Fatui

Синьора безупречна. Это знают все. Ее внешность, ее осанка, ее походка — все просто кричит об уверенности и утонченности. Она не провалила ни одного задания, она смогла добиться требуемого во всех переговорах, в которых участвовала, она ни разу не позволила себе совершить ошибку в своей работе. Она идеальна. Вероника всегда смотрела на нее с восхищением в те редкие моменты, когда видела ее. Это происходило крайне нечасто, все же у Предвестников свои сложные задачи, для которых уж точно не требуется быть на виду у других членов организации, тем более у рядовых, но каждый раз, когда Веронике удавалось пройти мимо нее, когда ей удавалось заметить ее издалека, внутри нее что-то плавилось. Вероника смотрела на свой крио Глаз Порчи и гадала, не сбоит ли он. Иначе почему же она ощущает такой жар? Синьора смотрит на нее, в ее глазах холодное безразличие. Вероника быстро опускает взгляд, продолжая почтительно склоняться. Ручка фонаря с туманной пыльцой кажется непривычно теплой и скользит во вспотевшей ладони. Веронике тринадцать. Она стоит в гостиной между своими сестрами. Она не знает, почему родители так нервничают, но понимает, что они ждут кого-то очень серьезного. От ее вопросов отец только отмахнулся, а мама умоляла вести себя хорошо и ни в коем случае не провоцировать ее. Кого, ей так и не сказали. Дверь открывается. Вошедшая женщина высокая и просто умопомрачительно красивая. Она окидывает взглядом убранство комнаты и слегка кривится, но ничего не говорит. Ее светло-серые глаза останавливаются на отце Вероники. Он сглатывает. — Рады приветствовать вас в нашем скромном обиталище, госпожа Синьора. Можете чувствовать себя как дома. Хоть здесь и не отель, мы постараемся предоставить вам все, что пожелаете. Ваша комната уже подготовлена, — несмотря на твердость и почтение, в его голосе чувствуется страх. Вероника поворачивает голову и видит, что этот самый страх затаился в глазах всей ее семьи. Сама Вероника, однако, его не чувствует. Синьора усмехается. — Приятно слышать, — говорит она своим тягучим мелодичным голосом. — Не представишь мне свою семью, Сергей? Отец торопливо кивает и называет имена жены и трех своих дочерей. Синьора не смотрит ни на кого дольше секунды, но на Веронике почему-то задерживает взгляд. Та тушуется. Синьора подходит к ней и приподнимает ее голову за подбородок. Ее рука источает холод даже через перчатку. От этого прикосновения Вероника покрылась мурашками. — Славная девочка, — произносит она, поглаживая ее щеку. — Ты уже решила, кем хочешь стать, когда вырастешь? — Нет, — голос, несмотря на странное волнение, не дрожит. Почему-то с этой женщиной хочется поделиться всеми своими желаниями. Почему-то хочется услышать от нее похвалу. — Но я хочу получить Глаз Бога и помогать людям. — Надо же, — тянет Синьора, оценивающе глядя на нее, а потом холодно улыбается. — В таком случае, не хочешь попробовать сдать вступительные экзамены в Академию Фатуи? Это может помочь тебе приблизиться твоей мечте. Мать испуганно сжимает ее плечо. Вероника понимает, что у нее появилась цель. Она хочет быть рядом с Синьорой. Синьора молчит слишком долго, прохаживаясь вдоль склонившихся перед ней четырех магов цицинов. Вероника и Любовь, крио, и Елизавета и Дарья, электро. Две пары сработавшихся напарников. Лучшие из лучших, еще не успевшие начать терять рассудок от пыльцы туманной травы. Сейчас решается их судьба: Синьоре нужны сопровождающие на особую миссию в Мондштадт, и она собирается выбрать двух из них. Вероника скашивает глаза. Люба, преклонившая колено рядом, пустым взглядом смотрит куда-то сквозь пол. Ее бледные губы сжаты, и ее едва не трясет. Она боится Синьоры. Вероника украдкой поднимает глаза. Синьора замерла возле Дарьи, задумчиво похлопывая пальцем по губам. Сердце стучит так сильно, что, кажется, сейчас выскочит из груди. Вероника сглатывает. Только бы она выбрала ее. Синьора, наконец, делает свой выбор. — Ты и ты, — указывает она на электро магов. Внутри Вероники что-то разбивается на мелкие кусочки. — Вы идете со мной. Остальные свободны. Она разворачивается, эффектно взмахнув плащом, и направляется к выходу из зала. Дарья и Елизавета поднимаются, не выказывая ни одной эмоции, и следуют за ней. Вероника не выдерживает. — Госпожа! — Синьора оборачивается. Веронику, рванувшую вперед, сзади за рукав хватает Люба. Слышится треск ткани. — Пожалуйста, возьмите меня с собой! Я клянусь, я сделаю все, что вы пожелаете! Только позвольте мне пойти с вами! Синьора смотрит на нее безразлично. — Почему я должна взять тебя с собой? Как там тебя… Веронику словно опустили в ледяную воду. — Я… но… четыре года назад… у моей семьи… вы… — Не помню ничего такого, — усмехается Синьора. — Как тебя, еще раз? — Вероника, — едва слышно шепчет она. В глазах уже собрались слезы. — Так вот, Вероника, — Синьора плавно подходит к ней, покачивая бедрами, и приподнимает пальцем ее подбородок. — Запомни одну важную вещь. Не стоит лезть, куда не просят. Сегодня, так уж и быть, я закрою на твое неповиновение глаза, но в будущем, будь уверена, это не останется без внимания. Синьора убирает руку и разворачивается к ней спиной. Вероника падает на колени, словно ее перестали поддерживать невидимые нити. — За мной, у нас еще много дел, — доносится до нее голос Предвестницы, но она едва слышит его. Ее словно погрузили под воду. Кто-то тормошит ее, но Вероника не реагирует. Из-под маски текут слезы. Ее цели больше нет.