Я требую к себе уважения, мисс Блэк

На трибунах, прилегающих к полю для квиддича, Панси Паркинсон была в гордом одиночестве. Зима уже вступала в свои законные права, так что приходилось прятать нос в серебристо-зелёном шарфе и ожесточённо тереть друг об друга ладони. Она в любой момент могла наложить согревающее заклинание, но палочка спокойно лежала в чехле, будто хозяйка забыла о её существовании.  Было что-то необычное в том, чтобы вот так сидеть в не самую тёплую погоду и даже не пытаться согреться привычным для волшебников способом. Все мысли были заняты гриффиндорской охотницей, что кружила в небе над серединой поля. Когда-то Панси точно также наблюдала за тренировками юной Блэк. Та была отличным загонщиком, пока на пятом курсе не проморгала летящий в неё бладжер, отбивая второй от ловца команды. Тогда Белла сказала, что Костерост настолько отвратительный, что лучше она забудет о квиддиче, чем ещё раз выпьет эту гадость. Стоит отдать ей должное — своё слово она сдержала и на поле, в качестве игрока, больше не вернулась. Тогда же его перестала посещать Паркинсон. Квиддич не был одним из её увлечений, её увлечением была Блэк. Одно не существовало без другого ровно до этих рождественских каникул. Она всё ещё не испытывала восхищения от магической игры, но, как и два года назад, Панси привлекала девушка, теряющая целые часы на спортивном поле. В Беллатрису она никогда не была влюблена. Они были друзьями. С привилегиями, да, но это всегда была и будет дружба. Но сейчас всё было по-другому. Сейчас девушка на метле вызывала в ней слишком сильные эмоции. Она не хотела дружить с ней. Она хотела, чтобы карие глаза искрились восторгом, когда смотрят в её. Чтобы ладони в дурацких кожаных перчатках сжимали не древко метлы, а зелёный галстук, притягивая ближе для поцелуя. Паркинсон хотела знать, почему чёртова Уизлетта не поехала домой. Это даже не её последний год в Хогвартсе! Уехал Поттер, уехал её брат, а она осталась здесь, дав возможность смотреть, как в огненных волосах тают снежинки. Дав возможность запуститься этой дурацкой цепочке событий. — Эй, Паркинсон!  Панси не заметила, как предмет её мыслей зависла в воздухе прямо у неё перед носом и выглядела так, будто позвала девушку уже раза три, не меньше. — Чего тебе?  — Мне?! Это ты сидишь здесь уже третий день и не сводишь с меня глаз! Может объяснишь уже, что происходит? Панси задавала себе этот вопрос с той самой минуты, как её пальцы зарылись в рыжие волосы в Выручай-Комнате.

*** 

Если бы не Драко, она бы даже не подумала идти туда. Перед отъездом он взял с неё слово, что на рождественской вечеринке, которую собирались совместно устроить оставшиеся в замке гриффиндорцы и слизеринцы, она будет присутствовать. Как он там выразился... «От лица всех чистокровных, что покинут замок». Забини, Малфой, Блэк, сёстры Гринграсс... Все, с кем она могла бы поговорить на этом сборище, уехали! Уехали и будто бы оставили её за главную. Теперь она обязана была появиться на вечеринке, чтобы какой-нибудь смельчак или заносчивый змеёныш не испортил хрупкий мир между факультетами. Поэтому в рождественскую ночь Паркинсон скучающе разглядывала переливающийся в роксе огневиски. Из каждого угла слышался смех, посреди комнаты разношёрстная компания играла в какую-то маггловскую игру, усовершенствованную магией. У Панси же не было никакого желания разделять праздничную атмосферу. Хотелось уйти в подземелья и не высовывать оттуда даже носа. Без Блэк и остальных было откровенно скучно. — Эй, Паркинсон! Карие глаза были слишком близко. Как и дыхание. Как и обжигающая ладонь, скользнувшая по бедру. И когда только Уизлетта подкралась? Если бы Панси успела сделать глоток, она бы точно поперхнулась. Но этого, благо, не произошло, а рокс был поставлен на подоконник. — Чего тебе?  — Могу я украсть твой поцелуй? В глазах Джинни горел азартный огонёк, щёки пылали красным от выпитого алкоголя, а фраза была кинута практически в губы. Паркинсон успела перевести взгляд за чужую спину. За ними следила вся играющая компания. Конечно, это часть игры. Какое-то задание? Согласие Панси принесёт победу или поражение? А какая, собственно, разница? Для Паркинсон это способ разбавить скуку. Хоть немного проникнуться атмосферой всеобщего веселья. Она не раздумывала. Лишь подалась вперёд и прижалась к горячим губам, зарылась пальцами в огненные волосы, улавливая слухом ликование толпы. В первую секунду Уизли даже не ответила. Она вела себя так уверено, когда подходила, но не думала, что подружка Блэк действительно согласится. Мысли утонули в губах с привкусом огневиски и мятных сигарет. Задание «поцеловать любого выпускника» оказалось горячим и затянуло с головой. Панси должна была признать — целовалась гриффиндорка отменно. Она слышала о парнях младшей из четы Уизли. Было бы странно, если бы она не обладала такими навыками, но это всё равно казалось каким-то открытием. Как и то, что руки у Джиневры чертовски сильные, когда сжимают бёдра и прижимают ближе. Может, всё дело в квиддиче? А ещё она умеет увлекаться. Когда Паркинсон отстранилась, чужое дыхание стало обрывистым и ещё более горячим. — Что, Уизли, понравилось? Она игриво облизнулась и оттолкнула рыжую на расстояние вытянутой руки. Бокал с огневиски вернулся в ладонь, чтобы тут же быть осушенным. Горячая жидкость прошлась по пищеводу, продлевая приятное послевкусие поцелуя. Ладно, потерянное выражение лица Джинни стоило всей пережитой на этой вечеринке скуке.    Решив, что выжала из этого мероприятия всё, Паркинсон уже через полчаса покинула Выручай-Комнату. Она даже не удивилась, когда услышала торопливые шаги за спиной. Когда её затолкнули в заброшенный кабинет, Панси уже знала, что будет дальше. Предсказуемо. Пальцы Уизли были всё такими же цепкими, когда мазнули по колготкам и сжались на бедре. В её глазах стояла та же пелена, какая была там у подоконника на вечеринке. И губы её были всё ещё до ужаса жадными. Особенно, когда спустились к шее, предварительно шепнув: «Будь тише».  Наложить заглушающее проще простого. Слизеринка делала это такое количество раз, что заклинание вылетело бы с необычайной лёгкостью, если бы она только захотела этого. Но она не хотела. Хотелось подчиниться этому голосу, но оставить себе путь для отступления. Почему была тихой? Да заглушающее наложить забыла. Так что вовсе это не из-за твоего глупого приказа...  А сдерживаться тяжело. Уизли привыкла к огромному количеству родственников, к тому факту, что всем, что у тебя есть, нужно делиться. И сейчас, когда девушкой на столе делиться было не с кем, она отыгрывалась по полной программе: кусала, царапала, зализывала. Так жадно, что стоны сами вылетали с губ, а пальцы не могли определиться — то ли прижать рыжую макушку ближе, то ли отстранить.   — Ни разу не слышала, чтобы тебя ловили с девушкой.  — У всех есть секреты, Панси.   

***

Если бы на следующий день Джинни спросили: «Какого Мерлина произошло?!», она бы не ответила. Ответила бы, для чего используется Безоар. Сказала бы, за какую команду хочет играть после выпуска из школы. Отчеканила бы весь процесс становления анимагом, потому что изучала это с момента, как узнала о Сириусе Блэке. Но у неё не было ответа на вопрос, почему простое задание из игры привело к сокрытию засосов после секса с Панси Паркинсон в каком-то Мерлином забытом кабинете. Это произошло так спонтанно, что ответ просто не успел сформироваться в рыжей голове. У Уизли не было и ответа на вопрос: «А что дальше?». В ту ночь они разбежались, насытившись друг другом. А в следующие дни Джинни старательно игнорировала долгие взгляды Паркинсон, пока они не начали преследовать даже на стадионе. Единственном месте, где можно было полностью расслабиться, отпустить все мысли. — Дай мне шанс, Уизли.  — Что?  Панси подорвалась с трибуны и схватилась за квиддичную форму. Она потянула Джинни на себя с такой силой, что та почти слетела с метлы.  — Дай. Мне. Шанс.  — Да что ты...  Продолжение фразы потонуло в поцелуе. Уизли была сигаретой. Той самой мятной затяжкой, которая в определённые моменты была желаннее воздуха. Паркинсон призналась в своей зависимости от сигарет ещё на четвёртом курсе. На седьмом появилась ещё одна — рыжая девчонка с львиного факультета. И это оказалось намного неожиданнее, чем маггловские сигареты.