Звено в цепочке зла

      Механизм жизни в этом грешном мирке можно сравнить разве что с подъёмным мостом старого европейского замка веков эдак 10-х, где каждый человек является частью сложного механизма: кто-то гвоздь, соединяющий друг с другом доски, кто-то крючок, за который цепляются цепи, кто-то часть деревянной конструкции. И если весь механизм разве что помогает другим дойти до конечной точки, которую с натяжкой можно окрестить чистилищем, то те, кому удостоилась возможность ( или досталась участь? ) быть звеньями в прикованных к деревянному мосту цепях, играют своеобразную роль добра или зла, гармонично придерживая конструкцию и создавая возможность этой конструкцией пользоваться.       Цепи добра и зла выполнены в одном стиле, сделаны из одного металла и имеют одинаковое количество цепей, ведь иначе мост бы просто не поднимался, накренялся в одну из сторон или же вообще падал в пропасть глубокого рва. Поэтому на людей, которые играют роль звена в цепочке возложена особая ответственность. Несмотря ни на что, им нужно выполнять свою работу и скреплять отдельные участки металлического каната. А сложнее, конечно, звеньям зла, особенно первым и последним.       Но, пожалуй, о замыкающих разговаривать незачем, верно? Кому будут интересны глупые и хамоватые головорезы, выполняющие грязную работёнку, ведь так? Поэтому, оставим разговор о них на следующий раз. Желательно, на следующую жизнь. Говоря же о первых, то их судьба наиболее плачевна. Давайте не будем забывать, что каждая часть моста, о котором я сказал ранее, не только деревяшка или кусок металла, это ведь всего лишь аллегория. Люди, в первую очередь каждая частичка механизма – человек, самостоятельная личность. И если все остальные имеют право иногда отклоняться от работы, а звенья цепи добра, даже самые важные, могут иногда проявлять недобрые намеренья, то высшее звено цепи зла не может ничего из этого. Он уже закрепился в мыслях других как абсолютный антагонист, он не может даже попытаться поиметь с кем-то неплохие отношения, ведь тогда цепь замкнётся в лассо и мост перестанет работать, даже к соседней части не получится повернуться, разве что держаться на таком же расстоянии.       И стоит ли говорить, что все «ведущие» прекрасно понимают свою роль? Конечно, иногда во главе стояли твердолобые идиоты, но, говоря о Кисаки, нельзя даже подумать о таком. И прекрасный ведь кандидат: настоящий злой гений, чьи моральные принципы оставляют желать лучшего, низкий уровень эмпатии.. Список можно продолжать вечно. Но это ведь идеальный образ злодея, ему никто даже не будет сочувствовать. Вернее, найдутся конечно отдельные образцы, но их отношение быстро разобьётся о жестокую реальность, где им даже спасибо не скажут.       Не то, чтобы Тетта не хотел никого благодарить. Да, зачастую его подчинённые или партнёры раздражали до невозможного, но всё же, иногда хотелось уже сойти со сцены и снять до ужаса надоевший образ Пьеро, который он даже не выбирал, госпожа Судьба решила всё сама, а оставалось только повиноваться. Игра в злодея выматывает больше, чем можно подумать с первого взгляда. Как и почти все известные нам гопники того времени, Кисаки был ребёнком. Да, быстро повзрослевшим, да, местами чёрствым, но это ничего не отменяло. Желание найти себе родительскую фигуру или хоть что-то похожее порой овладевало, хоть хозяин и пытался гнать это доброе ядро внутри дальше возможного.       И в один момент это не получилось продолжать дальше. После очередной смены второго звена в цепи, Кисаки неосознанно пригрелся к своему новому напарнику, который вёл себя явно не так, как блондин привык. Не было этого страха и беспрекословного подчинения, Ханма казался личностью со своим мнением, который мог и подсказать что-то, и поставить на нужный путь, выполняя роль.. родителя? Видимо, поэтому детское сердце и интуитивно потянулось мало того, что к единственному коротко знакомому для Тетты человеку, так ещё и к «взрослому», в котором можно найти хоть какую-то защиту.       Медленно подпуская к себе Ханму всё ближе и ближе, Кисаки и не заметил, как ключевое звено в цепочке зла начало медленно растягиваться. Мягкий металл имел свойство плавиться под температурой в разы ниже, поэтому начинающее подавать признаки жизни сердце распустило по артериям и венам раскалённую кровь, а сама часть цепи начала медленно превращаться в овал, плотно приваренный к соседней части. Да, конструкция немного поменяла форму, но всё ещё держалась, так что никому не было никакого дела до этого. Но время шло, коллеги становились ближе друг к другу, доверяя всё сильнее, ведь не находили ничего зазорного в тёплых отношениях между людьми, которых объединяет как минимум работа, а, если подумать, то и ещё тысяча причин, отличных от их совместных целей и рода деятельности. Они прекрасно дополняли друг друга, будучи союзом из разума и мускулов, но при этом их характеры и поведение тоже прекрасно сточились друг о друга со временем, так что напарники уже имели свой единый механизм, который, хоть и занимал место в основном механизме жизни, но существовал отдельно и имел на это полное право, если быть честным.       Но при очередной проверке каждого элемента по-отдельности обнаружилось, что две первые цепи буквально стали единым звеном, перегородка между ними осталась разве что названием, и то о ней уже было трудно вспомнить. Но как же дальше использовать такое, если вся система подвержена огромному риску, а при сматывании цепей всё вообще может сломаться? Либо переплавлять, либо выбрасывать.       Жестокая жизнь пыталась раскалить двоих очень долгое время, повышая температуру настолько, что сама уже вытирала пот со лба, но не достигла желаемого. Оказалось, что изготовленные из изначально мягких металлов звенья образовали настолько прочный сплав, что её печь такое просто не брала, они всё ещё оставались в первозданном виде, будто их всего лишь опустили под воду в реке, не более. Они были вместе. Неважно, какая была температура, чем пытались их сломать, не получалось ровным счётом ничего.       До самого конца они были бок-обок, даже когда их пришлось выкинуть и отдать на металлолом. И несмотря на то, что одна часть оказалась полностью разрушена со временем, вторая часть из некогда крепкой цепочки зла всё ещё держала внутри часть того металла, из которого был выплавлен его друг, пусть уже и поджидающий его по ту сторону жизни.