нельо уже привычно поджал губы. Серые глаза словно подернулись корочкой льда. −Давно по шее не получал? – коротко осведомился Старший, и Тьелко тут же пошел на попятный. −Ладно-ладно тебе. Я же пошутил. −Это не шутки. – пробурчал Нельо, еще одним привычным движением натягивая на культю рукав. – Никто не знает, возможны ли вообще такие связи. В смысле, могут ли эльдар и смертные иметь здоровых детей. Тьелко промолчал, но про себя отметил, что этот вопрос надо будет основательно изучить. Желательно, на практике.

***

Вытащить Маэдру на тренировочный поединок было однозначно плохой идеей. Тьелко только диву давался, откуда аданет нахваталась всяких грязных приемов. Меч порхал в ее руках. В самом прямом смысле. Стоило Тьелкормо оттеснить Маэдру к ограждению площадки, как та перекинула клинок в левую руку и ловко поднырнула под блок Тьелко, доставая хорошим ударом в бок. Сталь лязгнула по нагруднику, а Келегорм вдруг понял, кто приложил руку к обучению Маэдры. Правую железную. Наблюдавший за схваткой Нельо крепко сжимал губы и слишком явно удерживался от смеха. Келегорм рассвирепел всерьез. Верткая и быстрая Маэдра мельтешила вокруг более тяжелого и рослого, но тем не менее проворного противника, как мошкара. Эта игра в догонялки стала уже порядком утомлять. Ловко избежав подсечки, Тьелко отклонился вбок, пропуская клинок, ловко зажал руку Маэдры подмышкой и рубанул запястьем по сгибу локтя. Маэдра выронила меч, дернулась, но вырваться из хватки не смогла. Тьелко приставил свой клинок к ее горлу. −Нельо, чему ты учишь деву? – крикнул Келегорм брату. – Она дерется, как бандит с большой дороги. Того и гляди нож в рукаве начнет носить. Синие глаза Маэдры распахнулись в пол-лица. −Кстати, хорошая идея. – заявила она, очень напомнив вдруг кузину Ириссэ. Сидевший на галерее у ног Нельо Хуан одобрительно тявкнул. Тьелко фыркнул, выпуская аданет на свободу. Та подобрала клинок и отсалютовала государю. А вот Тьелко достался хорошо знакомый взгляд. У Маэдры он такого не видел. Но вот у других дев, выказывающих ему расположение… Келегорм задумчиво прикусил губу. Что и говорить, Маэдра была хороша. Но ведь он знал ее ребенком… А Нельо, если прознает, голову оторвет. И не только голову. Пухлые губы Маэдры сложились в насмешливую ухмылку, будто она поняла, о чем думает сын Феанора. Тьелкормо ответил ей ослепительной улыбкой.

***

Она пришла к нему сама. Тихо затворила за собой дверь, щелкнула задвижкой и обернулась. Распущенные темные волосы волнами обрамляли высокую грудь. Шнуровка светлой рубашки была неприлично растянута. На губах Маэдры играла легкая улыбка. −Надо же. – улыбнулся в ответ Тьелко, не отвлекаясь от почесывания Хуана. – Птичка сама залетела в силок. Ты видел такое, Хуан? Валинорский пес серьезно посмотрел сперва на хозяина, потом на Маэдру и одним прыжком выскочил в распахнутое окно. Тьелкормо покивал ему вслед. −Удивительно тактичное создание. Нолдо все-таки поднялся из кресла, коснулся виска подошедшей совсем близко Маэдры. Бесстрашное и любимое, а оттого балованное дитя всего Химринга. Ни в чем не знающее отказа. Даже в таких делах. −Ты уверена? – негромко спросил Келегорм, чувствуя, как откуда-то изнутри поднимается волна странной нежности. – Мы еще можем сделать вид, что ты зашла пообщаться с Хуаном. −Хуана здесь нет. – ответила Маэдра, не отводя глаз. Тонкие пальцы медленно скользили по груди Тьелко, как бы невзначай растягивая вырез домашней рубахи. Тьелкормо перехватил руку Маэдры, прижал к губам. Аданет вздрогнула, но не отшатнулась. Только приоткрыла губы, словно приглашая. Целовать ее было упоительно. Маэдра выгибалась навстречу, скользила теплыми ладонями уже под рубахой и казалась одним сплошным сгустком пламени. Тьелко дернул единственную ленточку у нее на затылке, окончательно освобождая длинные густые локоны. И все-таки спросил: −Это та самая, что ли? −Ага. Маэдра уже тянула с него рубаху. Отбросила ненужную одежду в сторону. Тьелко легко подхватил аданет на руки. Покружил и уронил на кровать. Одним длинным тягучим движением огладил изогнувшееся под ним тело. Маэдра тихонько застонала. Глаза потемнели до черноты. И почему-то это казалось правильным. Пока. −Я люблю тебя. – шептал Тьелко во влажный висок. Маэдра обхватывала его сильными ногами наездницы и понукала, как норовистого коня. Красивое лицо кривилось, рот приоткрывался в беззвучном стоне. −И я… Тебя… Тьелко достиг финала первым. Перевел дыхание, проморгался и, все еще слыша тонкий звон в ушах, довел до пика Маэдру. Ее стон прозвучал для него музыкой. Впившиеся в плечи ногти будто оставили клеймо. Это казалось правильным. Это казалось любовью. Пока однажды Маэдра не покачала непримиримо головой. −Так больше нельзя, Тьелко. Ты бессмертен, а мой век так короток. Я угасну. И не хочу, чтобы ты видел это. Тьелко обнимал ее за плечи, шептал какие-то глупости, но Маэдра только качала головой и крепче сжимала губы. И Тьелко впервые в жизни пошел против собственного характера. Он отступился.

***

−Матушка. – негромко произнесла дочь, но от ее тона Бельге мгновенно сделалось не по себе. – Мне нужно с тобой поговорить. Верная Первого Дома отложила в сторону меч, который до этого сосредоточенно правила. Вытерла руки ветошью, убрала под повязку выбившиеся пряди и кивнула дочери на табурет. −Слушаю тебя, Маэ. Маэдра не опускала пронзительно-синих глаз, но тонкие пальцы, не переставая, теребили хвост плетеного пояса. −Крови не пришли в срок. – тихо проговорила она. Бельга глубоко вдохнула и медленно выдохнула, успокаивая заколотившееся сердце. −Кто? – как могла спокойно спросила она. −Лорд Келегорм. – все так же глядя матери в глаза, ответила Маэдра. Бельга сделала еще один глубокий вдох и на всякий случай отодвинула подальше меч. −Это было по доброй воле? – глухо спросила она. −Да. – кивнула Маэдра. – И это было прекрасно. Но ребенок… Его быть не должно. Не должно мешать кровь… Так. −О том, что не должно мешать кровь, следовало бы подумать до, а не после. – в голосе Бельги все-таки лязгнуло глухое раздражение. Маэдра упрямо не отводила глаз. −Ты не понимаешь, матушка. Я люблю его. Но… Я знаю, что для него я – бабочка-однодневка. Бельга поднялась с низкой скамейки, подошла к дочери и обняла ее за плечи. Маэдра уткнулась головой матери в живот и затихла. Шершавые от оружия пальцы Верной перебирали темные волосы дочери. Глаза смотрели куда-то за пределы комнаты. −Я понимаю, родная. Понимаю больше, чем ты думаешь. Эльдар для нас… Они как чудо. Совершенство, к которому нельзя остаться равнодушным. Не ты первая это чувствуешь. Маэдра чуть отстранилась и запрокинула голову, пытаясь заглянуть матери в глаза. −Ты тоже? – почти с ужасом прошептала она. Бельга кивнула, прикусив губу. Маэдра пораженно раскрыла рот. −Лорд Маэдрос! – догадалась она. Бельга вновь кивнула и с силой прижала голову Маэдры к себе. −Молчи об этом, Маэ. Наш Рок таков. Всегда близко, но никогда рядом. Запомни это. Что до ребенка… Я достану все, что надо. Об этом тоже никто не должен знать. −Никто не узнает. – прошептала Маэдра и еле слышно повторила. – Всегда близко, но никогда рядом. Страшное питье горчило даже сквозь изрядную долю меда. Маэдра пила, отчаянно зажмурившись. И все равно сквозь сомкнутые веки текли горячие слезы. Мама стояла рядом и гладила непутевую дочь по заплетенным волосам. −Все будет хорошо. – как заклинание, шептала она. – Все будет хорошо, Маэ. Я люблю тебя.

***

В дверь кабинета коротко постучали, а следом, по своему обычаю не дожидаясь разрешения, заглянула Маэдра. −Ты звал меня, мой лорд? Маэдрос захлопнул книгу, в которую вот уже несколько минут просто смотрел, и кивнул Маэдре. −Заходи. Мне надо поговорить с тобой. Даже в смутном свете свеч Маэдрос отчетливо видел, как бледна Маэдра. Под синими глазами залегли фиолетовые полукружья. Щеки ввалились так сильно, что проступили острые скулы. Дочь Бельги решительно шагнула к креслу, села и сложила руки на коленях, как послушный ребенок. Маэдрос на это только вздохнул. −О чем ты хотел поговорить, мой лорд? Маэдрос медлил, разглядывая и почти прощупывая собеседницу. Бельга на все вопросы о дочери говорила, что Маэдра простудилась и быстро встанет на ноги. И все-таки что-то в этой болезни смутно беспокоило Маэдроса. Какая-то недосказанность маячила на самой границе восприятия. −Как ты себя чувствуешь? – осторожно спросил государь Химринга. Маэдра удивленно округлила глаза. −Все хорошо, мой лорд. Я здорова. Это была всего лишь простуда. Так бывает. −Бывает. – медленно повторил Маэдрос. – Но мне кажется, что все не так просто. Аданет пожала плечами и глянула куда-то за спину государю. Точь-в-точь пойманные на вранье Амбаруссар. −Мой лорд. – медленно начала она. – Есть такие вещи, о которых не принято говорить мужчинам. Не знаю, как у эльдиэр, а у нас, смертных дев, бывают свои… Недуги. Не смертельные, но неприятные. Мы знаем, как их лечить. И даю слово, со мной все хорошо. Тебе не о чем беспокоиться, государь. Маэдрос прикусил губу. Беспокоившая его тень не то, чтобы ушла, но стала как будто немного бледнее. −Надеюсь, ты не пытаешься сказать, что ждешь ребенка. – неуклюже пошутил он. Маэдра фыркнула. −Нет, мой лорд. Я не жду ребенка. А у тебя опять коса рассыпалась. Не дожидаясь разрешения, Маэдра выскользнула из кресла, без опаски зашла Маэдросу за спину и запустила руки в густые рыжие волосы. Маэдрос привычно выдохнул, расслабляясь. После Ангбанда пускать кого-то за спину было мучительно. Даже братьев. Исключение составляли лишь Финдекано и, как ни странно, Бельга с дочерью. Тонкие пальцы проворно заплетали косу. Маэдрос прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновениями. −Все хотел спросить. Кто научил тебя заплетать на наш манер? −Лорд Тьелкормо. – отозвалась Маэдра. – Я маленькая была, когда он меня отловил и причесал. А потом и саму плести научил, потому что мама не очень умеет. Маэдрос хмыкнул. −Ох уж этот Тьелко. Маэдра промолчала.

***

Когда Тьелко смог снова вырваться в Химринг, Маэдре минуло двадцать четыре. На руках у вышедшей встречать третьего лорда младшей Верной любопытно оглядывалось черноволосое дитя. Шагнувший было навстречу Тьелко, словно на стену напоролся. Перевел взгляд с Маэдры на ребенка и коротко кивнул: −Рад встрече с тобой, каниэ Маэдра. −Приветствую тебя в Химринге, лорд Туркафинвэ. – так же коротко отозвалась Маэдра. В уголках губ и между бровей у нее уже залегли первые складки. Словно от непосильно тяжелых дум. Потом Тьелко приезжал в Химринг еще несколько раз. Набегами, по делам. И не мог не смотреть в сторону Верной брата. Черты лица Маэдры раз от раза делались все острее. Все пронзительнее смотрели синие глаза. Складки на лбу и около рта превращались в морщины.

***

Двенадцатилетняя Кейра ни в какую не хотела сидеть смирно. Маэдра шикнула на дочку: −Не вертись, красота. А то криво получится. Угроза сработала. Дочь выпрямилась перед зеркалом и сложила ручки на коленках. Маэдра глянула в глаза своему отражению. Тридцать четыре зимы. Как много для аданет. И как мало для эльда. И ровно шесть зим, как не стало мамы. Почему-то при взгляде на Кейру внутри сделалось очень тепло. Как хорошо, что мама еще успела понянчить внучку. Маэдра вплела в длинную черную косу Кейры золотую ленточку и отпустила дочку с миром. Та вихрем куда-то умчалась. Маэдра задумчиво проводила ее взглядом и скользнула пальцами по собственной косе, лежащей на правом плече. В темных прядях по-прежнему алела тонкая ленточка. Двадцать шесть зим спустя, падая с лошади в снег, Маэдра еще успела подумать, что как-то задержалась на этом свете. А еще что ее кровь на этом снегу такого же алого цвета, как и вечная ленточка в косе. Келегорм, стоя у невысокого кургана, где нашла последний приют Маэдра, дочь Бельги, всей кожей чувствовал пристальный взгляд ее дочери. Черноглазая и черноволосая Кейра была ничуть не похожа на мать. И смотрела так, будто пыталась увидеть что-то. Но ничего не говорила. Нельо тоже ничего не сказал. Хотя наверняка догадывался. Тьелко опустился на колено и провел ладонью по серому камню с выбитым именем. −Спи спокойно, Маэ. – прошептал сын Феанора. – Больше никто тебя не потревожит.

***

Лютиэн стояла перед ним, такая восхитительная в своем упорстве. Бездонно-синие глаза синдэ сверкали почти как далекие звезды Варды. Келегорм невольно припомнил другие глаза. Такие же синие и такие же упрямые. −Ты не представляешь, на что идешь, моя госпожа. – тихо проговорил Тьелко, мягко сжимая тонкие изящные ладони. – Жизни смертных так быстротечны. Любить их так невероятно больно. Бледное, без капли румянца, лицо дочери Тингола словно озарилось каким-то внутренним светом. −Значит, таков мой Рок, лорд Келегорм. −Рок… − горько усмехнулся Тьелкормо, прижимая руки Лютиэн к груди. – Однажды я полюбил смертную деву. Она ничуть не уступала эльдиэр и верой и правдой служила моему Дому. Но видеть, как год за годом она становится старше, как ее жизнь песком утекает сквозь пальцы… Это было невыносимо. Она прожила всего шестьдесят лет. И умерла. И ее дочь тоже умерла. Каждый раз, когда я вижу ее потомков, я мучительно ищу в них ее черты. И не нахожу. Такой судьбы ты хочешь для себя, моя госпожа? Лютиэн мягко покачала коротко остриженной головой и осторожно погладила большим пальцем тыльную сторону ладони Келегорма. Синие глаза блестели слезами. −Моя мать, майэ Мелиан, учила меня, что у всего есть свой замысел. Ничто на свете не случается просто так. А значит, чему быть, того не миновать. Я люблю Берена, лорд Келегорм, и последую за ним куда угодно. Даже по ту сторону Грани. Тьелко не выдержал. Привлек принцессу синдар к себе, прижался губами к ее шелковисто-гладкой щеке. Лютиэн крупно вздрогнула и уперлась руками ему в грудь. −Лорд Келегорм… − прошептала дева. – Пустите меня… От ее горячего дыхания около собственного уха Тьелко окончательно потерял голову. Крепче обхватил тонкий гибкий стан, впился поцелуем в приоткрытые горячие губы. Лютиэн протестующе застонала, рванулась, но выбраться из крепких, как охотничий капкан, объятий не сумела. Келегорм целовал ее жадно, взахлеб, своим напором не давал отстраниться. Лютиэн жалобно вскрикнула, когда он подхватил ее на руки и не слишком почтительно уронил на не расстеленную кровать. Навис сверху, коленом раздвигая ноги и старательно не глядя в полные слез глаза. Стиснул над головой девы тонкие запястья. −Лорд Келегорм, одумайтесь… − отчаянно прошептала дева, когда Тьелко отстранился хлебнуть воздуха. – Я прошу вас! −Не могу. – пьяно и шало улыбнулся он. – Я не могу. Перехватив запястья Лютиэн одной рукой, правой он зашарил по нежному белому бедру, задирая подол простого платья. По лицу дочери Тингола текли слезы. В правую руку вдруг вцепились и рванули в сторону. Раздался громкий осуждающий вздох. Келегорм вскинул мутные глаза. На него укоризненно и печально смотрел Хуан. Огромные клыки сжимали запястье хозяина бережно, но твердо. Валинорский пес глухо заворчал. На Тьелко словно ледяной воды вылили. Он перевел глаза на заплаканную, сжавшуюся на постели Лютиэн. На краткий миг перед глазами мелькнуло лицо Маэдры с укоризненно сжатыми губами и такими же синими, как и у принцессы, глазами. Тьелко отшатнулся. Отодвинулся в изножье кровати и сел, обхватив растрепанную голову руками. −Прости меня… − прошептал он. – Прости меня, Лютиэн… Я не хотел этого. Не хотел. Лютиэн торопливо села, одернула платье и отодвинулась как можно дальше. По бледным щекам по-прежнему текли слезы. Тьелко тяжело поднялся на ноги и, пошатываясь, как пьяный, вышел из покоев, отведенных дочери Тингола. Хуан за хозяином не пошел.

***

Возвращаться в Химринг было очень больно. Без верных, без земель, без уважения, на одной лошади с Курво. А главное, без Хуана. Все казалось, что подаренный Оромэ пес вот-вот выскочит из перелеска, ткнется мокрым носом в ладонь, преданно заглянет в глаза и вывалит набок розовый язык. Но Хуана больше не было. Хуан отдал жизнь за Лютиэн и этого жалкого смертного. От осознания этого Тьелко хотелось кричать. Нельо ничего не сказал. Глянул только совсем как Хуан тогда, в покоях Лютиэн. Будто навсегда разочаровался. И это было еще ужаснее. Тьелко временами казалось, что ему в грудь напихали мерзких сороконожек, в изобилии водившихся в Нан-Дунгортеб, и теперь они шевелятся внутри, обвивают сердце, не дают сделать вдох. Постоянно напоминают. Их невозможно было вытравить, невозможно от них отвлечься. В ненастную осеннюю ночь он, в компании кувшина вина, забрался почти под крышу северной башни, надеясь хоть там спокойно напиться. Без нотаций Нельо, без взглядов Курво. И обнаружил, что он не один такой. В маленькой комнатке со скошенным потолком, где из всей мебели обретались только стол и два приземистых табурета, сидела Эдара. На столе стоял точно такой же кувшин вина, и дочь Налии, не особо заботясь о манерах, пила прямо из него. На застывшего на узкой лесенке Тьелко аданет глянула устало и как-то обреченно. −Лорд Келегорм. – тускло проговорила она, сопровождая слова привычным церемонным кивком. – Ты, я смотрю, сюда по той же надобности. От такой картины с Тьелко вдруг слетело всякое желание напиться. Он уселся на табурет рядом с Эдарой. Поставил на стол кувшин и вопросительно приподнял светлую бровь. −Чего это ты? Давно от матери не получала? Своей строгостью и любовью к дисциплине Налия если не превосходила Нельо, то уж точно ни в чем ему не уступала. Воины у нее ходили по струночке, и даже много повидавшие в своей жизни эльдар опасались прогневать старшую Верную. Эдара только усмехнулась словам Тьелко. −Зря ты так, лорд Келегорм. Мама у меня хорошая. Просто не все понимает. Наручи Эдары валялись на столе, рукава рубахи были закатаны до локтя, и Тьелкормо разглядел на тонких запястьях рубцы от кандалов. Почему-то вспомнилось, что дочери Налии едва ли исполнилось двадцать зим. −Что тебя гнетет, Эдара? – негромко спросил Тьелко, вычерчивая пальцем узоры на боку кувшина. −А тебя? – усмехнулась уголком рта Верная. Тьелко только хмыкнул в ответ. −История за историю? – предложил он. Эдара вновь отхлебнула из кувшина, вытерла кистью руки скользнувшую из уголка рта струйку вина и негромко рассмеялась. −Нет никакой истории, лорд Келегорм. Я влюбилась в эльда. И теперь даже смотреть ни на кого больше не могу. А он… Он король и чародей. −Финдарато, что ли? – округлил глаза Келегорм. – Однако, губа у тебя не дура. Эдара печально кивнула и не мигая уставилась на кувшин. Тьелко тоже отхлебнул и произнес: −А я любил твою прабабку, Маэдру. А она умерла. Теперь я полюбил принцессу Лютиэн. А она предпочла смертного. Тоже никакой истории. Эдара подняла на него серьезные, почему-то совсем трезвые, карие глаза. В ней не было ровным счетом ничего от прабабки, и все-таки Келегорму на мгновение показалось, что это Маэдра сидит с ним за одним столом. Совсем как прежде. −Почему-то всегда принято винить во всем Рок. – презрительно скривила губы аданет. Келегорм встряхнул головой, прогоняя из памяти слова Лютиэн. −Потому что это так удобно. – отозвался он. – Винить во всем непреодолимые силы. −Хочешь сказать, что все можно преодолеть? – спросила Эдара, глядя на собственные искалеченные запястья. Келегорм пожал плечами. −Не знаю. Но, наверно, можно попробовать. Эдара сидела так близко, что тянуться к ней почти не пришлось. Обхватить рукой за плечи, дернуть на себя. Прижать к груди. Аданет оперлась локтем о его бедро. Другой рукой обняла за спину и затихла, пригревшись. Келегорм положил подбородок ей на темную макушку и бездумно уставился в безлунную ночь за окном. От живого тепла рядом стало немного легче.

***

Над Дориатом раскинулась ночь. Сын Берена и Лютиэн смотрел в темноту широко раскрытыми пустыми глазами. Тьелко скручивал мучительный кашель. Хотелось вместе с кровью выкашлять к Морготу все внутренности. Застилавшая глаза ярость вдруг разом спала, и Келегорм неожиданно ясно увидел поверженного противника. Единственного сына возлюбленной и ненавистного адана. −Келегорм! Над умирающим сыном Феанора склонялась Маэдра. Синие глаза смотрели с почти позабытым теплом и нежностью. Келегорм нашел в себе силы улыбнуться. −Маэдра… Здравствуй. Ты уж прости… Прости меня. Образ Маэдры вдруг расплылся и растаял. Келегорм рассмотрел, что над ним склоняется ее правнучка Эстель. У него еще хватило сил на прощание и последнюю улыбку. Гибель Эстель он видел уже как сквозь мутное стекло. В странной вязкой пустоте Келегорм вдруг отчетливо ощутил мягкое прикосновение к фэа, освободившейся от оков хроа. Синей вспышкой мелькнули чьи-то ласковые глаза. Он уже не мог сказать чьи. Зато стало вдруг очень спокойно. Навсегда.