БЕДНАЯ НАСТЯ. Дневник памяти

Вечером после похорон отца я засиделся в библиотеке, сон не торопился ко мне… Воспаленное сознание пыталось решить сразу несколько вопросов: понять, кто на самом деле виновен в смерти отца и как поступить с Анной… Я держал в руках её судьбу - её вольную и не мог решиться, что сделать с этим документом, выписанным отцом ещё при жизни: спрятать подальше на неопределённый срок, сжечь или, все же, отдать девушке, которой он был предназначен? Если отдам вольную сейчас, потеряю её - она сразу упорхнет, как сказочная райская птичка в раскрытые объятья молодого князя! Что же мне делать??? А что с красавицей будет дальше? Женится ли на ней Репнин, если узнает, что его возлюбленная не принадлежит к знатному роду, как поведет себя, поняв, что влюбился в обычную крепостную девку? Промаявшись несколько часов над решением этого вопроса, выпил не один бокал коньяка, надеясь, что, хотя бы этот крепкий напиток заглушит невыносимую боль в моей душе, поможет сделать самый тяжёлый выбор в жизни… Казалось, что моё положение безвыходно: как бы я не поступил, все равно в итоге потеряю Анну, она не примет меня, моей любви, боялся даже представить, как рассмеется девушка, если узнает о моих чувствах… В доме все давно стихло, прислуга разошлась по комнатам… Я вышел из своей комнаты и пошёл на первый этаж, слабо надеясь, что Аня ещё не спит и находится где-то внизу… Пальцы правой руки словно обжигал судьбоносный документ - вольная. Я решил отдать её девушке сегодня, прямо сейчас. Пусть она получит вольную из моих рук, и сама решает свою судьбу: остается в поместье или уезжает с Репниным. Не могу больше быть причиной слез и расстройства девушки, не могу и не желаю быть её палачом! Пусть будет, что будет! Отдам вольную и сразу уйду… Иначе не выдержу её радости от освобождения из золотого плена, её благодарностей и блеска глаз от осознания свободы, и возможного счастья с Репниным… Обречённо спускаюсь по лестнице, понимая, что через несколько минут навсегда потеряю любимую и дороги назад уже не будет… В библиотеке не души, иду дальше - в столовую. Уже в дверях натыкаюсь словно на бетонную стену: посреди столовой, на маленьком диванчике страстно целуется пара… Без доли стеснения Репнин сжимает в объятьях мою девочку, мою Анечку, властно сминает своими губами её нежный ротик… Даже я бы не смог себе позволить вести себя так дерзко с этим хрупким созданием! Она, как нежный цветок требует бережного отношения… С тяжёлой горечью понимаю, что Аня не оказывает князю ни малейшего сопротивления, напротив, охотно отвечает на его смелые ласки. Влюблённая парочка даже не услышала моих шагов, хотя я нисколько не таится, они продолжали самозабвенно целоваться. На миг мне даже показалось, что этот поцелуй был самым что ни на есть демонстративным и предназначался исключительно для меня: мол, вот смотри, как нам хорошо вместе, как мы счастливы, завидуй! Отмахнувшись от этой мысли, с досадой сбил свертком плотной бумаги, находящимся в руке, огонек с одной из свеч, стоящих рядом и гордо направился к лестнице… Внешняя бравада и гордость - все, что оставалось мне в этой ситуации. Это моя защитная реакция. Гордость и надменность к Анне стали моими верными спутниками еще в детстве, когда умерла мама и отец совершенно перестал обращать на меня внимание, проявляя заботу только к этой белокурой девочке… Наверное, моя влюблённость в Аню дана мне богом как испытание. Это испытание моей гордости и тщеславия… Кто-то там, наверху смеётся надо мной, наблюдая, как я стану переступить через свои принципы и паду к ногам крепостной с мольбами о любви. Уходя прочь от той горькой картины в столовой, чувствовал себя окончательно раздавленным. Внутри меня все клокотало от досады и отчаянии! Хотелось все крушить на своём пути, но я каким-то чудом держался… Поднявшись в комнату, устало опустился в кресло. Голова устало повисла на руках, воспаленное сознание требовало ещё коньяка, желая заглушить ту боль, что острым лезвием кромсала моё сердце… Что же терпеть делать? Господи, помоги, наставь на путь истинный!... Перед глазами вновь и вновь всплывали откровенные картинки, почище той, что он только стал свидетелем в столовой. На них Репнин целует Анну в нежную шейку и одновременно опускает девушку на диванчик, его рука касается женской груди, потом спускается ниже и поднимает подол пышного платья, скользит вверх по обнажённой женской ножке… Нет! Анна не будет с Репниным! Я не позволю! Единственное верное решение, которое сейчас появилось в голове: немедленно сжечь вольную, лишая князя возможности так легко и просто получить Анну свободную, вольную… Репнин должен узнать о происхождении своей возлюбленной и должен узнать это из её собственных уст как можно скорее! Тогда я посмотрю, как он будет "наслаждаться" своей любовью к крепостной… Тогда мы будем в равных условиях и посмотрим, кто одержит победу!… Я протянул плотный бумажный свёрток к горящей свече. Пусть горит! Вдруг, словно за спиной услышал голос отца… Он пытался меня остановить, спрашивал, уверен ли я в правильности своего поступка… Но я принял окончательное решение и уже его не изменю. Вольная ярко догорала на металлической подставке, огонь оставлял от неё лишь чёрный пепел… В тот момент мне искренне казалось, что моя душа точно также тлеет в адском огне неразделенной, горькой любви… В эти мгновения ко мне пришло то самое тяжелое решение, которое тогда казалось единственно возможным выходом: завтра за ужином в присутствии Репнина Анна должна станцевать вместе с крепостными, чтобы развеять обман, придуманный отцом, заставивший выдавать её за дворянку… Я больше не мог потакать этой ситуации, она вышла из дозволенных границ и, промедли я чуть больше, могла стать непоправимой… Я боялся, что Анна, ослепленная первой влюблённостью в молодого князя, совершит необдуманные поступки, о которых вскоре будет горько сожалеть. Зная Михаила достаточно хорошо, я был готов поклясться, что он, узнав об истинном происхождении возлюбленной, не сможет переступить через глупые приличия, придуманные обществом, и отвергнет юную красавицу… Чем раньше Анна поймёт, что князь никогда не женится на ней, тем легче ей будет справиться со своими чувствами, забыть его…